The Killing Joke (Убийственная шутка)

Тихо так. Несколько месяцев пролетают для Чимина спокойно. На удивление, его даже не контролируют и не преследуют охранники, а Чонгук позволяет выбрать себе любых из числа членов клана, а не обязательно Хосока и Минджу, только при условии, что альфа не выдаст свой пол. Кажется, задачка простая, однако Пак всё равно оставляет себе уже привычных ребят, иногда отправляя их куда подальше и гуляя в одиночку, но с пистолетом под курткой. Жизнь с главой мафии учит Чимина не брезговать некоторыми вещами, в том числе и огнестрелом. Гук настоял на том, чтобы Пак научился стрелять хотя бы попадая в мишень. Альфа требование выполнил даже с перебором. Попадает в десятку, если успевает сосредоточиться и выверить прицел. Ну, и задевает бок, если стреляет без длительной подготовки. От дружбы с Тэхёном у них остаётся одно название, правда, Ким иногда появляется на горизонте, зовёт выпить, поболтать, но тему с Чонгуком и личной жизнью не затрагивает. Пак даже не совсем понимает, зачем соглашается на эти странные встречи, потому что занят работой в рядах служащих отца, а ещё уделяет внимание расследованию по поводу семьи Юнги. Мин, к слову, не отсвечивает совсем, но почему-то у Чимина часто появляется такое чувство, будто он рядом. Или у альфы просто уже паранойя, или за ним правда кто-то следит временами, и это в итоге окажется не Юнги. Сложно. Ещё большую сложность составляет то, что главные действующие лица событий многолетней давности уже мёртвые. Убийца, которого послали за Юнги. Убит самим же омегой. Временный глава мафии, дядя Чонгука по имени Чон Гымдже, который, собственно, и отправил киллера, тоже в могиле, правда, по естественным причинам. Или нет? Чонгук сказал, что дядю долбанул инфаркт, но в этой ситуации Пак просто уже не может ничему верить. Гымдже вырастил Гука как альфу, заботился о нём и устроил в итоге свадьбу с Чимином, но каковы гарантии, что младший Чон не сам его отправил на тот свет, чтобы старик не мешался со своими устаревшими моральными принципами? Сам Чонгук ничего не знает о Юнги, кроме того, что происходило в недавнее время, и родители омеги тут совсем никакой роли не играют. Нового главу мафии не посвятили в курс дела, потому что думали, что разделались с Мином? Дядя Чонгука ведь не успел узнать о его чудесном появлении после смерти. Чимин отвлекается из мыслей, слыша шаги за спиной. Кто-то тихо старается топать по мокрому после дождя асфальту, но лужи хлюпают под ногами. Вокруг только тёмный переулок, так что Пак невольно тянется к оружию и упирает ствол прямо в человека, что приблизился со спины и наставил на альфу свой пистолет. — У принцессы появились игрушки, интересно, — ухмыляется таинственный нападающий, и Чимин узнаёт его. Голос, запах и насмешливый тон. — Привет, панда, — усмехается Пак, убирая от тела омеги оружие, и тот в ответ тоже прячет своё за пояс. — Ты слишком рано расслабляешь булки, — Юнги хмурится, чтобы не выдать улыбку, но в то же время он действительно недоволен поведением Чимина, которое с точки зрения безопасности просто отвратительно. — А вдруг я пришёл тебя убить? — Зачем? — Думаешь, поводов нет? Успел обидеться за то время, что мы не виделись, — шепчет Мин, одновременно проводя по телу Чимина какой-то странной штукой, которая шипит, а затем начинает пищать в районе кулона. Омега достаёт из кармана плотный чехол, оборачивает его вокруг дракона и завязывает. — Твой ненаглядный за тобой шпионит через эту дрянь. Ты в курсе? — Теперь да, — вздыхает Пак, потирая переносицу. Чонгук неисправим. Вопрос теперь в том, насколько всё плохо, если в кулоне датчик слежения или прослушка, а Чимин успел дел натворить за эти несколько месяцев. — Значит, сейчас сигнала с него нет? — Нет. — А что это было? Какой тип данных? — на всякий случай интересуется Пак, а Юнги пожимает плечами. — Просто твоя локация скорее всего. — Это хорошо, потому что, если там прослушивающее устройство, удивительно, что я без дырки в голове сейчас. Если Чонгук в курсе всего, что говорил Чимин за эти несколько месяцев, то плакала вся конспирация кровавыми слезами. — Значит, правда нет прослушки, — хмыкает омега, а затем хмурится с укором: — Ты опять куда-то вляпался? У альфы глаз дёргается от таких вопросов. — Что значит "опять"? И в смысле я? В прошлый раз меня во всё самое хреновое вляпал ты! — возмущается Чимин, руками всплёскивая, в то время как Мин спокоен как удав и безразлично выдаёт: — Это ты за мной потащился, глупый альфа. — Да ты бы без меня помер, маленькая панда, — не задумываясь ни секунды в ответ бросает Чимин. Один — Один. Главное, не увлекаться. — Хватит сраться со мной. — Я не... — Пак уже хочет начать спорить, но какое-то слишком угрюмое выражение лица старшего ему покоя не даёт. Чимин меняется в тоне и немного обеспокоено спрашивает: — Что-то случилось? — Почему должно что-то случиться? Если не случилось, а сам альфа не подавал сигнала на встречу, потому что сказать ему особо нечего, то... Какова должна быть причина вообще, чтобы рискнуть своей бледной шкуркой и появиться перед Чимином, зная, что у него охрана и жучок на теле? Разве что... — Ты соскучился? — Нет, — хмуро отвечает Мин, вызывая у альфы улыбку. — Тогда зачем пришёл? — Ты пропал, и я... — Волновался? Ну, если называть это человеческим языком, то да. Только это прилично смущает, когда не уточняешь причины вроде "я уже подумал, что моя ручная крыса во вражеском логове подохла". — Перестань себя так вести. Чё ты от меня хочешь услышать? — Да ничего, на самом деле, — спокойно отвечает Чимин. И правда, чего это он прикопался?.. Выбивать из Юнги что-то подобное как просить ящерицу родить пони. Поэтому альфа переходит к единственной вещи, что их по-настоящему связывает. — Я пробовал разузнать о твоих родителях, но не у кого. Все мертвы. — Даже старый Чон? — Если ты про дядю Гука, то да. — Пойдём, поговорим не здесь. Юнги кивает в сторону, и Чимин следует за ним до какой-то лестницы, а затем забирается на крышу высотки, где в отдалении оборудована крытая кладовка или что-то подобное. Альфа не задаёт лишних вопросов, просто садится напротив и продолжает свой рассказ: — Единственное, что я смог выяснить, но уже по другим каналам, так это фамилию твоего папы. Его семьи. Через связи в полиции работать проще, там никто лишних вопросов не задаёт, хотя Чимин уверен, что кто-то всё же его может сливать мужу. У Чонгука подвязок в этой сфере не меньше, чем у чиновников и их круга общения. — И это что-то дало? — Нет. Она слишком распространённая, — альфа даже не упоминает её сначала. — Он был единственным ребёнком, о родителях почти ничего не известно, будто кто-то стёр все данные. — Думаю, это был сам папа, — предполагает Юнги с задумчивым видом. — Он сбежал от человека, который его растил. — Или их стёр тот самый человек. Ты знаешь, кто это? Конечно, Мин знает, ведь и сам с ним прожил несколько самых худших лет своей жизни. — Чон Чонсон, я называл его отцом до какой-то поры, но потом понял, что попал к нему позже, после смерти родителей. Папа рос с ним, в доме были его фотки и вещи, которые он бросил. — Дедушка? Настоящая фамилия твоего папы тоже Чон. Юнги усмехается: — С такими данными ещё скажи, что Чонгук — мой потерянный брат, потому что тоже "Чон". Не думаю, что дедушка. Ты бы стал внука отправлять в бордель? — Знаешь, я уже ничему не удивляюсь, — естественное состояние для того, кого замуж выдали по расчёту за мафиози, в то время как с сестрой сделали ровно противоположную вещь. — Я вижу. Начал ходить с оружием. Уже приходилось убивать? Да, Чимин привык быть наготове, остерегаться, научился стрелять и сменил любимые танцы на занятия с инструктором по самообороне, а потом пришёл Чонгук и сказал, что тренировать Пака будет Хосок, а не какие-то там дилетанты. Но пока теория оставалась лишь теорией. Чимин и пистолет-то вытащил только сейчас, когда Юнги решил к нему подкрасться. — Н-нет. И я не собираюсь. Мин как всегда скептически относится к таким заявлениям. Он считает глупым то, что Чимин до сих пор пытается избежать этого погружения в тёмные воды криминальной стороны города. — Когда-нибудь придётся, если останешься с Чоном. — А если не останусь? — Я помню, что должен помочь тебе смыться, — кивает омега, — но вообще самый действенный способ — это пришить Чонгука. — Нет, он останется жив. Если честно, это злит Юнги. Ему приходилось имитировать смерть, чтобы от него отстали, но в итоге это не дало никаких гарантий на нормальную жизнь. И, раз уж Чимин решил избавиться от ноши своего брака, то поверхностные методы не сработают. Надо действовать радикально. — И устроит тебе сладкую жизнь. Он ведь не отстанет, пока дышит, это такой типаж идиотов, мнящих из себя бессмертных... — Мин раздражается всё сильнее с каждым словом. — Я до сих пор думаю, почему был убит заместитель твоего женишка, а всех собак на меня повесили. И следующий вариант не радужнее предыдущего. В конце концов я считаю, что это мог быть кто-то из его врагов, но тогда бы тебя пристрелили, а не его. Значит, убийцей оказался кто-то из врагов самого волка, а у него неприятель может быть только из числа своих. Иначе это бы были уже межклановые разборки. Так как среди ребят больше не было убитых... — То что? — Чимин замирает, переставая дышать, и слышит то, чего больше чего боялся: — Виноват на самом деле Чонгук. — Он не мог, — шепчет альфа, опуская взгляд. Чимин видел состояние Чонгука после смерти Джуна и в другие дни тоже. Омега иногда в поту просыпается посреди ночи, и Пак чувствует, как он дрожащим телом прижимается ближе. Плачет и просит прощения, что не уберёг своего самого близкого друга. Наверное, единственного. — Намджун встречался перед смертью с одним моим знакомым. Он забрал деньги для приюта, которые я им отдал, а через несколько дней они вернулись. Как думаешь, с чем это связано? — Ну уж точно не с убийством. Не могло же быть такого, что Намджуна убили за зря отжатые назад деньги. И... — до альфы вдруг доходит весь смысл сказанных слов, — погоди-ка. Ты украденное у мафии отдал сиротам?! Ты же сказал, что потратил! — Да на что? — Юнги разводит руками, мол, глянь на меня. Омега тощий, будто ничего не ест в принципе, а ещё на нём потрёпанные кеды, джинсы с дырками, явно не дизайнерскими, а вместо верха толстовка Чимина, что Мин оставил на себе, когда сваливал. Будто и не переодевался все эти месяцы. — Ты видишь на мне кроссы баленсиага? Или что? Я похож на обладателя виллы в центре Сеула? — Давай честно: в центре города их нет. — Не придирайся к мелочам, — Юнги закатывает глаза, а Чимин усмехается: — Робин Гуд корейского разлива, блин. — Отвали, я не хотел, чтобы ты знал. — Но сказал. — Для полной ясности картины. — Возвращаясь к теме убийства Намджуна... Я всё равно думаю, что Чонгук этого не делал. — Ты его защищаешь? — недовольно прищуривается омега. — Я пытаюсь быть объективным! — От тебя им несёт за километр. К слову. Чимин ничего странного в этом не видит. А ещё, кажется, он слишком отвык от разговоров с Мином, который иногда не совсем за дело начинает предъявлять. — Конечно, мы живём вместе со дня свадьбы. — Спите... — тянет Юнги тихо, но Чимин всё равно его слышит, цедя через зубы: — Это не твоё дело. — Не моё, — соглашается омега. Он устало вздыхает, пытаясь подвести хоть какой-то позитивный итог встречи, но не может. Зря припёрся. — Значит, тебе по сути ничего не удалось узнать про мотивы убийства моих родителей. Они не общались так много времени, но Юнги всё равно пришёл, причём именно накануне очередной течки, потому что таблетки, будь они неладны, перестали помогать после проведённого с Чимином времени. Мин и сам не понимает, чего он пытался этим добиться, решил разобраться на месте, но в итоге получил лишь разочарование и ещё больший ступор, когда альфа не принял его сторону. Непривычно, хотя по сути Чимин не обязан делать так. — У отца и дяди Гука есть ещё один брат. Если он жив, то мы можем его найти, — говорит Пак, отвлекая Юнги от странных мыслей, и тот воодушевляется немного. — Думаешь, он может что-то знать? — Надеюсь. Иначе ниточек совсем не осталось.