Воссоединение
Удивительно легко было вернуться к ритму их жизни. По крайней мере, Баки так думалось. За три недели, прошедшие с момента его возвращения, именно Стиву оказалось труднее восстановить равновесие после опустошительной потери, вызванной отсутствием Баки. Он не хотел выходить из дома, не выпускал друга из виду больше чем на несколько минут, и впервые с тех пор, как они вернулись после Второй мировой войны, был более нервным и дерганым из них двоих. Баки, конечно, заметил это, и, как всегда, направил все свои силы на заботу о Стиве. В ту первую ночь, когда он выпустил его из своих объятий, Стив отчаянно цеплялся за его плечи и уткнулся в шею Барнса, чтобы почувствовать пульс, услышать биение сердца и ощутить знакомый запах — гвоздика, корица и сам Баки. Барнс сделал шаг назад и снова пробежался глазами по Стиву, как обычно, внимательно изучая его. Битву можно было счесть плохой, но не ужасной. Жертв среди гражданского населения не было, и все его товарищи по команде смогли выйти из нее практически невредимыми, во многом благодаря действиям бывшего Зимнего солдата. Было опасно, особенно когда Стив сражался с Рамлоу, и ожерелье уродливых багровых синяков на его шее казалось достаточным тому подтверждением. Стив забыл о них и о боли в горле, торопясь догнать Баки, но тот, конечно, не забыл. Он протянул руку и осторожно расстегнул воротник униформы, а затем издал зубами щелкающий звук, после чего развернул Стива и затолкал его на лестницу, не обращая внимания на протесты. Приказал принять душ и переодеться, а затем спуститься вниз на кухню, чтобы Баки мог покормить его и присмотреть за ним. Это был самый быстрый душ, который Стив когда-либо принимал в своей жизни. Когда он вернулся на кухню, Баки уже был там. Он переоделся из черных брюк и жилета, служивших для него униформой в ГИДРЕ, в выцветшие джинсы и незнакомую Стиву толстовку. Свои волосы, которые были длиннее, чем Роджерс когда-либо у него видел, Баки собрал в высокий хвост на затылке и расположился у плиты, разогревая кастрюлю супа. На кухонном столе стояла чашка чая, и пар наполнял комнату ароматами мяты и меда — любимая формула самоуспокоения Баки, и он приготовил этот напиток специально для Стива. Капитан чуть не рухнул на дверную раму от облегчения. Баки повернулся и, заметив его выражение лица, улыбнулся сдержанной, но искренней улыбкой. — Да, Стиви, я все еще здесь, — сказал он и кивнул в сторону стола. — И да, это для тебя. — Спасибо, — просипел Стив и, спотыкаясь, направился к столу, едва не теряя голову из-за нахлынувшей на него волны благодарности. — Не за что, — ответил Баки и поставил перед Стивом миску куриного супа. — Теперь ешь, это поможет твоему горлу. Остаток ночи они почти ничего не говорили друг другу. Тишина со стороны Баки не была чем-то необычным, но Стиву приходилось молчать потому, что его горло казалось доверху забитым словами (спасибоспасибоспасибоспасибоспасибонеуходинеуходинеуходипожалуйстанеуходиспасибоспасибоспасибо), и ему пришлось преодолевать это, чтобы пить чай и глотать суп. Баки наблюдал за ним, пока он ел, в его глазах таилось что-то одновременно грустное и теплое, но спокойное, — где-то там, в глубине, где раньше пылали неукротимый огонь и громовая ярость из-за риска, на который, по его мнению, пошел Стив, и из-за угрозы его жизни. Теперь же он просто сидел и молчал, разделяя свое присутствие с Роджерсом и следя, как всегда, за тем, чтобы Стиву досталась большая часть еды. Это был спокойный час, самый спокойный из всех, что были у Капитана Америка за последние месяцы. Ему не хотелось покидать убежище кухни, но после того, как Баки увидел, как он зевнул в пятый раз менее чем за четыре минуты, Барнс приказал ему подняться наверх и лечь в постель. Перед самым уходом, когда он остановился, чтобы бросить последний взгляд на Баки, несшего посуду к раковине, тот медленно огляделся по сторонам, а затем снова повернулся к нему. — Мне очень нравится, что ты сделал с кухней, Стиви, — сказал он с улыбкой. — Выглядит великолепно. Приятно вернуться домой. Стив кивнул, затем повернулся и направился в свою спальню, все еще не в силах говорить. Потому что слова внутри него казались слишком громкими, слишком мощными даже для его сердца, и если бы он попытался освободить их, они вылились бы наружу в нечленораздельных рыданиях (спасибоспасибоспасибоспасибо)…***
Мир длился до следующего дня, когда Стив чуть не сорвался и едва не задушил Баки. Он проснулся от запахов бекона, тостов и кофе, витавших в утреннем воздухе, а когда вошел на кухню, Баки уже был там — на этот раз в джинсах и футболке с длинными рукавами. Его все еще влажные волосы снова были собраны в высокий хвост, и он жарил яичницу. Баки улыбнулся Стиву беглой, но искренней улыбкой, а затем кивнул в сторону стойки. — Кофе готов, — произнес он и снова повернулся к плите. Стив взял свою чашку и сел, наблюдая за Баки, пока тот готовил, а затем сам устраивался за столом, подав им обоим по щедрой порции яичницы с беконом. — Итак, какие у тебя планы на день? — спросил Баки, пока Стив солил еду. — Останемся здесь, а что? — Брови друга нахмурились, когда он услышал ответ. — Разве тебе не нужно отправиться в город и провести совещание с товарищами по команде? — Для этого мне не нужно ехать на Манхэттен. Я могу сделать это здесь, запустив видеоконференцию на своем телефоне. — Серьезно? После всего, что произошло прошлой ночью, ты не хочешь убедиться, что с ними все в порядке? — После всего, что случилось прошлой ночью, я вроде как хочу остаться тут. — Стив знал, что Баки прав. Ему нужно было проверить, что все в безопасности, что оружие, которое украла ГИДРА, найдено и больше не представляет угрозы для мира. И его друзья определенно захотят узнать, что произошло после ухода Капитана. Но прошли месяцы, долгие месяцы с тех пор, как он в последний раз видел Баки, и Стив не хотел выпускать его из виду. Возможно, он никогда больше не сможет выпустить его из виду. От одной только мысли об этом у Стива в животе что-то перевернулось. — Они — твои товарищи по команде, Стив, — с нажимом повторил Баки. — О, теперь они вдруг стали моими товарищами по команде, а не «гребаными бесполезными идиотами, которые не знают, как делать свою чертову работу»? — Стив выдавил из себя сухой смешок, потянувшись за еще тремя ломтиками бекона и тостом. — Да, Стиви, — голос Баки был таким же сухим. — Стали. — Они по-прежнему мои друзья, Баки, и они знают, как я беспокоился о тебе последние несколько месяцев, так что они поймут. Стив был уверен. Эти люди, Мстители, его товарищи по команде, его друзья, сплотились вокруг него во время отсутствия Баки, не позволяя Роджерсу отгородиться от них и не давая ему погрузиться глубоко во тьму. Он никогда не сможет отблагодарить их, но прежде чем попытаться, Стив хотел попросить их о последней вещи — дать ему немного времени и уединения, чтобы он мог собрать себя и свою жизнь воедино после возвращения Баки. Еще чуть-чуть, даже учитывая, как много они уже дали ему. Он знал, что они поймут, но Баки, похоже, не понимал. Или не хотел понять, так как продолжал давить. — Ты не хочешь взглянуть на них, чтобы убедиться, что все в порядке? — спросил он, ставя масленку прямо перед Стивом. В его голосе, его тоне было что-то такое, что заставило Роджерса поднять на него глаза впервые с тех пор, как он сел. Баки намазывал маслом свой тост, и все его внимание было сосредоточено на этом занятии, но Стив знал Баки, знал его лучше всех живых и мертвых, и он понял, что это была уловка. — Почему ты так хочешь вытащить меня из дома? — Они твои товарищи по команде, Стив, а ты их капитан. Им нужно… — Баки… — прорычал Роджерс. Тот вздохнул, перестал намазывать тост маслом и опустил нож, который держал в руке, на тарелку. — Я знаю, что обещал прошлой ночью, что больше никогда не уйду. И именно это я имел в виду, Стиви, клянусь тебе. — Баки… Тут Барнс сделал нечто странное: вместо того, чтобы опустить лицо или спрятаться за волосами, он выпрямился и встретился взглядом со Стивом. В его глазах было что-то новое; в них читалась вся непоколебимая решимость и интеллект Баки, вся неукротимая хитрость Зимнего солдата, но в центре, прямо там, где сходились эти два начала, таилось и спокойствие, которого Роджерс никогда раньше не видел — ровное, глубокое и недвижимое. — Итак, вчера, когда я узнал, что ГИДРА планирует послать этого засранца Рамлоу и целую команду своих говнюков атаковать Вашингтон Хайтс… — Кстати, как именно ты это узнал? — оборвал его Стив. — …Я понял, что мне нужно вернуться в город чертовски быстро, так как я знал, что ты окажешься там и точно совершишь какую-нибудь глупость, и я был прав, — Баки проигнорировал его и продолжил. — Так что мне срочно понадобился транспорт, и миссис Сальваторе — она может быть немного болтливой, но она милая старушка, кстати, готовит отличные спагетти и фрикадельки, — когда я сказал ей, что у меня друг в беде, ответила, что я могу одолжить ее машину, при условии, что я верну ее как можно скорее. — Подожди? Что? Кто такая миссис Сальваторе? — Моя квартирная хозяйка. — Твоя квартирная хозяйка… — Ага. И поскольку мне нужно вернуть ей машину и забрать остальные вещи, я подумал, что могу все сделать, пока ты проверяешь своих товарищей по команде. Это не займет у меня много времени, максимум пару часов. «Максимум пару часов», — повторил про себя Стив. — Точно не больше одного дня, или, может быть, двух, поскольку мне придется возвращаться на автобусе, и, вероятно, в какой-то момент потребуется делать пересадку. Автобусное сообщение может быть очень хреновым на севере штата Нью-Йорк. — На севере штата Нью-Йорк? — В Рочестере, если быть точным, — сказал Баки тем же спокойным и ровным тоном, который использовал на протяжении всего разговора. — Ты хочешь сказать, что пока я сходил с ума от беспокойства, разыскивая тебя, ты все это время находился в чертовом Рочестере? — у Стива заболели зубы, настолько сильно он их стиснул. — Ну не все время. Только последние шесть недель или около того. — Баки!.. — прошипел Стив, чьи вены горькой кислотой жгли ярость и разочарование. Барнс просто сидел и смотрел на него так, как смотрел всегда, даже когда они были детьми, а Стив пребывал в бешенстве и гневе из-за чего-то, и ему требовалось выплеснуть свои эмоции на несправедливость этого мира. Баки всегда просто стоял рядом и позволял ему. Тело друга, само его присутствие являло собой стену, на которую Стив мог обрушить всю свою ярость, пока она не разлеталась вдребезги, а потом они вдвоем собирали осколки. Теперь же в Баки появилось новое спокойствие, твердое и устойчивое, как и прежде, но еще более глубокое, чем раньше. Он сидел там, легко и непринужденно, наблюдая за Стивом со знанием дела, пока Роджерсу, наконец, не пришлось опустить взгляд, чтобы перевести дух. — Спорим, ты никогда не думал искать меня там, капитан? — добавил он, как раз когда руки Стива начали разжиматься. И тому захотелось ударить Баки. Ему очень, очень захотелось.***
В итоге они сделали то, что стало их запасным планом на новом этапе жизни, и пошли на компромисс. Баки не шутил, и Стив знал, что он был прав, когда настаивал на том, что ему нужно отправиться в Башню Мстителей и разобраться с последствиями нападения. В обмен на согласие Стива, Баки пообещал подождать до завтра, чтобы вернуть машину хозяйки, тогда Роджерс смог бы его сопровождать — для его собственного спокойствия, не более того. Когда Стив собрался уходить, он услышал, как Баки тепло разговаривает с кем-то по мобильному телефону, извиняясь за задержку и заверяя, что будет завтра к позднему утру. Стив стоял в прихожей, наблюдая за Баки и ожидая, когда тот закончит разговор, чтобы получить его новый номер, когда его телефон завибрировал в кармане. Сообщение от 347-555-0872: Мой новый номер. Последний, который тебе когда-либо понадобится. Я обещаю. А теперь иди и проверь свою команду. Когда Стив поднял голову, Баки улыбался ему. Роджерс кивнул, Барнс подмигнул в ответ, а затем помахал рукой и вышел за дверь.***
Это было правильное решение, — вынужден был признать Стив, когда вошел в Башню и увидел, что все уже собрались, обсуждая случившееся. На самом деле оставалось совсем немного. Оружие нашли, и Тони проследил за тем, чтобы оно было уничтожено. Несколько гражданских пострадали, но погибших не было, а материальный ущерб оказался минимальным. Убитыми были члены ГИДРЫ, и большинство из них — из-за Баки. Его смертоносные навыки помогли переломить ход битвы, и никто не собирался сокрушаться по поводу потери нескольких мудаков, в то время как остальных агентов схватили и отправили на допрос. Стив, как и другие присутствовавшие, знал, что в итоге все, вероятно, будет бесполезно. ГИДРОВцы всегда были преданными фанатиками, и многие были скорее готовы умереть, чем раскрыть секреты своей организации. Однако большинство из схваченных, если не все, проведут остаток жизни в тюрьме, и мир точно станет лучше. В тот день они с Тони по возможности избегали друг друга, как и последние два с половиной месяца. Мстители по очереди подошли к нему, каждый со своими вопросами. Первым был Брюс — он спокойно посмотрел Стиву в глаза, и когда тот улыбнулся и кивнул ему, Беннер протянул руку и слегка сжал его плечо — редкий жест со стороны очень сдержанного, но очень доброго человека. Следующей стала Мария, резко и решительно задававшая вопрос за вопросом о снайпере, желая узнать, есть ли способ привлечь его в команду. Роджерс отмахнулся, но заверил ее, что тот союзник, и на него можно рассчитывать в будущем. Хилл кивнула, а затем сдержанно улыбнулась, прежде чем тоже протянула и пожала руку Стиву. «Тогда я рада», — это все, что она сказала, прежде чем отпустить его, повернуться и выйти из комнаты. Клинт хотел говорить исключительно о выстрелах, которые сделал Баки, и, о боже, как он вообще так сумел, черт возьми, этот ублюдок был так быстр, и когда можно с ним встретиться, потому что хотелось бы выпить чашку кофе и поговорить о делах с любым, кто настолько хорош. — Я не знаю, — вот, что Стив мог ответить на каждый из вопросов Бартона. Тот просто пожал плечами, как будто это был ожидаемый ответ, но, прежде чем уйти, замер и посмотрел на Роджерса с состраданием в глазах. — Скажи своему другу, что если он захочет поговорить с кем-то, кто прошел через то же самое, он может позвонить мне в любое время. Прозвучавшее предложение лишило Стива дара речи, так что он смог только кивнуть. Затем Клинт шагнул вперед и быстро, но крепко обнял Роджерса, прошептав на ухо «Удачи», после чего отступил назад и ушел. Наташа ничего не сказала, когда подошла. Просто взяла его руки в свои и заглянула в глаза. Капитан встретил ее взгляд, позволяя изучать его, пока она, должно быть, не увидела что-то, что ее порадовало. — Да? — спросила она с небольшой улыбкой. — Да, — ответил Стив, сжимая ее руки. — Но ты не можешь, Наташа, ты должна… — Нет, Стивен, нет, — заверила Романофф, а в ее глазах появилось что-то более нежное и честное, чем все, что Капитан когда-либо замечал в них. — Я обещаю тебе всем своим существом, что на этот раз не буду вмешиваться. И Роджерс поверил ей. — Спасибо. — Но я предлагаю то же, что и Клинт. Скажи Баки, что если ему когда-нибудь понадобится поговорить с кем-то, кто был там, где он сейчас, и способным дать совет, то я рядом. Я не могу изменить то, что случилось в прошлом, и пусть он знает, что я сожалею. Но могу помочь, если ему это понадобится в будущем. — Она качнулась вперед, поднялась на носочки и нежно поцеловала его в щеку, затем отпустила его руки и повернулась, чтобы присоединиться к Клинту. Сэм был последним. Он наблюдал за разговором, стоя у задней стены, скрестив руки, и ожидая, когда все уйдут. Уилсон дал Стиву несколько минут, чтобы перевести дух, удивиться состраданию и поддержке, которые оказали ему друзья, и только после этого заговорил. — Итак, он вернулся? —Да, — вздохнул Стив, проведя рукой по волосам. — Да. — На этот раз навсегда? — Навсегда. — И почему ты так уверен? — Потому что он обещал мне, и он… — …всегда выполняет свои обещания, когда дает их тебе, — Сэм повторил слова, которые Стив сказал ему, казалось, десятилетия назад, тем утром на кухне. — Да, Сэм, так и есть. — Хорошо, — кивнул Уилсон. — Ладно. Они стояли, прислонившись к стене, тишина успокаивала их обоих, пока в конце концов Сэм не фыркнул и не покачал головой. — У этого парня точно срабатывает инстинкт, когда дело касается тебя. — Ты даже не представляешь, — хмыкнул Стив, прикрыв глаза. — И он чертовски хорошо стреляет. — Лучше всех. Так было всегда. — Роджерс вздохнул, прежде чем открыть глаза и оттолкнуться от стены. — В любом случае, мне нужно возвращаться. — Да, я так и думал, — сказал Сэм, следуя за ним. — Держи меня в курсе, и дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. — Обязательно. И спасибо, Сэм, за все. — Стив уже повернулся, чтобы попрощаться, когда тот протянул руку и крепко обнял его. — Удачи, Стив. Надеюсь, на этот раз у тебя все получится. — Уилсон в последний раз шлепнул его по спине, прежде чем отпустить и посмотреть, как Капитан уходит. Когда тот, наконец, вернулся на 52-ю улицу и вошел в дом, его встретил запах пуэрториканской еды и улыбка Баки, ждавшего его возвращения домой.***
— Таааак… — произнес Стив, стоя на улице вместе с Баки на следующее утро. — Это машина твоей хозяйки? — Да, — ответил Баки. — И ты проехал на ней весь путь от Рочестера? — Меньше чем за три часа. — Баки, это Фольксваген Жук. — Ага. — Он желтый. — К чему ты клонишь? — Ему должно быть не меньше пятидесяти лет! — Напомни-ка, а когда родился ты сам, Стиви? … — Кажется, на зеркале заднего вида висит дохлая крыса… — Это хвост енота, Стив. — Ага, разумеется. — Слушай, ты едешь со мной или нет? Потому что если да, то ты должен затащить свою задницу в машину, чтобы мы могли отправиться в путь. Нам понадобится пара часов, чтобы доехать туда, и я хотел бы попасть в Рочестер сегодня, если ты не против. — Угу, — кивнул Стив, делая шаг назад. — Вот что я тебе скажу. Я возьму свой внедорожник и поеду следом. Так у нас будет достаточно места для всех твоих вещей, и нам не придется арендовать машину. — Ты серьезно? — Баки повернулся, чтобы взглянуть на него, но Роджерс уже шел по улице. — Просто дай мне пять минут. Я сейчас вернусь! — Тряпка! — проорал Баки, но к тому моменту Стив уже добрался до угла и умчался прочь.***
Поездка в Рочестер заняла чуть больше шести с половиной часов, Баки ехал впереди на этом маленьком чудовище, которое, по его словам, было машиной, а Стив следовал за ним на расстоянии двухсот футов, которое он считал едва приличным. Возможно, они могли бы добраться гораздо быстрее, но Баки настаивал на пит-стопах. Первый был в McDonalds, где он заказал огромный завтрак с тремя дополнительными котлетами и большим кофе. Вторая — в Starbucks, где он взял пирожное, два печенья и карамельный латте venti. Два часа спустя Барнс снова отправился в McDonalds за тремя биг-маками, двумя большими порциями картошки фри, пятью яблочными пирогами и молочным коктейлем. Обычно Стив не возражал, но проблема была в том, что Баки продолжал настаивать на том, чтобы останавливаться и есть еду прямо в кафе, вместо того чтобы брать ее с собой, как большинство людей, которым предстоит долгое путешествие. — Ты ведь знаешь, что сейчас есть такая удивительная штука, как еда на вынос? — спросил Стив, выходя из внедорожника, стоявшего рядом с припаркованным Баки желтым чудовищем. — Да, и что? — Барнс закрывал дверь машины, даже не потрудившись взглянуть на Стива, когда тот заговорил. — И ты можешь есть свою еду в машине, пока ведешь. — И рисковать испачкать Лолу? Нельзя так обращаться с леди, Стиви. — Лола? Кто такая Лола? — Роджерс пришел в замешательство. Баки закатил глаза и указал на машину, как будто Стив был единственным, кто ничего не понимал. — Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что это зовут Лола? — Она не вещь, Стив. Она леди. Прояви к ней уважение, — на полном серьезе заявил Баки, нахмурившись. Внезапно, ни с того ни с сего, Стив обнаружил, что смеется — трясется буквально всем телом. Он так хохотал, что у него заболел живот, и ему пришлось прислониться спиной к открытой двери своего внедорожника, чтобы не упасть. Потому что это был Баки со своим особенным чувством юмора, и Стив не мог вспомнить, когда он в последний раз так сильно смеялся. А потом, так же внезапно, он заплакал, прижавшись к той же двери, потому что… это был Баки. Прошли месяцы, долгие-долгие месяцы, и он не мог заставить слезы, льющиеся из-за того, что он пережил, из-за потерь, боли и одиночества, остановиться. —О, Стиви…, — услышал он слова Баки, а затем почувствовал, как руки обхватили его, притягивая к себе. Барнс прижимал лицо Стива к шее, как будто знал, что это единственное место, окутанное любимым запахом, где тот всегда чувствовал себя в безопасности. — Мне очень, очень жаль, Стиви. Я так сильно обидел тебя в прошлый раз. Я был мудаком, и мне не следовало тебя бросать, но я обещаю, что больше никогда так не сделаю, и мне чертовски жаль, что я так поступил. — Все в порядке, — наконец смог пробормотать Роджерс, почувствовав, как Баки покачал головой. — Нет, Стиви, это не так. Тебе больше никогда не будет больно. Барнс прижимал его к себе, пока плечи и спина друга упирались во внутреннюю сторону двери внедорожника, а Баки прикрывал переднюю часть тела Стива своей. Это было небольшое пространство, созданное Баки, но оно было уединенным и скрытым, и никто никогда не узнал бы, что у Капитана Америка произошел срыв на стоянке у McDonalds где-то на 81-м шоссе в северной части штата Нью-Йорк. Никто, кроме Баки, а он никогда никому не расскажет. Прошло добрых десять минут, прежде чем Стив смог остановиться, и Баки все это время держал его. Но когда Стив наконец поднял голову с плеча друга и воспользовался салфетками, которые тот протянул ему, чтобы вытереть глаза и высморкаться, он ощутил странное освобождение. Яма, образовавшаяся в его груди с тех пор, как Баки отвернулся от него в том переулке в конце ноября, исчезла, а вместе с ней ушли боль, обида и жестокое, горькое одиночество, державшее Стива в ледяных объятиях. Что-то из этого осталось, но теперь он знал, что со временем и оно исчезнет. Его сердце все еще было ранимым и разбитым, но уже чуть сильнее, чем раньше. И оно билось, пульсировало, вздымалось в груди, тянулось к единственному другому сердцу, которое хотело синхронизироваться с его собственным, к тому, кто стоял рядом со Стивом, как всегда, наблюдая, защищая и следя за тем, чтобы он был в безопасности. — Прости, — сказал Стив, забирая вторую салфетку, протянутую Баки. — Тебе не за что извиняться, Стиви. Особенно передо мной. — Теперь я в порядке. И он действительно был в порядке. Его лицо, вероятно, опухло и покраснело, но в остальном он чувствовал себя хорошо. Лучше, чем когда-либо за долгое время, по правде говоря. Баки внимательно изучил Стива в последний раз, прежде чем кивнуть и сместиться в сторону, чтобы оказаться рядом, прислонившись к кузову грузовика. — Ты не против зайти внутрь, или хочешь, чтобы я взял тебе что-нибудь и принес сюда? — Уф… — Стив покачал головой. — Честно говоря, мне сейчас совсем не хочется иметь дело с кем-то еще. — Ок. — Баки легонько шлепнул Стива по колену. — Оставайся здесь и составь компанию Лоле. Ты должен узнать ее получше. Самая гладкая езда в моей жизни. Я сейчас вернусь. Стив рассмеялся, как и хотел Барнс, и сел в джип, ожидая его возвращения. После того, как Баки заказал три биг-мака, два больших картофеля фри, пять яблочных пирогов и молочный коктейль, они тронулись в путь, преодолевая последний отрезок пути до Рочестера, и Стив чувствовал себя лучше, чем за последние месяцы. Через сорок минут Роджерс уже подъезжал к желто-серому двухквартирному дому, а Баки загонял Лолу в гараж. Стив как раз выключил зажигание, когда входная дверь открылась, и из нее показалась пожилая женщина с короткими вьющимися седыми волосами, одетая в желтую крестьянскую блузку и такую же струящуюся юбку, которая двинулась к гаражу удивительно энергичной походкой для человека ее возраста. Стив смотрел ей вслед, пока выходил из своего внедорожника, а женщина подошла к Баки, обняла его за плечи и притянула к себе. «А твой друг, тот, о котором ты говорил, что он слишком глуп, чтобы не попасть в беду, он в порядке, Джейми?» — услышал Стив, когда подошел. «Да, я успел вовремя и спас его задницу, так что теперь он в порядке», — с улыбкой ответил Баки. Роджерс громко прочистил горло, привлекая их внимание. Барнс только закатил глаза, но женщина, являвшаяся, должно быть, печально известной миссис Сальваторе, замерла, уставившись на Стива с шокированным выражением лица. — Это… это твой друг, Джейми? — наконец смогла спросить она, внезапно выглядя гораздо более взволнованной, чем раньше. — Да, Джейми, — произнес Стив. — Разве ты не собираешься нас познакомить?. Баки снова закатил глаза, а затем сказал: «Миссис Сальваторе, это Стив Роджерс. Стив, это миссис Сальваторе, моя квартирная хозяйка». — Приятно познакомиться с вами, миссис Сальваторе — Стив протянул руку. — Джейми так много рассказывал мне о вас, и я хотел бы получить шанс узнать вас. Миссис Сальваторе продолжала смотреть на него, потом моргнула раз, два, а затем в третий раз, прежде чем ответить на рукопожатие. Ее пальцы были длинными и прохладными, но хватка оказалась крепкой и надежной. — Джейми… Это… это Капитан Америка, — наконец констатировала она. — Да, я знаю. — И он тот друг, о котором ты говорил? Тот, кому, как ты сказал, нужна твоя помощь? — уточнила женщина, отпуская руку Стива. — Да. — Приятно познакомиться, мэм, — повторил Роджерс, стараясь использовать при этом свою самую очаровательную улыбку. Она снова моргнула, а затем внезапно развернулась и ударила Баки по правой руке. — Ой! — воскликнул тот, потирая металлической рукой место удара. — Какого черта это было? — Ты сказал, что он тупее курицы, и что его мозг такой же маленький! — возмутилась женщина. — Неужели? — сухо поинтересовался Стив. — Да, сказал, — подтвердила миссис Сальваторе, прежде чем повернуться и снова ударить Баки. — А потом ты добавил, что в детстве его часто роняли головой об пол, и он не смог бы найти выход из бумажного пакета, даже при включенном свете. И я волновалась, что ты попытаешься помочь своему бедному, глупому другу, а ты все это время говорил о Капитане Америка? — Много раз роняли головой об пол, действительно? — Стив наслаждался, наблюдая, как миссис Сальваторе продолжает бить Баки по руке, как вдруг тот взглянул на Роджерса, увидел самодовольное выражение его лица и выпрямился. — Ему не нравится Лола, — заявил он. — Что? — Рука женщины замерла в воздухе, когда она услышала слова Баки. — Он отказался сесть со мной в машину, сказав, что ему неловко, потому что она желтая и слишком старая. — Что? — переспросила миссис Сальваторе. О-оу. — А потом, пока мы ехали по шоссе, он старался держаться далеко-далеко позади меня, по крайней мере, на расстоянии двухсот футов, потому что боялся, что кто-нибудь увидит Лолу рядом с его шикарным внедорожником и и подумает, что мы едем вместе, — продолжил Баки. — Это правда? — миссис Сальваторе повернулась и направила свой взгляд (и кулак) в сторону Стива. — Эм… — тот сделал шаг назад. — Он сказал, что твой талисман на удачу похож на дохлую крысу. — Это хвост енота! — Я так и ответил, но он все равно отказался приближаться к Лоле. — Баки ухмылялся, оскалив зубы, из-за плеча своей квартирной хозяйки. — Ну что ж, — надулась миссис Сальваторе. — Если он так относится к вещам, которые пожелтели и чуть старше некоторых, тогда он может подождать здесь в своем шикарном внедорожнике, а мы с тобой пойдем внутрь, пообедаем и мило поболтаем. Я приготовила твое любимое блюдо — спагетти с фрикадельками. Миссис Сальваторе повернулась спиной к Стиву и, взяв Баки под руку, повела его в сторону дома. — Кстати, ты был прав насчет своего друга, Джейми. Он действительно глупее, чем коробка с камнями. Лола — это классика. — Она ездит как мечта, миссис Сальваторе. Когда парочка подошла к входной двери, Баки бросил последний взгляд на Стива с хитрой ухмылкой, прежде чем последовать за женщиной в ее желто-серый дом. Черт возьми, Баки.***
Пять минут спустя он вышел из дома и подошел к Стиву, гоготнул, толкнул его плечом, а затем пригласил войти внутрь. День прошел достаточно приятно, хотя и немного странно. Роджерс наблюдал, как Баки сначала сообщил, а затем извинился перед миссис Сальваторе за то, что не может больше оставаться, и даже предложил заплатить за квартиру за следующий месяц, поскольку уезжает так быстро. Та отмахнулась от него, сказав, что они оба договорились о помесячной оплате, когда Баки только въехал, и что Барнс был прекрасным жильцом в течение последних шести недель. Она, конечно, будет скучать по нему, но раз уж он так внезапно уезжает, не мог бы он взглянуть на ее стиральную машину, поскольку та все еще протекает, а Баки обещал, что выяснит, сможет ли починить ее, до того, как ему пришлось уехать, чтобы помочь своему другу. Так Стив оказался в роли помощника Баки, который починил протекающую стиральную машину, заменил шайбу в кухонной раковине, дважды проверил проводку одного из светильников в гостиной, а затем перенес несколько коробок с чердака на крыльцо, чтобы на следующий день их забрала компания Goodwill. — Почему мы снова это делаем? — пробормотал Стив, спуская по лестнице, наверное, десятую коробку с книгами. — Спагетти и фрикадельки, — заметил Баки, поднимаясь на чердак за очередной коробкой. И Роджерс вынужден был признать, когда они наконец закончили и уселись в столовой миссис Сальваторе, — это того стоило. Но Баки, видимо, каким-то образом удалось пробраться в квартиру, которую он снимал, в течение дня. Когда Стив наконец смог оторваться от миссис Сальваторе и ее лекции о преимуществах классического Фольксваген Жук перед любой другой новой моделью и подняться в комнату над гаражом, Баки уже стоял там, застегивая одну из двух сумок. — Это все, что у тебя есть? — спросил Стив, осматривая комнату, интересуясь, где и как Баки жил, пока его не было. Она представляла собой небольшое помещение, немного обветшалое, но чистое и хорошо освещенное, с отдельной ванной комнатой. Честно говоря, ничего особенного, но лучше, чем Стив думал. И он знал, что намного лучше, чем то, где жил Баки в первые несколько отчаянных месяцев свободы после побега из ГИДРЫ. — Только это и еще несколько сумок, но я уже положил их в твой внедорожник, — сказал ему Баки, поднимаясь на ноги и в последний раз оглядываясь вокруг. — Ага. — Стив скрестил руки и посмотрел на друга. — И сколько же сейчас оружия в моем внедорожнике? — Достаточно, чтобы мы были в безопасности, если столкнемся с неприятностями на обратном пути в Бруклин, — таков был ответ. — А откуда у тебя все эти пушки, Бак? — Барнс взвалил на плечи одну из сумок, а другую поднял левой рукой, после чего повернулся и уставился на Стива с тем же новым спокойствием, к которому тот еще не успел привыкнуть. — Из убежища ГИДРЫ. Если быть точнее, из двух. — Его голос был ровным, когда он говорил, ровным и уверенным. — Ты ведь знаешь, что в какой-то момент нам придется поговорить об этом, верно? — Стив вздохнул, опустил руки и сделал шаг к Баки. — Возможно, у тебя есть информация о ГИДРЕ, которой нет ни у кого другого. И она может помочь сохранить мир в безопасности, сделать его лучше, чем он был всего несколько лет назад. — Да, я знаю, Стиви, — признал Баки через мгновение. — Я знаю, что у меня в голове куча всего, чего не знает никто за пределами ГИДРЫ. Расположение баз и убежищ, коды и способы отследить, что они собираются делать, и имена козлов, которые в этом замешаны. — Тут настала очередь Баки вздохнуть, и он впервые опустил голову. — Но можем мы просто… просто немного подождать, прежде чем начать? Я только что вернулся, и думаю, что нам обоим нужно время, чтобы все немного улеглось, прежде чем мы отправимся на поиски неприятностей. Найти свой ритм, пока мы не устремились в новое пекло. — Конечно, Бак, — ответил Стив, потянувшись вниз, чтобы взять вторую сумку из его левой руки, и взвалил ту на плечо, прежде чем Барнс успел запротестовать. — Я уже говорил — у тебя столько времени, сколько тебе нужно. Это даже не обязательно должны быть я и ты. Просто информация, которая у тебя есть, возможно, стоит больше, чем все остальное. Мы можем позволить другим людям заниматься этим, пока ты не будешь готов. — Спасибо, Стив. — Без проблем, Бак. — Стив подошел и встал рядом, быстро потрепав его по шее. — А теперь давай поедем домой. Двадцать минут спустя, после окончательного прощания, Стив отъезжал от желто-серого дома, а миссис Сальваторе стояла в дверях и махала рукой. Баки сидел рядом с ним, держа на коленях коробку с четырьмя банками томатного соуса и большой контейнер Tupperware с дюжиной фрикаделек, и счастливо улыбался, пока Роджерс вез их обратно в Бруклин.***
Это было три недели назад. Им было нелегко и пришлось потратить некоторое время, пока в конце концов они, как всегда, не нашли собственный новый ритм, который устраивал их обоих. Сейчас именно Стив боролся больше. Их последняя разлука была тяжелее для него, чем для Баки. За последние несколько месяцев тот нисколько не похудел, и хотя говорил Стиву, что уверен, что к нему все еще будут приходить воспоминания, которые застанут его врасплох, и кошмары, от которых он будет кричать по ночам, — с тех пор как он вернулся домой, не случилось ни одного. То, что, казалось, начало расти после странной ночи, когда Баки вышел на прогулку, выпив чашку мятного чая, пустило корни и постепенно расцветало. Тянулось не столько к солнцу, сколько, возможно, к луне. И хотя Стив доверял Баки и поверил ему, когда тот пообещал больше никогда не уходить, ему было трудно отпустить свой страх. Ему было сложно уходить из дома надолго, и, возвращаясь, он всегда спешил подняться по ступенькам и открыть дверь, чтобы убедиться, что Баки не исчез за время его отсутствия. Он нервничал, если не мог увидеть друга, не знал, в какой комнате тот находится. Он всегда просыпался, зная, что Баки встал посреди ночи в туалет или перекусить, независимо от того, насколько тихими были его шаги. Он не мог снова заснуть, если не слышал, как закрывается дверь спальни Баки, а если не слышал, то должен был выйти из своей комнаты, чтобы найти Баки и убедиться, что он все еще здесь. Но Барнс всегда знал, как присматривать за Стивом и защищать его. И если он что-то и понимал, особенно после всего, через что ему пришлось пройти, так это природу страха. Он был настолько спокоен, выдержан и терпелив, как не был с тех пор, как война и ГИДРА разлучили их. Теперь все было иначе. Теперь он был другим, — более собранным, более стабильным, чего Стив никогда раньше не видел. Изменилось даже то, как он передвигался. Шаги по-прежнему были бесшумными и идеально сбалансированными. Однако, если раньше любое движение казалось абсолютно точным и смертоносным, сейчас в них появилась плавность и легкость, которые завораживали. Они не напоминали о характерной для него в молодости развязности: он все еще был достаточно осторожен, поскольку прошел слишком тяжелый путь, чтобы снова стать таким уверенным. Вместо этого он шел легкой и твердой походкой, всегда обращал внимание на каждую деталь вокруг себя, даже на малейшие изменения, но был более самодостаточным, чем раньше. Он больше смеялся и улыбался, но никогда не принимал ничего как должное. Особенно это касалось Стива. Он не опекал его и не пытался надавить, когда замечал, что тот испытывает трудности, но оставался непоколебимым и верным, с обманчиво легким характером, но со стальным стержнем внутри, более прочным, чем вибраниумный щит. Он брал Стива на пробежки, когда именно Роджерс являлся тем, кто не мог успокоиться. Вытаскивал друга в очередной новый ресторан, когда тот врывался в дом после дня, проведенного с товарищами по команде, и первым делом звал Баки, чтобы убедиться, что он все еще там. Забирался ночью к нему в постель и уговаривал Стива лечь на бок, чтобы после кошмара помассировать ему спину, убаюкивая и успокаивая. Дразнил его, бросал ему вызов и, конечно же, конечно же, придумывал столько язвительных шуток, что хватило бы на тысячу жизней, и иногда Стив не мог устоять на ногах, настолько сильно смеялся. Лучший друг Стива, его вторая половина, и воскресшее чудо. В конце концов Роджерс успокоился и теперь чувствовал себя самим собой в большей степени, чем когда-либо за долгое, долгое время. Они вернулись к работе над домом, переключив свое внимание на студию Стива, пока обсуждали, что делать с третьей спальней. Баки считал, что ее следует переоборудовать под офис, превратив второй этаж в пространство Стива, чтобы он мог работать дома, когда ему не хотелось ехать в Башню Мстителей, или подняться и порисовать после тяжелого и утомительного дня, проведенного в поисках зацепок. Сам Капитан хотел использовать комнату как запасную спальню, на случай, если к ним придут гости, желающие остаться на ночь. Баки только закатил глаза на это предложение и велел Стиву вернуться к попыткам решить, в какой цвет он хочет покрасить эти чертовы стены. — Компания время от времени не помешает, Бак, — возразил Стив (игриво). — Компанию ты должен кормить, Стив. И я видел людей, с которыми ты общаешься. Похоже, они много едят. Я не собираюсь делиться своими булочками со свининой, — возразил Баки (совершенно серьезно). — Да ладно. Как будто мистер Юэн даст эти булочки кому-то, кроме тебя. Он почему-то до сих пор меня ненавидит. — Это потому, что ты продолжаешь оскорблять его корову, Стиви. — Я никогда не оскорблял его корову! — Ты уверен? — У него даже нет коровы, Баки! — Радужная Луна прекрасна, и с твоей стороны нехорошо продолжать оскорблять ее подобным образом, Стиви. — Подожди? Кто, черт возьми, такая Радужная Луна? — Неудивительно, что ты не нравишься мистеру Юэню. — Ты придурок, Баки. — А ты тупица. А теперь брось мне этот скребок. Три недели. Три полные борьбы и побед недели, но они снова оказались там, где были, чувствуя себя даже лучше, чем раньше. Пока Баки не посмотрел на него и не задал единственный вопрос, на который Стив никогда не хотел отвечать.***
Кем мы были друг для друга, Стив? А потом, когда Стив уклонился, попытался уйти от ответа… Было ли между нами что-то большее? Воздух между ними потяжелел и стал густым, как перед грозой, — Стив смотрел на Баки, а Баки глядел в ответ. — Почему ты спрашиваешь? — наконец, сумел произнести Роджерс, но ему пришлось сглотнуть не менее трех раз, прежде чем он смог говорить. — Почему ты мне не отвечаешь? — Баки продолжил с того же места, стоя на коленях на полу, совершенно неподвижный в сердце бури, которую он вызвал вокруг них. — Эм… — Стив запнулся, не зная, что сказать и как ответить. Глаза Баки сузились, и он продолжал пристально смотреть на Роджерса, пока, казалось, его не осенила какая-то мысль, и он слегка отпрянул назад. — Я с тобой что-то сделал? — воскликнул Барнс, а в его голосе появилась дрожь, которой раньше не было. — Что-то, чего ты не хотел? Он пришел в ужас. — Что? Нет, Баки, нет. Ты не сделал ничего подобного и никогда бы не стал. Никогда даже не думай так! — поспешил заверить его Роджерс, желая остановить мысли Баки, в какую бы сторону они ни повернули. Выражение лица друга сначала выражало облегчение, а затем вновь напряжение, пока он, наконец, не спросил: — Тогда почему ты не отвечаешь на вопрос? Стив вздохнул, понимая, что выхода нет, и он никак не может отказаться от ответа, не усугубив ситуацию. С другой стороны, правда могла быть настолько же плохой, разрушив все, что им удалось восстановить. Но время пришло. Баки спросил, и Стив поклялся ему, еще в самом начале, когда тот впервые повел его за булочками со свининой, что всегда ответит честно, если Баки задаст вопрос о чем-то из их общего прошлого. Он был обязан, как бы ни боялся раскрыть правду и реакции Баки. Роджерс посмотрел на шлифовальный диск в своей руке, вздохнул, а затем опустился на колени и снова обратил свое внимание на участок, над которым работал до этого. — Мы… Мы провели одну ночь вместе. Прямо перед твоей отправкой на фронт. Мы лежали в постели, как всегда, пытаясь согреться, и ты… ты, ну… и потом… мы, ну, мы… эм, да. Ты сказал, что хочешь найти причину вернуться домой, и я согласился, так что, да. То, как он спотыкался, запинался и не мог связать слова воедино ознаменовало его провал. Однако, что бы и как бы он ни говорил, Стив знал, что никогда не найдется подходящих слов для того, чтобы описать один из самых прекрасных и священных моментов в его жизни. Его тело, тощее, хилое и зачастую беспомощное, держали с такой любовью и обращались с ним как с чем-то ценным, дорогим. Это делал единственный человек, который всегда любил его, и всегда обращался с ним как с кем-то прекрасным и священным, и которого Стив любил, все еще любил всем сердцем. Роджерс покачал головой от тщетности попыток рассказать о том, что до сих пор делало его дрожащим и слабым, но горело внутри, как пламя феникса, оставляя после себя лишь пепел и ожидание возрождения. Не отрывая взгляда от пола, он начал работать шлифовальной машинкой маленькими, ровными кругами, и ее скрежет по деревянному полу ничуть не успокаивал. — А на следующий день ты уехал и пропал, и мы не виделись больше года. Напротив него Баки замолчал и затих. Когда Стив наконец отважился рискнуть взглянуть в его сторону, Барнс стоял на коленях там же, где и раньше, но его глаза были опущены вниз, а зрачки двигались туда-сюда, как и всегда, когда Баки обращался к воспоминаниям, пытаясь ухватить что-то из прошлого. Это продолжалось недолго, менее тридцати секунд, прежде чем Баки моргнул, долго и медленно, слегка отстранившись и покачав головой. — Оу… — вот и все, что он сказал, а затем наклонился вперед и вернулся к работе над своим участком пола, как будто этого разговора вовсе не было. — Оу? — спросил Стив, не в силах больше выносить молчание. — И это все? Это все, что ты можешь сказать? — Да, Стиви, — ответил Баки тем тоном, который был так узнаваем и означал, что, что бы Барнс ни говорил, на самом деле он имел в виду «тупица». — Оу. — Ну… Тогда ладно… Баки продолжал работать, и Стив, не имея других вариантов, решил делать то же самое. Всякий раз, когда Роджерс осмеливался взглянуть в его сторону, Баки был таким же, как и раньше, сосредоточенным на своей задаче, его тело выглядело расслабленным, а движения — ровными и плавными. Если он и оказался расстроен тем, что узнал, то никак этого не показывал и не проявлял ни одной из тех черт, с которыми Стив познакомился. Он просто с удовольствием продолжал работать, не замечая или игнорируя то, как Роджерс едва дышал, как его тело напрягалось так сильно, что казалось, он вот-вот сломается. Или как отчаянно, слишком отчаянно он искал хоть что-нибудь, что дало бы ему единственную чертову подсказку о том, что происходит в голове Баки. Так продолжалось минут двадцать, после чего тот со вздохом откинулся на спинку кресла и вытянул руки над головой, при этом спина его хрустнула. — Пойду сделаю сэндвич на обед, — объявил он. — Ты голоден? Хочешь, для тебя тоже сделаю? — Конечно. Звучит очень даже неплохо, — соврал Стив. Он не думал, что когда-нибудь сможет снова есть. — Ок. Вернусь через несколько минут, — произнес Баки, поднялся на ноги и вышел за дверь, не оглядываясь. Стив смотрел, как он уходит, пробегая глазами по широким плечам, мощным линиям его торса и, наконец, по длинным стройным ногам, понимая, что, что бы ни случилось, его поимели. И он в глубокой, глубокой заднице. Сэм, — подумал Стив, возвращаясь к шлифовке пола с новой яростной силой. Давненько он не видел Сэма. Наверное, пора навестить его в Вашингтоне. Может быть, отправиться туда на целые выходные, чтобы они могли встретиться, посмотреть вместе игру, и тогда Стив забыл бы обо всем случившемся только что.