You can look, but no touch

      Феликс понравился ему сразу. Хенджин запал на него в первый же день, когда несколько месяцев назад увидел за барной стойкой в «Браунис».          Он торопился на пару, но горло разве что не чесалось от желания выпить кофе. Лил проливной октябрьский дождь, а он без зонта ввалился в теплое помещение. Открыл рот, чтобы сделать заказ и остолбенел.          Пепельные небрежно зачесанные назад волосы. Прямой открытый взгляд. Узор татуировки, выглядывающий из-под черной рубашки. Низкий глубокий голос. Боги, этот голос. Когда Феликс протянул Хенджину стакан с американо, еще одна часть чернильного рисунка обнажилась на бледных запястьях.          Хенджин стал почти каждый день заходить сюда — чаще после пар, чтобы заняться эссе или презентацией под чашку американо со льдом, и позалипать на новые главы вебтунов. Только залипал он все чаще на Феликса, пока тот был занят приготовлением напитков или наведением порядков в баре.         Хенджина грызло ужасное чувство вины — дома в Пусане его ждал Сынмин. Теплый и домашний. Здоровые и надежные отношения. Хенджин не позволял себе даже думать в сторону начала каких-либо взаимоотношений с Феликсом. Смотреть, но не трогать. Он ни разу не попытался завести разговор, не считая формальных приветствий и прощаний. Все строго в рамках «гость-клиент».          В день, когда рядом с Феликсом за баром оказалась хрупкая миловидная брюнетка, Хенджин испытал разочарование и облегчение одновременно. Ну разумеется, Феликс не мог быть одинок. С другой стороны —Хенджин мог больше не мучать себя беспочвенными надеждами и чувством вины.          Факт первый. Феликс интересуется женщинами.        Факт второй. Феликс в отношениях.        Факт третий. Хенджина дома ждет Сынмин.          Эти три аксиомы складывались в стену безопасности и стабильности. Создавали границу, через которую не было ни единого шанса переступить. Отсутствие каких-либо надежд отрезвили Хенджина. Он стал реже приходить в кафе — лишь иногда позволял себе любоваться творением, которое нельзя трогать. Даже те короткие диалоги, что случались по инициативе Феликса, не нарушали выстроенных границ. Хенджин — по крайней мере его версия из прошлого — довольствовался тем, что мог получить.          Хенджин же из настоящего теперь спешил к «Браунис» регулярно по вторникам и четвергам. В эти дни у него не было пар в обеденное время.          Все всегда шло по одному и тому же сценарию.          За пять минут до полудня Хенджин подходил к черному ходу кафе. Феликс обычно уже стоял, прислонившись к стене в своей кожаной куртке и курил. Короткое рукопожатие, Феликс тушил сигарету, и они шли в «SUJI&PASTA».          За обедом говорили о разном — Австралия, учеба Хенджина, призрачные планы Феликса на то, чем заняться вместо управления кафе.          Оказалось, что пес Феликса с фотографий в профиле какао был не его, а его кузины. AUDI принадлежала матери, но Феликс иногда брал автомобиль на выходные. Многочисленные фото в деловых костюмах действительно оказались подработкой — фото делались для профиля салона мужских костюмов, который принадлежал его девушке. Суен — его девушку — они ни разу не обсуждали, лишь пару раз ее имя вскользь звучало в контексте других тем. Отношения Хенджина и его ориентация тоже ни разу не обсуждались, и Хенджин все ломал голову — в каком контексте ему об этом сообщить Феликсу.          Отношения с Сынмином были не из тех, где кто-то кого-то контролировал. Они редко переписывались —чаще созванивались поздно вечером. Днем же Сынмин никогда не звонил и не писал, так что сказать Феликсу что-то вроде «погоди, я своему парню отвечу» не получалось. Хенджин не был уверен, что вообще хочет рассказывать.          Сам же Феликс ни разу не склонил их разговор в тему отношений, парней, девушек или ориентации — из чего Хенджин заключил, что тому это просто не интересно. Выстроенные когда-то границы крепли, и ничто не грозилось их нарушить.          За обед они расплачивались по очереди. Феликс — по вторникам, Хенджин — по четвергам. Феликс выкуривал одну сигарету после обеда в том же переулке, что и в первый день, а после каждый возвращался к своей рутине. Хенджин — к учебе, Феликс — к «Браунис».          Еще одним из новых ритуалов стало забегать в кафе утром перед парами. Обычно американо со льдом и улыбка Феликса уже ждали его за стойкой. А по вечерам, в те дни, когда пары заканчивались не сильно поздно, Хенджин устраивался за свободным столиком с ноутбуком и занимался учебной рутиной. Он бросал периодически короткие взгляды на Феликса, но тот обычно к вечеру был слишком занят работой, так что Хенджин максимально включался в учебу, чтобы не отвлекать Ли от дел своим вниманием.          Он старался не думать о моральной стороне всего этого. По сути никакого этого и не было. Ни одного лишнего касания. Ни единой двусмысленной фразы. Ничего подобного ни разу не проскользнуло между ними. Получалось, даже если Хенджин и признался сам себе в своем легком увлечении Феликсом, это было односторонним, следовательно — безопасным.          В один из вечеров, два вторника и три четверга спустя, в «Браунис» оказалось почти безлюдно. Хенджин даже не успел сформулировать вопрос, переступая порог кофейни, когда Феликс вместо приветствия сказал:          — Сегодня в соседнем районе фестиваль. Все стеклись туда.          — А-а, — протянул Хенджин и направился к своему обычному месту у окна.          Он уже потянулся за ноутбуком, когда сзади снова раздался голос Феликса:         — Слушай, а давай сегодня сходим куда-нибудь выпить или прогуляться?         Хенджин обернулся:         — А как же кафе?         — Вряд ли кто-то зайдет сегодня. Уже два часа как пусто. А торчать тут и дальше без дела неохота, — Феликс пожал плечами. — Если только у тебя нет завала по учебе или чего-то в этом роде — тогда конечно, оставайся.                           — Нет, мне не горит, — поспешно заверил его Хенджин и схватил свою сумку. Он старался не думать о том, что эти два часа безделья Феликс сидел здесь ради него.          — Только мы можем зайти ко мне сбросить вещи? Я прям с универа, — Хенджин показал на свою сумку с ноутбуком.          — Не вопрос, — улыбнулся Феликс.          Они вышли наружу. Ли включил сигнализацию и запер дверь. Уже стемнело, хотя время было едва семь вечера.          У дома Хенджин замешкался — пригласить Феликса внутрь? Но тут же подумал, что это глупо и бессмысленно — они ведь собрались сходить куда-нибудь.          Они подошли к двери, Хенджин ввел код, и пропиликал сигнал разблокированного замка. Он открыл дверь, кинул сумку у порога и повернулся к Феликсу, покорно стоявшему за его спиной. Тот что-то искал в телефоне.          — Так, — сказал Феликс, когда дверь позади Хенджина снова захлопнулась и оповестила о блокировке. — Есть неплохой бар, совсем рядом. — Он подошел к Хенджину и, встав рядом, показал ему открытую карту на экране. Хенджин молча кивнул.          Стоять вот так совсем рядом, чуть ли не касаясь головами, было странно и волнительно одновременно. Хенджин привык, что между ними всегда есть какой-то барьер. Столик в ресторанчике. Барная стойка в «Браунис». Когда Феликс курил, между ними всегда было как минимум два шага — Хенджин не хотел, чтобы табачный запах прилип к одежде.          Свет на площадке погас из-за отсутствия движения. Сосредоточенное лицо Феликса и упавшая на лоб пепельная челка освещались лишь экраном мобильного.          — А вот тут, — Феликс провел пальцем по экрану, двигая карту, — есть приличный Изакая.          Хенджин промычал что-то, похожее на «угу» в ответ, не в силах оторвать взгляд от профиля Феликса, подсвеченного холодным светом экрана. Феликс резко повернул голову и едва не столкнулся нос к носу с Хенджином. Внимательный сканирующий взгляд Ли на секунду соскользнул куда-то ниже глаз Хвана, а затем так же быстро вернулся назад.          Наверху раздалось пиликанье двери. Загорелся свет. Кто-то вышел на площадку. Феликс посмотрел в сторону лестницы, откуда уже доносились торопливые шаги в их направлении и, не оглядываясь на Хенджина, пошел спускаться вниз.          Хенджину понадобилось еще некоторое время, чтобы унять болезненно трепыхающееся сердце.          ***         Они решили все-таки дойти до бара недалеко от дома Хенджина. Позже Хенджин будет благодарен себе за такое решение.          Феликс взял виски. Хенджин подумал и решил, раз завтра в универ после обеда, можно тоже что-нибудь покрепче, и заказал ром с колой. Пили медленно. Бар постепенно наполнился людьми и шумом, когда Феликсу позвонили.          Хенджин знал английский, но как оказалось не настолько хорошо, чтобы понимать беглую речь. Впервые в жизни этот язык казался ему дерганным и грубым. Он уловил явное раздражение в голосе Феликса и даже различил пару ругательств, прежде чем тот встал из-за стола, бросил виноватый взгляд на Хенджина и вышел на улицу. Хенджин беспокойно заерзал, проводив его глазами.          Не зная, чем себя занять в отсутствие Феликса, он выудил свой телефон. Не считая оповещений приложений и соц. сетей, ничего интересного он не обнаружил. Немного полистав ленту новостей, он снова убрал телефон и принялся искать глазами Феликса. Тот стоял снаружи бара, прямо у дальнего витражного окна. Телефона в его руках уже не было, но была пачка сигарет. Он вытащил одну и пошел в противоположную от бара сторону.          Хенджина грызло беспокойство.          Он вытащил из кармана кошелек с телефоном, бросил их на стол и чуть ли не бегом выскочил наружу. Ли как раз скрылся за углом. Хенджин поспешил за ним, завернул за угол и чуть не врезался в Феликса. Тот подскочил от неожиданности:         — Ох блять.          — Извини, — Хенджин сделал шаг от Феликса, потирая ушибленное плечо.          — Ты чего вышел? Холодно же.          — Что-то случилось? — проигнорировал его вопрос Хенджин.          Он тут же пожалел об этом. Лицо Феликса сделалось непроницаемым, глаза остекленели. С минуту Ли смотрел на Хенджина ничего не выражающим взглядом. Затем опустил глаза на сигарету в своей руке, наблюдая как пепел ссыпается с тлеющего кончика на асфальт.          Наконец он, не поднимая глаз, сказал:         — Если честно — да.          Он сделал затяжку и еще какое-то время молча курил. Хенджин следил за дергаными движениями пальцев.          — Суен — ну знаешь, моя девушка, — начал Феликс. — У нас все не очень гладко.          Хенджин боялся нарушить внезапно возникшую между ними хрупкую нить доверия, поэтому молча ждал.          — Честно говоря, у нас все очень не гладко, — поправил сам себя Феликс и невесело усмехнулся. — Все развалилось уже давно, и мы пытаемся уже много месяцев покончить со всем этим.          Он сделал пару долгих затяжек, почти не отрывая фильтр от губ. Затем затушил сигарету и достал из пачки новую. Хенджин молча наблюдал за его действиями. Решив, что Феликс больше ничего не скажет, Хенджин аккуратно произнес:         — Мы можем это не обсуждать, если не хочешь. Ты не обязан мне ничего рассказывать. Я спросил из беспокойства и не жду от тебя каких-то грязных подробностей или типа того. Я понимаю, что это личное…         — Это не «личное», — перебил его Феликс, — а стыдное.          Хенджин опешил. Паззл никак не желал складываться.          — Нахер все, — наконец сказал Феликс, когда вторая сигарета почти умерла в его пальцах. — Просто пошли напьемся. И ты, кажется, замерз. — Он сделал шаг вперед, на короткую долю секунды сжал окалевшие пальцы Хенджина в своей руке и прошел мимо.          Когда Хенджин вернулся в бар, прикосновение руки Феликса все еще горело на его пальцах.          Мрачное настроение Феликса развеялось спустя два бокала виски. Несколько раз он доставал телефон, чтобы сбросить входящий вызов, пока наконец не выключил аппарат. После этого скорость, с которой он поглощал алкоголь, выросла до нездоровой. Феликс смеялся невпопад, рассказывал совершенно бессвязные истории, перескакивая с одной на другую и мешая смутно знакомые сюжеты фильмов и книг друг с другом.          В какой-то момент Феликс увидел в дальнем конце бара полуголую девушку, лежащую на бильярдном столе. Какой-то приличного возраста мужик подцеплял губами шоты, выставленные аккуратной цепочкой на обнаженном животе девушки, и опрокидывал их в себя. Феликса так заворожило это действо, что Хенджин даже опомниться не успел, а его друг уже стоял и о чем-то беседовал с этим самым мужиком. По лицу последнего Хенджин понял, что разговор ему явно не нравится, поэтому поспешил к ним.          Он подбежал как раз вовремя, чтобы услышать:         — …это моя жена, блять, сосунок!          Грузный кулак прилетел Феликсу прямо в скулу и Хенджин, на ходу сбивчиво извиняясь, быстро оттащил его в сторону.           — Твою ж… Ликс, ты в порядке?         Ласковое Ликс вырвалось само собой. Хенджин испуганно посмотрел на Феликса, но тот расфокусированным взглядом смотрел куда-то сквозь Хенджина. Видимо, в порядке он не был.          Хенджин вызвал такси, не спуская с Феликса глаз, расплатился, взял их вещи и направился к выходу. Он кое-как усадил пьяное тело в такси и сел следом. О том, чтобы отправить Феликса домой, не могло быть и речи. Он бы, наверное, собственную фамилию не смог сейчас произнести, не то что адрес.          — Хэй, Феликс, — Хенджин аккуратно потряс спящего парня за плечо, когда они подъехали к дому.          Перспектива нести на своих нетвердых ногах чье-то тело Хенджина нисколько не прельщала, но к его счастью Феликс открыл глаза. Мутный взгляд Ли уставился на лицо Хенджина. Губы расплылись в широкой пьяной улыбке.         Хенджин помог Феликсу выбраться и подхватил рукой за пояс, помогая сохранить вертикальное положение. Пока они медленно поднимались в квартиру, Хенджин гадал, как много на утро Феликс вспомнит.          Они вошли в квартиру, Хенджин стряхнул с себя кроссовки и помог разуться Феликсу. Тот периодически закрывал глаза и норовил осесть на пол, поэтому разувались они долго.          Быстро просчитав в голове варианты, Хенджин усадил Феликса на диван в гостиной. Стягивая на ходу пальто, он пошел к холодильнику. Льда не было, но нашелся комок замороженного брокколи. Хван вернулся к дивану. К его удивлению Феликс не вырубился, а сидел и спокойно наблюдал за Хенджином.          Хенджин сел рядом.          — Приложи, — сказал он и вложил пакет Феликсу в ладонь, — а то завтра разбарабанит.          Феликс послушно приложил к припухшей скуле ледяной комок, не сводя замутненных глаз с Хенджина.          — Какой ты красивый, — сказал наконец он.          Хенджин застыл. Феликс прикрыл глаза. Через несколько секунд снова открыл. Затем снова закрыл и больше не открывал.          Хенджин не сводил с него взгляда. Он никак не мог понять, что сегодня пошло не так. Где случился тот поворотный момент? Когда именно это началось? А может, он просто в очередной раз себе что-то накручивает и никакого этого нет? Наконец, решив, что будет разбираться со всем этим завтра, Хенджин забрал уже подтаявший пакет из расслабленных пальцев и встал с дивана.          Он кое-как переоделся в домашнюю одежду, умылся и только потом вспомнил про полностью одетого Феликса в гостиной. Тот так и полусидел-полулежал, откинув голову на спинку дивана. Хенджин приблизился и, стараясь не разбудить, аккуратно снял с него кожаную куртку. Стоило больших усилий убрать свои руки с чужой теплой спины, когда куртка была откинута в сторону. Голова Феликса упала на плечо Хенджина, обдавая горячим размеренным дыханием. Хенджин переместил Феликса в горизонтальное положение и пошел в спальню за пледом.