You can look, but no touch

      В следующий вторник Хенджин не пошел к «Браунис». Все вышло из-под контроля. Их отношения с Феликсом напоминали жонглирование гранатами — рванет не рванет. Он находил множество оправданий происходящему последние недели, но поцелуй Феликса все перечеркнул. Уверенной острой чертой.          С того самого дня они не разговаривали. Хенджин мысленно так и называл день, когда Феликс его поцеловал — «тот самый день». Вернувшись в зал и найдя глазами Феликса, Хенджин пробормотал неправдоподобную историю про книгу, которую ему нужно было купить. А затем отправился в сторону книжного. Феликс сделал вид, что поверил ему, и вернулся назад в «Браунис».          Хенджин понимал, что долго это продолжаться не могло. Он не мог вечно избегать Феликса. У него бы и не вышло. Допустим, пару раз ему и удастся выдумать какую-нибудь ерунду, смахивающую на правду. Допустим, Феликс даже проглотит его попытки солгать. Но в конечном счете им необходимо было поговорить. Хенджин должен был рассказать Феликсу о своем им увлечении. Рассказать о Сынмине, в конце концов.          К слову, Сынмин. Пусть их отношения с Хенджином и походили на давно выдохшийся бокал игристого — кисло и без приятного покалывания на языке — Сынмин заслуживал объяснений. Нужно было покончить с этим всем как следует. Тщательно закрыть дверь их отношений, запечатать ее и выбросить ключ туда, где не будет шансов его найти. И только после этого пробовать открывать новую дверь.         Размышления Хенджина сформировались в некое подобие плана, когда в полдень вторника пришло сообщение от Феликса.          «Ты где?»         Хенджин с минуту сверлил глазами экран. В голове тут же возник список из отговорок уровня второго класса средней школы. Он прикусил щеку с внутренней стороны в размышлениях. Он мог соврать про свое состояние. Скажем, придумать простуду или что посерьезнее. Мог сослаться на срочную просьбу несуществующего друга. Но потом он подумал, что нет никакого смысла начинать врать, если никогда этого не делал и напечатал:         «У меня экзамены всю следующую неделю. Мне нужно готовиться. Извини»         Он подумал еще минуту, придирчиво бегая взглядом взад и вперед по тексту, и наконец нажал«отправить». Это была не ложь. Стояла третья неделя апреля, и со следующего понедельника у Хенджина действительно начинались промежуточные экзамены. Правда, по четырем из шести предметов были курсовые, а не экзаменационные тесты. И Хенджин их практически написал, сидя до ночи в «Браунис» на прошлой неделе. К оставшимся же двум предметам он прилежно готовился весь семестр, так что необходимости в отчаянной зубрежке не было. Прилежный и внимательный студент Хван Хенджин.          Феликс ничего не ответил. Хенджин еще минут десять смотрел в пустоту перед собой в ожидании, что телефон в его руках завибрирует. Он испытывал двойственное чувство. Часть его желала, чтобы Феликс написал или позвонил и потребовал прекратить строить из себя мученика. Другая же часть Хеджина боялась, что Феликса разочарует такое его поведение. Хенджин ведь попросту струсил, убежал, а затем соорудил башню из своих страхов, забрался на ее самый верх и заперся на все засовы. И никто его оттуда теперь не достанет.          В четверг, когда пришло время обеда, Хенджин листал новый роман Сафона. Он лежал на диване, закинув ногу на ногу и обложившись подушками. Чем ближе время подходило к полудню, тем меньше он понимал, о чем читает. Беспокойство раздувалось в животе, как воздушный шар. Хенджин раз в шестой бросил взгляд на телефон, когда раздался дверной звонок. Он чуть не подпрыгнул от неожиданности. Хенджин уставился поверх книги на входную дверь так, словно увидел там жирафа.          Звонок повторился. Хенджин закрыл книгу и сел. Сердце взволнованно забилось. Он никого не приглашал к себе домой — даже Минхо бывал крайне редко на пороге его квартиры. Впрочем, это мог быть сосед, хозяин или какая-нибудь служба проверки газа.          — Хенджин, — раздался вдруг из-за двери приглушенный голос Феликса, и все домыслы Хенджина о внезапном госте рассыпались, как карточный домик. — Я знаю, что ты прячешься от меня. Взрослые люди так не поступают.          Хенджин встал с дивана. Теперь его сердце по-настоящему пустилось голопом от паники. Феликс, стоящий за его дверью, не сулил ничего хорошего. Особенно в контексте их последней встречи. Хенджин помедлил и, желая совершить хоть какое-то действие, сделал два шага в направлении к двери, стараясь ступать бесшумно. Снова замер. Какое-то время все вокруг него затихло — тишину нарушал только мерный гул холодильника и пульсация в собственных висках. Затем завибрировал телефон. Вибрация оказалась неожиданно резкой и громкой в тишине квартиры, и Хенджин подскочил на месте. Он развернулся и подошел к столу. Взял в руки трубку, разблокировал экран, зашел в какао и прочитал:          «Открой, пожалуйста. Мы просто пообедаем, и я уйду»          Видимо, Феликс увидел, что Хван прочитал сообщение, потому что тут же пришло новое:          «Я принес кесадилью»         Хенджин вздохнул. Феликс был прав. Он поступал, как ребенок. Забаррикадировался от всех и ждал, пока проблемы сами рассосутся. Он же сам собирался поговорить, так вот он, его шанс. Стоит за дверьми в нескольких метрах от Хенджина. Еще и с вкусным обедом.          Пройдя через всю комнату к входной двери, Хенджин повернул задвижку. Щелкнул замок, раздалась писклявая мелодия и дверь открылась.          Феликс стоял на площадке боком к Хенджину. Он облокотился спиной о стену и смотрел в телефон, зажатый в его руке. В другой руке он держал пузатый крафтовый пакет. Увидев Хеджина, он отслонился от стены, кинул телефон в карман своей неизменной кожаной куртки и приветливо улыбнулся. Пихнул в руки Хенджина пакет с едой и прошел мимо него в квартиру.          Хенджин вернулся вглубь комнаты и поставил пакет на кухонный остров. На секунду он замер. Его уверенность испарялась быстрее, чем остывала кесадилья. Наконец он собрался с духом и обернулся к Феликсу. Тот так и стоял в паре шагов от входной двери. Феликс держал руки в карманах джинс и молча взирал на Хенджина. Взглядом изучающим и внимательным.          — Как твоя подготовка к экзаменам? — спросил Феликс. Его взгляд как бы невзначай метнулся к роману, сиротливо брошенному Хенджином на диване несколько минут назад. Хенджин почувствовал, как его лицо запылало.          — Нормально, — бесцветным голосом ответил он. — Послушай…         — Еда стынет, — Феликс кивком указал на пакет позади Хенджина и в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Хенджин было инстинктивно попятился, но он и так слишком близко стоял к столу, поэтому получилось лишь сильнее вжаться бедрами в столешницу. Феликс протянул руку за спину Хенджину и взял пакет. Он сделал это очень деликатно, не касаясь Хенджина ни одним участком своего тела. Затем он обошел стол и встал у противоположного края, оказываясь за спиной Хенджина.          — Будешь теперь от меня шарахаться? — услышал Хенджин позади себя. Зашуршал пакет.           — Извини, — пробормотал Хенджин и повернулся к Феликсу лицом. Он выдвинул стул и уселся напротив. Вместо ответа Феликс разорвал пакет и начал вытаскивать из него на стол коробочки с едой. Хенджин взял для них приборы и протянул один набор Феликсу. Он жаждал мимолетного касания кожи Феликса, когда протягивал ему палочки и ложку, но этого не произошло.          Они обедали в тишине. Теперь, когда между ними вновь был стол, Хенджину соображалось чуть легче, но все равно напряжение и неловкость висели в воздухе. Он жевал нежное тесто и размышлял о том, что сказать. В идеальном сценарии всей этой истории первым следовало поговорить с Сынмином. Но жизнь решила продиктовать свои условия, и сейчас именно Феликс сидел напротив него, методично макая теплые треугольники кесадильи в сальсу.          — Мог открыть дверь и сам. Ты же знаешь пароль, — сказал наконец Хенджин спустя некоторое время.          — Меня в детстве учили, что неприлично заходить в чужие квартиры без спросу, — ответил Феликс, не отрывая взгляд от еды. — Ты не сменил пароль,— добавил он чуть погодя и не смог сдержать улыбки. Хенджин отвесил себе мысленный подзатыльник, когда его мысли снова поплыли. Феликс, смущенный и прячущий улыбку. Картина маслом.          — Я просто забыл.          — А вот ложь тебе совсем не к лицу, — сказал Феликс, поднимая на Хенджина серьезный взгляд. Он аккуратно вытер большим пальцем соус с уголка губ, не сводя с Хенджина глаз. — Рассказывай.          Хенджин был в очередной раз обескуражен такой прямолинейностью и внезапностью. Но не было смысла тянуть дальше. Ему предоставляли такой шанс буквально на блюдечке. Дерзай, Хенджин. Он положил приборы на стол.          — Не знаю, с чего начать, — честно признался он. В своих размышлениях он уже успел добраться до того места, где рассказывал про Сынмина. Но это была лишь часть его истории. Вторая же часть включала в себя признание. Хенджин заколебался. Именно сейчас, когда Феликс смотрел на него этим своим пристальным и открытым взглядом, все отрепетированные фразы в его голове звучали просто нелепо. Он чувствовал себя загнанным в угол.         — Начни с того, что тебе легче всего рассказать. Только давай без лжи. — сказал Феликс.           — У меня есть парень в Пусане, — произнес Хенджин на одном дыхании. Он старался не прерывать зрительного контакта. Феликс же в ответ продолжал молча смотреть на него. — И он не заслужил того, чтобы с ним так поступали.          Феликс кивнул с пониманием. Хенджин устало потер рукой глаза. Был ли смысл вдаваться в тонкости их с Сынмином взаимоотношения? Скорее нет, чем да. Да и рассказывать особо было не о чем. Просто одна из многочисленных историй, где первый огонь страсти безвозвратно был потушен, а новый развести не удавалось. С другой стороны, Сынмин был родным и привычным. Чем-то нерушимым, вроде дома, куда всегда можно было вернуться. Где его всегда ждали.          — Давай так. — Феликс, прочитав на лице Хенджина замешательство, выпрямился, чуть наклонился вперед и сложил руки в замок на столе. — Ты мне говоришь свою правду, я тебе — свою. Будем делать это по очереди. Тебе не обязательно говорить все. Можешь остановиться, когда посчитаешь нужным.          Казалось, огромный булыжник сняли с плеч Хенджина. Он был бесконечно благодарен Феликсу за понимание. Хенджин не сказал по сути ни слова, но Феликс, казалось, все знал наперед.          — Раз ты сказал свою правду, значит сейчас моя очередь. Ты сказал, что у тебя есть парень, — произнес Феликс. — Про Суен ты знаешь. И про наши разваливающиеся отношения тоже. Мы встречаемся уже почти пять лет. И большую часть этого времени я не люблю ее, а она об этом знает. Но это все для тебя, думаю, не новость. — Феликс сделал паузу. Он был не прав. Конечно, Хенджин догадывался, что есть какие-то сложности, но он и не рассчитывал на подобное откровение. Феликс то ли задумчиво, то ли нервно крутил кольцо на указательном пальце. — Она знает, что ты мне нравишься, — сказал вдруг он.          — Ты рассказал ей? — изумился Хенджин. А затем до его сознания добралось нравишься и он ощутил, как пол уходит у него из-под ног. Он нравился Феликсу. Эта счастливая мысль наполнила его до краев и выгнала из легких весь кислород. Воздух вокруг него стал разряженным, словно они сидели на горной вершине.          — Рассказал, — как ни в чем не бывало кивнул Феликс. Казалось, его совершенно не беспокоило собственное признание, в то время как Хенджин заново учился дышать. — Она, знаешь ли, не слепая, — Феликс усмехнулся. — Устроила мне допрос с пристрастием на следующий день после съемки.          — И как она отреагировала? — спросил Хенджин. Пальцы на его руках слегка дрожали.          — Никак. Может, собрала бы вещи для большего драматизма, если бы мы жили вместе. Она не верит в серьезность моих намерений. В ее мире я буду с ней до конца наших дней, — Феликс закатил глаза.          Хенджин нахмурился и принялся терзать щеку. Целый спектр эмоций навалился на него и придавил к земле за считанные минуты. Удивление, шок, смятение и бесконечная нежность смешались во взрывоопасный коктейль. Но для Феликса вся эта ситуация казалась обыденной, и только у одного Хенджина от переживаний и непонимания, кажется, грозилась протечь крыша.          — Это ненормально, — сказал он наконец, когда совладал с собой. — Ты играешься с ее чувствами.          — Нет. Я честен с ней. Она знает о всех моих похождениях. Это не моя проблема, что она продолжает прибегать туда, где ее не ждут.          — Но так нельзя. — в ужасе прошептал Хенджин. — Ты должен…          — Ты нарушаешь правила игры, — предостерегающе сказал Феликс. — Я рассказал тебе свою правду, теперь твоя очередь.          Хенджин тяжело вздохнул. Он чувствовал себя вымотанным. Он не ожидал такого исхода их разговора. Хван так устал от внутренней борьбы с собой и от всех этих оглушающих чувств — начиная от наивной радости, что его влечение к Феликсу взаимно и заканчивая чувством вины перед Сынмином. У него просто не было сил разбираться еще и в запутанных отношениях Феликса с его девушкой.          — Тик-так, — сказал Феликс, кивая на телефон.          — Я собирался рассказать Сынмину о тебе. О нас. — сказал Хенджин. Собственное признание обжигало язык, но он просто не мог сделать этого. По крайней мере не здесь и не сейчас. — Но до этого момента, я бы не хотел, чтобы…— он пытался подобрать слова.          — Чтобы я распускал руки, — закончил за него Феликс. Хенджин в ответ кивнул, пряча глаза.           — Я не буду тебя обременять своей симпатией, если ты против, — сказал спокойно Феликс. — В конце концов, если тебе так будет комфортнее, мы можем сделать вид, что ничего не было, и дальше быть друзьями.          — Какие мы нахрен теперь друзья, — Хенджин невесело усмехнулся.           — Которые один раз по глупости поцеловались? — пожал плечами Феликс. — Я не хотел бы тебя потерять из-за своего порыва. Возможно, я неверно расценил твои сигналы. Мне показалось, ты тоже меня хочешь.         Хенджин подавился воздухом. Казалось, Феликс его провоцировал и нарочно тянул из него ответное признание. Но это было уже слишком. Во всей этой ситуации он не доверял вовсе не Феликсу. Хенджин все меньше доверял сам себе. Феликс обескураживал, заставлял все его мысли мешаться в кучу. Заставлял забывать, кто он и где находится. И да, Хенджин хотел его. Боги, как он его хотел. Но признаваться в этом сейчас было равносильно тому, что сорвать чеку.          — Думаю, на этом мы остановимся, — наконец выдавил Хенджин. Ему потребовались все моральные силы, которые у него были, чтобы сказать это.          — Хорошо, — ответил Феликс. — Если будешь готов продолжить…ну ты понял.          Они доели остывшую кесадилью. Хенджину казалось, что он ест картон. Его пальцы все еще мелко дрожали, и он хватался за приборы так, словно намеревался их сломать. Когда они закончили, Феликс помог ему прибраться, попрощался и ушел.          Хенджин не пошел в этот день в университет. Он обычно не пропускал пар, но идти туда сегодня было выше его сил. Он разваливался на кусочки и не знал, с чего начать собирать себя обратно.          ***         Когда экзамены закончились, обеды с Феликсом возобновились. Они больше не ходили в «SUJI&PASTA» — оба сошлись на том, что однообразное меню им осточертело. Они стали заказывать еду из ресторанчиков и ели теперь дома у Хенджина. Скользкой темы взаимоотношений не затрагивали и соблюдали негласные границы. Если кому-то из них нужно было что-то взять из рук другого — они не касались друг друга пальцами. Рукопожатие длилось не дольше положенного. Теперь между ними всегда был стол в гостиной Хенджина. На фоне часто бормотал какой-нибудь фильм или передача на ноутбуке. После обеда Феликс помогал Хенджину навести порядок и уходил в кафе. Все казалось нормальным. По крайней мере, оба, кажется, прилагали усилия, чтобы это выглядело нормальным.          В один из таких дней, когда за Феликсом захлопнулась дверь, Хенджин решился позвонить Сынмину по скайпу. Это было довольно нетипично. Во-первых, днем они не созванивались. Во-вторых, последний месяц количество созвонов, даже по вечерам, достигло рекордного минимума. Но Хенджина не покидало чувство, что каждая встреча с Феликсом — пусть ни один из них и не заступал за линию дружеской границы — это очередная маленькая ложь. Очередное умалчивание от Сынмина.          Сынмин ответил на звонок.          — Привет, — он улыбнулся Хенджину по ту сторону экрана — немного усталой, но приветливой улыбкой.           Хенджин поинтересовался, не занят ли Сынмин, на что получил отрицательный ответ. Тогда Хенджин рассказал про экзамены и передал привет от Минхо. Он немного оттягивал ту тему, ради которой позвонил, но ничего не мог с собой поделать. Хенджин раз пять было открывал рот, чтобы начать говорить, но снова закрывал. Как он вообще должен был это сказать? На какую реакцию рассчитывал? От нервов у него заныла голова. Хенджин несколько раз проваливался в собственные мысли и вновь выныривал на поверхность к весело болтающему по ту сторону Сынмину. Наконец он не выдержал и сдавил руками виски.          — Ты как-то напряжен, — тут же заметил Сынмин, оборвав на полуслове собственный рассказ. — Что-то случилось?         Хенджин посмотрел на Сынмина и проглотил сухой ком в горле. Сынмин никогда не был глупым. Он изначально понял, что что-то не так, но дал Хенджину время. Подыграл ему и дал возможность собраться с мыслями. Пластырь лучше содрать быстро и резко, и эту задачу Хенджин успешно провалил.         — Случилось. Я кажется кое-кого встретил, — произнес он на одном дыхании.          Повисла пауза. Улыбка Сынмина медленно гасла на его лице. Хенджин прикусил щеку в ожидании. В комнате, кажется, стало на несколько градусов холоднее.          — Это серьезно? — спросил наконец Сынмин. Его лицо в целом оставалось бесстрастным, но глаза остекленели.          — Я не знаю, — честно сказал Хенджин. — Мы были просто друзьями, а потом…— он замялся, — он мне признался.          Хенджину не хватило духу сказать «поцеловал меня». Ну не мог он сказать Сынмину всей правды. Он вкратце, огибая острые углы истории, рассказал Сынмину про Феликса. Сынмин ничего не спрашивал и не перебивал. Когда Хенджин закончил, повисла тяжелая пауза.          — Скажи что-нибудь, — прошептал Хенджин. Голос его не слушался. В горле встал ком.          — А что, если это… ну, может быть, просто мимолетное желание? — спросил наконец Сынмин. — Это нормально — хотеть кого-то физически. Ты молод, сексуально активен, а я далеко. Мы рядом всего четыре месяца в год. Я бы удивился скорее тому, что ты никого не хочешь вовсе.          Хенджин прекрасно понимал, к чему клонил Сынмин. Его слова имели бы место месяцев шесть назад, когда Хенджин впервые увидел Феликса. Или хотя бы месяца два назад, когда Феликс еще не был его другом. Да хотя бы пару недель назад, когда поцелуй еще не случился. Сегодня же его слова были лишены какого-либо смысла. Они не имели никакого отношения к тому, что происходило с Хенджином здесь и сейчас. Та теплота, помноженная на желание прикоснуться, которую Хенджин испытывал в присутствии Феликса, и то, как его сердце колотилось каждый раз о ребра — все это не было лишь мимолетным желанием. Это нельзя было удовлетворить одной физической близостью.          — Прости, — сказал Хенджин. Он почувствовал, как его горло предательски сжалось.          — Хочешь, я приеду? — спросил Сынмин. В его голосе сквозила беспомощность. Глаза заблестели. Хенджин буквально видел, как он борется с болью и неверием.           — Нет, не стоит, не надо, — сипло проговорил Хенджин. — Мин, мне нужно тут…         — Да, конечно, — быстро ответил Сынмин. Но он не отключился и продолжал смотреть на Хенджина. Они, кажется, вечность смотрели друг на друга.          — Я люблю тебя, — сказал Сынмин спустя несколько мучительно долгих мгновений и отключился.          Хенджин закрыл крышку ноутбука и резко встал. От желания закурить у него заскребло в горле. Не считая тех двух затяжек с Феликсом, он не курил уже два года. Сигарет дома не было, поэтому Хенджин быстро натянул джинсы и пошел в магазин. Он взял пачку легких Winston — курить после такого перерыва что-то тяжелее было бы самоубийством — и вернулся к дому. Трясущимися руками разодрал целофан, открыл пачку и вытряхнул из нее одну сигарету. Закурил. Горький дым наполнил легкие.         Он курил, бездумно глядя куда-то сквозь посеревшую известку на стене своего дома. Расставание было для него сложной концепцией. Они находились в отношениях практически со школы, а до этого еще несколько лет дружили. Позади были годы, сложенные из совместных воспоминаний, поцелуев, объятий и бесконечного количества слов, сказанных друг другу. И сегодня все это закончилось. Хенджин это все закончил.          Формально оставались еще нерешенными ряд вопросов. Как Сынмин поступит с вещами Хенджина? Придется ли им еще увидеться? В конце концов, между ними не прозвучало фразы «давай расстанемся» — это Хенджин осознал только сейчас. Может быть, подумал Хенджин, между ними еще не умер шанс на теплую дружбу.          Спустя выкуренную сигарету Хенджин пошел в дом. Его слегка вело, а голова кружилась. Выкуренная до самого фильтра сигарета сделала свое дело, и его разум стал чистым и пустым, как белый лист. В голове воцарилась блаженная тишина.          ***         Наступил май, а вместе с ним и первые по-настоящему жаркие дни. Хенджин листал учебник в ожидании Феликса — тот должен был прийти через полчаса. Промежуточные экзамены были позади, оставалось всего два месяца учебы. Разморенный майским солнцем, Хенджин не заметил, что задремал прямо за столом.          Где-то сквозь сон до него донеслось бряканье звонка входной двери. Хенджин вздрогнул, открыл глаза и несколько раз сонно моргнул. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать себя в пространстве своей квартиры. Позвонили снова, и Хенджин пошел открывать.          — Открывал бы уже сам, — проворчал он, распахивая дверь. Феликс зашел внутрь. Он наконец вылез из своей куртки и неизменной черной рубашки, переодевшись в футболку — снова черную, и являя миру свои прекрасные руки. Хенджина вдруг осенило, что ближайшие месяцы ему предстояло постоянно находиться в помещении с этими руками. Он нервно сглотнул.          От Феликса его взгляд не укрылся, и он довольно улыбнулся. Они по-прежнему придерживались негласных границ — Феликс не торопил Хенджина, а тот, в свою очередь, учился жить в реальности, где он не был связан многолетними отношениями.          — Ты спал? — Феликс приподнял брови, оглядывая Хенджина. — У тебя здесь отпечаталось. — Он улыбнулся, протянул руку к щеке Хенджина и кончиками пальцев — совсем невесомо, едва касаясь мягкими подушечками — провел короткую линию от скулы вниз. Хенджин невольно прильнул ближе к его руке. Туман, не развеявшийся ото сна, и майская духота лишили его способности мыслить ясно. Феликс, не ожидавший такой реакции, шумно выдохнул и аккуратно положил свою ладонь на щеку парня. Хенджин вздрогнул под его ладонью. Феликс ожидал, что тот оттолкнет руку, но Хенджин только слегка прикрыл веки, смотря мутным взглядом на Феликса.          — Ты такой красивый, — сказал наконец Феликс.          — А ты повторяешься, — ответил Хенджин и только после того, как сказал, понял, что он сказал. Они ни разу не говорили о том вечере после бара. Феликс никак не намекал на то, что помнит хоть что-то, и Хенджин привык думать, что Феликс все же ничего не помнит.          — Подумал, ты захочешь услышать это еще раз, — сказал Феликс и одним мягким шагом сократил расстояние между ними. Хенджин по-прежнему не сдвигался с места.Тяжесть ладони удивительно уютно ощущалась на его щеке. — У нас была договоренность, но… можно тебя поцеловать? — спросил Феликс. Его дыхание обожгло губы Хенджина.          Вместо ответа Хенджин запустил свои руки ему в волосы и притянул к себе вплотную. Он на мгновение замер, а затем коснулся теплых губ своими. Они целовались неторопливо и изучающе. Когда язык Феликса скользнул по верхней губе Хенджина, тот приоткрыл рот. Поцелуй углубился и почти сразу стал жадным и мокрым. Феликс убрал ладонь с щеки Хвана и запустил обе руки ему под футболку, тесно прижимая к себе. В квартире на несколько градусов стало жарче. Кровь застучала в ушах. Хенджин глухо застонал прямо Феликсу в рот — горячие ладони уверенно двигались по его животу к бокам и обратно. Пальцы Феликса дразняще подцепляли резинку домашних штанов и, проникнув на пару сантиметров под мягкую ткань, снова возвращались на живот.          Губы Феликса — нетерпеливые и требовательные — перебрались короткой исследующий цепочкой на шею Хенджина. Горячее дыхание приятно обдало кожу. Хенджин оставил волосы парня в покое, положил свои руки ему на бедра, большими пальцами зацепил петли на поясе и аккуратно потянул их двоих в сторону дивана.          Пятясь и не отрываясь друг от друга, они добрались, наконец, до места назначения. Хенджин упал на мягкое сидение и утянул Феликса к себе на колени. Феликс тут же нетерпеливо вжался своим пахом в пах Хенджина. Хван чуть не захлебнулся воздухом — у Феликса крепко стоял. Его собственное возбуждение тоже причиняло массу неудобств. Феликс, словно прочитав его мысли, оторвался от его шеи, и внимательно посмотрел прямо в глаза Хенджину — тот смотрел расфокусированным взглядом в ответ.          — Что ты блять делаешь со мной, — хрипло прошептал Хенджин. Мир вокруг них кружился.          В ответ Феликс чуть-чуть поерзал на его бедрах, а затем отодвинулся и медленно облизал свою ладонь языком. Глаза Хенджина расширились от удивления. Феликс нырнул своей рукой в домашние штаны Хенджина — сразу под боксеры — и снова поцеловал Хенджина в шею. Хенджин откинул голову назад и застонал сквозь зубы. Феликс задвигал рукой — быстро и резко. Хенджин инстинктивно толкался ему навстречу.          — Не сдерживайся, — прошептал Феликс прямо в ухо Хенджину и прикусил мочку. Хенджин послушно застонал в ответ — на этот раз громко и с чувством.          В дверь позвонили. Хенджин распахнул глаза и замер. Его бедра резко полегчали. Хенджин недоуменно заозирался по сторонам — куда делся Феликс?          В дверь снова позвонили. Хенджин снова распахнул глаза. Ему потребовалась минута — самая долгая в его жизни — чтобы осознать действительность. Он лежал щекой на раскрытом учебнике психологии. Лицо обжигало горячее полуденное солнце. Футболка насквозь промокла от пота. С ужасом он осознал, что его нижнее белье тоже мокрое.          В дверь позвонили в третий раз. Хенджин, спотыкаясь, добрался до шкафа, бегом стянул с себя всю одежду, натянул чистые боксеры, штаны и футболку прямо поверх потного тела. Он скомкал грязную одежду и кинул в корзину для белья. На нетвердых ногах вышел в гостиную, прошел к входной двери и открыл ее. В дверях, конечно же, стоял недовольный Феликс.          — Ну наконец-то, я уже…что с тобой? — обеспокоенно спросил он, заходя за Хенджином в квартиру.         — Спал, — ответил Хенджин сиплым ото сна голосом.          — Спал, — тупо повторил Феликс. Одна его бровь приподнялась.          — Задремал за учебой, — Хенджин провел рукой по волосам. Они были влажными от пота.          Феликс хмыкнул и прошел в квартиру.          ***          После того сна Феликс снился Хенджину практически каждую ночь. Во сне они жались друг к другу, дрожа всем телом. Хенджин хватал Феликса за волосы, а тот жестко целовал его в ответ. Хенджин захлебывался стонами то лежа под Феликсом, то находясь в нем. Горячие губы, настойчивые ладони и рваное «Ликс…», смешанное со стоном. Хенджин просыпался, запутавшийся в мокрых насквозь простынях и долго приходил в себя, прежде чем встать с кровати.          ***          В один из вечеров, когда Хенджин сидел в кафе Феликса, внезапно отключили свет. Тут же из разных углов помещения донестись недовольные шепотки. Феликс быстро сориентировался, и непонятно откуда вытащил несколько икеевских упаковок с гильзами свечей. Несмотря на все его извинения и попытку поддержать атмосферу, кафе постепенно пустело. Большую часть посетителей составляли студенты, пришедшие за бесплатным вайфаем. Они первыми покинули «Браунис», ворча о недоделанных заданиях. Примерно через час кафе опустело полностью — только Хенджин остался сидеть за своим столиком. Он уже свернул ноутбук и просто копался в социальных сетях.          — Ты иди, наверное, домой, — услышал Хенджин из-за спины голос Феликса. — Смысл тут сидеть?         — А ты? — спросил Хенджин.         — Мне придется подождать, когда включат электричество. Нужно будет проверить холодильники.          — Ты можешь подождать у меня, — сказал Хенджин. Слова вырвались прежде, чем он их обдумал. — Не сидеть же здесь одному в темноте. Мы можем посмотреть фильм или… заняться чем-нибудь еще, — сказал Хенджин. Он постарался изобразить максимально невинное выражение лица.          Феликс, немного поразмышляв, принял предложение Хенджина. Они зашли в круглосуточный магазинчик за пивом и снэками. Как выяснилось, свет отключили во всем районе. Стоя у полки с чипсами, Феликс выразил свое «фи» на медовые чипсы в руках Хенджина — себе он взял с пряными томатами. Наличных у Хенджина не оказалось, поэтому Феликс оплатил покупки сам. Хенджин пробормотал, что вернет деньги, на что Феликс только махнул рукой. Пока они, нагруженные покупками, шли к дому, пошел дождь. А дома выяснилось, что и здесь сидеть им придется без света. Хенджин позвонил управляющему зданием и выяснил, что электроэнергии не будет ближайшие пару часов.          Он и Феликс расположились прямо на полу. Хенджин скинул с дивана подушки и принес из спальни два покрывала. Свечей в его доме не было, зато нашелся портативный ночник. Хенджин не был уверен, что его заряда хватит надолго, но выбирать не приходилось. Феликс запустил на ноутбуке первую часть «Пиратов» и улегся на живот ближе к экрану. Хенджин сел сзади, дальше от ноутбука, и откинулся спиной о сиденье дивана. Первый час фильма они спокойно хрустели чипсами и пили пиво. Хенджин всеми силами пытался сосредоточиться на происходящем на экране, но его взгляд постоянно соскальзывал на лежащего перед ним Феликса.         Света от ноутбука и небольшого ночника хватало, чтобы выцепить из темноты его красивую шею и изящный прогиб в пояснице. Феликс лежал, уткнувшись подбородком в сложенные руки. Футболка парня чуть задралась, открывая крошечную полоску светлой кожи сбоку над линией джинс. Хенджин почувствовал сладкую тяжесть в паху, схватил подушку и водрузил ее себе на бедра. Учитывая длительное отсутствие близости и все те сны, которыми мучало его подсознание, он заводился с пол-оборота.          Феликс обернулся на шум и столкнулся с ним взглядом. Хенджин заставил себя снова посмотреть на экран ноутбука.          Когда фильм перевалил за середину, Феликсу очевидно стало скучно. Он начал ерзать и постоянно перекладывать подушки то в одну сторону от себя, то в другую. Наконец, он приподнялся на локтях, перевернулся на спину и посмотрел на Хенджина.         — Мне скучно, — провозгласил он. Примерно в следующий момент ноутбук за его спиной погас. Сел, понял Хенджин.          — Я заметил, — сухо ответил Хван. Он все еще держал подушку на бедрах и мысленно молился, чтобы свет скорее дали. Он уже тысячу раз проклял себя за излишнюю инициативность. Его желания опережали его смелость. — Ты не замерз? — спросил он в надежде предложить Феликсу предмет одежды, который не будет сидеть на нем в облипку, как это делала футболка. А заодно скроет рукав татуировки и полоску кожи над джинсами, которая кажется, стала чуть шире. Хенджин нервно сглотнул.          — Нет, — удивленно ответил Ли, и, потянувшись, встал на ноги. — Я курить. Ты со мной?         Чувство дежавю заставило волоски на шее встать дыбом, и Хенджин уставился на Феликса. Кажется, последний подумал о том же, поэтому не дожидаясь ответа, пошел обуваться.          — Может, зонт возьмешь? — запоздало сообразил Хенджин, но Феликс отрицательно покачал головой.          — Дождь вроде закончился, — ответил он.          Хлопнула дверь. Хенджин схватил подушку и отшвырнул в сторону. Собственная беспомощность его уже порядком выводила. Делал ли Феликс нарочно вид, что ничего не происходит? Может, он тоже просыпался с мокрыми трусами по утрам и дрочил в душе по вечерам? Блядь, Хенджин злорадно понадеялся, что так и есть.          Мысль о Феликсе, утомленном длинным рабочим днем и удовлетворяющем себя под струями воды, пустила табун мурашек вниз по позвоночнику. Он представил, как Феликс упирается ладонью в кафель душевой кабины и резкими грубыми движениями доводит себя до оргазма. Представил, как сперма смешивается с водой и стекает по его кулаку на пол. Хенджин вымученно застонал и закрыл лицо руками. У него встал.          — Сука-а, — он попытался выровнять участившееся дыхание.          Раздался звук нажимаемых кнопок на коде от двери. Хенджин вскочил с пола и в два прыжка добрался до ванной. Бесшумно прикрыл за собой дверь. Феликс вернулся раньше, чем он рассчитывал. Из комнаты послышались шуршание и тихая ругань.          Хенджин включил воду и вывернул кран на холодную. Он мысленно воспроизвел содержание последнего параграфа из учебника по философии. Перечислил в уме неправильные английские глаголы. Попытался вспомнить имена корейских президентов в хронологическом порядке. Наконец напряжение чуть спало, он несколько раз сполоснул лицо холодной водой и вышел из ванной.          Феликс стоял у кухонного стола и копался в телефоне. Он был насквозь мокрый. С волос и одежды уже натекла небольшая лужица воды.          — Ну наконец-то, — сказал он и убрал телефон. — Сигареты закончились, а пока я был в магазине, — он кивнул на несколько новых банок с пивом на столе и скомканный пакет, — на улице просто ад начался. Обратно пришлось бежать. Дашь мне, во что переодеться и полотенце?         Хенджин врос в пол. Это все казалось началом одной из его мокрых фантазий. Мокрых.          Мокрый Феликс под струями душа.        Мокрый Феликс, кончающий себе в кулак.        Мокрый Феликс в облепившей торс футболке в его квартире.          В штанах снова стало тесно. Не увидев никакой реакции от Хенджина, Феликс подошел к нему, оставляя между ними полшага.          — Ты еще со мной? — Он махнул рукой перед лицом Хенджина.          Хенджин перехватил его запястье. Феликс нарисовал взглядом траекторию от своего скованного запястья по руке Хенджина к плечу и наконец снова посмотрел ему в глаза. Коронным пристальным. Его глаза блестели в свете ночника.          — Как мне стоит это расценивать? — спокойно спросил он.          Хенджин выпустил чужое запястье. Он преодолел оставшиеся между ними полшага. Сказал:         — Как еще одну попытку упростить.          И поцеловал.          Феликс на секунду оцепенел. Чужие губы на его губах. А затем порывисто запустил пальцы в волосы Хенджина и ответил на поцелуй. Горячо, мокро и тягуче. Хенджин скользнул своими руками по промокшей футболке вверх, от напряженного живота к груди и шее. Он мягко погладил кадык парня большими пальцами, обнял ладонями за шею и немного отстранился.          — Тебе все еще нужно переодеться, — сказал Хван. Дыхание обоих сбилось.          — Не думаю, что мне нужна одежда прямо сейчас, — ответил Феликс и выпутался из мокрой футболки. Та звонко шлепнулась на пол.          Феликс забрал инициативу и прижался своим обнаженным горячим торсом к телу Хенджина. Мягко толкнул его к стене и поцеловал. Спина ударилась с глухим стуком и выбила воздух из легких. Хенджин хотел запустить руки в волосы Феликса, но получилось только неловко сжать мокрые слипшиеся пряди. Феликс задрал футболку Хвана, обнажая живот. Тело Хенджина моментально отозвалось на чужую ладонь на его обнаженной коже и покрылось мурашками.          Они целовались несколько потрясающе долгих минут, прежде чем дыхание обоих снова сбилось. Феликс отстранился от губ Хенджина и ткнулся носом в его шею.          — Я видел, как ты пялился на меня весь вечер, — сказал Феликс. Его шумное горячее дыхание пускало обжигающие волны вниз по телу. Его руки изучающе гладили кожу на животе под футболкой Хенджина, — и твой обезумевший взгляд, когда ты вышел из ванной.          Он слегка прикусил нежную кожу на шее Хвана, а затем зализал укус медленным широким движением языка. Хенджин сразу вспомнил, как Феликс из его сна медленно облизывал свою ладонь. Хван думал, что его тело разгорячено до максимума, но все равно почувствовал, как жар приливает к щекам.          — Знал бы про твой фетиш на мокрую одежду, — продолжал Феликс, дразняще подцепляя край джинсов прохладными пальцами, — еще месяц назад кинулся бы в реку Хан. Может, там бы ты меня и трахнул наконец.          Хенджин подавился воздухом. Его колени вдруг сделались мягкими. Он расслабил пальцы, до сих пор сжимавшие пепельные пряди и аккуратно толкнул ладонями плечи Феликса.          — Идем в спальню, — сказал Хенджин.           Дважды просить не пришлось. Цепляясь друг за друга и врезаясь в косяки, они добрались до спальни. Хенджин уперся икрами в жесткость кровати и сел, утягивая Феликса к себе на колени. Точь-в-точь как в том сне. Прижавшись пахом друг к другу, оба шумно в унисон выдохнули.          Феликс снова задрал футболку Хенджина, но на этот раз настойчиво потянул ее выше к лопаткам. Хенджин послушно поднял руки и выбрался из рукавов. Не удержавшись, он тесно прижался грудью к груди Феликса и, почувствовав бешено колотящееся сердце под ребрами, прижал губы к татуировке на шее, к точке пульса. Мягко втянул губами, целуя. Феликс в его руках вздрогнул.           Хенджин немного отодвинулся, когда Феликс зацепил пальцами пуговицу на его джинсах и расстегнул. Вжикнула молния. Феликс слегка сжал ладонью член через ткань боксеров. Хенджин сдавленно застонал. Его уже потряхивало от желания. Учитывая, что эрекция не отпускала его последний час, а короткая передышка в ванной едва ли помогла, прикосновение Феликса оказалось почти болезненным.          — Ради всего святого, сними их, — взмолился Хенджин.          Феликс чуть отстранился, а Хенджин привстал, когда тот потянул джинсы вместе с бельем вниз. Феликс соскользнул с его бедер и опустился вниз, полностью стягивая чужие джинсы. Хенджин думал, что он снимет и свою одежду тоже, но Феликс остался на коленях у ног Хенджина в штанах. Он поднял на него свой взгляд — возбужденный, зрачки полностью залили радужку.          — Пододвинься чуть ближе, — хрипло попросил он. Хенджин понял, что он собирается сделать и послушно придвинулся на край кровати, чуть раздвигая ноги. Феликс провел обеими руками по его бедрам. Поцеловал коленную чашечку. Хенджин втянул в себя воздух. Феликс между его ног. Феликс, целующий его бедро.          — Господи, Ликс, сделай уже что-нибудь, — снова попросил Хенджин. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что его просьбы доставляют Феликсу удовольствие.          Феликс растянул губы в удовлетворенной ухмылке. Наклонился вперед, мазнул поцелуем чуть ниже пупка, а затем приблизился к члену и взял его полностью. Хенджина пробила дрожь. Все мысли разом вышибло. Он едва удержался, чтобы не запустить руку в волосы Феликса и не начать вбиваться в его рот. Вместо этого он откинулся на локтях, впился пальцами в ткань простыни и закрыл глаза.          Феликса, кажется, такой расклад не устроил, потому что он тут же отстранился и сказал:         — Я хочу, чтобы ты смотрел, как я это делаю.          Хенджин распахнул глаза. Феликс смотрел на него темным, сосредоточенным взглядом. Его губы были влажными и распухшими. Едва Хенджин кивнул в ответ, как горячий влажный рот снова накрыл его член. Дыхание перехватило. Он все же оторвал одну руку от простыни и неуверенно положил Феликсу на затылок, путаясь пальцами в его шевелюре. Он увидел, как капля слюны блеснула в уголке рта Феликса, стекла по подбородку и упала куда-то на простынь. Нос Феликса касался его лобка, когда тот полностью опускался на его длину. Феликс с самого начала задал довольно быстрый темп, и Хенджин испугался, что надолго его не хватит.          — По-подожди, — просипел он. Голос не слушался. Дыхание было прерывистым. Сердце выбивало стаккато о ребра. Феликс послушно отстранился и вопросительно посмотрел вверх на Хенджина.         — Я просто совсем близко. Не хочу кончить один.         Феликс понимающе кивнул, поднялся с колен, расстегнул свои джинсы и полностью стянул их с себя. Все это он проделывал, не сводя с Хенджина взгляда. Темное возбуждение плескалось на дне его глаз.          — Скажи мне, чего ты хочешь, — сказал он хрипло, снимая с себя боксеры. Хенджин оглядел его с ног до головы голодным взглядом.           — Иди сюда, — Хенджин поднялся с локтей, положил ладони на обнаженные горячие бедра Феликса и потянул на себя.         Они забрались выше на кровать, и Феликс навис над Хенджином. Руками он уперся в матрас по обе стороны от его головы.          — У меня нет…— начал было Хенджин.          — Мы не будет делать это сегодня, — перебил его Феликс и наклонился за поцелуем.          На этот раз Феликс целовал, не торопясь. Он исследовал, изучал, пробовал на вкус. Языком толкался в язык Хенджина и поочередно мягко кусал его губы. Хенджин прочертил пальцами линии на его спине сверху вниз и опустился руками к его ягодицам, плотно прижимая бедра Феликса к своим. Член Феликса, горячий и твердый, вдавился в его собственный, и оба застонали в поцелуй. От возбуждения уже кружилась голова, и Хенджин немного сдвинул Феликса в сторону. Тот лег на бок справа от Хенджина и уткнулся ему в шею, тяжело и шумно дыша. Хенджин тоже лег на бок и опустил руку вниз, к их членам. Сначала он провел по всей длине возбуждения Феликса и был награжден громким несдержанным стоном в шею. А затем плотно обхватил оба их члена ладонью. Феликс вылизывал и кусал его шею и горло, пока рука Хенджина вела их к финишу.          Когда Феликс начал нетерпеливо толкаться в его ладонь, а движения его рта стали смазанными, Хенджин понял, что тот близко. Он немного замедлил движения своей руки. Феликс, почувствовав, что тот останавливается, оторвался от шеи Хенджина и посмотрел ему прямо в глаза — расфокусированным, безумным взглядом. Его дыхание превратилось в прерывистые маленькие вздохи.           — Джин, — прохрипел он, задыхаясь. Его губы опухли и покраснели то ли от бесконечных поцелуев, то ли от минета. Волосы прилипли ко лбу. Феликс потянулся к губам Хенджина, а затем накрыл его руку на их членах своей и крепко сжал.          Одного ли этого «Джин» или же жеста, или вида Феликса на грани оргазма — а может и всего вместе — хватило, чтобы Хенджин, протяжно застонав, пролился себе, им в руку. Мир вокруг взорвался, зашумел и затих одновременно. Феликс кончил следом. Он дрожал всем телом. Теплая густая сперма стекала по ладоням и дрожащим от оргазма животам, пачкая простынь под ними.          — Блять, — первым пришел в себя Феликс.          Он выпустил руку Хенджина, уложил ее тому на бедро и прикрыл глаза. Их дыхание постепенно выравнивалось.          — Нам нужно в душ, — сказал наконец Хенджин. Казалось, он заново учится говорить. Он чувствовал, что если сейчас же не встанет с кровати, то эйфория от оргазма окончательно утянет его в сон. Феликс что-то неразборчивое промычал в ответ и разлепил сонные веки. Хенджин улыбнулся, и, не удержавшись, провел рукой по его волосам.          — Бли-ин, только не на волосы, — простонал Феликс.          — Ты очень красивый, — проигнорировал его Хенджин и наклонился для поцелуя. Феликс тут же ответил, забыв про грязные волосы и приоткрывая рот. Они лениво целовались еще несколько минут, прежде чем Хенджин, наконец, не заставил себя оторваться от парня и пойти в ванную.          Он наскоро вымылся и вернулся в комнату. Феликс уже уснул, подмяв под себя простынь. При виде Феликса — обнаженного, расслабленного, с разметавшимися по подушке волосами — Хенджин ощутил, как его накрывает всепоглощающее чувство нежности и глубокого удовлетворения. Он еще с минуту просто постоял, наблюдая за спящим в его постели парнем, затем решил, что постельное можно поменять и завтра. Он нашел в университетской сумке влажные салфетки и аккуратно, насколько мог, чтобы не потревожить Феликса, вытер его запачканную кожу.          Феликс все же проснулся, недовольно заворчав.          — Иди уже сюда, — пробормотал он и утянул Хенджина к себе. Обвил обеими руками за шею, натянул на них простынь и снова заснул.