You can look, but no touch

      Хенджин не смог проспать долго. Он проснулся, едва начало светать. Аккуратно выбрался из рук Феликса, сел на постели и нашарил на полу у кровати телефон. Ни пропущенных, ни новых сообщений. Он тупо смотрел на диалоговое окно с Сынмином в мессенджере — зашел туда по старой привычке — когда Феликс что-то забормотал во сне. Хенджин перевел взгляд с телефона на Феликса. Все казалось сюрреалистичным. Умиротворенное лицо Феликса. Телефон без оповещений.          Хенджин встал с кровати и стал собирать одежду, разбросанную по всему полу цепочкой от самой входной двери. Одежду Феликса, за исключением все еще сырой скомканной на полу футболки, он сложил в аккуратную стопку и оставил в спальне, свою же бросил в корзину для белья. Достал из шкафа светлую толстовку, домашние фланелевые штаны и тихо выскользнул за дверь спальни.          В кухне Хенджин оделся, раскрыл окно, достал недавно купленную пачку сигарет и подтащил стул ближе к подоконнику. Закурил. Он делал глубокие затяжки, едва отрывая губы от фильтра и продолжал буравить взглядом экран телефона. С одной стороны, они с Сынмином вроде как все обсудили. С другой — никто не давал ему зеленый свет на то, что вчера произошло. Не смотря на все логические выводы и рассуждения, он все равно чувствовал себя предателем. В животе словно завязывался тугой узел.          Хенджин не заметил, как докурил сигарету и взялся за новую, когда из спальни послышалось движение. Хенджин быстро затушил сигарету, но окурки убрать не успел — Феликс уже стоял в дверях. Растрепанный и восхитительно голый.          — Доброе утро? — неуверенно спросил Хенджин.         — Дашь мне что-нибудь из одежды? — спросил в ответ Феликс.          Его взгляд метнулся сначала к раскрытому окну, затем к импровизированной пепельнице-блюдцу на подоконнике и, наконец, к пачке сигарет, все еще зажатой в руке Хенджина. Плечи Феликса слегка поникли.          Хенджин соскользнул со стула, отложил сигареты и прошёл мимо Феликса в спальню. Тот не сдвинулся с места.          — Вот, — Хван вернулся через минуту, держа в руках домашние штаны и толстовку.          Феликс оделся и снова уставился на Хенджина. Испытующим и проницательным взглядом.          — Прекрати это, пожалуйста, — сказал он наконец.          — Что? — единственный глупый ответ, который смог сгенерировать взволнованный мозг Хенджина.          — Ты сам знаешь.          Не дожидаясь ответа, Феликс сократил расстояние между ними и к удивлению Хенджина сгреб ворот толстовки Хвана в кулаки.          — Не нужно истязать себя, — сказал тихо Феликс. — Мы этого хотели. Ты этого хотел. Я этого хотел. Это уже сделано, ни к чему себя теперь накручивать. Я знаю, что тебе нелегко. Но не обязательно разбираться со всем этим прямо сейчас. — Он наклонился к Хенджину и требовательно поцеловал. Это не было нежно. Это не было страстно. Это было заземляюще. Хенджин, не замечавший до этого момента, как сильно напряжено все его тело до самых кончиков пальцев, наконец расслабился. Феликс отпустил его толстовку и обернул свои руки вокруг шеи парня, не разрывая поцелуй. Его мягкие настойчивые губы были красноречивее любых слов. Хенджин почувствовал, как буквально плавится в теплых руках. Его тело тут же вспомнило то удовольствие, которым его баловали накануне вечером.          Феликс отстранился и внимательно посмотрел на Хенджина:         — Кризис миновал? — поинтересовался он. Хенджин в ответ улыбнулся:          — Да.          Они решили позавтракать яичницей. Хенджин разбил на сковороду шесть яиц и вытащил все специи, какие нашел у себя в шкафчиках.          — Господи, надеюсь, ты не собираешься насыпать туда все, — обеспокоенно прокомментировал Феликс, уставившись на гору из пакетиков и баночек с приправами. Хенджин в ответ лишь загадочно улыбнулся.          Пока Хенджин колдовал у плиты, Феликс натянул джинсы и сходил в кофейню. Он вернулся с двумя большими стаканами кофе, когда Хенджин уже раскладывал еду по тарелками. Феликс поставил кофе на стол и передвинул кухонный стул вплотную к стулу Хенджина. Этот незамысловатый жест заставил Хенджина почувствовать себя счастливым влюбленным подростком. Их больше не разделял кухонный стол. Феликс теперь сидел рядом и касался своим бедром его. Его рука бездумно блуждала по пояснице Хенджина, выводя витиеватые узоры пальцами, пока они ели.           — Если ты продолжишь в том же духе, мы не поедим нормально, — сказал Хенджин наконец, когда мурашки в очередной раз разбежались вверх и вниз от поясницы. Феликс отложил вилку, обхватил Хенджина вокруг пояса обеими руками и ткнулся носом в его щеку.          — Думаю, моему организму нужна вовсе не еда, — пробормотал он. Его теплое дыхание щекотало кожу Хенджина. Его пальцы забрались под толстовку.          — Твоему организму нужен душ, — тихо засмеялся в ответ Хенджин. Но все равно прекратил есть, развернулся корпусом к Феликсу и обнял его руками за шею.          — Опять твои мокрые фетиши?         Хенджин закатил глаза. Феликс пробурчал что-то неразборчивое, поцеловал Хенджина в щеку, выпутался из его объятий и пошел в душ.          Пока Феликс мылся, Хенджин убрал со стола еду и отправился наводить порядок в спальне. Он скомкал простыни с кровати, закинул их в стиральную машину и достал из шкафа чистые. Хенджин только закончил застилать постель, когда Феликс вышел из душа. Несколько секунд они смотрели друг на друга — Хенджин, замерший у свежезаправленной постели и Феликс, стоящий в дверном проеме спальни. После душа он вновь переоделся в одежду Хенджина. Хван только сейчас заметил, что белая толстовка потрясающе сочеталась с пепельными прядями парня. Феликс не делал ничего — нет, буквально ничего — но сам факт того, что он стоял в дверях спальни Хенджина заставлял последнего хотеть прижаться к нему всем телом.          — Скажи мне, чего ты хочешь, — сказал Феликс, словно прочитав его мысли и делая неторопливый шаг вглубь комнаты. До Хенджина постепенно донесся слабый цитрусовый запах шампуня. — Что угодно, — добавил Феликс. От этой последней фразы, сказанной тихим низким голосом, Хенджин ощутил слабость в коленях. Он хотел всего. То, как он хотел Феликса, невозможно было выразить ни на корейском, ни на английском. Поэтому он сократил оставшееся между ними расстояние и молча притянул к себе Феликса за край толстовки.          — Хочу поцеловать тебя, — сказал Хенджин. Феликс улыбнулся, а Хенджин наклонил голову и сцеловал его улыбку. Феликс тут же ответил на поцелуй, приоткрывая губы и запуская руки под худи Хенджина. Не осталось никаких шансов на то, что удастся запустить стирку ближайшее время.          — Хочу снять с тебя одежду, — произнес Хенджин, с трудом отрываясь от теплых губ. Феликс стянул кофту через голову, и Хенджин помог ему выбраться из рукавов. Феликс выжидающе посмотрел на Хенджина. Обоим было интересно, по какому маршруту их поведет эта маленькая игра.          — Хочу, — сказал Хенджин и положил свои руки на обнаженную грудь парня. Он почувствовал, как сердце взволнованно бьется под его ладонями, — чтобы ты лег на кровать, — закончил он и вопреки своим словам скользнул руками за спину Феликса, обнимая и утягивая в глубокий поцелуй. Феликс шумно выдохнул в чужие губы и запустил пальцы в волосы Хенджина. Хван вдруг понял, что страстно хотел бы ощутить эти пальцы на других местах своего тела.          — На кровать, — повторил он. Голос оказался хриплым и непослушным.          Феликс выскользнул из его объятий и шагнул к кровати. Когда его колено столкнулось с матрасом, Хенджин не выдержал и резким движением перевернул его на спину, тут же оказываясь сверху. Он успел увидеть мелькнувшее удивление в глазах Феликса, прежде чем наклонился и поцеловал его. Горячие ладони Феликса легли на его поясницу и надавили. Феликс вздрогнул под ним, когда Хван под давлением чужих рук опустился своим пахом на его бедра — Феликс был восхитительно тверд. Хенджин несдержанно застонал в поцелуй и инстинктивно потерся своим пахом об эрекцию Ли.           Когда дыхание Феликса стало коротким и неровным, а поцелуй — жадным и задыхающимся, Хенджин переместился губами на шею Феликса, лизнул точку за мочкой уха и влажной цепочкой переместился к его ключицам. Руки Феликса сместились с его поясницы на ягодицы, слегка сжимая. Хенджин снова застонал. Ему в голову вдруг пришла мысль, что не считая обнаженной груди Феликса, они оба все еще были в одежде. Тогда он выпрямился и снял с себя толстовку. Феликс не убирал рук с его ягодиц, внимательно следя за каждым его жестом.          Потребовалось еще несколько лишних телодвижений, чтобы развязать узел на домашних штанах Феликса и снять их. Свои Хенджин снимать не торопился. Ему хотелось сначала заставить Феликса забыть, кто он и где находится. Так же, как сам Феликс проделывал это каждый раз с Хенджином одним лишь своим присутствием. Хенджин сел Феликсу на бедра, чуть выше колен, и заскользил ладонями вверх по расслабленным горячим ногам под ним. Первый рваный вздох сорвался с губ Феликса, когда Хенджин достиг ладонями опасной близости с его членом. Эрекция Феликса дрогнула. Хенджин посчитал это своей маленькой победой. Феликс,полностью открытый, обнаженный и уязвимый, придавал ему уверенности в себе, и Хенджин вспомнил про их игру в «хочу».          — Хочу отсосать тебе, — произнес он, наклонив корпус вперед.           Феликс прикрыл задрожавшие веки и хрипло сказал:         — Черт возьми, да.          Хенджин наклонился к его животу и коснулся губами. Затем лизнул языком, отчего живот под ним задрожал в напряжении. Он спустился губами ниже, коснувшись выступавшей бедренной косточки. Руки Феликса лежали по бокам от него на постели, и Хенджин краем глаза заметил, что тот сжал пальцами простыни. Это напомнило ему о том, как он сам вчера вцеплялся в ткань, сдерживаясь, и Хенджин вытянул свою руку вперед, чтобы отцепить руку Феликса от простыни и положить себе на затылок.          — Не сдерживайся, — повторил он фразу, сказанную ему Феликсом из его сна, и взял Феликса в рот. Пальцы на затылке тут же крепко сжались. Легкая боль от этого жеста заставила волоски на шее встать дыбом, а напряженный член болезненно дернуться в штанах. Но Хенджин был настроен довести дело до конца.          Он сжал член Феликса у основания и опустил голову, скользя по стволу губами и упираясь в собственные пальцы. Феликс шумно задышал. Хенджин посчитал это хорошим знаком и снова приподнял голову, крепко смыкая губы на головке. Рука на его голове мягко надавила, и он снова опустился на член Феликса своим ртом. На этот раз, когда он взял до основания, Феликс простонал что-то, отдаленно напоминающее имя Хенджина. Его вторая рука легла Хенджину на плечо и скользнула чуть вниз, погладив напряженные мышцы спины.          Когда Хенджин набрал оптимальный темп, а стоны Феликса стали громче и протяжнее, Хенджин выпустил член изо рта и опустился языком на его яйца. Хван почувствовал легкую дрожь тела под ним и услышал очередной несдержанный стон. Рукой он продолжал старательно наглаживать член Феликса, пока его язык спускался с яиц к промежности и обратно. Он не решался спускаться еще ниже, потому что мысленно решил, что для подобного требуется, как минимум, обсуждение. А в данную минуту Феликс не выглядел как человек, способный на какие-либо обсуждения.          — Хенджин, — пробормотал Феликс. Хенджин поднял голову и столкнулся с рассеянным возбужденным взглядом. Феликс бездумно водил пальцами по его затылку и плечам. — Я хочу кончить, — сказал он.          Эти простые три слова послужили спусковым крючком. Хенджин снова взял его член в рот и резко опустился на него, плотно сжимая губами. Потребовалось всего несколько движений, чтобы Феликс, выгнув спину, напрягся всем телом.          — Джин, — простонал он сорванно. Хенджин почувствовал, как пальцы на его затылке сжались мертвой хваткой, а на его язык пролилось теплое, солоноватое с горчинкой семя. Он немного подождал, пока тело Феликса снова расслабится, выпустил член изо рта и сглотнул.          Живот Феликса все еще дрожал, а сам он, кажется, отключился от реальности, когда Хенджин вскарабкался по постели вверх и лег с ним рядом, обнимая поперек груди. Почувствовав прильнувшего к его телу парня, Феликс открыл глаза и посмотрел на Хенджина.          — Мне понравилось, как ты играл в эту игру, — пробормотал он. — Только в нее играют вдвоем. Моя очередь.          Феликс спустился по постели вниз, прямо к болезненному напряжению Хенджина. Он не тянул и не мучал Хенджина прелюдиями, а сразу стянул его штаны до колен, обхватил рукой твердый ствол и сомкнул горячие губы на головке. Хенджин тут же громко застонал. Он цеплялся руками за пепельные волосы и царапал кожу на плечах Феликса, пока тот умелыми и быстрыми движениями рта и руки подводил его к краю. Хенджин кончил быстро, но он был слишком оглушен и раздавлен оргазмом, чтобы переживать о своей короткой выдержке. Феликс снова вернулся в объятья Хенджина, пока тот восстанавливал вокруг себя разлетевшийся на кусочки мир.          Они еще долго целовались в объятьях друг друга, пока не прозвенел будильник, оповещавший о том, что рабочее утро наконец наступило.          ***         К огромному удивлению Хенджина Феликс оказался до неприличного тактильным. Почему-то тогда, месяцы назад, при первом взгляде на пепельного блондина в татуировках и кожаной куртке, он подумал, что Феликс сдержан и прохладен. Хенджину казалось, что такие люди как Феликс, не размениваются на нежности. То, каким отзывчивым и жадным на прикосновения оказался Феликс, стало для Хенджина откровением. Именно Феликс выступал инициатором касаний и поцелуев в большинстве случаев. Именно он первым тянулся обнять Хенджина или забирался своими прохладными пальцами ему под одежду при любом удобном случае.           И именно Феликс вместо приветствия втянул его в поцелуй прямо посреди кафе — пока еще пустого — ранним утром в субботу, спустя несколько дней после их первой близости.          — Эй, ты чего? — Хенджин протестующе замычал в поцелуй, когда Феликс подтолкнул его к ближайшему столику, приподнял за бедра и усадил сверху на жесткую столешницу. — А если кто зайдет?         — Пусть любуются, — ответил Феликс прямо в поцелуй. — Нельзя, чтобы такая красота пропадала.          Феликс был просто невозможным. Казалось, он просчитывал наперед все реакции тела Хенджина и скрупулезно запоминал все те участки кожи, от прикосновения к которым Хван вздрагивал и тихо стонал в его губы. Он медленно и методично разбирал Хенжина на части, и тот мечтал, чтобы это никогда не заканчивалось.         Слишком занятые губами, языками и руками друг друга, ни один из них не услышал звона колокольчика входной двери, но оба вздрогнули от притворного громкого кашля прямо за спиной Феликса. Хенджин испуганно дернулся в его руках и посмотрел за плечо парня. Он тут же уперся руками в грудь Феликса, отталкивая от себя. Его сердце, до этого бившееся возбужденно, теперь заколотилось по-настоящему испуганно. В двух шагах от них стояла Суен. Феликс прочитал ужас в глазах Хенджина и тоже обернулся. Но к удивлению Хенджина он не отстранился от Хвана, а лишь слегка ослабил хватку на бедрах парня.          Хенджин живо нарисовал себе картину глазами девушки Феликса. Хенджин, в полнейшем беспорядке, выгибающийся и тихо стонущий в губы Феликсу. Сам Феликс — ее парень —, вжимающийся своим твердым пахом в его и крепко держащий Хенджина за бедра.           — Заехала напомнить про съемку сегодня в восемь, — сухо произнесла Суен, бросила короткий презрительный взгляд на Хенджина, развернулась на каблуках и пошла к выходу. Звон колокольчика входной двери прорезал сгустившуюся в воздухе тишину.          Хенджин, все еще упирающийся руками в грудь Феликсу, уставился на него вопросительно. Они до сих пор не обсуждали, как Феликс поступит со своими отношениями. Этот факт вдруг неприятным холодком проник в легкие Хенджина и заставил все его нутро трусливо сжаться. Феликс же выглядел спокойным, и безучастным, и это настораживало еще больше. Хенджина вдруг посетила неприятная догадка.          — Ты знал, что она зайдет? — глухо спросил он. Феликс, чуть помедлив, кивнул. Хенджин пихнул Феликса в грудь, и тот, убрав руки с чужих бедер, отошел назад.          — Какого черта?         — А разве ты уже расстался со своим парнем? — Феликс вдруг перешел из обороны в наступление. Хенджин сжал челюсти. Это был удар ниже пояса, и Феликс мгновенно это понял. — Извини. Прости меня, — быстро сказал он. — Я не имел ввиду…         — Ты имел ввиду то, что ты сказал. Не нужно, правда, — быстро произнес Хенджин, заметив попытку Феликса приблизиться. — Ты прав. Я не разорвал полностью свои отношения и не имею права просить тебя разорвать твои. В конце концов, мы ни о чем не договаривались. Никто никому ничего не должен. Это был просто… просто петтинг, и ничего более. — Слова выходили изо рта Хенджина помимо его воли. Он сам слышал их словно со стороны, голосом, лишь отдаленно похожим на его собственный. Он едва мог с собой справиться. — Но ты делаешь больно ей, ведя двойную игру. Не нужно так легкомысленно обращаться с чувствами других людей, — с моими чувствами, хотел добавить он. — Разбирайся со своим дерьмом, а я разберусь со своим. — Хенджин быстрым шагом пересек зал и вышел наружу. Он буквально сбегал.          Казалось, что прошло по меньшей мере несколько долгих лет, а не дней с тех потрясающих мгновений, проведенных в объятьях друг друга в спальне Хенджина. Опьяняющая эйфория и щемящий сердце трепет сменились страхом из-за шаткости их нестабильных отношений. Реальность придавила Хенджина бетонной плитой, и он не знал, что ему сделать и к кому обратиться, чтобы разобраться во всем этом беспорядке, произошедшем в его жизни за последние пару недель.          ***         «Наверное, мы поторопились. Давай возьмем небольшой перерыв, хорошо? Извини.»         Хенджин тупо уставился на экран. Он сидел за кухонным островом в гостиной и бездумно копался в ноутбуке в попытке отвлечься от тревоги, скручивающей его живот. Буквы на экране смартфона складывались в слова, а те — в предложения, но общий смысл ускользал, словно он читал книгу на плохо знакомом языке. В желудке противно заныло.          «Мы поторопились»         Хенджин убрал с колен ноутбук и встал из-за стола.          «Давай возьмем небольшой перерыв»         На ватных ногах он дошел до ванной комнаты, включил свет и зашел внутрь. Открыл кран.          «Извини.»         Ледяная вода обожгла холодом кожу лица.          Хенджин вернулся в комнату и снова посмотрел на телефон. Новых сообщений не пришло. Палец завис над окошком набора текста. Он сделал глубокий вдох, мысленно досчитал до двадцати и усилием воли заставил себя закрыть диалоговое окно. Он не станет копаться в чужих загонах. На собственном печальном опыте он уже знал, что лезть с помощью к тому, кто об этом не просит — гиблое дело. Феликс дал заднюю. Это его дело. Имеет полное право.          Неприятное чувство в желудке никуда не делось, и Хенджин стал соображать, что он мог с этим сделать здесь и сейчас. Наконец он зашел в список контактов и нашел имя друга.         — Минхо? — вместо приветствия произнес он в трубку через несколько длинных гудков. — Не занят сегодня? У меня есть нестерпимое желание надраться.          ***         — Что будете пить? — спросил бармен, оперевшись руками на барную стойку.         Они пришли в бар, тот самый, откуда несколько недель назад — а казалось, что целую жизнь назад — Хенджин вынес практически на своей спине не соображающего Феликса и повез к себе домой. Обеспокоенное «Ликс», вынырнувшее из его памяти на поверхность, полоснуло горло, словно бритвой.          — Все, что горит, — буркнул Хенджин в ответ, стряхивая с себя воспоминание. К его удивлению бармен молча кивнул и отвернулся, приступая к заказу.          Минхо с подозрением покосился на Хенджина.          — Это будет интересно, — пробормотал он.          Через несколько минут перед Хенджином нарисовалась маргаритка с бирюзовым содержимым и трубочкой. Следом о стойку ударились два шота — один с темной жидкостью, второй — с нежно-желтой.         — Готов? — спросил бармен. Хенджин неуверенно кивнул. — Делай так, — бармен взял в руку перечницу, — как я скажу.          Хенджин еще раз кивнул, уже увереннее, и взял бокал за тонкую стеклянную ножку.          — Пей насчет три. Раз, — бармен невесть откуда достал огниво.          — Два, — он поперчил напиток, поджег, и фиолетовое пламя, вспыхнув, заплясало на поверхности коктейля.         — Три, — Хенджин обхватил губами трубочку, бармен опрокинул одновременно оба шота в бокал, и Хван втянул в себя напиток — сразу до дна. В горло ударил жесткий вкус полыни и лимона. На глаза тут же навернулись слезы. Хенджин отпрянул от трубочки и зажал рот ладонью. Минхо сбоку от него покатывался со смеху.          — Охуеть, что это? — просипел Хенджин.          — «Зеленый ангел», — улыбнулся бармен. — Через минут десять будешь готов.          Он ошибся. Уже через пять минут Хенджина вынесло.          ***         — Ты же не куришь, — Минхо вопросительно уставился на сигарету, зажатую в пальцах Хенджина. Они стояли с торца бара, куда Хенджин вышел под предлогом в туалет минут десять назад. Минхо, не найдя пропавшего в уборной друга, обнаружил его здесь.          — Ну хе-о-он, — протянул Хенджин с каменным лицом и сделал затяжку. Пить больше не хотелось. Курить — еще как. Минхо опустил взгляд под ноги Хенджина — вокруг найков друга валялась кучка сигарет, штук семь, едва скуренных. Брови Минхо поползли вверх.          — Опять эта дибильная привычка, — вздохнул он и требовательно протянул руку к пачке в руке Хенджина. — Какое расточительство, — заключил он. Хенджин покорно отдал ему пачку и продолжил молча курить. Минхо вытряхнул сигарету для себя, поджег, сделал две неглубоких затяжки и внимательно посмотрел на Хенджина:         — Ну?         — Что «ну»?          — Рассказывай, в чем дело, — потребовал Минхо.          — Нет никакого «дела», — буркнул Хенджин. Он принялся перекатывать сигареты у его ног носком кроссовка.          — Ну разумеется, — кисло отозвался Минхо. — Звонишь мне в кой-то веки, тащишь в бар, накидываешься всем, что в рожу лезет, выкуриваешь полпачки сигарет и «нет никакого дела»?         Хенджин не ответил. По большому счету, это Минхо его подтолкнул написать тогда Феликсу. Его доля вины здесь тоже была. Вообще, написал бы он Феликсу, если бы не совет друга? Случилась бы вся эта история? Стоял бы он сейчас здесь, терзаясь сомнениями, правильно ли он поступил, порвав с Сынмином и бросившись в объятия Феликсу? Впрочем, ответ был слишком очевиден. Конечно, «да», на все вопросы.           — Феликс, — просто сказал Хенджин. Никотин уже ударил в голову и смешался с алкоголем в его крови в опасный коктейль. Голова закружилась. Минхо смотрел на него с непонимаем несколько секунд, после чего его лицо вытянулось озарением:         — Оу.          — Вот именно, оу.          — Вы переспали? — тут же оживился он.          — Откуда столько энтузиазма вообще? Вообще-то Сынмин и твой друг тоже. А я вроде как налево сходил, — желудок Хенджина предательски сжался. — Формально я рассказал Сынмину о Феликсе, но мы не расстались…ну, знаешь, как следует. А я полез в постель к Феликсу, хотя никто меня силой не укладывал. И по факту мы с Феликсом не спали, а так… легкий петтинг.          — Охереть, то есть вы подрочили друг другу, а лучший друг не в курсе!         — Мне тебе фотоотчет нужно было выслать или что? — съязвил Хенджин. Он стряхнул пепел с сигареты и снова приложился к ней губами. Где-то на краю своего пьяного сознания он слышал предупреждающий сигнал, но проигнорировал его.          — Фу, — сморщился Минхо, — обойдусь без подробностей. — Он немного помолчал, обдумывая какую-то свою мысль. — А его девушка? Ты вроде говорил, что он по девочкам.          — Я не знаю уже, по кому он там. Он дал заднюю.          — Ты так плох?         — Завали.          Они покурили в молчании еще несколько минут. Наконец Минхо покончил со своей сигаретой, затушил окурок и поднял внимательный взгляд на Хенджина.          — Если бы мне платили каждый раз, когда я прошу тебя не загоняться, я бы уже, наверное, купил себе яхту и домик где-нибудь на Бали, — сказал Минхо. Хенджин смерил его раздраженным взглядом. — Но знаешь, у рта есть много прекрасных применений, и нет, я сейчас даже не о минете. Просто поговорите. — Минхо мгновение помолчал. — Ну а потом можно и минет сделать.           Хенджин закатил глаза и затоптал сигарету носком кроссовка. Его резко начало мутить. Он скурил в сумме три или четыре полноценных сигареты, и, кажется, это было ошибкой. Чувство опьянения вдруг накрыло его второй волной так же резко, как «Ангел» в баре, и он осознал, что мир вокруг него резко зашумел и закружился.         ***         Хенджин обнаружил себя стоящим на перекрестке. Он уже видел вывеску «Браунис» на боковом фасаде кафе через дорогу. С этого угла обзора нельзя было разглядеть, горел свет или нет. По идее в это время кафе должно было быть закрыто. А сколько, кстати, было времени? Куда делся Минхо? Какого черта он вообще здесь забыл? Так много вопросов и так мало ответов.          Во рту стоял стойкий мерзкий привкус. Видимо, его где-то уже стошнило. Хотя желудок до сих пор болел — не исключено, что и дома ему придется обнимать фаянсового друга. Голова раскалывалась.          Хенджин помедлил еще минуту, тщетно пытаясь восстановить в памяти кадры последних нескольких часов. Он помнил, как выпивал в баре, а в следующем кадре курил и жаловался Минхо на жизнь. Детали разговора ускользали, но он помнил чувство раздражения и досады.          Очевидно прошла пара или больше часов, потому что, несмотря на тошноту и головную боль, на ногах он стоял относительно твердо. Немного подумав, Хенджин направился в сторону кафе. Вряд ли там кто-то был, но раз уж он пришел сюда, значит, имело смысл проверить. К его удивлению дальний свет в глубине зала горел. Может, Феликс забыл выключить свет, подумал он. А потом увидел.          Хенджина словно камнем по затылку ударили. Кто, блять, придумал французские окна? Они открывали потрясающий обзор на развернувшуюся в кафе картину. Феликс стоял, облокотившись спиной о внешний фасад барной стойки. Тесно слившись с ним в объятьях, рядом стояла Суен. Они целовались. Нет, они буквально вылизывали языками рты друга друга. Руки Феликса по-хозяйски блуждали по обтянутой тонкой тканью заднице девушки.          Алкоголь, никотин и мизансцена по ту сторону «Браунис» решили заявить о себе именно в этот момент. К горлу противным комом подступила тошнота. Хенджин дернулся в сторону, согнулся пополам и его вырвало. Мерзкий запах содержимого, извергаемого его организмом, заставил желудок скрутиться в новом спазме, и его вырвало снова. Он прижал к носу рукав, чтобы не вдыхать неприятный запах.          — Ты в порядке? — раздался сзади знакомый голос.          Слишком занятый борьбой с собственным телом, Хенджин не услышал ни звука открываемой двери, ни приближающихся шагов. Он круто развернулся и тут же об этом пожалел — от резкого движения желудок снова скрутило, и его вывернуло еще раз — на этот раз практически одной желчью.          — Да блять, — прохрипел он, и медленно поднял взгляд на Феликса.          Хенджин вытер рот рукавом. Феликс с нескрываемым беспокойством смотрел на него в ответ, но подходить не решался. Суен рядом видно не было. Едва Хенджин подумал о ней, злость и раздражение поднялись откуда-то из легких и запульсировали в горле. В ушах зашумело. Феликс продолжал смотреть на него с этим своим удушающим беспокойством в глазах.          Хенджин сделал шаг вперед и ударил Феликса в челюсть. Костяшки тут же онемели.          — Какого хрена ты пудришь ей мозги? — спросил он, зло выплевывая слова. На самом деле, ему хотелось сказать «мне». Какого хрена ты мне пудришь мозги? Но он сказал то, что сказал. Феликс не произнес ни слова. Он поднес большой палец к треснувшему уголку губ и вытер кровь. — Ты даешь ей надежду опять, а потом идешь ко мне или еще к кому-то, и снова причиняешь ей этим боль.          — Я больше ни к кому не иду, — тихо возразил Феликс.          Хенджина затрясло от злости. Он ничего не понимал и чувствовал себя использованным.          — Не подходи, блять, ко мне больше, — сказал он. Хенджин еще мгновение смотрел на изучающий взгляд Феликса, не решаясь отвернуться. Чего он ждал? Извинений? Обещаний Феликса бросить свою девушку и начать отношения с Хенджином? Он не понимал сам, чего хочет от их связи. Никто никому ничего не обещал. Расставание с Сынмином было неизбежным в любом случае, независимо от Феликса. Так что требовать от Ли в ответ того же было бы странно.          Но Хенджин прекрасно знал чего он не хотел. Видеть то, как руки Феликса собственнически мнут чужую задницу. Его язык в чужом рту.          Хенджин развернулся и на ватных ногах зашагал в сторону дома. Глаза защипало. Он вытер злые слезы чистым рукавом толстовки. По крайней мере он надеялся, что чистым. В глубине души он ожидал, что Феликс пойдет вслед за ним. Он хотел, чтобы Ли пошел за ним. Но тот не пошел.          Дома Хенджин стянул с себя худи и бросил прямо на пол. Снять джинсы и футболку сил уже не было. Он повалился на кровать, свернулся калачиком и забылся тяжелым сном.