Выскочка

Финист не боялся огня; об этом Аникей узнал на очередном задании, куда их отправил Владыка через несколько дней, и заключалось оно в следующем: в лесу близ города обосновалась какая-то старуха, которая по словам местных жителей была колдуньей, и Владыка поручил дружине ее поймать; на что Аникей, услышав о странном и несколько абсурдном, задании, возмущенно заголосил похлеще любой девки: —Нет, я не подписывался по лесам за всякими старухами бегать! Это вообще каким боком до дружины касается-то?! Бред какой-то! — А таким боком, Аникей, что мы под властью Владыки Спиридона ходим, и лиходеев ловим, дабы пресечь любые их преступления! Аникей все равно не очень понимал, что имел в виду Годун, который пытался втолковать топорнику суть дела —И что, теперь по лесам носиться, что дети малые? —с издевкой и сарказмом спросил топорник, которого совсем не радовала перспектива провести ближайшие несколько дней в лесу в компании, максимум, пары белок —Аникей, друг, приказ —вещь такая, что не обсуждается, —внушительно проговорил Курган, хоть и сам не рад был отправляться в лес, в сотый раз оставляя семью в городе —И за какие преступления мы доставим эту колдунью в Новгород? — с явной иронией в голосе спросил топорник явно несерьезно —Аникей! Перестань ерепениться! —тоном, не допускающим возражений прикрикнул воевода —За чернокнижие, —уже спокойнее проговорил Годун, возвращаясь к первоначальному вопросу неугомонного топорника —Ладно, я понял, —упрямо буркнул Аникей, поднимая свои карие глаза на товарищей и обводя их добрым мягким взглядом; на самом деле у красавца-топорника были причины для недовольства: хотел он на днях погулять по городу с какой-нибудь красавицей, а тут такая оказия! В лесу-то из кравиц окромя лис, да белок и не сыщется других, а по богатому опыту топорник знал, что рыжули —народ капризный; никогда не получалось у него общаться с рыжими девушками, и, конечно, топорник не находил других причин для своих неудач, кроме роковой закономерности в цвете волос избранниц Когда это подобие бунта, устроенное топорником в надежде изменить курс всей дружины, потерпело до обидного закономерный провал, молодой ратник уже готов был поумерить свой пыл. Но, раз уже ничего не сделать, остается только смириться, —рассудил Аникей и обреченно, но весело, как бы примирительно спросил: —Ну что, когда выдвигаемся? —вопрос дружинник сопроводил настолько обворожительной улыбкой, что, если бы кто-нибудь увидел его в тот момент, этот кто-то определенно счел бы, что перед топорником дюжина красавиц, никак не иначе, кому еще мог Аникей так улыбаться? —Ты, никак заигрываешь с нами, а, Аникей? —кокетливо поинтересовался Бус, так, что бедный топорник даже закашлялся… Только что не подмигнул грозный богатырь, —от такой абсурдной мысли на лице топорника расползлась какая-то глуповатая ухмылка Впрочем, Финист тоже позволил себе улыбнуться словам Буса —Выходим завтра на рассвете, —голос Кургана вмиг отрезвил дружинников; каждый принялся мысленно прикидывать, какие планы рушатся очередной вылазкой, которая, скорее всего, займет не один день; через несколько мгновений Годун всех распустил, наказав утром всем быть готовыми к вылазке, то есть проверить оружие, амуницию и одежду. На следующее утро дружина собралась на дворе Собора в полном составе и в полной боевой готовности; все ждали только воеводу, по команде которого и предполагалось отправление; однако, ждать долго не пришлось: вскоре Годун подошел к собравшимся и, извинившись за свое опоздание, объясняя его поисками Владыки для получения благословения —Все на месте? —окидывая дружину строгим внимательным взглядом, звучно спросил воевода, особенно внимательно отыскивая взглядом топорника и, убедившись в присутствии Аникея, скомандовал: —Дружина, стройся! —ратники молниеносно выполнили команду, сформировав четкий строй, после чего Годун отдал вторую команду: —Шагом марш! —строй двинулся с отработанной годами слаженностью; в тот же момент раздались ритмичные звуки шагов смешанные с гремением разнообразного оружия, которое, по большей части было железным; Ровным строем дружинники покинули Новгород; идти свободным порядком позволено было уже за пределами города, однако, Курган даже когда стены Новгородского детинца остались далеко позади и ратники вышли в поле. А пути до леса им было часа два, а то и все три, с учетом тяжелого оружия.