В погоне за прошлым

В ту ночь Сириусу так и не удалось уснуть. Он призраком слонялся по собственному дому, не зная, куда выплеснуть накопившуюся на сердце тяжесть. Портреты на стенах следили за ним настороженными взглядами, тихо перешептываясь между собой. В очередной раз задержав взгляд на часах, Сириус нахмурился. Казалось время, которое всегда тянулось для него целую вечность, именно этой ночью летело вперёд со скоростью снитча. Не зная, как избавиться от тяжёлых мыслей и тревожного ожидания неизбежной встречи, Сириус решил проверить комнаты, где поселятся его гости. Это были комнаты, которые когда-то принадлежали Андромеде, Нарциссе и Беллатрисе. С тех пор как девушки вышли замуж, спальни пустовали, сейчас представляя собой крайне удручающую картину. Сириус никогда не был хорош в бытовых чарах, но всё же, в силу своих возможностей, постарался хоть немного привести покои в порядок. Хотя бы избавиться от пауков, тараканов, крыс и прочих живностей, которые обитали в комнатах. Он даже обнаружил боггарта, гремевшего в шкафу Цисси. Утро наступило слишком быстро. В штаб заглянула Тонкс, которая без умолку трещала, что она очень хорошо знакома с семьёй Уизли, по крайней мере, со старшими их сыновьями, и хочет познакомиться с остальными, при этом бросая на мрачного и явно уставшего Сириуса нечитаемые взгляды. Ближе к полудню раздался стук во входную дверь. Сириус весь напрягся, а беззаботная Тонкс поспешила открыть её. Дом тут же заполнил гомон возбуждённых голосов, которым вторили крики портрета Вальбурги. Сириус тяжело сглотнул и на мгновение прикрыл глаза. Его слух улавливал отдельные слова, которые смешивались в бессмысленную какофонию. Понимая, что стоять на месте и надеяться, что о его существовании забудут – бессмысленно, Сириус приосанился, натянул на лицо самое добродушное выражение и двинулся в сторону прихожей. С каждым шагом голоса становились всё ближе. Первой он увидел рыжеволосую женщину средних лет, которая радостно обнималась с Тонкс. Сириус видел Молли Прюэтт всего несколько раз в жизни. Первый раз – на юбилее дедушки Арктуруса, куда юная Молли пришла в сопровождении своих родителей. Тот вечер в памяти Сириус сохранился плохо, но он отчётливо запомнил, как Арктурус и Друэлла прошлись по высокой и изящной, словно лоза, Молли оценивающим взглядом и представили ей и её родителям своего сына Альфарда. Молодые люди тогда сдержанно улыбнулись друг другу и после благосклонного кивка родителей отошли немного в сторону, чтобы пообщаться, и, как следствие, провели вместе весь вечер. Тогда ещё маленький Сириус не понимал, почему взрослые так странно переглядывались, будто знали известную лишь им одним тайну. Лишь позже, когда гости разъехались, Арктурус, Друэлла, Орион и Альфард, не скрываясь, начали обсуждать прекрасные перспективы такого взаимовыгодного брака. «Смотрины» — понял Сириус. В течении следующих нескольких лет Сириус ничего не слышал о Молли Прюэтт и даже успел позабыть о ней, пока одним августовским днём не разразился скандал. Сириус как раз готовился к поступлению в Хогвартс, в сотый раз перепроверяя свою сумку, чтобы убедиться, что он ничего не забыл, когда с нижних этажей раздались возмущённые голоса. Маленький Сириус, подгоняемый своим любопытством, прокрался к гостиной и выглянул из-за угла. Арктурус сидел в кресле и курил сигару, что-то тяжело обдумывая, пока Друэлла металась по комнате и драла глотку, крича о предательнице крови, которая сбежала из дома и предпочла её драгоценному сыну какого-то оборванца Уизли. Вальбурга тоже высказывала своё «фи», заявив, что Прюэтты давно отошли от чистокровных устоев и хорошо, что «гнилая ветвь» сама срубила себя, не успев пустить заразу в их дом. Лишь Альфард сохранял невозмутимость. Казалось, сложившиеся обстоятельства его ни капельки не расстроили, а даже наоборот : уголки его губ были слегка приподняты в мягкой улыбке, а глаза загадочно мерцали. Заметив племянника, он незаметно подмигнул ему, отчего Сириус заулыбался. В ту ночь, после того, как все разошлись по своим спальням, Сириус прокрался в спальню к дяде. Альфард сидел за столом и читал какие-то бумаги. Он встретил племянника лёгким кивком и поманил к себе. Сириус забрался на соседний стул и засунул любопытный нос в бумаги на столе, в то время как Альфард поинтересовался, как идёт подготовка к Хогвартсу. После дежурных ответов мужчина отстранённо кивнул и, кажется, ушёл в свои мысли. Тогда Сириус осторожно поинтересовался, расстроен ли дядя, что его невеста сбежала к другому. Альфард удивился его вопросу. — Молли, безусловно, очаровательная, — сказал тогда Альфард, улыбнувшись своим мыслям, — и очень красивая. Я думаю, если бы мы поженились, она смогла бы сделать меня счастливым. Но она выбрала мужчину, который сделает счастливой её. Это сложно объяснить, Сириус, но я считаю, что если бы в мире, особенно в нашем обществе, было больше таких смелых людей, как Молли Прюэтт, то мы все были бы гораздо счастливее. Постарайся быть таким же смелым, Сириус. Те слова дяди навечно засели в голове Блэка. И позже, когда он поступил в Хогвартс, он неизменно следовал им. Сириус жил, как хотел, дружил, с кем хотел, и любил, кого хотел. Вторая и последняя встреча с Молли Прюэтт, тогда уже Уизли, произошла в больнице Святого Мунго. Сириус, Джеймс и Карадок Дирборн доставили Фабиана и Гидеона с тяжёлыми ранениями в больницу, где целители на протяжении нескольких часов боролись за их жизни. Туда же примчались Молли с Артуром. Женщина заливалась слезами на плече мужа и держалась за свой большой живот, который начал спазматически сжиматься. В тот вечер не стало Фабиана и Гидеона Прюэттов, а на свет появились Фред и Джордж Уизли. Сириус мотнул головой, выплывая из воспоминаний, и уже смело шагнул в прихожую. Заметив хозяина особняка, все, как один, повернули к нему головы. Шум стих, словно кто-то наложил на комнату заглушающие чары, а Сириус неуверенно улыбнулся, явно чувствуя себя некомфортно под таким пристальным вниманием. — Здравствуйте, мистер Блэк! — нарушил тишину девичий голос. Уизли закрутили головами и немного расступились, открывая обзор. Сириус шумно выдохнул. Из-за спины Рона показалась улыбающаяся Гермиона. *** Топот ног, какие-то свистелки, взрыв смеха и ругань портрета Вальбурги. Казалось, весь дом гудел. Удивительно, как небольшая компания подростков могла оживить даже такое загнивающее место, как особняк Блэков. Встретив своих гостей, Сириус провёл им небольшую экскурсию по дому, показывая их комнаты. Судя по ошарашенным лицам детей, они были явно не в восторге от того, что им придётся всё оставшееся время летних каникул провести в мрачном грязном особняке. Но они подбадривали друг друга, уверенные, что их не просто так привезли в штаб-квартиру, а значит они непременно будут участвовать в делах Ордена. Но грозный матриарх Уизли быстро остудила подростковый пыл и строго велела держаться подальше от собраний Ордена. Пока дети возмущались несправедливостью сложившихся обстоятельств, Сириус оставил своих гостей обустраиваться и поспешил к своей комнате. На лестнице он столкнулся с Римусом, который смотрел на него со смесью шока, неверия и непонимания. — Она... Ты видел её? — ошарашенно прошептал друг. Сириус понимал о чём спрашивал Римус. Гермиона повзрослела. Это так явно бросалось в глаза, словно с последней их встречи прошёл не год, а минимум несколько лет. Она заметно вытянулась в росте, детская костлявость пропала, хоть и подростковая угловатость всё ещё имела место быть, а волосы стали длиннее и будто на тон темнее. Не то, чтобы это были кардинальные изменения. Скорее обычные стадии взросления, учитывая, что дети, особенно девочки, в этом возрасте росли очень быстро. Но Блэк всё равно оказался не готов к таким переменам и был почти оглушен её видом. Потому что теперь она стала больше напоминать ту Гермиону, которую он помнил. Не удивительно, что Римус выглядел таким напуганным, а в светло-карих глазах прибавилось подозрительности. — Не вынюхивай, Лунатик, я же просил. — Сириус вздохнул и хлопнул друга по плечу, — Придёт время и я сам тебе всё расскажу. Римус выглядел недовольным, но смиренно кивнул. Сириус усмехнулся такой покорности. На самом деле, его поражало, что Римус до сих пор ни о чём не догадался, ведь, по сути, все ответы лежали на поверхности. Или Сириусу так казалось. Но, если подумать, Гермиона мало с кем была по-настоящему близка и Римус явно не входил в это ограниченное число лиц. *** Сириус слышал, как дети шумно переговаривались, бегая по лестнице вверх и вниз. Слышал, как верещали девочки и ругался Рон, наткнувшись на огромных пауков и тараканов в разных уголках дома. Как близнецы дразнили предков на портретах, заставляя тех изрыгать ругательства, что страшно их веселило. Сириус всё слышал и мечтал оглохнуть. Этого было слишком много. Ближе к ночи, когда шум за дверью наконец стих, а спина затекла от долгого сидения в одной позе, Сириус осторожно вышел из своего укрытия. Он крался по собственному дому, словно преступник, боясь издать лишний шум. Клювокрыл был рад его видеть. От сидения в четырёх стенах гиппогриф в последнее время сильно сдал и начал линять ещё хуже, чем обычно. Он с удовольствием ластился к рукам Сириуса, требуя больше ласки, и с интересом совал клюв в ведро с дохлыми крысами. Накормив своего пернатого друга и погладив его на прощание, Сириус также бесшумно пробирался обратно к своей комнате. На втором этаже он ненадолго задержался и посмотрел в сторону гостевых спален, которые теперь занимали детишки. «Детишки...» — усмехнулся про себя Сириус и пошёл дальше. Спустился в подвал и захватил с собой сразу несколько бутылок алкоголя, чтобы не пришлось потом бегать туда-сюда. Лишний раз выходить из своей спальни он решительно не собирался. Каково же было его удивление, когда, вернувшись в комнату, он обнаружил рыжее мохнатое чудо, развалившееся на его постели. Сириус от удивления чуть не выпустил бутылки из рук. — Ты что здесь делаешь, морда? — нахмурившись, проворчал Блэк. В ответ Живоглот хитро сверкнул глазами и лениво потянулся. Сириус с усмешкой наблюдал за ним. На самом деле, они с Живоглотом давно подружились. Он оказался отличным парнем: не раз выручал его, таская ему из кухни Хогвартса еду и полезную информацию. Даже несколько раз пытался поймать для него Питера, за что был несправедливо обвинён в его убийстве. Прямо как Сириус. Они были странно похожи с этим котом. Живоглот проследил, как Сириус прошёл к столу, водрузил на него бутылки, щедро плеснул в стакан виски и в несколько глотков осушил его. Кот странно облизнулся, а его узкие зрачки расширились, почти перекрывая жёлтую радужку. Сириус озадаченно склонил голову к плечу и вопросительно приподнял стакан. — Хочешь? Живоглот снова облизнулся и заинтересованно приподнял голову. Думая, что он бредит, Сириус всё же поставил перед ним стакан и с изумлением наблюдал, как кот жадно лакал виски. — Что ж, теперь у меня появился собутыльник, — пробормотал Блэк и достал ещё один стакан. В ту ночь Сириус много пил и ещё больше говорил, изливая своему молчаливому другу всё, что было на сердце. Живоглот слушал и смотрел на него как-то слишком понимающе. Ближе к утру, когда первые лучи солнца несмело заглянули в мрачную комнату, Блэк уснул, обнимая пристроившегося рядом кота. Его нос щекотал рыжий мех и знакомый флёр самого сладкого в мире кондитерского изделия. Ему снилась Рождественская ночь. Он видел горящий камин и заколдованные омелы, развешанные Джеймсом по всему дому. Слышал смех друзей и хлопки фейерверков за окном. Чувствовал в своей руке тонкие изящные пальцы, а из закоулков затуманенной памяти звенел её весёлый заразительный смех. *** Впрочем, отсиживаться в своей комнате и отлынивать от дел Ордена Сириусу никто не позволил. После нескольких пропущенных собраний и бесполезных попыток Римуса и Тонкс выкурить Блэка из его укрытия, Дамблдор явился за ним лично. Неизвестно, что такого сделал или сказал директор, но после десяти минут наедине, собранный и мрачный Сириус всё же вышел из своей комнаты и отправился на кухню, где все члены Ордена дожидались только его. Сразу после собрания Блэка задержала Молли, которая восприняла нелюдимость Сириуса на свой счёт и недовольно заметила, что если Блэк не хотел видеть их в своём доме, ему стоило сразу об этом сказать. Не желая обижать женщину, которая, по словам Римуса, была очень дорога Гарри, Сириус вежливо улыбнулся и пояснил, что нехорошо себя чувствовал. Молли не выглядела убеждённой, особенно учитывая, как сильно от Блэка несло алкоголем, но сдержанно кивнула и пригласила его отужинать с ними. Сириус стиснул зубы, но, не теряя вежливой улыбки, согласился. На ужин были приглашены и Римус с Тонкс. Сириус сел во главе стола и уткнулся в свою тарелку, чувствуя на щеке тяжелый взгляд друга. Не обращая внимания на мрачных мужчин, беззаботная Тонкс болтала за троих и, казалось, своей энергией заполняла всю кухню. В комнату по очереди стали подтягиваться воодушевлённо переговаривающиеся дети, которые удивлённо умолкали, заметив за столом Блэка. Кроме короткого приветствия в первый день прибытия, никто из детей Уизли и Гермиона не видели Сириуса. Казалось, хозяин особняка никогда не покидал свою спальню. Ребята списали его нелюдимость на психологические проблемы, возможно появившиеся после стольких лет, проведённых в Азкабане и не задавали вопросов. Рон первым вышел из ступора и, поздоровавшись, сел за стол. Остальные последовали его примеру. Фред и Джордж хитро улыбнулись друг другу и уселись поближе к Блэку, по бокам от него. Сириус облегчённо выдохнул, когда заметил, что Гермиона села на противоположном конце стола между Роном и девчонкой Уизли. Молли стала суетливо накрывать на стол, причитая, как ей не хватает родных кастрюль и сковородок. Кухню заполнили аппетитные ароматы, от которых даже у Блэка потекли слюни. Он слишком давно не ел хорошей домашней еды. Застучали ложки, миска с хлебом пошла по рукам, дети передавали друг другу салаты. Казалось, всё должно было пройти спокойно и Сириус даже немного расслабился. После первой смены блюд и недолгих перемигиваний близнецов, один из них всё же решился задать Блэку вопрос. Оказалось, это именно они умудрились выкрасть карту мародёров из каморки Филча и даже разгадали их секретный код, и теперь интересовались, как долго мародёры её создавали. Эти сорванцы быстро расположили к себе Сириуса рассказами про их шалости и изобретения. Слушая их, Блэк всё больше поражался. Он даже захотел взглянуть на изобретения близнецов и, может, дать парочку толковых советов. При этих словах глаза Фреда и Джорджа предвкушающе блеснули, а их мать, напротив, недовольно поджала губы. — Эм... ты ведь Гермиона? — вдруг заговорила Тонкс, привлекая к себе внимание всех за столом. Гермиона застыла, не донеся вилку до рта, и подняла глаза на розоволосую девушку, которая сидела напротив неё. — Да, — кивнула Грейнджер, откладывая вилку. — Я — Тонкс. Мы с тобой так и не успели познакомиться. — Тонкс перегнулась через стол и пожала руку Гермионе. Затем мотнула головой в сторону Сириуса, — Я его племянница. — Оу, очень приятно. — улыбнулась Гермиона. — Взаимно. Я так хотела с тобой познакомиться. — Со мной? — удивилась Грейнджер. — Да, я о тебе наслышана. Я как-то поинтересовалась у профессора Макгонагалл деталями того, как Сириус сбежал из Хогвартса, когда его поймали. Она мне многое поведала. — Тонкс игриво пошевелила бровями, — Ты, гиппогриф и маховик времени. Это было очень смело! За столом воцарилась тишина. Сириус прожигал взглядом свою племянницу, которая послала ему невинную улыбочку. Ну разумеется! И как Сириус мог забыть? Тонкс прекрасно помнила, как Сириус повздорил с Дамблдором, когда тот заговорил о возможной «проблеме» с приездом Гермионы, и у неё тут же включился аврорский нюх. Вот она и начала выяснять, кто такая Гермиона и почему из-за её приезда у Сириуса должны возникнуть проблемы. — Гиппогриф? — недоуменно переспросила Джинни. — Маховик времени? — хором воскликнули близнецы. Все за столом с интересом уставились на Гермиону, которая покраснела под таким пристальным вниманием и коротко пересказала события конца третьего курса. — Ай-ай-яй! Грейнджер, нарушаем школьные правила? — лукаво протянул Фред. Гермиона послала ему колючий взгляд и сердито поджала губы. От дальнейших поддразниваний близнецов и расспросов остальных её спасла Молли, которая одним движением брови заставила своих детей угомониться. Тонкс лукаво сверкнула глазами и, бросив ещё один короткий взгляд на Гермиону, вернула внимание ужину. *** Шла уже вторая неделя пребывания гостей на площади Гриммо. Под чутким руководством Молли и стенаниями детей штаб-квартира принимала всё более обжитой вид. Собрания Ордена Феникса сократились до нескольких раз в неделю, а ушлые детишки не оставляли попыток разузнать что-нибудь о делах взрослых, то и дело попадаясь, грея уши под дверями. К счастью для Сириуса, кроме собраний Ордена и ужина вместе со всеми, больше никто не требовал от него контактировать с остальными жителями дома. Хотя после того, как он несколько раз заявился на ужин, пахнущий перегаром, Молли недовольно скривилась и заметила, что Блэк подаёт детям дурной пример. Даже Римус как-то отчитал его, заявив, что лучше бы Сириус вообще не появлялся на людях, чем в таком виде. Блэку было откровенно плевать кто и что о нём думал. Пока в его крови бурлил алкоголь его ничего не волновало. И это было такое блаженство — отключиться от всего мира. Живоглот был его единственным спутником, который молча разделял с ним каждую секунду и, кажется, ни за что не осуждал. Правда иногда этот проныра всё же уходил от него, чтобы через пару часов вернуться. Сириус подозревал, что он навещал свою хозяйку, чтобы та не переживала за него. Живоглот был ей хорошим и верным другом. Хорошо, что при первой встрече Бродяга его не съел. Но однажды Сириусу всё-таки пришлось ограничить употребление алкоголя. Случилось это одним вечером, когда страдающий от особо жестокого похмелья Сириус пытался продрать глаза и собрать себя по кусочкам. Тонкс и Римус были одними из первых, кто прибыл в штаб-квартиру и теперь тихо переговаривались между собой. На кухне суетилась Молли, готовясь к собранию Ордена. Камин вспыхнул зелёным и в помещение ступил Аластор Грюм, когда по всему дому раздался пронзительный девичий визг, за которым последовали крики о помощи. Вмиг побледневшая Молли узнала голос дочери и бросилась к двери, сбив бедром стул. За ней последовали Тонкс и Римус. Сириус, который тут же протрезвел от криков, выбежал из спальни. Голоса раздавались из комнаты Ориона Блэка. Римус и Сириус, прибежавшие самыми первыми, с палочками наготове ворвались в комнату и застали странную путаницу из тел и конечностей, барахтающихся на полу. Лохматая и раскрасневшаяся Джинни в ужасе орала: «Душит! Оно её душит!», в то время как близнецы и Рон путались и рвали в клочья малиновую мантию, которая обвилась вокруг шеи задыхающейся Гермионы. — У неё уже губы посинели! — испуганно пролепетал Рон. Сириус, быстрее всех сообразивший, что происходит, вмиг подлетел к ним и, растолкав парней, одним взмахом палочки обезвредил мантию, которая жалкой тряпицей повисла на тонкой шее. Гермиона судорожно вдохнула и болезненно закашлялась. В глазах у неё зарябило. Сириус бережно подхватил девушку за затылок и снял мантию с её шеи. Джинни упала на колени, аккуратно повернув подругу на бок, и придержала ей голову, пока та приходила в себя. Вокруг детей засуетилась обеспокоенная Молли. Подхватив с пола мантию, Сириус поднялся на ноги и со злостью швырнул её в горящий камин. Обернувшись, он заметил открытую дверцу шкафа, в которой висели ещё с десяток мантий. Он тут же обдумал, сколькими проклятыми ловушками может быть напичкан дом. Чудо, что дети раньше ни на что не наткнулись! — Ох, Гермиона, милая, как ты? — Молли гладила девушку по плечу и осматривала её шею. Гермиона только кивнула ей, всё ещё тяжело дыша. Говорить она не могла. То ли горло травмировано, то ли просто шок. — Почему вы не воспользовались своими палочками? — задал резонный вопрос Римус. Близнецы нахмурились и скосили взгляд на свою мать. — На время пребывания в штабе мама забрала наши палочки, — ответила Джинни. Молли покраснела и начала лепетать, что просто хотела занять детей физически, чтобы у них не оставалось времени вынюхивать дела Ордена. Между матерью и детьми завязался спор, который грозился перейти в скандал. — Значит так, — громко сказал Сириус, заглушая все остальные голоса, — дети возвращаются в свои комнаты и носа оттуда не показывают, пока я не пройдусь по всем комнатам в доме и не обезврежу все проклятые вещи. Римус поможет мне. Раздав указания и не дожидаясь ответа, Блэк покинул комнату. Все проклятые вещи обезвредить не удалось. Было принято решения выделить под них комнату и запечатать её десятками защитных заклинаний. Когда они закончили, на дворе уже была глубокая ночь. Сириус пригласил Римуса остаться в штабе, и Люпин не возражал. Разрушение темных проклятий, особенно в таком количестве, с кого угодно выжмут все соки. Они вдвоём спустились на кухню, пропустили по стаканчику, после чего Римус, сославшись на усталость, ушёл спать. Сириус задержался. Налил себе ещё выпить и как раз собирался отправиться в свою комнату, когда в коридоре раздались тихие шаги. Не успел Блэк подумать, кому не спится в такой час, как на кухню вошла Гермиона и вздрогнула, заметив его. Сердце Сириуса пропустило удар. — Ох, мистер Блэк, напугали! — вздохнула девушка и приложила руку к груди. Голос её звучал немного сипло, как после сна. На шее отчётливо виднелись красноватые следы, а волосы напоминали разворошённое воронье гнездо. На ней была растянутая пижама с выцветшим от частых стирок рисунком, а на ногах — домашние тапочки с глазами. — Надеюсь, я не помешала? Я просто зашла попить. — Гермиона неловко попыталась пригладить волосы. Она выглядела смущённой. — Пожалуйста, — Сириус махнул рукой в сторону графина с водой. Грейнджер натянуто улыбнулась и прошла к столу, но не успела коснуться графина, как тот взлетел в воздух, напугав девушку. Хлопнула дверца кухонного шкафа и, как по щелчку пальцев, перед Гермионой уже стоял наполненный до краёв стакан. Грейнджер подняла на него удивлённый взгляд. — Вау! Спасибо. — улыбнулась она, — Не знала, что вы владеете беспалочковой магией. Сириус повёл плечом, ничего на это не ответив. Казалось, он вообще был в своих мыслях. Гермиона подняла стакан и сделала несколько глотков. Сириус машинально проследил за движением её гортани. Вверх-вниз. Заметив его взгляд, Гермиона вопросительно склонила голову к плечу. — Что такое? Сириус мысленно отвесил себе подзатыльник. Ему пришлось несколько раз напомнить себе, что вообще-то, он собирался уходить. Но вместо этого Сириус вновь плеснул себе в стакан виски. — Твоя шея выглядит не очень хорошо, — нашёлся он с ответом. Рука Гермионы машинально взлетела вверх и коснулась травмированного участка кожи. — Ну да. Миссис Уизли сделала всё, что могла, но это не особо помогло. Кстати, вы так быстро убежали, что я не успела поблагодарить Вас за своё спасение. Сириус отстранённо кивнул, всё ещё не сводя с неё взгляда. Затем он указал на её шею. — Я могу помочь с этим. — О, да не стоит. Пройдёт. — беспечно отмахнулась она. — Уверена? Завтра шея будет болеть сильнее, возможно, тебе будет трудно глотать пищу. Гермиона нахмурилась и задумчиво прикусила губу. Потом, придя к каким-то своим выводам, кивнула. — Хорошо. Сириус достал из внутреннего кармана мантии волшебную палочку. — Подойди. Гермиона обошла стол и встала напротив него. Сириус отринул все мысли, подцепил пальцами её подбородок и приподнял голову. Вблизи красные полосы, покрытые тонкой сеточкой тёмных капилляров, выглядели ещё более жутко. Кончик древка коснулся её шеи и в тот же миг по горлу Гермионы прокатилась волна тепла, будто она проглотила тёплый чай. Красные следы исчезли с нежной оливковой кожи, а сама Гермиона шумно вздохнула от неожиданности. — Вот и всё. — раздался в тишине хриплый грудной голос. Гермиона пощупала свою шею, покрутив головой, сглотнула для пробы, и подняла на Сириуса сияющие глаза. — Какое облегчение! Спасибо, мистер Блэк. Сириус вновь только кивнул и спрятал палочку обратно в карман. Когда он снова поднял взгляд, то обнаружил, что Гермиона стоит всё так же близко к нему, а меж её бровей залегла небольшая складка. — Знаете, — неуверенно начала она, — это, конечно, не моё дело, но, может быть, вам хватит? — и мотнула головой в сторону стакана с огневиски. Брови Сириуса удивлённо дёрнулись. На несколько мгновений в комнате повисла тишина. Затем он хмыкнул, прищёлкнул языком и поднялся с места. — Ты как всегда права, детка, — он наклонился к ней и чуть тише добавил, — это не твоё дело. Гермиона стушевалась под его испытующим взглядом, а её щёки вспыхнули красным. Сириус хмыкнул. Будет знать, как поучать взрослых людей! Но Гермиона была бы не Гермионой, если бы так просто отступила. Она вздёрнула подбородок и посмотрела на него с вызовом. — Сами-знаете-кто вернулся, — вдруг сказала она. — И никто не знает, что он предпримет. Вдруг он решит испытать удачу и нападёт на Гарри и его родню в Литтл Уингинге. Я знаю про кровную защиту и всё такое, но в любой магии есть своя брешь. Просто представьте: вашему крестнику нужна Ваша помощь, но Вы не в состоянии помочь. Потому что напились до беспамятства! Последнее предложение она особенно подчеркнула интонацией. Сириус всем своим видом сохранял невозмутимость, хотя Гермиона могла поклясться, что на дне серых глаз на неуловимое мгновение промелькнул страх. Или это была просто игра теней в плохо освещённой кухне. — Что же, — Гермиона прочистила горло, — Я пойду. Ещё раз спасибо, что вылечили мою шею и... Доброй ночи! Она развернулась и её тонкая фигура затерялась в тенях, заполнивших длинный коридор. Сириус ещё какое-то время стоял на месте, постукивая пальцем по столу, и думал. Думал. Думал. Нервно провёл рукой по волосам, чертыхнулся и отправился в свою спальню. Полупустая бутылка так и осталась сиротливо стоять на столе.