schroedin bug

      Юнги был жесток, но в то же время чрезвычайно осторожен и предусмотрителен, поэтому его не брали ни нападения со спины, ни слёзные крики жертвы. Он, если честно и откровенно, просто обожает убивать. И делает это изощрённо и со вкусом. Чёртов эстет! В Китайском квартале его прозвали «живодёром», но Чимин иногда ласково поправлял — «мастер своего дела». Ещё с самой небесной катастрофы, с момента, как Юнги вылез из-под плиты, его охватила страшная охота до всяких зверств. Будто бы в этом и крылось его настоящее предназначение. Многие виновные (и не очень) натерпелись от его рук так, что дальше уже некуда. Юнги же пачками людей привык валить. Без всякого смысла.       Про него даже байки одно время ходили. Общество контракторов и кукол шепталось о том, как их брат по несчастью захватил по приказу кого-то не менее страшного, парочку толковых кракеров и в попытке вызнать у них нечто важное, всех перебил. Соорудил из досок, валяющихся в амбаре, большой помост (будто стол, но без ножек), поставил его прямиком на жертв и устроил на нём свидание, перетекающее в оргию. Кракеры умирали, раздавленные чужой тяжестью, а Юнги на это смотрел издалека, соревнуясь с собственными мыслями в том, насколько громким будет эхо хлопка от чужих лопнутых черепов.       Ну и какому обыкновенному — нормальному — человеку придёт в голову подробная затея? Сколько на всё это времени надо потратить! Как тщательно подготовиться! Кто бы ещё захотел с таким театром возиться? А вот Юнги захотел. Потому что для него это пик удовольствия, это развлечение самых высоких проб. Он и сейчас не прочь устроить что-нибудь этакое. После его представлений люди (случайные зрители иле же разносчики слухов), как правило, лишаются не только аппетита, но и рассудка.       Кумико метит в лишённых и жизни. Как бы заодно. Тут даже бежать бессмысленно. Никаких толковых планов не выдумаешь, помощи позвать не успеешь, а боли чисто физически не выдержишь долго. По итогу всё сведётся к летальности. И этому ты, кстати, будешь безмерно рад. Потому что отчаянье настолько тебя поглотит и изуродует, что захочется молиться самой Смерти, лишь бы она тебя забрала и избавила от мук адских.       Держа нож, похожий на завёрнутый крюк, Юнги взглянул на Кумико и ухмыльнулся. Это ухмылка из той категории, которую не забудешь никогда. Сдохнешь — а она у тебя целую вечность перед глазами будет, вся такая гадкая и сердцедробящая. Привязав девушку за руки к верхней балке домика, Юнги приступил к делу. Сопротивления она не оказывала, играть в молчанку, вроде как, тоже не собиралась, но смотрела в чужие, полные безумия глаза очень стойко и серьёзно. Контрактор не любил таких выскочек, а потому, отлично орудуя ножом, усердно принялся сдирать с Кумико кожу. Да, никакой ошибки в сказанном. Нет метода лучше для заземления, чем поступательная боль, что увеличивается с каждым надрезом. А их он планировал много. В конце концов, люди для Юнги — словно свежие персики в руках. Разве что кричать умеют, ну а в остальном очень даже схожи.       Первую полосу отрезанной кожи Кумико выдержала со слезами, но писком — не привычными для палача воплями. Вот это сила! Неужели Бог ею с тобой поделился? Юнги посмеялся над своими мыслями и чистоплотно вытер лезвие ножа о чужое изрезанное платье. Кусок кожи он же простецки бросил в сторону, будто бы фантик какой или завалявшийся в карманах мусор.       — О чём же таком важном вы вели разговоры ночью в далёком от церкви сарайчике? — рассудительно завёл Юнги разговор. Кумико тяжело дышала и глотала собственный пот, который горячкой скользил не только по лицу, но и спине. Организм не выдерживает всей этой напряжённости и концентрата боли. Юнги примерно понимает границы человеческого терпения, поэтому не гнёт палку раньше времени. Если девушке есть что сказать, то именно сейчас она этим и займётся.       — Мы хотим вернуться на землю, в город, — хрипло-хрипло, тихо-тихо.       — Почему это? — с театральной грустью и якобы случайным взмахом лезвия около чужого бледного носа. — Сначала так торопитесь спуститься, а теперь бежите назад. Как-то это не по-семейному.       — Время на исходе. Скоро откроются врата Ада и Рая, — стадия бреда ещё не должна начаться, хотя слова девушки именно на него и смахивают. Юнги не то чтобы не верит в эти байки с вратами, но относится с большим подозрением.       — Знаешь что-нибудь про Систему?       — Она неполноценна, скоро будет потерян контроль над небом.       Юнги откровенно не понимает всех слов Кумико. В предложениях разрозненность, она путает времена и явно не может до конца контролировать язык. Юнги терпеть ненавидит такую болтовню гуляющих по собственной могиле, а потому делает на коже девушки, у бедра, ещё один крохотный надрез, как бы предупредительный, мол, лучше бы тебе говорить более ясно и собранно — моё терпение совсем не сталь.       — Что тогда насчёт неба? Кто конкретно его создал и что на самом деле случилось шесть лет назад? — переходит на более серьёзные вопросы в надежде, что услышит ответы.       Кумико дёргается, когда лезвие продолжает резать её кожу, и резко крутит головой из стороны в сторону. Не знает. Или же хочет делать вид, что ничего не знает. Юнги, конечно, это всё дико бесит, оттого он просто вонзает нож в чужую руку — снова в мышцу — и прокручивает, пока ладонью зажимает рот, жаждущий облачить весь город в страшный вопль. Но никому не нужны свидетели, а потому необходимо быть тихими, как мышки. Хотя в случае Нижнего Города, как крыски.       — Как и почему вы хотите выбраться на поверхность? — Юнги, игнорируя чужую агонию, продолжает заваливать вопросами. Да, живодёр своё звание очень умело оправдывает. Он хлещет Кумико по щекам прохладной ладонью, слегка приводит в себя и щёлкает пальцами перед её глазами. Очнись, дорогая, очнись, нам осталось совсем немного…       Тебе осталось совсем ничего.       — Здесь оставаться небезопасно, — вновь расплывчато. Юнги терпит из последних сил: впритык подходит к подвешенной девушке, остриём водит у самой глотки, заставляет всё больше нервничать и дрожать, словно в эпилептическом припадке. Потому что от живодёра пахнет настоящей мясорубкой, в его тёмных глазах транслируются ужасные эпизоды прошлого, в которых он всегда поступал бесчеловечно, настолько дико, что, кажется, цивилизации давно не существует. — Божьи глаза наблюдают за каждым из нас, — голос Кумико от страха срывается, она начинает ворочаться, пытаться выдернуть верёвку, мешающую сбежать. — Это страшно! — кричит, воет раненым зверем. И неясно отчего: от собственных мыслей, которые шагнули на километры назад, или же от руки контрактора, что замахнулась над её лбом. — Страшно, страшно, страшно!

СТРАШНО.

      На этом моменте Юнги ставит точку. Достаточно. И без того хорошо поболтали. Он до самой рукоятки вонзает нож в чужой череп, прямиком в переносицу. Домик пугается тошнотворного скрипа костных швов, прячет взгляд от обезображенного лица девушки, застывшего на ноте всеобъемлющего ужаса, — с открытым ртом и круглыми пустыми глазами. Её тело ещё немного дёргается, по внутренней стороне бедра льётся моча, она смешивается с кровью, украсившей пол, и начинает отвратительно вонять. Юнги морщится и сплёвывает, будто бы это поможет ему избавиться от противной картины.       — Похоже, ты действительно ничего не знала, — он педантично вытирает грязные руки о какую-то тряпку и закидывает её подальше, надевает рубашку, сам себя хваля. Пускай торс слегка заляпан, зато одежду сберегли. — Если бы знала, то обязательно раскололась, верно? Жаль, конечно, что так вышло, — говорит с трупом. Тот молчком. Обиделся. Ну ладно-ладно, есть за что, на самом деле. Юнги не злится за такое невежество.       Он даже когда уходит, оставляет Кумико подарок — нож в черепушке. Да вот решил не забирать. На память. На долгую и мучительную память — унеси её с собой в могилу. Юнги, конечно, не станет спорить с мирозданием или трактовать свои идеи, но почему-то ему кажется, что, сдохнув, мы ещё долго будем помнить свой последний миг. Кумико умерла смертью никому не нужной — суки, брошенной своими же щенятами. Ну, всякое бывает.       Жизнь, оказывается, та ещё скотобойня. И на каждого здесь найдётся свой профессиональный живодёр.

***

      Чимин давно не спит. Конечно, были какие-то пару часов, когда он всё-таки смог задремать, но всё остальное время он просто тихонечко лежал и слушал, как Юнги многострадально загнанно дышал. В нём ярко жил испуг за содеянное, за настоящее, в котором Чимин с порванной задницей и вытекающей из неё прохладной спермой молчаливо лежал на краешке кровати. За такие штучки отрывают ручки. Вообще-то. Но Чимин так великодушно — ну святой же, святой! — простил свою глупую псинку, дал шанс на покаяние и теперь преспокойненько ждёт, когда Юнги притащит на хвосте хорошие новости.       А без них в этот раз он точно не вернётся. Просто не посмеет. Что-то, да обязательно узнает. Его настолько сильно будут давить ещё горячие, практически живые воспоминания об утре, что он сотрёт все ноги в кровь, умрёт сотни тысяч раз, но жилу знаний из чужой глотки вытащит и Чимину в ноги на золотом блюдечке принесёт. Всё потому, что Мин Юнги самый замечательный, самый глупый и самый-самый слабый. Очень удобный человек.       Чимин умело довёл его до ручки. Этот контрактор сам себе давно не принадлежит. Даже его разум работает на чужие хотелки, сам того не замечая. Как побочка таких экспериментов у Чимина лишь застывшая струйка крови на внутренней стороне бедра. Терпимо. Это всё хуйня. Он уже как лет пять — или даже больше — обесценил насилие. Перестал видеть в нём угрозу, порицание, отказался придавать особое внимание этой проблеме (так же сильно касающейся и его самого) оттого, что в бою все средства хороши. Даже если этим средством станут твои менталка и чистый рассудок. Чимин выменял способность обладать на часть своего спокойствия и тишины. Теперь он полон вздора и мусора, зато сидит выше прежнего и имеет очень зоркий глаз. Просто прыгнул выше собственной головы. А вы говорили, никто не сможет! Чушь!       Многие очень косо посматривали на Чимина, когда он начинал бредить небом. Он и без всякого осуждающего словца знал, что вся эта тема гнилая и туманная, что докопаться до истины просто не позволят. Такую лапшу вешали ему на уши многие кракеры, к которым он шёл за информацией, а уходил с новым трупом на счету собственной души. Ну не выносит Чимин упрёков. И что Вы ему сделаете? Люди-то всякие бывают. Чаще всего лучше к ним со своими советами не лезть. Особенно если оппонент чем-то смахивает на этого Пак Чимина. Он и сам понимает, что огромная заноза мира контракторов. Он роет яму и под Организацию, и под Систему, и под полицию, и даже под своих небесных родственников. Желание первенства очень велико. Оно двигает его к вершинам, к ступеням в бесконечную высь, где правда открывается, как гряда, как рана, как разрыв. Теперь уже не заштопаешь. Примерно поэтому они оказались в Нижнем Городе. Если Чимину подкинуть какую-нибудь мыслю про врата и их создателей, то он, не оборачиваясь, побежит на указанные координаты в попытке обнаружить давно ожидаемое.       Можно ли это назвать сумасбродством? Да пожалуйста. Больной смелостью? Тоже. Чёткой формулировкой собственных желаний и стремлением к их обязательному исполнению? Сто процентов. Чимин всегда гуляет на грани. Он точно не назовёт себя здоровым, но очень хотел бы им быть. И ему даже кажется, что если он наконец-то отыщет то, чего так долго искал, заберётся на последний горный пик и расправит лопатки (будто бы крылья), то точно заземлится, хотя бы немного, но придёт в прошлого себя. Не окончательно, но касательно. Создаст некий баланс — совершенную личность.       Планы, конечно, грандиозные! Здорово было бы их исполнить. А то обидно будет, если столько лет с ума сходил, столько шёл к чему-то запредельному, а тут на — и ты в числе проигравших. Чимин не станет обещать, но иногда ему кажется, что если подобное всё-таки произойдёт, то он просто пустит себе пулю в лоб и преспокойненько умрёт. Потому что смысл жизни is over. Он точно не хочет ходить в лузерах. Тот, кто имеет привычку смотреть на других сверху вниз, никогда не сможет стать блохой. Скорее устроит себе остановку сердечной мышцы. Жаль точно не будет. Никому. Чимину себя в первую очередь.       Юнги возвращается где-то через два часа после последнего удара колокола, обозначающего наступление ночи. Чимин нехотя ворочается — шипит, когда новая порция холодной спермы вытекает из него — и выглядывает из-под одеяла, одним прищуренным глазом посматривая на своего пса. Тот слегка растрёпанный сидит на коленях перед его кроватью. Мило. Очень даже мило.       — От тебя воняет свежей кровью, — ну правда. Значит, кто-то очень мучительно сдох. Чимин за упокой молиться не станет, но печально махнёт ресницами. Ему искренне жаль тех, кто попадает под нож Юнги. Этот мастер слишком зверский.       — Я проследил за той, кто оставляла записки, — Чимин кивает, испытывающее смотрит. — Оказывается, не все местные хотят продолжать здесь жить. Есть несколько человек, которые собираются сбежать из Нижнего Города. Девушка объяснила это тем, что они боятся божьих глаз, — Чимин вздыхает и закатывает глаза. Опять эти тупые заморочки нижних. Сами себе беды придумывают — сами в них свято верят. Полудурки. — Ещё она говорила, что совсем скоро должны открыться врата Рая и Ада.       А?       Чимин от неожиданности даже привстаёт с кровати на локте. Неужели ему не послышалось? Неужели Юнги всё-таки смог вызнать нечто действительно ценное? Он косится на него больным взглядом — помешанным и ледяным, — мол, не врёшь же ты мне? Тот лишь уверенно качает головой. Каким глупым нужно быть псом, чтобы предать своего дорогого хозяина?       — Ты молодец, — Чимин подаётся вперёд и целует Юнги в горячий лоб. Тот кивает и гремит лезвиями ножей, когда чуть расслабляется и падает лицом в жёсткость чужой кровати, словно склоняет голову перед своим собственным божеством. — Ты такой огромный молодец, — голос Чимина звучит слегка нездешне. Он будто бы эхом тянется из палаты психически больного пациента загородного пансионата. Чимин от таких новостей явно перестаёт быть самим собой. Теперь в его безумной улыбке проскальзывает желчь. Ей же он и планирует потопить весь Нижний Город.       Готовьте спасательный круг — Пак Чимин добрался-таки до начала цепочки всей истории.

***

      Жестокое убийство Кумико потрясло Нижний Город. Когда обезображенное тело девушки нашли в самом дальнем от церкви сарайчике, страшный, душещипательный крик куполом накрыл подземелья. Люди не могли поверить, что кто-то из их соседей — кто-то из их близких товарищей, родственников, друзей, любимых — мог совершить подобное злодеяние. Это жутко пошатнуло всеобщий дух надежды. Недоверие селилось в сердцах некогда набожных, оно паутиной сковывало души и заставляло оглядываться, просыпаться ночами и прислушиваться к шорохам, прерываться в секунду молитвы и внимательно смотреть в глаза рядом сидящих, искать в них соринку лжи и предательства крыла самого Бога. По просьбе пастырей и испуганному состоянию жителей было решено усилить дозор на границах Нижнего Города, а также пустить в ночное время по улицам группы стражников, которые будут подмечать хитрые тени и без опаски их отлавливать.       И хотя люди пытались держать себя в руках и продолжать жить, как и раньше, но где-то внутри, в уголках сердца, затаившиеся воспоминания о небесной катастрофе выбирались наружу и своими длинными ядовитыми щупальцами сдавливали невинные глотки. Тревожность душила своей плотной плёнкой. Она заставляла подозревать каждого прохожего, каждого близко живущего и даже своё собственное отражение. Во снах стали, как на повторе старой убитой кассеты, транслироваться падения небесных плит, проливающиеся котлы горячей крови и невыносимые вопли, от которых лопались перепонки избитой души. Строй дружелюбия и семейности распадался, блаженные улыбки стали всё реже мелькать на некогда верующих лицах. Нижний Город одномоментно увяз в плотной занавесе ужаса.       Один лишь Пак Чимин смотрел на всё это с высоты песчаного общежития и дымил сигареткой, мысленно устанавливая сроки того, когда же подземная империя окончательно падёт духом. А ведь это всё благодаря ему самому! Ему — такому умненькому и целеустремлённому! Грудина ликовала от заметных изменений вокруг, начинал чувствоваться собственный вес. Мол, как же я здорово смог всё провернуть, как же удачно я родился под обломками небес!       Никто бы так не смог.       НИКТО.       — Юнги, слушай, а если мы будем потихоньку убивать людей, то, возможно, и местный глава быстрее объявится, а? — Чимин ластился к контрактору кошкой, крепко-крепко обнимал его и водил губами по бледной коже ключиц. Он умел притворяться любящим — он умел заставлять быть любимым. Юнги всегда, кстати, вёлся. — Смотри, как все распереживались. Так ведь и до бунта недалеко.       Чимин не был глуп. Юнги это хорошо знал. Потому слушал его беспрекословно и после этой самой просьбы принялся убивать каждую ночь. После последнего удара колокола он выбирался из комнатушки и незаметной тенью шлялся по улицам, выбирая себе жертв. Чаще всего ими становились блюстители порядка, которых решено было разбросать по всему городу после убийства Кумико. Они патрулировали переулки небольшими группками, но стоило кому-то выбиться из общего строя хотя бы на минутку, как из тьмы возникали руки и утаскивали человека, словно кусок мяса, предварительно зажав ему крикливый рот.       Серию убийств Юнги продолжал в том же духе — изощрённо. Кому-то везло, и он просто умирал от пары ножевых, а кому-то наживую сдирали кожу, вывешивая ту на всеобщее обозрение, словно мокрый кардиган на вешалку. Помимо самого способа убийства, Юнги выбрал себе концепт загадочного сеятеля смуты. Около новоиспечённых трупов их же кровью он оставлял многозначительные послания, увидев которые, хочешь-не хочешь, а всё равно начнёшь тихонечко питать недоверие ко всему вокруг.       Фразочки были действительно громкими: «Так ли ваш глава силён?», «Куда пропало крыло божье?», «Ты веришь в себя или всё-таки себе?». И всё в таком духе. Людей это нехило задевало. Они стали чаще глазеть друг на друга, искать червоточины там, где их просто не может быть, питать сомнения ко всему Нижнему Городу и его вере, которая, как оказалась, не настолько сильна и щедра. Молитва в церкви с каждым днём становилась всё тише и тише, временные промежутки колокольного звона стирались и даже после отбоя жители не смыкали глаз. Потому что никто не мог предугадать, кто станет следующим трупом на этом конвейере смерти.       И во всём этом страхе, удушающем отчаянии находился лишь один человек, который получал неимоверное удовольствие. Чимин сплетения язв распустил по городу, отобрал все поручни, отчего теперь держаться стало не за что, он отрезал речи всем и оставил только сочную горечь, пока сам самозабвенно трахался с Юнги после каждой его кровавой вылазки, умело брал в рот и крутил своей задницей, шустро скача на чужом твёрдом члене.       — Я тебя так люблю, Юнги, — шептал Чимин ему на ухо и нежно целовал в пропотевший висок. — Ты самый замечательный! Мой самый преданный и самый дорогой…       Мой самый слабый…       И получилось так, что благодаря стараниям Юнги приезд главы был перенесён на самый ближайший срок.

***

Срез доступной на данный момент информации:

*Обновлённая информация* *(Недействительная информация)*

Пак Чимин

Сущность: контрактор; Код звезды: pj-995; Способность: призыв оружия; Плата за контракт: неизвестна; Уровень опасности: высокий; Принадлежность: контрактор самостоятельного действия; Возраст: 26 лет; Родной город: Пусан; Состав семьи: мать (известно, что родом из России), отец. Последний бросил его, когда Чимину исполнилось полтора года. На данный момент его статус неизвестен. Мать мертва. На территории Японии проживает бабушка. С ней поддерживает близкие отношения; Отличительные признаки: своеобразное чувство стиля; разговорчивость; эмоциональная лабильность; татуировки на внутренней стороне ладоней; намёки на полигамность; предпочитает применять на своих жертвах как физическое, так и моральное насилие; ради достижения цели готов на огромные жертвы; Характер: беспокойный; присущи перепады настроения; жестокость и агрессия преобладают над самоконтролем; эмоциональная нестабильность; яркие черты манипулятора; полное пренебрежение чужими чувствами и ценностями; присутствует полное осознание своей невменяемости; отсутствие контроля над частыми приступами агрессии; обесценивание насильственных действий; подвержен бредовым состояниям; Сильные стороны: недоступен моральный и физический тип боли; притуплены рецепторы страха; плохо развит инстинкт самосохранения; развита способность оказывать сильное влияние на других; Слабые стороны: оставшаяся в живых бабушка; Увлечения: балет; покупка необычных вещей; Любит: балет; коллекцию своих пиджаков; Не любит: когда всё идёт не так, как ему хочется; слабых людей; Хорошие отношения: неизвестно; Нейтральные отношения: Мин Юнги; Плохие отношения: неизвестно; Моральные принципы и жизненная философия: тотальное отсутствие моральных принципов; Статус: жив.

Мин Юнги

Сущность: контрактор; Код звезды: my-993; Способность: бессмертие, а вследствие, и способность к регенерации; Плата за контракт: любовь; Уровень опасности: высокий; Принадлежность: контрактор самостоятельного действия; Возраст: 26 лет; Родной город: неизвестен; Состав семьи: неизвестен; Отличительные признаки: всегда носит при себе катану; способен отыскать звезду pj-995, не имея точных координат её нахождения; Характер: спокойный, в меру отрешённый; замечены несвойственные контрактору приступы преданности звезде pj-995; бесхребетность в отношении звезды pj-995; открыт страх и эмоция отчаянья в отношении звезды pj-995; из-за того, что не понимает собственных чувств до конца, легко поддаётся манипуляции; Сильные стороны: владение катаной на уровне профессионала; физическая и психическая стабильность; развито ночное зрение; Слабые стороны: звезда pj-995; в момент платы за контракт происходит частичное выпадение из реальности; Увлечения: выполнение просьб звезды pj-995; интересуется изощрёнными методами пыток; оправдывать действия звезды pj-995; Любит: катану; улыбку звезды pj-995; Не любит: проблемы; ложь; когда звезда pj-995 грустит/плачет; затяжные моменты регенерации; боль перед смертью; быть слабым; Хорошие отношения: Пак Чимин; Нейтральные отношения: Китаец Джек; Плохие отношения: неизвестно; Моральные принципы и жизненная философия: зависят от настроения звезды pj-995; Статус: жив.

Обнаружены признаки созависимости звезды pj-995 и звезды my-993. Необходимо тщательное наблюдение.