Как приручить Сюэ Яна (Сюэ прекрасен!)

Сюэ Ян хохотал так, что едва не свалился с края стола. Приключения захмелевшего Синчэня и раскаяния Сун Ланя пришлись по вкусу бродяжке, и тот тут же унесся прочь, вознамерившись принести вина для повторения. Хорошо хоть оделся перед тем как уйти. Правда, для этого понадобились усилия обоих даосов, ибо слепой А-Цин Сюэ Ян не стеснялся, тем более в чужом теле. Оставшись наедине, мужчины сидели молча, глядя на захлопнувшуюся дверь хранилища. Постепенно стало очевидно, что Сюэ Ян, от которого никто и никогда не ждал тактичности, дал друзьям время объясниться. Тишина казалась такой же тяжелой, как и в то проклятое утро в комнатке весеннего дома, хотя прошло немало лет, оба заклинателя повзрослели, и теперь находились в башне, подобно бокалу наполненной темнотой, в которой парили золотистые талисманы, все еще немного размытые из-за остатков тумана. – Извини, – два голоса прозвучали одновременно. Снова повисло неловкое молчание. Каждый думал, что мало того, что воспользовался уязвимым состоянием другого, так еще и заставил его извиняться! Возмутительно! – Это я виноват! – жестко произнесли оба одновременно и снова стихли. Вот уж и вправду задушевные друзья – был бы здесь Сюэ Ян, уже покатывался бы с хохоту, ожидая, что эта парочка скажет хором дальше. Сун Лань сердито засопел, подумав об этом, а Синчэнь дернул лисьим ухом и лукаво улыбнулся. – Сначала я, – снова громко произнесли они и смокли, понимая, что еще одно слово и рассмеются уже сами. Сомнительную победу одержал Синчэнь: – Пожалуйста, дай я скажу первым. – Он даже поднял ладонь, останавливая друга. – Я не имел права так поступать с тобой. Я опоил тебя и воспользовался твоим состоянием. Это недопустимо. Я очень виноват перед тобой… – Синчэнь, – чуть сердито оборвал его заклинатель. – Пара пиал вина не опоит меня ни сейчас, ни тогда. Это я видел, в каком ты состоянии и воспользовался этим. Это я виноват перед тобой. Мне… очень стыдно. И жаль. Прости меня. От произнесенных извинений неловкая тишина стала еще тяжелее, а Сюэ Яна все не было. Синчэнь тщательно обдумал свои слова, пытаясь понять, что же не так, и просиял, поняв, чего не хватает: – Сун Лань! – Мм? – Я хотел этого. Я сам не понимал, чего именно хочу, но после той ночи часто вспоминал и… Мне становилось лучше, от того что эта ночь была. Спасибо тебе. И я часто думал, что очень хотел бы, чтобы это произошло еще хоть раз. Сун Лань порывисто прижался губами к плечу друга. Отпрянул, вспомнив о том, что взрослые люди все же говорят словами, а не поцелуями, и ответил, хотя в это уже не было нужны – на губах Синчэня расцветала самая счастливая улыбка в мире! Та самая, при взгляде на которую прохожие невольно улыбались в ответ. – Я тоже очень счастлив от того, что это было! Хотя и не должен был этого делать, но… – сдавшись, он снова прикоснулся устами к алеющему плечу. – Я очень хотел этого. Спасибо. Я тоже очень хочу чтобы та ночь, и та, что была несколько дней тому назад, и та, что сегодня – повторились и навсегда остались в памяти. И чтобы были еще ночи… Я даже готов терпеть это животное! Синчэнь улыбнулся, но… Но то, что сделал Сюэ Ян невозможно простить. Рано или поздно маски будут сняты. Слишком сложно предугадать, как все сложится. Сун Лань очень осторожно приобнял друга, усаженного на край стол, и поцеловал в лоб. Тяжело вздохнул. Рано или поздно, все погребенные тайны выйдут из земли. Что тогда скажет Синчэнь? Распахнутая с ноги дверь не нарушила объятий. Сюэ Ян радостно промычал что-то ехидное, но не стал уточнять. Поставив на пол кувшин и таз для умывания, он швырнул в груду артефактов пару предметов срамной формы, брошенных во дворе после «поединка». Присутствие двух слепых людей немного расслабило даже Сун Ланя, потому «мечи» так и лежали в траве, пока проходящий мимо Сюэ Ян не прибрал их и не донес до небрежно сваленных в кучу артефактов, где срамные игрушки и заняли свое законное место, увенчав собой гору. Подойдя к даосам, юноша поставил рядом с Синченем блюдо с аккуратно нарезанными фруктами, пиалы и кувшины с вином, после чего уселся за стол, наблюдая за мужчинами с широченной улыбкой. – …? – взгляд Сун Ланя был столь красноречив, что юноша все же снизошел до пояснений: – Этот бродяга жаждет увидеть, как уважаемые даочжаны разливают вино по чакрам! – с трепетным уважением в голосе произнес он, сверкая радостной улыбкой. – Он просит старших поделиться мудростью и повторить ритуал на его глазах! Синчэнь издал странный звук – нечто среднее между озадаченным и полувопросительным «гм» и мечтательным «мм». Кончик длинного хвоста чуть шевельнулся. – Этот необразованный даже нальет вино! – темный заклинатель откупорил кувшин и наполнил чаши медово-солнечным напитом. Сун Лань опустил взгляд – на столе стояли две пиалы. – Даже не думай, что я себя чем-то ущемляю, – хмыкнул мальчишка, тут же изменив тон на издевательский. – У нас всего две пиалы, так что не стесняйся и начинай соблазнять даочжана Сяо, пока этого не сделал я. Угроза подействовала и первая пиала вспорхнула в воздух. Сун Лань передавал напиток очень осторожно, боясь пролить хоть каплю. Синчэнь обнял его, притягивая к себе еще ближе и доверчиво кладя связанные руки на плечи. Поцелуй был очень сладок – как тогда. Чуть улыбающиеся губы ласкали друг друга, а дыхание, пахнущее солнцем и сладкими плодами, ласкало кожу. Очень медленно и бережно, отвлекаясь лишь на подносимые пиалы, Сун Лань уложил друга на спину, нависая над ним и чувствуя, как его обхватывают разведенные бедра. Он медленно ласкал губы и шею, излет ключиц и уходящую вниз линию… Как и тогда Синчэнь сам перевернулся на живот, а после стал коленями на край стола, приникая промежностью к напряженному органу. Длинные черные волосы струились по столу черной рекой, в которой словно звезды белели крошечные крупинки пыли и благовоний. Лисьи уши снова прижались к голове, а отведенный хвост обнажил промежность, с нежной чуть розоватой кожей. Еще одна поданная пиала и холодные золотистые капли заструились по коже. Несколько скользнуло вниз по промежности, омывая ее сладостью, а другие ручейком побежали по руслу позвоночника и собрались в небольшое озеро между лопатками. Как и прежде Сун Лань приник губами, целуя сладкую кожу, так волнительно и пьяняще пахнущую солнцем и вином. Сюэ Ян наблюдал с широкой улыбкой, поставив локоть на стол и подперев голову рукой. Лицо Синчэня было очень близко, темный заклинатель ощущал аромат разлитого вина и легкое сладкое дыхание. Он невольно облизнулся и опустошил пиалу, наслаждаясь зрелищем. Это и вправду было… восхитительно и возбуждающе. Лучше было бы, только если б Сун Лань был в своем теле, но что ж поделаешь… Синчэнь ахнул, почувствовав, как на коже сжались зубы – так же сильно, как и тогда, и тело вновь отреагировало само, сладко выгибаясь и ластясь к чужой груди и паху. Сидящий перед ним Сюэ Ян не удержался от шалости и, омыв кончики пальцев в вине, прикоснулся ими к губам обожаемого даочжана. Бледные чуть розоватые лепестки дрогнули и разомкнулись, обхватывая теплые и чуть шершавые пальцы. Уж насколько мягкой и гладкой была бледная кожа, но горячий и влажный язык тут же прильнувший к пальцам и нежно ласкающий их… это было что-то. Такой приятный на ощупь, и губы такие мягкие, даже клыки не мешали. Синчэнь чуть подался вперед, беря пальцы чуть глубже и то лаская их, то осторожно покусывая… Поглощенный этим Сюэ Ян едва не упустил из виду, что Сун Лань чуть отстранился и теперь оглядывался, выискивая что-то. Юноша кивнул на один из принесенных сосудов – среди вина стоял небольшой горшочек, подаренный юной змеей. – Будь я в своем теле, я сказал бы точнее, но… что еще она могла подарить? – хмыкнул он, продолжая играться с языком Синчэня. Уличив момент, он даже чмокнул обожаемого даочжана в кончик носа. Тот смутился и чуть отпрянул, на что юноша тихо хихикнул и снова поцеловал кончик носа. Сун Лань немного хмуро посмотрел на странный подарок. Так вот что имела в виду юная госпожа, говоря двум отвергнувшим ее мужчинам «используйте это по назначению». Однако искренне рассердиться на ехидную девицу почему-то не получилось. Мазь в горшочке пахла ночными травами, росой и чем-то освежающим, была тягучая и прозрачная, приятная и чуть холодила кожу. Сун Лань нанес смазку на лучистый розоватый цветок, пальцы легко проникли внутрь и погладили упругие стеночки, обильно смазывая их... Синчэнь тихо выдохнул, чувствуя, как пальцы сменяет нечто более округлое и теплое. Цветок медленно раскрывался, впуская гостя. Сун Лань входил медленно, наслаждаясь каждым пройденным цунем. Влажные и гладкие стеночки обнимали член как дорогого друга, мышцы подрагивали, борясь с желанием обнять еще крепче. Когда головка вошла полностью, он подался назад и Синчэнь, не сдержавшись, застонал, сжимаясь, но дорогой друг снова подался навстречу, плавно входя еще глубже. – АХХХХ! – громкий и сладкий стон разнесся под сводами башни, когда головка впервые прикоснулась к чувствительной точке, оглаживая ее. Все тело отозвалось дрожь и жаром, голова стала легкой, а каждая клеточка тела невесомой. Невесомой и хмельной. Сун Лань и сам чувствовал себя как во сне, ощущая, как перед ним расступается нежная плоть, потихоньку впуская желанного друга все глубже. Все шло гладко и легко, Синчэнь тихо и порывисто дышал, раскрываясь навстречу, не сжимался от боли и на обратных сторонах его ладоней не проступали жилы. Постепенно внутри становилось все больше смазки, жезл двигался все свободнее, лаская нутро, проникал все глубже, заставляя Синченя задыхаться от удовольствия. Теперь уже Сюэ Ян развлекался тем, что ловил губами вздохи и стоны, похожие на пение струн. Сун Лань двигался все увереннее, его руки осторожно придерживали талию, а из сбившегося хвоста прядь за прядью выскальзывали волосы, но он не замечал этого, сосредоточившись на своих ощущениях и восхитительном зрелище: тело Синчэня, так грациозно изогнутое в талии, что похоже на музыкальный инструмент, линия позвоночника, по которому еще недавно текла винная река, а теперь покачивались янтарные капельки, пара изящных ямочек, которые хотелось целовать… Все шло так хорошо, вот только… с каждым погружением нарастало странное ощущение. Кожу все сильнее покалывало и жгло, пульсирующее пламя нарастало, еще сильнее будоража кровь… И ощущал это не только Сун Лань. Поняв по озадаченному выражению лица Синчэня что что-то идет не так, юноша принюхался к содержимому горшочка. На вид и на ощупь мазь соответствовала смазке, вкуса не имела, а запах… даже чувствуя аромат трав, он практически не различал их в чужом теле. – А-Ян… – тихо прошелестел Синчэнь. Тонкие бледные пальцы все сильнее сжимали край стола. – Что это… Сюэ Ян не знал, что ответить, но… вдруг почувствовал, что кончик языка, которым он слизнул с пальца немного мази, постепенно начинает покалывать и жечь. Его глаза расширились. – А-Ян… – тихо и угрожающе произнес Сун Лань. – Ты не умрешь своей смертью!