Как приручить Сюэ Яна (Сюэ прекрасен!)

Сун Лань не мог сказать, сколько уже прошло времени и сколько он сидит у стола, держа в руке пиалу. Отрезвляющее зелье давно уже не действовало и голову кружили не то благовония, не то вино, не то странная мазь. Он помнил как осторожно и ласково начал, боясь навредить Синчэню даже неосторожным вздохом, словно оно могло ранить белую и гладкую кожу, такую приятную на вкус и на ощупь. Помнил как нарастал пульсирующий жар, опаляя чувствительную плоть и заставляя двигаться все быстрее, все глубже, все яростнее… Как он вбивался как одержимый, растворяясь в ощущениях, звуках и запахах: скрипел стол, скрежетали пальцы связанных рук, впивающиеся в столешницу, и нежными переливами струн звучали стоны Синчэня. Пахло лунной ночью, ласковым ветром и соблазном – сладким летним солнцем и вином, смешавшимся с причудливо горьковатым ароматом полыни и травянистым запахом странной мази. Помнил, что видел – грациозно изогнутого под ним Синчэня, его кожа, едва ли не сияющая белизной на фоне старого письменного стола из темного дерева, ярко-красные веревки, алеющие следы пальцев, поцелуев и укусов… пара пиал, полных янтарной жидкости и как живот щекотал мех задранного хвоста. Сун Лань двигался быстро, яростно, жадно, до тех пор, пока не излился внутрь. Только тогда пульсирующий жар утих и в сознании проступил временный просвет, сменившийся полной безмятежностью. Кажется, кто-то усадил его и вложил в руку пиалу, но это был точно не Синчэнь. Он лежал на столе, тяжело дыша и даже не пытаясь шевельнуться, измученный лаской и волнами удовольствия. Белый пушистый хвост опустился, прикрывая истерзанный цветок, что уже сомкнулся, скрывая семя. Бедра чуть шевельнулись и опустились на стол, более не удерживая ягодицы поднятыми вверх, восхитительно-грациозный прогиб в пояснице исчез, сменился не менее пленительным изгибом талии между ребрами и тазовыми косточками – словно долина средь холмов. Затуманенное сознание Синчэня медленно обретало ясность. Он пошевелился, ложась поудобнее и услышал звук чего-то, опустившегося на дерево рядом, почувствовал вибрацию, вызванную этим движением, и растерянно замер. Что-то еще опустилось по другую сторону от него, и мужчина почувствовал, как над ним нависли – тихое дыхание и взгляд, едва ли не пожирающий его живьем. Теплые ладони проверили веревку на его запястьях и притянули ее к чему-то, быстро завязывая узел. – А-Ян? – тихо спросил Синчэнь, но ответом послужила пара теплых ладоней, что легла на его талию и резко сдвинула назад, заставляя веревку натянуться. – Подожди немного, дай отдохнуть… – Как скажет даочжан Сяо, – подозрительно покорно и радостно согласился враг, но не отстранился. Послышался шорох и плеск, дурманяще сладкий аромат вновь разлился в воздухе. Прикосновение горячих губ к губам не было неожиданным, Синчэнь покорно разомкнул уста, позволяя вину пролиться внутрь и смениться сладким и медленным поцелуем. Сюэ Ян провел кончиком языка по кромке зубов, подразнил язык, щекотя его, а потом зубки осторожно прикусили губу. Теплые руки медленно скользили по телу, поглаживая бока и ребра, но пока не посягая на большее. Когда же едва выровненное дыхание снова начало сбиваться, горячие губы улыбнулись в уста, позволяя чувствовать улыбку, и скользнули ниже, к шее. Зубы вновь сомкнулись, заставив тихо охнуть, выгибаясь от удовольствия и прижимаясь к горячему телу, но то отстранилось. Ощущение обжигающего укуса исчезло. Коротко лизнув распаленную кожу, Сюэ Ян прошелестел над самым ухом, волнуя дыханием шерстку: – Значит, у даочжаня Сяо чувствительные уши? – голос был полон ласковой насмешки. Теплые пальцы бережно поймали подбородок и повернули лицо, подставляя паре горячих губ лисье ухо. Перемены не смутили Сюэ Яна, он осторожно прикусил самый кончик и медленно направился вниз, слыша, как ускоряется дыхание лежащего под ним человека. Прикусил у самого основания, а после скользнул внутрь языком. Несколько минут он игрался, не позволяя обожаемому даочжану вырваться. Сладкие вздохи сбившегося дыхания шелестели в тишине, порой переходя в тихие стоны, уши подрагивали, а хвост метался из стороны в сторону. Веревки то и дело напрягались, но, сколько бы заклинатель не силился вырваться, продолжали удерживать руки, а лицо крепко держали пальцы Сюэ Яна… – Хватит… – уже в который раз взмолился Синчэнь, вздрагивая от очередного осторожно и сладкого укуса. Слишком приятно, слишком непривычно, слишком сильные ощущения… Тихий смешок опалил тонкую кожу уха, и темный заклинатель неохотно отстранился. – Раз уж даочжан настаивает… – однако тон голоса был слишком довольный. Синчэнь замер, тяжело дыша и ожидая следующей пытки – с чем еще захочет поиграться кот, наконец, дорвавшийся до любимой игрушки? – Сними веревки, – тихо и опасливо попросил он. – Нет, – отозвался Сюэ Ян. – Даочжан Сяо ведь так хотел быть связанным… – веревки натянулись, еще сильнее сжимая кожу. – А я так хочу исполнить все его желания. Сяо Синчэнь постарался припомнить все, что говорил в ту ночь, когда пытался завлечь заклинателей, отвлекая их собой от вражды. Невольно сглотнул. По спине пробежали холодные мурашки не то ужаса, не то предвкушения. – Приятное ощущение, правда? – насмешливо осведомился голос. – Даочжан ведь обещал, что будет с нетерпением ждать эту ночь! – теплые губы тронули поцелуем щеку, щекоча гладкую кожу дыханием и словами. – Что же еще говорил даочжан… Ах, да, он говорил что у него очень чувствительные места здесь… Губы спустились по шее, обжигая ее дыханием, едва уловимо коснулись ключиц и скользнули еще ниже… исчезли. Неожиданное прикосновение горячего языка и губ, сжавших жемчужинку соска, заставило застонать едва ли не в голос. Бедра невольно сжались, жадно обхватывая стоявшее между ними колено. Сун Лань, отрешенно смотревший на это, встрепенулся. Зрелище завораживало, кровь, вновь ставшая горячей, щекотала кожу изнутри. Он медленно поднес к губам пиалу и осушил ее, наслаждаясь зрелищем. Отчего-то он не чувствовал ни горечи, ни ревности, что раздирали душу, когда он впервые застал любовников за неподобающим занятием. Все было просто – Сюэ Ян не мешал ему, а теперь Сун Ланю не следует мешать Сюэ Яну… по крайней мере до тех пор пока тот не наиграется со своей плененной пташкой, получавшей от игры не меньшее удовольствие, чем ее пленитель. – Даочжан Сяо не возражает, если я немного добавлю сладости? – мурлыкнул юноша. Отстранившись, он взял початый кувшин вина и наклонил его, позволяя нескольким янтарным каплям упасть на грудь обожаемого даочжана и заскользить по коже. Синчэнь вздрогнул, но не стал противиться, тогда холодные капли сменились струйкой, скользнувшей от самой груди и до паха, заливая все тело душистым вином, а в следующий миг горячие губы приникли к этой коже, ловя холодные капли и обжигая прикосновениями. Дразнясь, Сюэ Ян то скользил по телу губами, то языком, то ласкал чуть выступающие тазовые косточки и ключицы, то возвращался к груди и терзал поцелуями и ласковыми покусываниями аккуратные жемчужинки сосков. Синчэнь уже даже не пытался скрыть охватившего его возбуждения – этому мальчишке слишком легко удавалось разжечь в нем огонь почти звериного желания. – Что же еще говорил даочжан Сяо… – тихо и насмешливо шептал Сюэ Ян, ловя очередную капельку и спускаясь все ниже, обводя кончиком языка очертания мышц пресса. Напряженный орган, как нож упершийся в горло, лучше любых слов говорил, что к Синчэню уже можно прикасаться. Теплые чуть шершавые ладони скользнули ниже, но продолжая дразнить, огладили бедра, заставляя их раздвинуться, позволяя ласкать нежную гладкую кожу. – Кажется, что у него очень чувствительная внутренняя часть бедер… Синчэнь с трудом сдержал шелестящий стон. Пальцы гладили и ласкали, возбуждая все больше, а близость к интимному месту волновала. Казалось, он даже чувствовал дыхание, касающееся обнаженной кожи легкими потоками. Ласкающие бедра пальцы вычертили еще один узор и скользнули выше, огибая ноги и обхватывая ягодицы широкими ладонями. Сюэ Ян несколько раз огладил их, а потом неожиданно сжал, заставив сладко выгнуться от удовольствия. Одновременно с этим кончик языка коснулся основания стержня и быстро скользнул вверх, стремясь к навершию. Горячие губы обхватили налившуюся головку, согревая ее, и опустились ниже, позволяя Сюэ Яну на миг взять член так глубоко, что он едва не поперхнулся. Отстранившись к концу жезла, юноша продолжил ласкать его губами и кончиком языка, то посасывая, то чуть покусывая, и с улыбкой глядя, как напрягаются от рывков веревки. Ласковая и доброжелательная улыбка Синчэня принадлежала всем: каждый мог ею любоваться. Мягкую покорность Синчэнь дарил своему дорогому другу, привыкшему видеть в нем кроткого монаха, а вот почти звериная страсть, которую Сюэ Ян выбивал словно искру кремнем из тесала, принадлежала лишь ему: резкие и порывистые движения, сильные и властные, такие неожиданные для кроткого монаха, но очевидные для человека с сильной волей, уверенно ступающему по своему пути. Сейчас Синчэнь рвался из веревок, желая поймать голову, играющую с его жезлом и резко войти в нее до предела. Веревки напрягались, но удерживали, а улыбка, цветущая на теплых губах, становилась шире и злораднее с каждым рывком. Вновь заглотив навершие жезла, Сюэ Ян ненадолго убрал руку, а когда она снова появилась, то очень осторожно прикоснулась к розоватому отверстию, обдав его прохладой. Пальцы легко вошли внутрь, лаская упругие стеночки и обильно смазывая их новой порцией мази. Синчэнь тихо застонал и, опершись одной ногой о край стола, приподнял бедра, подаваясь навстречу горячим губам и пальцам, все смелее осматривающимся внутри, ласково поглаживающим и медленно проникающим все глубже, к заветному выступу. – Даочжану Сяо нравится? – спросил юноша, копируя участливые интонации обожаемого даочжана. Сюэ Ян заполнил каждое слово, сказанное в ту ночь, и теперь обратил их против Синчэня. – Потрясающее ощущение, когда тебя наполняет что-то и касается здесь, верно? – ответом послужил стон – проникшие еще глубже пальцы пощекотали чувствительное место, и эти прикосновения отдались дрожью в теле Синчэня. Пальцы подались назад, и он неосознанно потянулся за ними, но они тут же снова нырнули внутрь резким толчком. Синчэнь застонал, чувствуя, как внутри снова начинает пульсировать пламя. – Ну же, даочжан Сяо, – продолжал нашептывать Сюэ Ян, вновь и вновь погружая пальцы, и усиливая силу толчков. Почему-то на кожу пальцев мазь не действовала. – Ты ведь говорил, что так хочешь почувствовать это, скажи, тебе нравится? – Да… – очень тихо выдохнул Синчэнь, тело которого само двигалось в темпе, заданном рукой, насаживаясь на пальцы, что все быстрее вбивались внутрь. – Даочжан Сяо хочет, чтобы я продолжил? – вкрадчиво осведомился юноша. Синчэнь выдохнул тихое «да», но это не удовлетворило истязателя. Вытащив пальцы, подготовившие отверстие к новому проникновению, он приставил к разомкнутому цветку головку члена, едва не обжегшего и без того пылающую от смазки кожу. – Даочжан? Ты хочешь? – повторил свой вопрос Сюэ Ян, глядя, как напрягаются веревки от того, что Синчэнь хотел сам насадиться на горячую головку, упирающуюся в обласканное отверстие. – Да, – чуть громче и внятнее повторил он. – Скажи «хочу», – потребовал юноша и чуть толкнулся вперед. Разведенные перед ним бедра дрогнули, волна дрожи пробежала по телу от самого паха и до горла, вырвавшись судорожным вздохом. – Даочжан Сяо, скажи «хочу», – тихо повторил юноша, – И ты получишь это. Все что хочешь. Синчэнь чуть шевельнулся, прикусил губу, о чем-то размышляя. Выдохнул. – А-Ян. – громко и четко произнес он. – Я хочу. Тра… сделай это, пожалуйста. – Сделать что? – невинно осведомился восхищенный юноша. Ему не послышалось? Синчэнь хотел сказать «трахни меня, пожалуйста?». Восхитительно! – А-Ян! – строго одернул любовника Синчэнь, но большего сказать не успел. Голос сорвался на стон – массивная головка слишком неожиданно толкнулась внутрь и вошла, расталкивая стеночки. Было слишком узко, но так приятно… Сюэ Ян вышел и толкнулся внутрь и снова, и снова, занося странную мазь все глубже. Синчэнь уже стонал в голос, вцепившись в веревки как утопающий. Ощущение столь массивного предмета, упрямо проникающего внутрь, заставляло выгибаться. Казалось невозможным проникнуть еще глубже, но почти с каждым толчком жезл вонзался все глубже, заставляя стонать все громче. Сюэ Ян, словно завороженный смотрел на живот, желая увидеть холмик – сможет ли он войти так глубоко? И если да, то будет ли видно холмик, или же мышцы пресса скроют его… Сделав еще несколько мощных толчков и убедившись, что может двигаться внутри, не испытывая и не принося неприятных ощущений, юноша сменил темп на более медленный и плавный, почти ласковый. С каждым погружением Синчэнь покачивался как на волнах и стонал, тихо и напевно, как шелковые струны… – Что же еще говорил даочжан Сяо? – ласково спросил у любовника Сюэ Ян. – Ну же? Даочжан может припомнить? Но Синчэнь предпочел сделать вид, что не услышал этого тихого вкрадчивого вопроса. Что еще он говорил? О боги, нет, эта штука едва помещается в нем, о чем вообще может идти разговор?! Новое погружение заставило его застонать, сладко выгибаясь и вцепившись в веревки. Ох, до чего же щедро одарила природа тело Сун Ланя… – Что же еще говорил даочжан Сяо… – продолжал насмешничать Сюэ Ян, играясь с плененной пташкой. – О, я, кажется, вспомнил! Сердце Синчэня замерло – не то от воспоминания, не то от чуть более резкого толчка. – Да, вспомнил! – Сюэ Ян едва ли не рассмеялся, почувствовав, как мышцы любовника сжались, еще сильнее обхватывая медленно выходящий из влажной плоти член. – Даочжан Сяо говорил, что… – повисшая пауза оказалась слишком мучительной, юноша дразнил Синчэня, слишком хорошо помнящего свое обещание. – Что мне нравится ощущать что-то во рту, когда в меня входят, да? Что-то крупное, доходящее до самой глотки… – цепкие пальцы прикоснулись к распахнутым в стоне губам и скользнули внутрь, чтобы погладить язык. – Даочэжан Сяо, тебе нравится? Заклинатель, лишенный возможности даже стонать с облегчением выдохнул и раскрыл рот еще шире, позволяя пальцам войти глубже. Его тело сотрясалось от ускорившихся толчков, голова снова кружилась, а разлившийся повсюду аромат вина пропитал воздух. В тишине гулко раздавалось тихое поскрипывание стола, и непристойные звуки от быстро соприкасающихся тел – влажные шлепки и хлюпанье. От одного этого можно было умереть со стыда, а ведь помимо них звучали еще и стоны! Его стоны! Нависший сверху Сюэ Ян смотрел на связанного заклинателя с обожанием, вбиваясь все сильнее и быстрее, оставляя все меньше времени для вздохов… А ведь оставалось еще одно желание, высказанное в ту ночь, и повторенное несколько раз…