Гравитация

— Ну же, Бродяга, я приеду на каникулы. — Гарри с удовольствием зарылся пальцами в густую черную шерсть. — На рождественские, обещаю. Сириус довольно ткнулся носом ему в щеку, вуфнул в ухо что-то подбадривающее и щекотное. — Я тоже скучал. Но сам понимаешь… Сириус кивнул, вывалив язык, встал на задние лапы поставив передние, поднявшемуся Гарри на плечи. Орден собирался в доме на Гриммо этим летом, поэтому Гарри там и не показывался. Не хотел иметь ничего общего с людьми, которые считают, что спрятаться за спину мелкого подростка, обозвав его Избранным — лучшая идея. Сириус, до этого верный идеалам и при этом понимающий необходимость защищать и бороться, за лето тоже призадумался, отчего это охоту за возрожденным Темным Лордом все так хотят возложить на его крестника и нашел данный план совершенно абсурдным. Сириус был готов биться сам, зубами выгрызать свободную жизнь себе и Гарри, но все, что обсуждалось на собраниях никак не походило на борьбу. Или подготовку к ней. Скорее, напоминало некачественную имитацию бурной деятельности, которая ни к чему не приведет. Все его бывшие соратники переливали из пустого в порожнее в разговорах за столом, и если к чему и прикладывали усилия за эти месяцы так это к бесполезным поискам Гарри, который ясно заявил, что находится в безопасности и здравии и совершенно не желает быть найденным. Сириус был разочарован. А разочарование Блэков всегда сопровождалось повышенными тонами, разгромом окружающего пространства и применением фамильных проклятий. Переговоров Блэки исторически не вели, высказывали свое мнение и дальше хоть трава не расти. И у Сириуса, каким бы неформалом тот ни был, в жилах текла та же кровь, что и у десятков поколений его бешеных предков. По итогу в конце августа Мундгундус Флетчер загремел в Мунго приложенный парой не смертельных, но противных и калечащих фамильных проклятий рода Блэк за попытки воровства, а Альбус Дамблдор со всей возможной вежливостью, если можно было так назвать переведенный в осадный режим особняк и отмену фиделиуса на его имя, был уведомлен о том, что ему стоит искать другое место для штаб-квартиры. Не то, чтобы Сириус резко возненавидел бывших соратников, нет, но он больше не видел в них тех с кем может встать спиной к спине. Крестный их не винил, но для Сириуса война была вчера — для остальных же прошли годы, отяжелившие их, сделавшие их теми людьми, что поддались течению и переложили ответственность. И доверять им защищать свою спину и спину Гарри его крестный больше не мог. Гарри понимал, что тот еще не придумал, что делать дальше, но знал — Сириус изобретателен и много времени крестному не понадобится. — Все, Бродяга, пора. — Гарри чмокнул пса в шершавый нос. — Зеркало у меня с собой. Свяжусь вечером после пира. Не волнуйся. Крестный лизнул его в щеку и опустился на все четыре лапы. Вскоре темный силуэт потерялся в вокзальной толчее. Гарри какое-то время еще смотрел ему вслед, а потом встряхнулся и обернулся к проходу между платформами. Ужасно хотелось повернуть кольцо на мизинце. Стать Джонатаном. Светловолосым и черноглазым парнем, незнакомым никому по ту сторону прохода. Которого могут узнать разве что Рон и Гермиона, да Марк, которого точно на вокзале не будет. Но, увы, такая роскошь, как быть неузнанным ему не доступна. В школе скрываться будет невозможно. На магической части платформы было тише чем на маггловской. Гарри пришел к отбытию поезда и на перроне уже почти никого не было. Из взрослых магов и вовсе никого — разве что школьники со старших курсов уже забросившие в купе вещи, небольшими группами дожидались объявления об отправлении, разминая ноги перед многочасовой поездкой. Гарри поднял руку, услышав знакомый клекот. Сокол Гермионы опустился ему на предплечье, аккуратно, чтобы не порвать когтями рукав, забалансировал протягивая одну лапку. Короткая записка от Гермионы — номера вагона и купе и пароль от заклинания, которым они с Роном его заперли. Им, как старостам, предполагалось собрание а после патрули, но они позаботились, чтобы Гарри не оказался вынужденно в чужой компании и доехал с комфортом. — Спасибо. Поттер погладил птицу под клювом и сокол, довольно прижмурившись, стартанул ввысь, беря курс на Хогвартс. Клетки и прочую атрибутику сов, как и телепание в поезде гордый представитель почтового племени не признавал. Хотя совиным печеньем, которое готовилось из мясной смеси, не брезговал, это да. Гарри добрался по пустым коридорам вагона до купе, отпер дверь подсказанным заклинанием и им же, только обратной вязью, запер. Отписался в дневнике, что благополучно сел на поезд и какое-то время подождал ответа. Того не было, видимо, Марк был занят. Бессонная же ночь давала о себе знать и как только он закрыл дневник, сонливость навалилась сторицей. Поттер снял куртку, свернул ее и положив ту на сумку, сделал подобие подушки. Через пару минут он уже спал, доверяя гермиониным заклинаниям ну и собственной короткой рунной цепочке, и зная, что за десять минут до Хогсмита его разбудит объявление из кабины машиниста. В большом зале в этом году было как-то неуютно. Факелы горели синеватым светом, как и свечи под хмурым, затянутым темными облаками, потолком. Доспехи по периметру были начищены, но блестели как-то холодно, а флаги факультетов словно потускнели. Гарри устроился за столом, между Роном и Гермионой, короткими кивками поприветствовав близнецов Уизли и Кэти Бэлл. С последней он общался мало и больше по делу, девушка неплохо разбиралась в зачарованиях метел, но для нелюдимого Поттера и подобное общение со стороны факультета могло казаться едва ли не близкой дружбой. Так что поздороваться однозначно стоило. Хотя бы ради видимости социальных взаимодействий вне обычного и весьма узкого круга. — Смотри. — Тихонько подтолкнула его в бок Гермиона. — Слева от профессора Спраут. Гарри скосил взгляд. Рядом с жизнерадостной Помоной Спраут одетая, как ядовитое пирожное дама, с поджатыми губами и брезгливым взглядом, казалась чужеродным элементом, не только на фоне профессора травологии, но даже рядом со Снейпом, который хотя бы внешний вид приводил к одному знаменателю с внутренним своим отравленным собственным же ядом состоянием. — Что за ядовитый торт? — Спросил Гарри. — Это друг мой… — Наш новый преподаватель Защиты. Фред и Джордж старались тянуть насмешливый тон, но вот взгляд у близнецов оставался серьезным. — Отец сказал, что она первое лицо после нашего Министра… — И, что кроме, как жабой дамочку между собой не называют. — И явно она тут, чтобы не нас учить… — Аврорская академия ее в глаза не видела. — Добавил Джордж, выразительно коснувшись левой ладонью своей груди. На этом месте обычно авроры носили свой значок. — Да и Гильдейского значка не видно. — Мрачно добавил Рон. — Даже у Люпина он был, хоть и самого низшего звена. Как и у Локонса, не понятно правда за какие такие заслуги, но был. И у Квиррела, не к ночи будет помянут. — Она сюда не Защиту преподавать пришла. — Подытожила Гермиона, фыркнув. — Какой значок? Она здесь, чтобы министерскую пропаганду читать. И следить. За нами всеми. Начиная с преподавательского состава, заканчивая учениками. — Пусть читает. — Гарри успокаивающе сжал ее ладонь. — Не первый год сами учимся. Ничего не поменялось. А что на Совах спрашивают мы и так знаем. Программа основных экзаменов не менялась тридцать лет. Прорвемся. — Хорошо бы. — Вздохнула подруга, с подозрением снова оглядывая даму в розовом. — Хорошо бы ты был прав, Гарри. Что ж, близнецы и Рон были правы. И речь Амбридж, которой та прервала словоизлияние Дамблдора — об этом четко сообщала. Дама в розовом явно была искренне и с энтузиазмом сделать все, чтобы испортить всем учебный год. Если бы она просто была инспектором, который должен был бы выявить реальные проблемы Хогвартса с преподавателями и безопасностью учеников, Гарри даже бы порадовался. Тролли, трехголовые собаки, василиск во время обучения — никак не способствовали тому, что можно было бы назвать безопасностью в стенах школы. Стравливание факультетов, некомпетентные и более того, опасные для учеников преподаватели — тем более. Если бы министерство озаботилось доскональной проверкой соискателей на должности и осмотром замка перед каждым учебным годом на предмет опасных для жизни учеников объектов, все было бы куда проще. Но Долорес Амбридж явно явилась сюда не за этим. Долорес Амбридж пришла сюда узнать — сколько давления ученики и преподаватели могут вынести, прежде чем взбунтуются. Видимо министерство хотело знать границы и в довесок хотело набрать компромата и по возможности дискредитировать нынешнее руководство. И это уже настораживало. Не то, чтобы Гарри уважал директора Дамблдора, не за что ему было его уважать, но так же он знал, что до директора она доберется в последнюю очередь. А первым делом давить начнет на него самого. Просто потому что он Избранный. И следовательно априори связан со всеми политическими ходами Дамблдора, а еще она думает, что у Гарри кроме себя самого и, по ее мнению, директора никого нет. И даже если Поттер во всеуслышание заявит, что никакого отношения к делам дражайшего Альбуса Дамблдора не имеет и иметь не хочет, ее это не убедит. Старик славно в конце прошлого года со всех трибун выкрикнул имя Гарри, как свидетеля возрождения Воландеморта. Хотя сам Поттер и слова никому не сказал, предпочитая отмалчиваться. Тогда он просто не знал, что делать, а после его запихнули к Дурслям, так ничего и не объяснив. Ему вообще ничего не объясняли. Никогда. И Гарри объяснял все себе сам. И выводы ему не нравились. Совершенно. А вот план был. Доучиться пятый обязательный курс. Сдать экзамены, чтобы министерство не могло прикопаться к его раннему совершеннолетию, которым его обеспечил кубок и директор не пожелавший разобраться в происходящем сразу, и которое он не подтверждал только из-за Надзора, дающего власть имущим иллюзию контроля над ним, и исчезнуть больше никогда не беря в руки палочку из остролиста. Но для этого стоило пережить этот год, уворачиваясь, от желающих с ним приключиться опасных событий. Да.