Перемены. Нити

      В этом году Дамблдор, казалось, решил наверстать недостаток нашего общения с прошлого года и стал вызывать меня к себе на приватные беседы раз в неделю и показывать мне в омуте памяти историю Тома Реддла, ныне известного как Лорд Волдеморт. Не спорю, парнишка был странный, жестокий и безумно одинокий, каким и мог бы вырасти маг в маггловском приюте. Он напомнил мне меня. Возможно, я бы сам стал таким, окружай меня целая толпа Дадли. Осколок человеческого во мне говорил — маги жестоки, они не приемлют такую науку, как психология, в большинстве своём не ведают жалости, а потому так развиты тёмные искусства и защита от них, оттого каждый третий чистокровный волшебник считает себя вершиной эволюции и готов подмять под себя и магглорождённых, и самих магглов. Дамблдор пришёл к напуганному, озлобленному мальчишке и сделал что? Угрожал, напугал ещё больше и настроил против себя. Наверное, поэтому ко мне подослали Хагрида — большого, смешного и совсем не страшного, несмотря на его габариты. А Реддл запомнил свой первый магический урок — не доверяй никому.       Второй его урок был — всем насрать на твои проблемы. Не хочешь ехать домой на каникулы, потому что ты живёшь в маггловском приюте, который забрасывают бомбами? Я со своими родственниками и рядом не валялся. На его месте я бы набрал у домовиков еды и остался бы в Визжащей хижине. Плюс это накладывалось на явное расстройство личности. Точно! Когда стану министром магии, издам закон об обязательном прохождении психологической экспертизы всеми учениками Хогвартса.       Большая часть меня твердила — выживает сильнейший. Реддл как мог утвердился в магическом мире и стал перекраивать его под себя. Он боялся смерти и подстраховался, как сумел. Он действовал так, как поступали с ним — жестоко, бессердечно, не ища мотивов и не оглядываясь на последствия. Я так хотел сказать Дамблдору — ты сотворил монстра! Это твоя вина!       Но на самом деле был виноват весь магический мир. Каждый из магов в какой-то мере Волдеморт, опьянённый силой магии. Потому-то у него было так много сторонников.       Одного я только не понял — зачем в это втянули меня? Зачем этот сумасшедший старик, схлопотавший этим летом проклятье, заставившее почернеть пальцы его правой руки, выставляет против матёрого безумного волшебника мальчишку, едва держащего волшебную палочку? Я, что ли, виноват в том, что он убился о посмертное проклятие Лили Эванс? Нет, во всём этом была другая причина, я только пока не мог понять, какая.       Если бы наши встречи с директором не были обязательными, я обходил бы волшебника по широкой дуге. Всё во мне говорило о том, что добра его интриги мне не принесут. Шерсть на загривке вставала дыбом от его пронзительного голубого взгляда, а в голове иногда стучали молоточки лёгкого ментального воздействия. После второй такой встречи я всю ночь бушевал в лесу и на утро вышел из чащи весь ободранный и в чьей-то крови. Хагрид что-то буркнул себе в бороду и окатил меня ледяной водой из ведра.       В первое же посещение студентами Хогсмида Рон и Гермиона потащили меня в деревню. Я понимал, что ребята засиделись в замке и жаждали иллюзии свободы, но сам идти не хотел — налетевший накануне шторм принёс с собой вьюгу и прорву снега, навалив сугробы выше колен. И будь на то прихоть моей внутренней сути, я бы пушистым мячиком скакал меж деревьев в Запретном лесу, но в своём нынешнем ленивом состоянии не желал пробираться несколько миль, загребая ботинками снег. Отправив ребят гулять по лавкам, я растёкся тёплой лужей по стулу у камина в «Трёх метлах» и медленно потягивал молочный коктейль. С трудом друзья сорвали меня с тёплого места и потащили обратно в замок сквозь шквальный ветер. На пути к Хогвартсу случилось несчастье — на наших глазах Кэти Белл попала под проклятье ожерелья и угодила в больничное крыло. Мнительный Рон тут же вспомнил о Малфое, пятнадцать минут назад вручившем Кэти свёрток возле уборной заведения мадам Розмерты. Гермиона подхватила его инициативу, все обвинения достались Драко, который обеспечил себе алиби. Сидя в кабинете Дамблдора, он обидно скалился в сторону моих друзей, Рон багровел от злости, а Гермиона походила на хмурый кипящий чайник. Я с ухмылкой наблюдал за ними, пока не поймал предостерегающий взгляд Снейпа. Я передёрнул плечами и состроил недовольное лицо.       После этого случая Рон решил, что Малфой хочет устранить игроков Гриффиндорской команды по квиддичу, а Гермиона — что конечной целью была не Кэти, а кто-то другой. Я пообещал им следить за Драко и выяснить, что он задумал, а на самом деле скрывался ото всех в укромных местах замка и наслаждался тишиной.       Перед самайном я впервые попал на встречу Клуба Слагхорна. Мероприятие это было скучным и долгим. МакЛагген хвастался успехами своего дяди на министерской службе и был похож при этом на дешевую пародию на Малфоя. Другой парнишка за обе щеки уплетал десерт и вообще не догадывался, с какой целью его позвал Слагхорн. Гермиона сидела как на иголках, понимая, что её родители, хоть и были великолепными дантистами, не могли обеспечить ей хоть какую-то репутацию в волшебном мире. Однако был в этой встрече один интересный момент — я умудрился подслушать разговор Драко со Снейпом. Первый твердил о том, что это честь — получить задание от Лорда, а второй настойчиво предлагал свою помощь, потому как дал его матери Непреложный Обет. Драко изображал уверенность в своих силах, а второй старался держать в узде свою злость. Не удивительно, что конструктивного диалога у них не вышло. После ухода Снейпа я последовал за Драко. Уже почти дойдя до подземелий, он почувствовал меня. Мы замерли одновременно — светловолосый парнишка в темноте коридора и я — словно его тень, в трёх шагах позади. — Ты все слышал? — не оборачиваясь, спросил он. Я молчал. — Он угрожает моей семье. Я не могу отступить, — его голос упал до шепота.       Я бесшумно подошёл и обнял его за плечи. Он вздрогнул. — Он уже клеймил тебя, не так ли?       Драко мелко кивнул, сжал кулаки. — Он живёт у нас дома… он ест из нашей посуды… залил кровью парадный зал… везде его прихвостни… — Драко бормотал быстро, еле слышно. Он боялся сорваться, перестать быть сильным. Таким, каким он никогда не был. Я прижал его крепче. — Просто тяни время. Всё будет хорошо, — прошептал я.       Малфой положил свои ладони поверх моих, отклонился назад, опираясь на меня. — Побудь со мной, — попросил он.       Я кивнул и увлёк его в один из пустующих классов. Заходя в помещение, я сразу очистил его от пыли, проветрил, сдвинул старую мебель к стенам, а стол в центре трансфигурировал в широкий матрас на помосте. В воздухе зависла пара свечей. Он даже не отреагировал на всё это, улёгся головой мне на колени и глядел в тёмную стену. — Я боюсь… Что-то во мне противится всему этому. Я не хочу подчиняться, я боюсь боли, я боюсь всех этих страшных людей у нас дома… Ты бы видел Сивого, это же… — Тише, — шепчу я, — моя маленькая вейла. — Ты знаешь?! — он смотрит на меня со страхом. — Твой запах. Он становится сильнее.       Драко всхлипнул, закрыл глаза рукой. — Мой дед был таким. Это он пошёл за сам-знаешь-кем, очарованный и влюблённый. Отец говорит, дед был немного сумасшедшим, повёрнутым на своем школьном друге. Я застал Абраксаса Малфоя живым до того, как его поразила драконья оспа. Он и правда был… особенным. Я чуствую подобное в себе, а отец не понимает, говорит, я должен отринуть эту гадкую суть, воспротивиться ей. Я не могу… Я чувствую, что умру без этого. — Видимо, вейловской крови в тебе слишком много. Если ты станешь её отрицать, то, вполне возможно, погибнешь. — Как мне быть? — он с надеждой поглядел на меня. — Ты же мальчик-который-выжил! Ты убьешь его и мне не нужно будет ему служить!       Серебряные глаза смотрели на меня с безумным отчаянием. — Я похож на убийц тёмных лордов? — улыбаясь спросил я. — Нет, — он тоже улыбнулся. — Ты похож… — тут его улыбка угасла. — Ты похож на меня. — Я не вейла.       Он вскочил, сел коленями на мартац и пристально вгляделся в мои глаза. — Не вейла, но и не человек, — заключил он. — Умничка! — я протянул руку, легонько ущипнул его за щеку и чмокнул в нос. — А тебе до полного принятия сущности ещё год, как минимум. Ты только начал просыпаться, — я был уверен в том, что говорю, но понятия не имел, откуда.       Он улёгся обратно, явно успокоенный своим открытием. — Зачем ты стёр мне память? — Это воспоминание не пошло бы тогда тебе впрок. Да и… я был немного неадекватен в тот момент.       Малфой тихо рассмеялся. — А мне понравилось. Я бы хотел повторить.       Я фыркнул. С самой Остары со мной не случалось подобного, как будто это был пробный запуск либидо, а пока была тишь да благодать. — Может быть, — ответил я.       Мы провели в пустом классе ещё несколько часов, болтая о разной ерунде, стараясь не касаться серьёзных тем, и расстались довольными этой ночью.       При следующей встрече Драко, громко растягивая слова, бросил: — Всё водишься с нищетой, Поттер? — Зато у меня золотая ложка из задницы не торчит, Малфой! — ответил я и подмигнул ему. В ответ он прикусил губу, скрывая улыбку.