Перемены. Нити

      Очередная встреча с Дамблдором обернулась не только просмотром чужих воспоминаний о Реддле, но и длинной нотацией о том, что я, очевидно, недостаточно проникся идеей узнать больше о секрете его бессмертия. Я был заворожён прочувственной речью и сидел, околдованный, на стуле, постепенно растекаясь по нему, как снеговик в тёплой комнате. Я не заметил, как старик вышел из-за стола и приблизился ко мне. Только когда он протянул руку, чтобы по-отечески погладить меня по голове, я инстинктивно увернулся и сбросил морок. — Я понял, сэр, — я вскочил со стула, сделал шаг назад, состроил виноватое лицо. — Я добуду это воспоминание в ближайшее время.       Дамблдор замер, нахмурил седые брови. — Я надеюсь на тебя, мой мальчик.       Я быстрым шагом покинул кабинет. Что это было? Зачем ему меня касаться? И откуда взялось это странное наваждение? Я не хотел признаваться себе, что директор меня пугал. Где-то в душе я точно знал, что если он узнает о моем наследии, для меня всё резко изменится. В худшую сторону. Струна, связывающая меня с Дамблдором, звенела и искрила. Я мечтал порвать её, избавиться от этой связи и перестать притворяться, но время ещё не пришло.       Первого марта я проснулся от того, что Дин завопил «с днём рождения, Уизли» и бросил в Рона свертком. Рон застонал, а я вскочил на четвереньки на своей кровати от неожиданности. Волосы встали дыбом, хвост метался из стороны в сторону, а удлинившиеся клыки царапали нижнюю губу. Хорошо, что полог был задёрнут.       Я постарался успокоиться. Упал на спину, сжал руками и пригладил непослушный хвост. Чёртовы люди. Я хотел жить один. — Как жаль, что из-за этих уроков по аппарации нас не пускают в Хогсмид! — простонал Рон. — Фред и Джордж сказали, что будут ждать меня в «Кабаньей голове».       Я тихо фыркнул — этот паб был помойкой. А в «Три метлы» мадам Розмерта отказалась пускать близнецов ещё в прошлом году.       Я совершил утренний ритуал по наложению чар и откинул полог. — Доброе утро, Рон, это тебе, — я протянул ему знамя «Пушек Педдл» с автографами двух лучших загонщиков команды — Горговича и Йейтса. Всё-таки рождественская встреча у Слагхорна оправдала себя. Мой друг потерял голос от восторга.       Я уже шёл в ванную, когда услышал голос Рона. — Гарри, у тебя тут мармеладки лежат, я возьму?       Я махнул рукой, даже не представляя, о чём он говорит. Через десять минут, уже готовый к новому дню, я позвал рыжего на завтрак. Но Рон не торопился. Он сидел и пустым взглядом таращился в окно. — Она прекрасна… — бормотал он. — Её волосы как шоколад, её глаза… Какие у неё глаза? Она, видать, и не знает обо мне…       Пощелкав пальцами перед лицом друга, я понял, что дело нечисто. — О ком ты говоришь, Ронни? — вкрадчиво спросил я. — О Лаванде? — Нет, что ты! — наконец он обратил на меня внимание. — Я говорю о самой прекрасной девушке на свете — о Ромильде…       Оглядевшись, я нашёл на полу коробку мармелада, в которой не хватало половины. Под коробкой обнаружилась записка от Ромильды Вейн. Щедро сдобренный амортенцией подарок валялся у меня со дня Святого Валентина, я использовал его как освежитель воздуха, всегда приятно пахнущий чем-то хвойным и пряным. — Пойдём-ка, дружище, к нашему профессору Слагхорну. Я уверен, у него есть средство для тебя. — Но я не хочу к нему идти! — возмутился друг. — Ромильда ходит к нему на дополнительные занятия. Я уверен, она будет там.       После этих слов Рон возражать перестал и пошёл за мной прочь из гостиной, даже не переодев пижаму. Слагхорн нам не обрадовался, но принял мою лесть своему профессионализму и решил помочь.       Не спорю, с амортенцией он справился быстро, а вот его желание отметить удачное исцеление отравленной медовухой, явно было лишним. Не успел я принюхаться к своему бокалу, как Рон опрокинул в себя порцию яда и забился в конвульсиях. Моя удача и на этот раз была со мной — я смог найти в саквояже профессора безоар, о котором читал в своем учебнике зельеварения, и тем самым спас жизнь Рону.       Слагхорн признался, что собирался подарить отравленный напиток Дамблдору, но пожадничал. Это было уже второе покушение на убийство и без того полумёртвого старика.       Был только один хороший момент в этом происшествии — Рон и Гермиона, наконец, помирились.       Я встретился с Дамблдором и рассказал ему о том, что узнал от Слагхорна, соврав, что воспоминаниями тот делиться отказался, но разговор с Реддлом помнил дословно и пересказал мне. — Что такое крестраж, сэр? — задал я закономерный вопрос. Как и ожидал, мне доступно объяснили, что это такое и где его можно спрятать. Что один из них я уничтожил на втором курсе, а ещё один был спрятан в проклятом кольце. И теперь моей главной задачей был поиск оставшихся предметов. Но о том, что один был спрятан в моей голове, директор ничего не сказал. Не знал или?..       Рон и Гермиона слушали меня очень внимательно. — Значит, дневник и кольцо уничтожены, медальон и ещё один… у тебя. Осталось три, — подвела итог Гермиона. — Есть идеи? — Ни одной, — улыбнувшись, признался я. — Думаю, Дамблдор затеял это своё «обучение» с просмотром жизни Реддла только за тем, чтобы я сам занялся их поисками. Но… я знаю точно, что в простую ложку крестраж не запихнуть, предметы должны обладать магией, быть артефактами. — И ты это знаешь… — вопросительно протянула Гермиона. — От Ахернара Блэка, точнее, от его портрета. Он жил пятьсот лет назад и интересовался крестражами, — как честный ученик отрапортовал я.       Гермиона кивнула, удовлетворившись моим ответом. — Хорошо. Я подумаю, что это может быть, — проговорила она, и её мозг зажужжал извилинами. Девушка скептично глянула на меня и развеяла звуковую иллюзию.       Я улыбнулся ей и встал со стула. Мадам Помфри вот-вот должна была явиться и выгнать нас с девушкой из больничного крыла.       В среду команда Гриффиндора провела самую изнурительную тренировку за весь год — нам предстояла игра с Хаффлпаффом в ближайшую субботу. Пришлось тренироваться в темноте, после уроков. Я нашёл выход — трансфигурировал своей команде очки как у меня и зачаровал на ночное зрение.       Кормак МакЛагген на позиции вратаря играл больше для зрителей, чем для команды. Джинни от злости отобрала биту у Джимми Пикса и умудрилась запустить Кормаку бладжером по заднице, а затем обложила такими словами, от которых свернулись в трубочку знамена на трибунах. Я даже не слушал — ушёл в раздевалку и долго стоял под душем, желая, чтобы вода смыла с меня этот жуткий день. Я больше не хотел играть в квиддич. Треньк!       Я шёл в сторону башни Гриффиндора по третьему этажу и услышал звуки из туалета Плаксы Миртл. Кто-то отчаянно выл, и это точно было не привидение. Я осторожно заглянул внутрь. — Драко? — я не ожидал увидеть его здесь.       Блондин выглядел плохо — под глазами чернели тени, щёки были мокрыми от слёз, волосы растрепались, а одежда была неопрятной. Я подошёл ближе и положил руку ему на плечо. — Гарри, — он всхлипнул, развернулся и прижался ко мне. — Гарри, помоги мне. Я не выдержу…       Я обнял его и прижал к себе, погладил по напряжённой спине. Я никогда прежде не видел его таким. — Скажи мне, Драко, — прошептал я ему на ухо. — Просто скажи это вслух, и станет легче. — Я дважды не справился с Его заданием. И теперь Он требует привести в школу свидетелей и закончить дело. А я не… я не знаю, как починить этот чёртов шкаф! И потом, мне всё равно придётся это сделать, иначе он убьёт маму. Или, что хуже, не убьёт…       Наконец он разрыдался. Сквозь всхлипы рассказал, как Волдеморт приказал ему убить Дамблдора, что дважды он уже провалился, и теперь у него была последняя попытка. А ещё он должен был привести в Хогвартс Пожирателей Смерти через исчезательный шкаф, который Малфой нашёл в выручайке. Тот самый, в котором в прошлом году застрял Монтегю.       Я усадил его на пол, обхватил руками, слегка покачиваясь. Он всё ещё плакал, но истерика сходила на нет. В этот момент на входе появился Снейп. Я покачал головой, показывая, что его помощь не требуется. Мужчина прожёг меня злым вглядом и медленно отступил обратно в дверной проём, а затем растворился в тенях. — Я что-нибудь придумаю, — сказал я. У меня действительно появилась мысль, но сначала я должен был обговорить её с другим человеком. — Да что ты можешь сделать? — капризно спросил Драко. — Я сказал — придумаю, — твёрдо ответил я, отстранил его от себя и вытер ладонями мокрые щёки. — А теперь умойся, приведи себя в порядок, вспомни, что ты — Малфой и отправляйся спать. Я сам найду тебя.       Драко мелко закивал и несколько раз глубоко вдохнул. Я поставил его на ноги, поцеловал холодные пальцы и покинул туалет. Сразу после матча разберусь с этим.       На следующий день Снейп оставил меня после урока защиты. — Что вам поведал мистер Малфой? — Это не столь важно, профессор, — ответил я, глядя в его непроницаемое лицо. — Но у меня есть к вам просьба — вы не могли бы найти схему устройства исчезательных шкафов? — С какой стати? — Скажем, — я глянул в потолок и постучал пальцем по губам, — это бы сильно упростило нам жизнь. А ещё я мог бы поделиться с вами информацией взамен на эту схему. — Вы считаете, что вам известно то, о чём я не знаю? — Снейп красноречиво изогнул бровь. — Скорее всего, нет. Но я могу поспособствовать тому, чтобы Драко не пострадал больше, чем он смог бы выдержать. — Вы в этом лично заинтересованы, не так ли?       Мне показалось, или это было не простое ехидство. — Это не ваше дело, сэр, — отрезал я.       Снейп кивнул, признавая за мной право промолчать. Я покинул класс, немного раздражённый и обиженный. Ещё бы знать, почему.       На субботней игре самым позитивным моментом были комментарии Полумны Лавгуд. Я бы так и оставил её на месте комментатора игр, это было потрясающе. Я и сам пару раз взглянул на облако, похожее, по её словам, на крылатого пони-единорога. Но игроки словно взбесились и делали всё, чтобы запороть эту игру. Хаффлпафф забил семь голов и только набирал обороты. Джинни кипела, заставляя свою метлу оставлять за собой дымный след, как реактивный самолёт. Пикс и Кут чуть не столкнулись друг с другом. МакЛагген пропустил очередной мяч, который смог бы отбить даже мешок с драконьим навозом, усаженный на метлу. Я искал взглядом в небе золотой блеск снитча, когда услышал комментарий Полумны: — О, посмотрите-ка! Вратарь Гриффиндора завладел битой одного из загонщиков!       Я бросился к воротам, мечтая просто прибить засранца на месте. И тут этот имбецил посылает бладжер прямо мне в голову.       Даже Волдеморт обходился со мной нежнее.       Рон улыбался мне с соседней больничной койки, а я пытался собрать мысли в кучу внутри того звенящего болью котла, который нынче был моей головой. Я поднял руку и провёл по волосам — на мне всё ещё была яркая маггловская бандана, специально надетая перед игрой, которая скрывала кошачьи уши. Хорошо, что колдомедицина действует на растоянии волшебной палочки, и мадам Помфри не ощупывала мою голову. Я боялся, что на адреналине заклинание спадёт, и страховался как мог. Недовольный хвост был плотно обернут вокруг талии и придавлен курткой. — Я слышал матч отсюда, — сказал Рон. — Вот бы Полумна и дальше их озвучивала. Я хорошо посмеялся. — Мы продули, да? — скривившись, спросил я. — Да. Триста двадцать — шестьдесят.       Я застонал. И стоило ради этого позора тренироваться в темноте и до хрипоты объяснять игрокам стратегию? — Я убью МакЛаггена, — прошептал я, жалея не о проигранном матче, а о бездарно потраченном времени. И запущенный себе в голову бладжер не прощу. — Встань в очередь. Моя сестра, скорее всего, его уже прокляла. А там ещё несколько человек из команды. — Мне надо…       Я попытался встать с кровати, но голова закружилась, а в палате возникла мадам Помфри. — Вам надо лежать. Трещину в черепе я залечила. Выпишем вас обоих в понедельник.       Я лёг обратно и зарылся лицом в подушку. — Отдохни, дружище, — зевая, сказал Рон. — Когда ещё тебе удастся выспаться?       Если бы я знал, насколько он прав! Среди ночи меня разбудило ощущение чьего-то присутствия. Открыв один глаз, я заметил чёрную тень с белым лицом у моей постели. — Отдохни… те, профессор, — пробормотал я, повторяя за Роном. — Пока есть… время на сон…       Глаза снова закрылись, и я провалился в темноту.       В понедельник Снейп вызвал меня к себе и вручил тонкую книжицу под названием «сборка и обслуживание исчезательных шкафов». Профессор молчал, но его выгнутая бровь говорила о многом. — Драко должен привести в школу пожирателей и при свидетелях убить Дамблдора, — собравшись с духом, начал я. — Он решил воспользоваться исчезательным шкафом в выручай-комнате, но тот сломан. Для того мне и понадобилась инструкция к нему. Однако, толпа буйных фанатиков — это не самая большая проблема. Драко не может убить директора, как, впрочем, и кого либо ещё — его пробуждающаяся суть от этого пострадает, как и он сам. Я не могу допустить, чтобы неокрепшая вейла погибла от идиотских амбиций одного сумасшедшего. Я намерен уберечь его от этого. На самом деле, я даже намерен попросить вас избавить его от уроков ЗОТС до конца обучения — тёмное колдовство и проклятия могут ему навредить.       Вторая бровь Снейпа поползла вверх, выдавая его удивление от моих слов. Я же ощутил какой-то душевный надрыв. Я понимал, что мне необходима помощь Снейпа. Опять. — Скажите, профессор, вы можете помочь мне? Я знаю про непреложный обет, данный вами леди Малфой. Я уверен, вместе у нас получится сохранить жизнь магическому существу.       Я всплеснул руками и в сердцах пнул стул. По-хорошему, Драко должны были отправить учиться в Шармбаттон, где для таких, как он, существует специальная программа обучения, мне об этом рассказывала Флер.       Видимо, Снейп что-то углядел в моём лице и нахмурился. — Профессор! — воскликнул я. — Попросите леди Малфой подготовить документы для Драко в Шармбаттон под другим именем! Пусть доучивается там! — И как же вы намерены переправить его во Францию? — скептично протянул зельевар. — Вы отравите его, и он поедет туда на лечение вместо Мунго. А по дороге умрёт. — Кх… Я что?!       Я заметался по классу, просчитывая варианты и бормоча вслух. — Остановитесь! — рявкнул Снейп. — Летаргический сон! Магическая кома. Я видел рецепт зелья в «Домоводстве»! Можно не добавлять активатор в само зелье, а передать простым заклятием в нужный момент! Тогда ни у кого не будет сомнений… — Поттер! — жёсткие пальцы сомкнулись на моём плече, оставляя синяки.       Я взглянул на Снейпа. Лицо было бесстрастным, словно гипсовая маска, но в глазах застыла неукротимая тьма. — Успокойтесь. Я понял вас. Я… помогу, — профессор резко отпустил меня и отступил на шаг. — Я знаю рецепт подобного зелья. А теперь приведите себя в порядок. Ваши… уши снова видны.       Я поправил мантию, успокоил беснующийся хвост и стукнул палочкой по ушам, тут же передернувшись от возникшего зуда. — Я принесу вам книгу, сэр, на всякий случай, — кивнул я, перебарывая желание обнять мужчину. — И спасибо вам. Побольше бы таких людей, как вы.       Я покинул класс, наслаждаясь последним своим воспоминанием — обескураженным Снейпом. Я сохраню этот образ рядом с «удивлённым Снейпом».