thought if we подумал, что если мы were free были свободны for a night на одну ночь we'd make it right мы бы все сделали правильно
Весь мир имевший огромное разнообразие красок в мгновение крошится гниющим серым пеплом только от одной её улыбки, что проявляется при упоминании столь ненавистного имени, которое так нежно срывается с пухлых персиковых уст. Ни одно слово не было произнесено так, как она зовёт этого паршивого уродца. Не по себе от того, как быстро меняется тональность мелодичного голоса. Изумруды горят чем-то новым, доселе не появлявшимся на чужом лике, никому неизвестным, преобразовывая мягкие девичьи черты в сплошное расцветающее розово-лиловое счастье от нахлынувших воспоминаний прошедшего романтического вечера. Она сияет от осознания, что нашла того самого, избранного самой судьбой, как подсказывает ей быстро бьющееся сердце, в то время как друг напротив глотает саднящие комья иголок, лишь бы не сболтнуть лишнего и не разрушить строенную годами связь, крепкую не смотря ни на что. Связь в которую так нагло пробралось чудовище из чернеющих глубин мрака, разводя на два распутья и издеваясь над чувствами Тодороки Шото. Кошки скребут от обиды и несправедливости, смотря на их совместные фотографии в соц.сетях, на сладкие и плюшевые подарки, что с каждым днём появляются на её рабочем столе в комнате, на дружелюбную улыбку этого ублюдка, на то, как общие знакомые принимают чужака в свой узкий круг, на попытки поладить и с ним, говоря сквозь стиснутые зубы, что её друзья - его друзья. Вот только чёрта с два так не работает. Только не с ним. Ему противно, мерзко и тошно находится рядом с тем, кто отнял у него самое ценное. Буквально отобрал каждое приятное утро и последующий солнечный день, оставляя лишь вариант жизни на автопилоте во тьме окружающей серости. — Изу, он не хороший человек, прошу одумайся. – в очередной раз возносит свои мольбы раскрыть глаза, которые сопровождаются чёртовой снисходительной улыбкой. — Перестань, Шо, тебе не о чем беспокоится, правда. – наивно заговаривает, используя самый действенный к нему метод. Ласково прикасается к щеке, добро смотря на него снизу-вверх. Из-за такого он не может вылезти из грёз о будущем с ней, о семье, о том, как им будет хорошо вдвоём. Швыряет о стенку красивую фотографию в стеклянной рамочке с золотой каймой Кацуки Бакуго - высокий баскетболист, гордость школы, красавчик из уважаемой семьи и авторитет среди многих его знакомых. А то есть саднящая язва и тот самый конкурент, которого Мидория любовно целует в губы, не стесняясь нахождения друга на кухне. Зарывается в жёсткие на вид, но безумно приятные на ощупь волосы, притягивая симпатичное личико ближе. Тодороки блевать и плакать тянет потому что он знает его нутро подчистую. Знает какие мысли ходят у того в голове, какие планы, что блондин хочет и что задумал в тёмных уголках своей потаённой и не познанной никем души. Это с самого начала понятно всем зрячим, кто не утратил былые умения разбираться в людях. Тревожно. Паренёк жалко мнётся около гарнитура, смотря из-под нависшей чёлки, нечитаемо следя за тем, как грубые руки обвивают тонкую талию, играючи забираясь горячими пальцами под короткую футболку, обводя щекотно выступающие рёбра. На данный жест лишь смущённо хихикают, напоминая, что они находятся здесь не одни и Бакуго пылко встречается с озверевшим Тодороки глазами, довольно скалясь краешком губ от вызванной бурной реакции, когда специально убирает мешающие волосы с оголённого плеча и показушно мажет пламенными губами в шею, вызывая тихий удовлетворённый вздох у своей миниатюрной пассии. У Шото не лицо, а смесь всех отрицательных эмоций, самые главные из которых: ядовитый гнев, чернильная ненависть и громадная зависть. Смотреть на Бакуго невыносимо, его взгляд всегда пробирающий до дрожи, ощущение, что он вечно внимательно осматривает его, ищет к чему придраться, следит и не выпускает из виду. Переживает, что он сделает первый шаг к его подружке, которая души в гетерохроме не чает, зовёт некровным старшим братом и своей родственной душой. Бакуго это не нравится, он терпеть не может эти разговорчики Мидории о своём двухцветном приятеле. Ревнует невыносимо, да ходит потом молчаливый, когда шансы подобраться к Тодороки и нормально поговорить не венчают успехом, ведь Изуку так хотела, чтобы они поладили. Даже сейчас на всеобщих пятничных посиделках с алкоголем и весёлой компанией не оставляет в покое. Мальчишке дурно от сопровождающего сосредоточенного взора, от случайных грубых тычков в плечо и язвительных извинений за это, колких фразочек в его сторону кинутых, якобы, завуалированных под шутку, столкновению ног под столом за сегодняшним вечером и непрекращающихся попыток поддеть как можно жёстче. Больнее. Чтобы вновь ехидно ловить угрюмые выражения, отвечая на них фирменным показом дёсен с острыми белыми клыками от природы. Так могло продолжаться долго. Но Тодороки решил покончить с мозговыедающей перепалкой, сразу застолбив место подальше, усаживаясь на противоположный диванчик, поджимая пятки под себя и игнорируя блондина всё последующее время. Тот прожигает алой магмой, не сводя пристально-внимательных глаз, словно предупреждая о неверном действии и его последствиях, когда Шото оказывается слишком близко к Мидории. Когда наклоняется к её уху, горячо шепча придуманную шутку, что понимают лишь они вдвоём, тут же заражаясь нарастающим смехом и боковым зрением видит как у блондина играют желваки, а пластмассовый стаканчик оказывается сжатым в смятку. Не он один ведет счёт. Многие уже достаточно пьяны, не замечают косых искрящих тихой злобой переглядок, нависшего в прокуренном воздухе напряжения и чужую готовность начать драку, если на то указывают эти брошенные неоднозначные взгляды. Мина как всегда самая первая оказывается в стельку, предлагая сыграть в "бутылочку", махая оной над своей пышной розовой макушкой и указывая сесть всем в круг заплетающимся языком. Шото обычно не играет в такое. Шото такое не по душе. Потому что Изуку не любит такого рода вещи и не соглашается, будучи слишком принципиальной на счёт поцелуев со всеми подряд. Так по ребячески, но Шото видит в этом своё очарование и не может не восхищаться ей. Но сегодня всё иначе. Сегодня всё почему-то идёт наперекосяк. Она вторая, кто поддерживает неожиданную затею, весело зазывая ребят и умоляюще складывая ручки, когда смотрит с просьбой сыграть с ними на него - Шото, что ошарашенно пялится в ответ, не смея противится. Он смиренно соглашается. Послушно садится в круг, так, чтобы был шанс попадания на него. Прямо перед Изуку, что самозабвенно облокачивается на сильное мужское предплечье головой, пьяно посмеиваясь от укусов её кисти, к которой следом бережно притрагивается раскрасневшимся ртом Бакуго, смотря при этом не на того, на кого следовало бы смотреть в такой интимный момент. Шото хочет зажмурится, отвернуться от неприятного зрелища прямо перед носом, но не может, бесцветно смотря в тёмно-алые радужки. Не может показать свою слабость и проигрыш. А по этому не теряет надежд и ждёт начала дурацкой игры, правила которой оказываются совершенно другие. Не такие, которые он себе представлял в своей больной фантазии из собранного по крупицам хотелок полноценного сценария последующих событий. Тодороки и не думал, что бутылочку нужно крутить два раза для того, чтобы выбрать игроков. Первый круг проходит на удивление спокойно. Он целует Очако в щёку, заливисто смеётся со всеми от неловких попыток Джиро не краснеть перед таким же напомидоренным лицом Каминари, что лыбится во все тридцать два, ожидая касание столь желанных губ на своей коже и просто расслабляется, абстрагируясь от маячащего Бакуго на пол часа, иногда давая себе волю пускать похотливые шуточки. Всё идёт так, как следовало и должно, ровно до второго круга, когда после Киришимы, за поцелуем которого все так взбудораженно наблюдали, ставку повышают на более продвинутый уровень и горлышко бутылки указывает на следующего игрока, с которым следует выполнить сие действие. Шото бледнеет видя растянутую ухмылку на лице блондина, когда бутылка медленно скользит с предвкушающей Изуку в другую сторону, предательски останавливаясь на нём. Внутри бурлит отчаянной тревогой о неизбежном, пока в него втыкаются два жадных граната. — Я не буду этого делать. Это уже через чур. – идёт на попятную, слыша собственный бешеный стук сердца при виде искорёженного весельем лика. Бакуго резвится, лисье щерясь от вида напуганного мальчишки, что больше не храбрится встретится с ним глазами. Целенаправленно избегает. — Шо, это же всего лишь поцелуй. – мягко проговаривает с полу-улыбкой Изуку, клоня свинцовую голову в бок. — Эй, ну чего ты весь кайф обламываешь? – дуется Яойорозу, ойкая, когда её неожиданно пихает локтём в бок Киришима, заметивший резко переменившееся настроение старого друга. — Поиграли и хватит. Доброй ночи. – не выдерживает ярого напора напротив, трусливо сбегая с поля битвы и быстро унося ноги на второй этаж, под пытливым взором, проводящим аж до самой последней ступени. Захлопывает за собой дверь, сползая по ней и судорожно сжимая кофту в районе левой клетки груди, где неустанно долбит под покровом кожного слоя, схлопывает так, что становится больно дышать, испуская одни рваные вздохи. Это ведь нормально. Ему не сулило чем-то столь приятным от перспективы прикоснуться к объекту жгучей ненависти. Неужто настолько можно невзлюбить, что даже потряхивать начинает? Только вот не это на него так сильно повлияло, заставляя всё внутри перевернуться, согнуться в три погибели. Не это заставило заледенеть от трепещущего страха, что охватил мурашками плечи, прорываясь по позвонкам в самую гущь костного мозга. Самым пугающим был легкомысленный толчок подруги на продолжение игры, словно её это никак не волновало и не настораживало. Словно рядом сидящий вовсе не улыбался во все зубы, довольствуясь расположением в развернувшейся ситуации. Он прекрасно видел как Бакуго поменялся в лице, как именно взглянул в его сторону после её слов. Ей замело перед взором мыслью о его хорошем отношении к Бакуго, к перспективе общаться с ним, как и остальные. Вот только Тодороки это нахрен не нужно. Не нужно налаживать отношения, что итак давно погрязли в трясине тягучей злобы и тайного пожелания скорейшей кончины. Почему она ничего не замечает? Не видит того, что находится на поверхности? Нет, Изу, милая, ты не можешь так поступать с ним. Не можешь настолько помешаться на этом избалованном уроде, напрочь забывая про мнение лучшего друга. В области сердца неустанно защемило колким набатом, пока ладони по инерции сжимались в кулаки, втыкаясь полумесяцами ногтей в светлую кожу. В чём он провинился? Что сделал не так? Чем заслужил? Три чётких стука глухо разносятся в тишине комнаты, окутанной тьмой с приглушённым уличным светом из окна. — Впустишь? – хрипло просят, покорно дожидаясь ответа с другой стороны. Шото неспокойно. Он не хочет открывать дверь и оставаться с Бакуго наедине. Потому что последуют крайне неприятные сцены. Так происходит постоянно. — Они отправили меня помирится с тобой. Думают мы что-то не поделили между собой. – гробовое молчание, после которого следует нетерпеливый вздох. — Я тоже считаю, что нам есть что обсудить. – с первого этажа слышны звуки продолжающегося веселья, ограждающего их двоих от посторонних свидетелей. — Не так-ли, Шото? Тодороки распахивает дверь, с отвращением смотря на спокойного блондина, что нагло делает шаг вперёд, ютя и проходя в комнату. Закрывая за собой дверь с характерным щелчком замка, что ознаменует спусковой крючок, давая волю томным порывам. Мгновение и Тодороки крепко прижимают к горячей груди, с трепетным вожделением проводя от лопаток до поясницы, утыкаясь носом в основание шеи и прикрывая от наслаждения глаза, пока первый терпеливо стоит, принимая гадостные ласки и раскалённый шёпот в ключицу, что неустанно лепечет о неосуществимом. — Я так скучал. – жалобно, побитым псом сипит, пока расцеловывает кадык, двигаясь к подбородку и щекам. — Наконец мы лишь вдвоём..– шепчет радостно, сильнее окольцовывая, ненасытно шарясь ладонями по разным частям тела. — Нам нужно мириться, слышишь? Тодороки сглатывает, отворачивая голову, когда его хотят поцеловать, чувствуя смачный чмок в скулу и мелкие укусы, оставляющие за собой красные пятнышки. Бакуго никогда не мелочится. Оставляет как можно больше меток, чтобы было сложнее скрыть. Чтобы кто-то да наконец и заметил. — Ты же не хочешь, чтобы она узнала? Не хочешь, чтобы разочаровалась? – лихорадочно тараторит, наспех раздевая двухцветного, что аки безвольная кукла, позволяет творить с собой всё, что вздумается. А иначе Бакуго пустит в ход свой чёртов план. Тодороки неохотно вертит головой, получая смазанный поцелуй в губы и рабски раскрывает рот, ощущая чужой проворливый язык на своём, глубоко лезущий в глотку. Бакуго не хороший, Шото не раз это говорил. Изуку этого не замечает, слепо улыбаясь и веря в то, что с ним она навсегда. Бакуго не хороший, он делает противоречивые рамкам нормы вещи, заходит за границы дозволенного только из-за своих прихотей. А прихоть у него одна и очень важная для него. Стоящая кучу усилий, месяцев притворства и актёрского мастерства в делах любовных, коих он преуспел. Прихоть стоит и корчит лицо, полностью озлобленное от чужих прикосновений к чувствительным точкам. Бакуго уж точно не хорош тем, что безумно помешан на Тодороки Шото, окутывая ещё с давних пор ложью доверчивую Мидорию, что так старательно пытается свести двоих близких людей в хорошие, доверительные отношения. Правда стараться ей не нужно. Бакуго уже нашёл способ сдружиться с Тодороки.hope for all the people надежда для всех людей who are here to live & Die которые здесь, чтобы жить и умереть yeah tell all the people да, расскажи всем людям there's no need to dim the lights нет необходимости приглушать свет