Ангел, золотые глаза Крылья за спиною Посиди со мною Жалко, что нельзя рассказать Самое смешное, самое больное Жалко, что нельзя рассказать Как среди районов спальных Как среди путей трамвайных Открывались, закрывались Удивительные тайны Омерзительные новости Разверзнутые в пропасти И мир такой печальный И немыслимо хрустальный
Ag — Серебряная свадьба
Когда адреналин растворился в крови, и мышцы начали расслабляться от размеренной походки, тихих, но обнадеживающих шагов Тома подле себя, тогда и боль начала разрастаться в руке, притупленная стрессом. Гарри стоически терпел, стараясь не обращать внимания, как тыльная сторона ладони шипела, лопалась, как кипящий котел с зельем, под кожей набухала жидкость, образуя волдыри, и он лишь прикрывал это курткой. Когда они добрались до следующего дома, где Поттер планировал переночевать, они облегченно вздохнули — цел. Гарри взял в руку увесистый камень слегка подкидывая, затем со всей силой ударил по замку — грохот эхом раздался по району, отчего парни поморщились, оглядывая местность вокруг. Бродяга тихо заскулил и возмущенно рявкнул пару раз. — Тише, — прошептал Поттер, — Пару секунд потерпи. Когда замок поддался, весь изувеченный, они проникли в помещение с облегчением. — Ты точно гриффиндорец? — усмехнулся соучастник преступления. — Как же моральные ценности? — Отстань, — протянул Поттер, ничуть не обижаясь, скорее отмахиваясь. — Меня как-то раз чуть на Слизерин не отправила Шляпа, — задумчиво протянул он. — Тебя? В жизни не поверю. — Просто умолял не распределять туда. — Чем же тебе Слизерин не угодил? — Ну, такими заносчивыми ублюдками, как ты, — наконец, обернулся Гарри, насмехаясь, скинув с плеч рюкзак на пол. Парень в ответ закатил глаза. — Этот дом провонял котами, — отмахивался от неприятного запаха Риддл, кашлянув. — Миссис Фигг — кошатница, — виновато отвел взгляд Гарри, когда упомянул соседку, — Меня с ней часто оставляли в детстве, она — сквиб и из-за войны переехала в магическую часть Лондона, — парень начал доставать из рюкзака консервы, раскладывая на полу, — Она хорошая женщина, но теперь я терпеть не могу кошек. Надеюсь, она простит за поломку двери. Позже парни не сговариваясь, начали приготовление чего-то съедобного из того, что есть. Риддл достал зажигалку, включая газовую плиту. Сил не хватало на разговоры и оба с удовлетворением слушали тихое гудение плиты, скрип паркета и кипение бульона из-под консервы. Желудок скрутило от запаха до боли, оставалось лишь утолить небольшую часть голода проглатыванием слюны и отвлечением на что-угодно. Только липкое тело изводило до скрипа зубов, грязь ощущалась инородным в чистом помещении, хотелось принять хотя бы душ или умыть лицо, но воды не было. Лишь капля стекла по крану, которую Поттер готов был слизать, но оставалось с печалью опустить плечи. Гарри накинулся на еду и с трудом удержался от того, чтобы не съесть всю порцию, но лишь посмотрел вниз, встретившись с жалобным видом Бродяги и почесав того за ухо, поставил тарелку на пол. — Кушай, — улыбнулся, довольствуясь спокойным вечером. — Мне больно смотреть, как вся наша провизия пропадает в желудке этой собаки, — сообщил Риддл, только приступая к еде — идеальная осанка, сдержанность, что резко контрастировало с сажей на лице и потертой серой одеждой. — Не слушай злого слизеринца, — умилительно прошептал Поттер, наклонившись к Бродяге. Том же закатил глаза на это высказывание. — Почему не разрешают оставаться на лето в Хогвартсе? — вздохнув, и скорее себе с меланхоличным тоном задал вопрос юноша. — Дерьмовая система образования и халатность персонала, но истоки берут еще с вышки Министерства, — хмыкает пессимистично Риддл, — Ты спрашивал разрешения остаться? — догадался он. — Да, — откинулся Поттер на спинку стула, запрокинув голову назад. Кадык выделялся и Том неосознанно наблюдал, как он двигается при говоре гриффиндорца. — А ты тоже? — Тоже, — затем поджал губы слизеринец. — Уверен, мы не единственные, — теперь он оттолкнулся от стола, балансируя на двух ножках стульчика, покачиваясь из стороны в сторону. — В прошлом году, вроде, одна пуффендуйка потеряла всю семью, пока прибывала в Хогвартсе, осталась без дома и даже её не оставляют в школе. — Отвратительно, — согласился Риддл, — Министерство твердит, что все силы выделяются на оборону от Гриндевальда и на защиту народа, хотя на самом деле ничего существенного не делают. Серьёзные шаги лишь в сторону деградации магического мира, запрещая Тёмную Магию, даже в самом безобидном его проявлении. — А что плохого в запрете Тёмной Магии? — Всё, Поттер, — скрипнул вилкой по тарелке, а тон сменился на снисходительный, — Сейчас война и все средства хороши для достижения цели, вот только они не желают вытащить свою голову из задницы, боясь, что люди примкнут к Гриндевальду, либо поспособствуют становлению нового Лорда. — Ты так в этом уверен, — удивляется Гарри, и в ту же секунду теряет баланс с вскриком опрокидываясь назад. Секунда и кухню заполняет смех гриффиндорца. — Всё же, как насчёт Непростительных заклинаний? — Это другое, — вздыхает Том, словно остался в помещении вместе с ребенком, которого поручили ему нянчиться. — Для развития мира магии нужны новшества, идеи и риск. Сейчас страдает не только урезанное образование в школе, но и Комиссия по Экспериментальным Чарам, Отдел Рун и Символов, Артефакторика, в конце концов! — Гарри не спешил вступать в монолог Риддла, наблюдая, как глаза вспыхивают жаждой, злостью и решительностью — интересно. Юноша продолжал лежать на полу, с прежней меланхолией и тягучей усталостью после приёма пищи, слушая. — … тем самым Магическая Британия значительно отстает даже от магловской, — выпалил Риддл, видимо, копивший всё это внутри долгое время, ведь Поттер редко видит в нем такое пылающее возмущение, или даже не видел. Улыбка Гарри растягивается, как у довольного кота, схватившего за хвостик убегающей мыши. — Ты чего? — недоуменно глянул слизеринец, пытаясь понять причину подобной радости. Было странно смотреть, как Гарри до сих пор лежал на полу со стулом, даже не стараясь встать. Бродяга расположился рядом, потеревшись влажным носом. — Просто впервые вижу тебя настолько возбужденным и увлеченным, — сильнее расплывается в улыбке. — Поттер, ты… — Том массирует переносицу, — Неважно. Спустя некоторое время уже в гостиной, когда гриффиндорец откинул верхнюю одежду в сторону, и попытался оттереть всю грязь с лица найденным полотенцем, мысленно извиняясь перед миссис Фигг, Риддл тихо подошел, нависая над ним. — Дай свою руку, — приказной тон, и парень увидел бутылку с водой в его руке. — Откуда? — Нашел на подоконнике возле гниющих цветов. — Ясно, — инстинктивно Поттер вместо того, чтобы показать раненую руку, лишь спрятал за спиной, как провинившееся дитя, на что слизеринец устало вздохнув, опустился рядом и аккуратно выхватил правую руку однокурсника. Кожа покрылась небольшой коркой, но по-прежнему выглядела воспаленной, а местами сочилась кровь. — Ты как-то коснулся того зелья? — лицо его ни на миг не дрогнуло, а глаза изучающе глядели на рану — ни одной эмоции. — Задержался в зелёном дымке, — хмыкнул Поттер, вспоминая ту разминку. — Держи так руку, — движения его были осторожными, боясь навредить. Гарри лишь с тихим недовольством подпёр здоровой ладонью подбородок и следил за слизеринцем. Аккуратно вливая воду на кожу, Поттер едва сдерживался от стона, ведь пульсирующая рана, наконец, охлаждалась. Следующим шагом была заживляющая мазь, которую холодными, тонкими пальцами наносил Риддл, и гриффиндорцу стало неловко и немного стыдно за свои короткие, огрубевшие руки. А леденящая прохлада исходившая с пальцев Тома, приятно холодило — намного лучше застоялой воды. Между бровями слизеринца появилась складка — нахмурен, а зеленые глаза мельком пробегали по очертаниям лица Риддла, пока тот не поднял голову, чтобы посмотреть на него в ответ — стало неловко. — Откуда все эти зелья? — недовольство уже поутихло, заменяясь неуклюжестью мыслей, что давно растворилось в немой благодарности. — С каждого урока Зельеварения я забирал себе часть, — пожал плечами он, — В магловском городе это понадобится. Поттер лишь согласно кивнул, а в голове вновь вырисовывались картины с войны. Они и так были в самом эпицентре. — Бинта нет, поэтому постарайся не задевать рукой ничего, — закончил на этом юноша, затем перевел взгляд на довольно облизывающегося Бродягу, который заходил в гостиную. — И не дай слизать мазь собаке. — Как скажете, доктор, — усмехнулся пострадавший, на что юноша даже не повел бровью. — Спокойной ночи. — Спокойной. Ночь полностью вступила в свои права, заволакивая всё небо чернью и россыпью звёзд, луна скрывалась в серых облаках. Гарри так и остался в гостиной, а Риддл занял спальню — ни один из них не был против, из-за усталости. Правая рука Поттера нависла над полом, а мазь уже почти впиталась, стирая с кожи рану. Мирно и тихо. Никакого грохота, выстрелов и плачущих детей. Лишь под утро тревога разбудила гриффиндорца, перехватив дыхание, и с резким вдохом он резко сел на диван. Возможно, он привык к режиму прерывистого и чуткого сна в метро, когда снаряд попадал слишком близко, сотрясая подземную станцию. — Что за черт? — подумалось, а в голове всплыли отрывки сна мутной картиной и только мысль сохранилась спасти. Пошарив возле мебели, наконец, зацепился за круглые очки и размытым зрением пытался в слабом свете рассмотреть помещение. На секунду он и забыл, что остановился в доме соседки, а не полусидя спал на холодном полу возле Риддла, под землей. В горле сухо — резкостью царапал полость рта — и он обошел дом в поисках собаки, медленно шаркая босыми ногами. — Бродяга? Тишина. — Бродяга? — уже чуть громче позвал гриффиндорец, а поутихшая тревога вновь проснулась, оторопело стучась в груди. Взгляд скользнул к сломанной двери, и сквозняк, сменяясь ветром, взвыл, приоткрывая её. — Блять, — юноша тут же выбежал из дома, даже не накинув куртку, оторопело надел кроссовки, затем хаотично оглядываясь, пытаясь разглядеть чёрную шерсть собаки. Никого. Солнца ещё не было видно, но небо светлело, растекаясь с алого на горизонте до пастельно-голубого. Туч уже не было, лишь прохлада летнего утра сквозила рядом. Он прошел дальше, игнорируя окрик бездомного, просящего сигарету, и услышал знакомый лай — по крайней мере, надежда зажглась внутри, сталкиваясь с тошнотворным волнением. Он побежал в сторону звука и молился вновь услышать голос Бродяги, лишь бы понять, откуда. И лай, наконец, послышался со стороны заброшенной машины, между закрытым, заколоченным магазином и домом. Запыхавшись, Гарри добежал и заглянул за поворот — сердце замерло. Трое мужчин, окружили растерянного Бродягу. — Эй, какого чёрта? — тут же воскликнул гриффиндорец, и потерял свой запал, когда увидел поврежденные лица мужчин, смутно похожих на вчерашних хулиганов. — Бродяга, ко мне, — не сводя с них глаз, опасливо произнёс Гарри. — Это разве не тот ублюдок, Тони? — заорал, кажется, Берт. Среднего роста мужчина согласно хмыкнул, и схватил за шкирку Бродягу, что резко заскулил, пытаясь прорычать в ответ. — Отпусти его. — А то что? — гадко оскалился упомянутый Тони, и возле горла собаки блеснуло острие ножа. Гарри сжал палочку в руках, и изучал переулок, пытаясь отыскать хоть что-то полезное, словно мусорный баг с грязью вокруг, кирпичные кладки на стенах могли дать ответ. — Вам стоит отпустить собаку, — прошипел Поттер — сон сошел с лица, заменяясь кипящим гневом. — Ты еще и угрожать нам смеешь, щенок, — заикнулся третий мужчина, со странным, дефектным говором. — Эй, — подключился Берт, — Видишь это? — острием ножа указал на часть лица, что покрылась красными волдырями — стоит коснуться, как кожа слазит. — Ты заплатишь за это. Зубы плотно сжаты, челюсть в напряжении, как и всё тело, натянутое струной, отчаянное состояние давило, когда мысли хаотично разбегались в поисках лучшего решения в этой ситуаций и Гарри решил действовать как всегда — не думая. Резко поднимает руку, на языке вертится заветное экспеллиармус, а тревога пульсирует по телу. Следом вспышка боли в ладони, и палочка с небольшим стуком сбивается с рук, скатываясь за переулок. — Мы на это дерьмо не поведемся, — сказал Тони, замахиваясь кулаком. Поттер лишь на секунду увидел, как сочится кровь с ладони — и вновь правая — видимо, ножом прилетел, затем обернувшись к мужчинам с трудом увернулся от удара. Была бы секунда на раздумья, и он бы обязательно поблагодарил Оливера за нещадные тренировки на квиддиче, но юноша уворачивался сразу от двух мужчин, не всегда поспевая за ударами и медленно отходил назад, стараясь подойти поближе к палочке. Секундная заминка и Поттер поспешил нанести ответный удар, перед глазами размытая пелена; кто впереди, что он делает — неважно, главное, выбраться из этого дерьма. Чувствует, как попадает и слышит болезненный стон, пытается оттолкнуться от второго, хватая за волосы, оттягивая назад и сталкивает с коленом. Бродяга лаял остервенело, пытался укусить третьего мужчину с отвратительным смехом, что удерживал его. Гарри победно отходит назад спиной, мельком поглядывая в поисках палочки, и с радостью цепляется взгляд за него и не успевает потянуться, как падает на спину, когда внезапный удар приходится на живот, и со стуком ударяясь об асфальт головой. В ту секунду поспешил вскочить, но тело налилось свинцом, боль пульсировала в затылке. Поттер попытался завалиться на бок, но лишь отхаркнулся кровью, борясь с желанием опустошить желудок. Кулак вновь проехался по лицу, и он смотрит лишь в сторону, пытаясь защититься, как замечает палочку вдалеке и отчаянно тянет руками, надеясь изменить исход, но всхлипывает от боли, когда запястье придавливают ботинком в землю. — Сукин сын, — ругается нависший Берт, и вновь удар. Мир расплывается вокруг, двоится. — И что за палка такая? — хмыкает Тони, наклоняясь вниз, сильнее надавливая на руку, и сердце изнывает, когда слышит хруст древка — с обреченностью прослеживает, как волшебная палочка надломилась и с треском падает на асфальт рядом с ним. На секунду промелькает мысль — лучше бы рука. Тошнит. Очки отлетают в сторону с очередного удара, и страх затапливает нутро за будущее Бродяги. Собака скулит, рычит и лает, крутя голову из стороны в сторону, пока, наконец, не выбирается из захвата полного мужчины, напрыгивая на Берта. Кусает со всей дури за плечо, пытаясь оторвать плоть и встречает головой удар стеклянной бутылки, в руках Тони. — Тварь, — плюется он. — Где второй щенок? — хватает за воротник притягивая к себе, голова Гарри вновь ударяется об землю, болтаясь на шее. Сил нет поднять её. — Кто? — хрипит он, не сознавая уже, что происходит. Сон коварно утягивает юношу, завлекая в свои объятия. — Второй ублюдок, что кинул эту дымовуху зелёную, — Поттер лишь мычит, — Отвечай, сука, — вновь удар по лицу, и в третий раз ударяется об землю. Кровь хлынула из носа, стекая к подбородку, во рту металлический привкус, но боль затмевает всё. В голове теперь пусто. Глубоко в подсознании колотит паника за жизнь собаки, и ниточка надежды, опирается на мнимую удачу, но в итоге — ничего. Боль простреливает по всему телу, когда получает пинок, и он скрутился в позе эмбриона и невольно слёзы скатываются по лицу, смешиваясь с кровью. И последний удар забирает остатки сил гриффиндорца, и тьма утягивает его в свои владения, и боль сходит, приходит пустота. Страха больше нет и не было. — Эй, — трясет за воротник, — Блять, вырубился, — Ругается Берт грубо отпихивая от себя и безвольное тело Гарри вновь падает. Третий мужчина грубо пихнул Поттера ногой, и Тони тут же остановил того. — Стойте, проверьте он дышит? Берт, кто был ближе всех к юноше, прислонился пытаясь уловить малейший признак жизни. — Блять, — поднимает тот взгляд наверх, — Ну, вроде, но пора бы нам сваливать. Тони кивнул, поджав губы, и приказал последнему схватить собаку заодно, и оглянулся на изувеченное, обляпанное кровью тело, затем, нахмурившись, последовал за товарищами.…
Том уже обошел всю квартиру, так и не обнаружив идиота Поттера и его собаку. Первой мыслью было то, что он сбежал, оставив Риддла одного, но отогнав подобные додумки, вышел на улицу, съеживаясь с прохлады ветра. Хотелось проклинать гриффиндорца, что заставил встать так рано и потратить остатки сна на его поиск, в голове скользит смутное воспоминание, где фигурирует голос пропавшего со словами «Бродяга». Отмахивается, зарывается руками в волосы и пытается отогнать подсознательное волнение, и в тот же момент слышит отклик со стороны. — Сигаретки не будет? — мужчина средних лет, лежит на картонках, вальяжно развалившись на тротуаре. Риддл сморщился, собираясь пройти мимо бездомного, затем с отвращением прикрыв глаза оборачивается. — Видел парня с собакой черной? — Нет, — пожимает плечами бездомный, затем рыгнув, прибавляет, — Но пробегал тут пацан один с очками. — Куда? — Сигаретки то не будет? — Куда? — голос сменился на более требовательный, с вкраплениями раздражения. — В ту сторону, — указал направо по улице мужчина и обиженно добавил. — Сказал бы, что нет сигареты. Риддл уже не обращал внимания, резко развернувшись и идя прямо, сначала размеренно, но волнение скреблось внутри, проводя когтями, изнывая от нетерпения. Он прибавил шагу. Затем тревога заклокотала внутри, когда с ближайшего переулка выбежали трое мужчин, что-то крича друг другу. С повисшей в руке собакой. Чёрной. Сердце стучит — плохое предчувствие накрывает его тучей. Слизеринец перешёл на бег, надеясь, что завернув за угол не увидит, то что воображение злорадно подкидывает в разум, но марево мнимого спокойствия рассыпалось в прах, заставляя замереть всё вокруг. Дыхание, сердце. А зрение заострилось под отчаянным давлением с вырисовавшейся картины. Гарри Поттер лежит на асфальте, с залитым кровью лицом, обездвиженный. — Блять, — тихо шепчет Том, оглядывается вперед, словно надеясь, что поспеет за мужчинами, затем вновь переводит взгляд на парня. Руки дрожат, не замечает, как уже стоит на коленях, пачкаясь, все заклинания разбредаются в голове и Риддл судорожно втягивает воздух. Наклоняется над телом, прислонившись ухом к губам гриффиндорца, надеясь, уловить дыхание, но сердце колотится и сам он сбился с ритма, что не может сосредоточиться. Два пальца нащупывают сонную артерию, и хочется взвыть от тишины, моля небеса почувствовать хоть какую-то пульсацию. Раз. Два. Три. — Поттер, держись, — шипит, не разбирая, выскользнул ли из уст парселтанг. В голову назло приходят бредовые мысли, вместо малейшей полезной информации, в которую юноша каждый день жадно вчитывался. Глубокий вдох. Выдох. Раскрывает куртку и обнажает торс, замечая различные увечья, кровоподтеки и багровевшие следы, которые вскоре посинеют. Мысли нарастают, сбиваются друг об друга, как волны об скалы, а эмоции едва-едва подавляются. Вспоминает свой первый курс, когда упал с лестницы и воспроизводит в голове взмах школьной медсестры, напрягаясь, пытаясь вспомнить нюансы. Повторяет. Диагностические чары срабатывают и Риддл с облегчением видит, что переломов нет. Лишь нос разбит, но это неважно. Слизеринец накладывает на Поттера чары, чтобы облегчить вес и поднимает на руках, отгоняя смуту и назойливые мысли. Том видел смерть и не раз, но только сейчас в полной мере чувствует, как холод охватывает тело и разум, пока в руках, возможно, стынет чужая кровь. Он проклинает гриффиндорскую натуру Поттера, и удивляется, когда сознает, что не желает смерти этого парня. Это не привязанность. Просто… неприятно. Надо спешить.