Серёженька

Следующие несколько дней были заняты обустройством Оли на новом месте. Илье пришлось решать много формальностей, совсем скоро начинался учебный год. Он еще раз съездил в Камышин спустя несколько дней, забрал оттуда какие-то недостающие документы и получил официальное согласие бывшей жены на проживание дочери с отцом. Все это время Серега старался его не напрягать и взял на себя хлопоты, касающиеся школы. Они с Олей приобрели все необходимое для учебы и по ее настоянию поменяли обстановку в ее комнате — повесили новые шторы, купили комод и большое зеркало. Серега удивлялся тому, как она спокойно восприняла переезд, словно бы он был совсем не спонтанным. Он боялся ее спрашивать, будет ли она скучать по матери, друзьям и Камышину в целом. Но он видел, что ее привязанность к отцу стала еще крепче, хотя друг с другом они сейчас мало разговаривали. Илья приходил домой усталый, валился на диван перед телевизором, а она садилась рядом и опускала ему голову на плечо. И так они вдвоем сидели, пока он не отправлял ее спать, а сам потом пробирался в Серегину спальню. — Ты же понимаешь, что однажды она обо всём догадается? — спросил Серега, когда они лежали после секса в кровати. В гостиной работал телевизор, который Илья забыл выключить. Илья долго молчал, а потом ответил: — Я сейчас не хочу об этом думать. — Может, стоит ей рассказать? — Нет, — отрезал Илья, поднялся, натянул трусы и вышел из комнаты. Серега долго не мог заснуть, размышляя, как им жить дальше. На него давило то, что в его доме живет человек, от которого ему приходится скрывать многие важные вещи. И не только скрывать, но и врать. — А у тебя никогда не было девушки? — спросила Оля, которую Серега отвел в кафе в честь первого учебного дня в новой школе. Илья был на сутках, и в этом важном мероприятии не участвовал. — Была. А почему ты спрашиваешь? — поинтересовался Серега. — И как ее зовут? — не ответив, продолжила допрос Оля. — Оля. — Ты меня обманываешь! — Нет, — Серега грустно улыбнулся. — И почему вы расстались? — Оля внимательно на него посмотрела. — Она умерла. — Ты врешь! Умирают только старики и дети, больные раком, — авторитетно заявила Оля. — Умирают все, — возразил Серега, думая о том, как сойти с этой неприятной темы. Разговаривать с ребенком о смерти и своем половом опыте ему было неловко. — Хочешь еще мороженое? — Так почему вы расстались? — в своей обычной манере гнуть свое спросила Оля. — Она умерла. Как те дети, что умирают от рака. Взрослые тоже иногда так делают. — Ты ее любишь до сих пор? — Да, — кивнул Серега. — Теперь понятно, почему у тебя никого нет. Ты однолюб, — авторитетно заявила Оля. — Это точно, — подтвердил он и потер глаза. — А вот мой папа не однолюб. У него девушка есть. — Вот как? — по затылку Сереги побежали мурашки. — И как ее зовут? — Не знаю. Но он говорит, что давно с ней встречается. — И почему же он нас с ней не познакомит? Оля пожала плечами и шумно всосала остатки какао через трубочку. Весь вечер Серега молчал, на душе было неспокойно. Ночью он ворочался в своей одинокой постели и заснул лишь на пару часов, проснувшись по будильнику, чтобы отправить Олю в школу. Когда она ушла, а Илья приехал домой со смены, Серега выполз на кухню с больной головой и сварил кофе. На работе он еще ночью отменил все встречи, потому что был не в том состоянии, чтобы на них ехать. — Ты заболел что ли? — спросил Илья и обнял его сзади. — Оля мне вчера сказала, что у тебя девушка есть, — озвучил то, что его мучило, Серега. — Да? — хмуро отозвался Илья и отхлебнул кофе из кружки. — Но только она не знает, как ее зовут. Может, ты мне скажешь? Хочу быть в курсе твоей личной жизни. Я же твой лучший друг, — на последних словах Серега сделал акцент. — Ее зовут Сереженька. Татарин такой белобрысый, помнишь его? — заржал Илья. — Минет еще охуенно делает. Хочешь, познакомлю? Серега шумно вздохнул, а Илья поставил чашку на стол и прижал его к себе. — Нет у меня бабы, Серый. Хватит себе мозг ебать. Я Оле напиздел, потому что надо было что-то сказать. Взрослеет она. — Вот именно, что взрослеет, Илюх. Серега обнял его и прижался к нему всем телом. Он стал жадно целовать его в шею, вдыхая его запах и как-то остро ощущая, что любит Илью еще сильнее, чем раньше. Тот чуть отстранился, заглянул ему в глаза, а потом жадно поцеловал. — Пойдем в спальню? — предложил Серега. — А давай прямо тут, на столе? Надоело прятаться, — ответил Илья и стал расстегивать на себе джинсы. Серега сгонял за лубрикантом и вскоре уже лежал грудью на столе, не сдерживая свои стоны, Илья его энергично трахал, несмотря на бессонную ночь на работе. Потом они отправились в спальню, рухнули в кровать и отрубились. Оля пришла домой и застала их голых и спящих рядом. Она стояла на пороге спальни и смотрела на них, когда Серега разлепил глаза. Потом она вышла из комнаты и включила в гостиной телевизор. Илья проснулся, посмотрел на открытую настежь дверь, бледное лицо Сереги и накрыл голову руками. — Пиздец. — Что делать будем? — Хэзэ. Где мои трусы? — Илья начал их искать и понял, что они остались на кухне вместе со штанами. Серега надел халат, прошел туда и собрал разбросанную одежду. Оля сидела на диване и не повернула голову в его сторону. Илья оделся и нервно посмотрел на него. — Я с ней сам поговорю. Не ходи пока туда. Серега кивнул и сел на кровать. Он нервно чесал затылок и очень хотел помыться, но боялся помешать Илье. Разговор затягивался. Серега лег на спину и пялился в потолок, пытаясь представить, как они там разговаривают. На душе было тревожно. В голове роились мрачные мысли. — Серый, иди сюда, — позвал его Илья из гостиной. Он поднялся, быстро натянул майку и джинсы и вышел к ним. Оля сидела в глубине дивана, обхватив плечи руками. На лице ее было расстроенное, обескураженное выражение. На Серегу она не взглянула, когда он сел рядом. — Оля, посмотри на меня, — сказал Илья. Та повернула к нему голову и шмыгнула носом. — Мы с Сережей живем вместе, и это не изменится. — Никогда? Даже тогда, когда ты дом построишь? — уточнила она. — Даже тогда. Мы будем жить втроем. Потому что я без него сопьюсь. Он мне не пить помогает, понимаешь? — хрипло сказал Илья. — Не ври. Тебе таблетки не пить помогают. Мне мама говорила! — выкрикнула Оля, толкнула Серегу и встала с дивана. — Оля, ты хочешь жить со мной? Или с мамой? — нервно спросил Илья и тоже поднялся. — С тобой, я же говорила, — со слезами ответила Оля. — Но ты… гей, да? Я вас видела… вы летом на даче целовались! Илья зарычал и закрыл лицо руками. — Оля, успокойся, — попросил Серега, хотя у него самого голос дрожал от волнения. — Твой отец — настоящий мужчина. И он тебя очень любит. И я тебя люблю. — Но вы трахаетесь друг с другом! — закричала Оля. — Да, мы трахаемся друг с другом, — подтвердил Илья. Его голос был какой-то надтреснутый, а лицо бледное, как никогда. — Если ты хочешь жить со мной, то… — Я все поняла, — перебила его Оля. — Он тебя научил всем этим штукам. Мне мама говорила, что есть такие люди, которые плохому учат, извращают… «Извращенцы» называется. Илья не знал, что на это сказать. Он нервно шарил по задним карманам, словно там можно было найти простые решения его сложных проблем. — Так ты гей, да? — требовательно спросила Оля. — Тот, кто мужчин любит? — Нет, — Илья нервно потер лоб. — Мне просто Серега нравится. Мне без него плохо, а с ним хорошо. Ну, так бывает, Оль… Не знаю, что тебе еще сказать. — Оля, послушай меня, — обратился к ней Серега, она от него отпрянула. — Мы с твоим отцом знаем друг друга тринадцать лет… — Четырнадцать, — поправил Илья и подсел к дочери, взяв ее за руки. — И я старше его на четыре года. Ничему он плохому меня не научил. Оля, просто… я не знаю. Ну, так бывает. Серега хороший. — Я знаю, — кивнула Оля и вновь села на диван рядом с ним. — Но только вы плохие вещи делаете. — Не плохие, а взрослые, — поправил Серега. — Ты еще много не сможешь понять, Оля. — Да я все понимаю! Раньше папа пил, а потом перестал, когда с тобой стал жить. Потому что ты богатый, и у тебя таблетки есть от этого, — сказала та. — Ну, видишь, есть от меня какая-то польза, — горько хмыкнул Серега и нервно закусил губу. — Короче, Оля, ты теперь живешь с нами постоянно, и значит, будешь слушаться и меня, и Сережу, — сказал Илья, внезапно взяв себя в руки. Его голос звучал решительно. — Он тебе как жена? — уточнила Оля. Серега хмыкнул и закрыл лицо руками. — Считай, что так. Мы живем втроем. И, если ты кому-нибудь про нас скажешь, тебя у нас отберут. И ты вернешься к маме. — Я не хочу к маме! — Тогда молчи и слушай, — продолжал Илья, глядя ей прямо в глаза. — Для всех мы с Сережей лучшие друзья. Никому про нас говорить нельзя. Никому, ты поняла? Ни маме, ни бабушке, ни друзьям в школе. Никому. Оля испуганно кивнула. Она не привыкла, чтобы отец с ней так разговаривал. — Мы с Сережей спим в его спальне. Ты спишь в своей. И к нам никогда не заходишь без стука. — Тогда и вы ко мне! — выпалила Оля. — Так и быть, — согласился Илья. — Когда меня нет, Серега за главного. Его слушаешься во всем. Поняла? Оля кивнула и кинулась к отцу, словно хотела проверить, любит ли он ее как прежде. Илья ее обнял и поцеловал в макушку. Несколько последующих дней Оля с Серегой не разговаривала. Уходила в школу, возвращалась в обед, раньше всех, и сидела на диване перед телевизором, когда Илья и Серега приходили с работы. Они ели какую-то готовую еду и разбредались по комнатам. Вскоре оказалось, что Оля отстаёт в учёбе и в первой четверти у нее выходят двойки по нескольким предметам. — Оля, что происходит? Почему ты уроки не учишь? — тихо спросил Серега, после того, как Илья проорался матом, выслушав жалобы классного руководителя по телефону, и вышел курить на балкон. — С тобой раньше мама уроки учила? — Нет, — буркнула Оля, сидя на кухонном диване с ногами и закрывшись от взрослых за коленками. — Тогда в чем дело? Я же предлагал тебе помощь, но ты говорила… — Я просто тупая, — перебила его Оля. — И буду тупой. — Оль, ты не тупая, — устало возразил Серега и пересел поближе. — Ты просто уроки не учишь. — Да не понимаю я ничего там. И школа эта дурацкая, не пойду больше туда! Оля вскочила с места и направилась в свою комнату. Серега бросил взгляд на балкон, Илья оттуда выходить явно не собирался. Тогда он пошел за Олей, которая заперлась в своей комнате и включила музыку. Он постучался, она не ответила и только прибавила громкость звука. Серега осел по стенке вниз и закрыл голову руками. Вот скажи ему пару лет назад, что он будет грузиться из-за четвертных оценок в пятом классе, он бы пальцем у виска покрутил. Хотя грузился он вовсе не из-за них, а из-за того, как Оля и все, что с ней связано, влияли на Илью и него самого. После того, как все вскрылось, они хоть и спали в одной кровати, но едва ли пару раз трахались. Настроения не было. Вскоре к нему подошел Илья и сел на пол рядом. — Че делать будем, Серый? — Не знаю, Илюх, — честно признался тот и потер глаза руками. — Еще не передумал с нами жить? Серега мотнул головой и склонился к нему на плечо. Они молча просидели так в коридоре несколько минут, пока из комнаты не вышла Оля и не посмотрела на них сверху вниз с каким-то взрослым выражением. — Ну и чего вы тут сидите? Не дождавшись ответа, она прошла на кухню. Илья встал и подал руку Сереге, они проследовали за ней. Оля накрывала на стол, резала колбасу, доставала из холодильника какие-то готовые салаты в пластиковых упаковках, которые они обычно покупали после работы. — Садитесь ужинать, — велела она. Они послушно сели. Перемена в ее настроении и поведении была слишком резкой, словно она приняла какое-то решение, которое собиралась им озвучить. Оля поставила на стол чайник и три чашки, разлила туда кипятка и сунула три чайных пакетика. — Я решила быть стилистом, — веско сообщила она. — Мне школа для этого не нужна. Я на курсы пойду, когда мне 16 лет будет. Туда раньше не берут, я узнавала. — Девять классов все равно окончить надо, — возразил Илья и подвинул к себе чашку. — Не надо. — Надо, — повелительно сказал Илья. — И ты их закончишь. А стилистом ты будешь или херистом, еще успеешь решить. Чтобы до конца четверти двойки свои исправила. Иначе я у тебя телефон отберу. — У меня второй есть, — возразила Оля и набычилась. — Оля, давай, я тебе помогу с учебой. Ничего там сложного нет, — заверил Серега. — Неси сюда свою математику. Разберемся мы с ней сейчас. А если не разберемся, то репетитора можно нанять. Последнюю фразу он сказал Илье. Тот недовольно крякнул и воззрился на дочь так, что она молча встала, пошла в свою комнату и вернулась с учебником и тетрадями по математике. Потратив две недели и тонну нервных клеток, Оля с Серегой исправили ее оценки на тройки и четверки. Ей очень сложно давались любые абстракции, и потому она даже простые уравнения с иксами не могла решить. Илья в это не лез, потому что, как подозревал Серега, сам вряд ли понимал в математике: Оля с отцом были очень похожи. Ей просто не было понятно, зачем вникать в школьные предметы, ведь к реальной жизни они не имели никакого отношения. Сереге сложнее всего было пробить именно эту стену непонимания. Мозг Оли просто отказывался впускать в себя то, что ей казалось ненужным. Единственным предметом, который ей давался легко, была биология. Серега видел ее склонность к растениеводству и общению с животными, и поощрял этот интерес. Они купили в квартиру разные виды комнатных цветов и взяли кошку из приюта. Оля возилась с ней целыми днями, носила ее на руках и вычесывала шерсть. К зиме они все постепенно привыкли к совместной жизни, Илья по-прежнему много работал, а Сереге приходилось больше времени проводить с Олей. Но со временем это его перестало напрягать. Они притерлись друг к другу, он брал ее с собой на работу, она чувствовала себя хозяйкой в кофейне и часто приходила туда после школы, благо, это было совсем близко. Она учила там уроки, а Серега ей что-то подсказывал, отвлекаясь от работы с документами и прочей текучкой. Вечером за ними заезжал Илья и вез их домой или в какой-нибудь торговый центр, где они вместе смотрели кино и ели на фудкорте. Оля больше не задавала вопросов об их отношениях. Серега подозревал, что она прячется от этой темы, объясняя себе их сожительство тем, что оно помогает папе не пить. Это было более приемлемое для нее объяснение, чем то, что ее отец живет с геем, потому что ему так нравится. Тем не менее, достигнутое равновесие благотворно влияло на отношения между Серегой и Ильей. В них постепенно вернулся секс и стало меньше нервяка.