Универсальное успокоительное для Цзян Чэна

Ши Цинсюань был переполнен обидой и виной, которые поедали каждый раз при одном воспоминании о Хэ Сюане. Они так долго дружили. Ши Цинсюань не представлял жизни без молчаливо шествующего за спиной друга. Он любил кормить его, наблюдая за расцветающим в глазах счастьем, любил обнимать, слушая бесконечное недовольное бурчание, любил щипать за впалые щёчки. В окружении новых друзей-бродяг он всё равно чувствовал себя так одиноко и грустно, будто в пазле не хватает какой-то детальки, и это слишком бросается в глаза. Внутри зудело желание вернуться, встретиться с ним, даже если в глазах напротив он увидит лишь ненависть и злобу. Ши Цинсюань и правда старался уничтожить это желание дружить и общаться с этим демоном навсегда, многократно проматывал перед глазами картину смерти брата, истязая с каждым разом больное сердце все больше, лишь бы возненавидеть Хэ Сюаня, лишь бы забыть про него, как про страшный сон. Однако он продолжал тянуться к нему в невозможном желании вновь увидеться. Хэ Сюань снова вернулся к одинокой жизни демона чёрных вод. Звенящая тишина, постоянный голод и беспросветная тьма бесконечных коридоров замка. Он не хотел признавать, как сильно не хватало тараторящего какую-нибудь неинтересную сплетню Ши Цинсюаня. Он оправдывался, что вслушивался в каждое слово тем, что должен был доносить о каждом событии Хуа Чэну. Однако выслушивать про очередной изысканный веер Ши Цинсюаня было вовсе не обязательно. Он помнил каждый веер, который у него был, каждый наряд и необычное оружие. И это пугало. Пугало, что он, демон, желающий лишь уединения и спокойствия, привязался к кому-то настолько громкому и энергичному. Хэ Сюань не хотел этого признавать, только вот желание выкрасть Ши Цинсюаня и спрятать у себя в замке, чтобы он каждый день говорил о какой-нибудь чепухе, росло и слишком быстро прогрессировало. Хэ Сюань отправился в столицу по мелкому поручению Хуа Чэна — найти какого-то демона, что выкрал некий не особо сильный артефакт. Он уже привык быть собачкой по вызову, которая выполнит любое приказание хозяина. Лишь бы уже избавиться от этого долга. Для непревзойдённого демона обнаружить и обезвредить нарушителя было слишком просто. Хэ Сюань медленно шагал по пустым ночным улицам, не прикрывая лицо и совершенно не беспокоясь о том, обнаружит ли его. Он убеждал себя, что просто ленится торопиться на встречу с Хуа Чэном. Он действительно никого не хочет встретить. Из очередного переулка вдруг послышался звонкий крик: — Не трогайте её!!! Знакомый голос парализовал, не давая сделать ещё хоть шаг. Хэ Сюань хотел бы сейчас с холодным выражением пройти мимо. Мысли спутались в огромный ком тревоги, придавивший к земле. Он должен идти. Обязан. Послышалось какое-то копошение, перемешанные в суматохе слова, а затем из переулка выбежала напуганная до ужаса девушка, поправляющая платье. На глазах были слёзы, невидящий взглядом она смотрела вперёд и просто летела по улице, спасаясь. Хэ Сюань закатил глаза. Ши Цинсюань, чёртов идиот-герой, полез спасать девушку из беды. Сам ни на что не способен, но лезет на самый рожон, словно желая поскорее лишиться жизни. — Отпустите меня! Что вы делаете, твари?! — верещал Ши Цинсюань, судя по звукам, отчаянно вырываясь. Хэ Сюань обречённо выдохнул, бросил взгляд на переулок и наконец решительно шагнул в темноту. В следующую секунду четверо мужчин, от которых слишком сильно разило алкоголем, повалились на землю в жутких судорогах боли. Ши Цинсюань не понял, что произошло, резко попятился назад, потому что слишком яростно вырвался из лап мужчин, а те неожиданно отпустили. Парень врезался спиной в своего спасителя и невольно прошипел от боли. Хэ Сюаню открылась крайне плачевная картина. Ранее шелковистые и блестящие волосы Ши Цинсюаня превратились в спутанную «тучку», кожа побледнела и покрылась чешуйками от недостатка влаги. Губы искусанные и сухие. Костлявый, жалкий и слабый. Ободранные тряпки висели на нём, а хуже всего была нога, очевидно, сросшаяся неправильно после травмы, от чего тот хромал. Ши Цинсюань, потирая запястья, которые так грубо только что сжимались мужчинами, обернулся к спасителю, мягко улыбаясь, в желании поблагодарить. Улыбка так и застыла, когда их взгляды пересеклись. Хэ Сюань смотрел в чистые глаза, в которых потух тот озорной огонёк счастья. Невольно чуть сжал узкие губы, понимая, что сделал с ним это. Раньше он считал, что и Ши Уду, и Ши Цинсюань достойны самой страшной смерти в диких муках. Потом решил, что, так уж и быть, достойны обычной смерти с некоторым унижением. А затем и вовсе решил, что Ши Цинсюань может продолжить жить, а Ши Уду пусть умрёт. Он ненавидел себя за это. Не должен был передумать, не должен сейчас его жалеть и пытаться помочь. Нужно было просто позволить этим мужчинам надругаться над ним и убить, чтобы душа наконец перестала страдать от бесконечных метаний и вопросов. Ши Цинсюань резко отшатнулся. В груди стало так холодно, потому что Ши Цинсюань уже успел согреть своей спиной ледяную мёртвую кожу. — Выглядишь отвратительно, — озвучил факт Хэ Сюань. Пусть Ши Цинсюань и выглядел, как обычный бродяга, но красоту лица нельзя было скрыть за подобными вещами. Правильные черты лица, большие изумрудные глаза, вздернутый носик, длинные ресницы... Он был таким прекрасным. — Знаю, — буркнул Ши Цинсюань, складывая руки под грудью. - И всё равно лучше, чем ты. Хэ Сюань хотел было усмехнуться, но вовремя остановился, сохраняя привычное ледяное выражение лица. Он резко протянул руку, приподнял Ши Цинсюаня над землёй за талию, пока тот судорожно вырвался и кричал, и нарисовал на земле заклинание сжатия тысячи ли. Через секунду они оказались в замке Хэ Сюаня. В комнате стояла большая бочка, а рядом — мыльный корень. Хэ Сюань грубо бросил Ши Цинсюаня в воду и удалился. — Что тебе от меня нужно??? Зачем ты это делаешь? — выкрикивал юноша, вылезая из бочки и шлёпая быстро к двери. Та оказалась заперта. Ши Цинсюань с некоторым сомнением оглядел бочку, нерешительно шагнул ближе. Он действительно соскучился по водным процедурам, так долго скучал по уходу за кожей и волосами, что внутри все зудело. Юноша тихо выдохнул, скинул с себя мокрую одежду и быстро запрыгнул в воду комнатной температуры. Как же было приятно смывать с себя всю эту грязь. Он улыбался как-то слишком ярко и счастливо. Хэ Сюань появился нескоро с аккуратно сложенной стопкой одежд и гребнем. Совершенно не стесняясь оголённого Ши Цинсюаня, подошёл ближе и стал грубо расчёсывать огромный ком на голове юноши. Так долго и старательно, по каждой отдельной прядке, вычёсывая всю грязь и промывая. Ши Цинсюань сначала был возмущён, пытался вырваться, но, увидев непоколебимую решительность Хэ Сюаня, тяжело вздохнул и продолжил омовение. Через пару часов Ши Цинсюань стоял чистый и пусть и в не самой новой и дорогой, но в достаточно хорошей одежде. Демон всё это время молчал. Ши Цинсюань тоже не знал, что может сказать. Не понимал, что от него хочет Хэ Сюань. Вдруг взгляд демона опустился на ногу юноши. Ши Цинсюань почувствовал неладное, смутно представляя, куда это ведёт. Хэ Сюань приблизился слишком быстро, наклонился к его ноге и резко сломал. Ши Цинсюань кричал так громко, что, кажется, было слышно на небесах. Он рыдал так отчаянно, захлёбывался слезами, а Хэ Сюань спокойно закрепил правильно ногу и быстро перевязал. Поднялся на ноги, увидев истерику Ши Цинсюаня, хотел было успокоить, но сил хватило лишь на то, чтобы мягко постучать по голове. Юноша, ведомый лишь болью, быстро кинулся вперёд, заключая демона в объятия с криками: — Зачем ты это сделал!!! Так больно! Очень больно! Сердце Хэ Сюаня замерло в груди. Он должен отбросить эти худые слишком тёплые руки, но тело совсем не слушалось. Вопреки всему правильному, он положил руки на спину Ши Цинсюаня, аккуратно прижимая. Тот долго не успокаивался. — Хэ-сюн! Зачем ты так со мной... — Хэ Сюань думал, что юноша все ещё не может успокоиться из-за сломанной ноги, но удивлённо замер, когда тот продолжил. — Зачем помогаешь? Зачем привёл сюда и сейчас обнимаешь, успокаивая? Хэ Сюань и сам задавался этим вопросом. Медленно опустил голову, утыкаясь носом в чистые волосы. — Заткнись, надоел верещать, как сигнальный талисман, — пробурчал он, закапываясь носом всё глубже в волосы. В тот день Ши Цинсюань остался жить с Хэ Сюанем. Это решение было принято негласно, без каких-либо обсуждений. Они мало разговаривали, редко пересекались. Оба думали о том, что должны делать дальше. Хэ Сюань спустя пару дней отправился к Хуа Чэну, чтобы отдать тот самый артефакт, про который ранее и думать забыл. Ши Цинсюань, оставшись в замке в полном одиночестве, от скуки принялся наводить порядок в жилой части замка, а по остальной — просто прогуливаться, осматривая и недоумевая, откуда такой роскоши взяться у Хэ Сюаня. Конечно, коридоры пустые без украшений в виде картин или хотя бы цветов — голые холодные чёрные стены и полнейшая тьма. Ши Цинсюаня такой расклад не устраивал. Он собрал из всех углов замка кувшины и горшки, отмыл и выкопал нечто похожее на цветы снаружи замка. То была простая, не особо красивая живность, но создавала хоть какой-то уют. Он вымыл окна, собрал паутину, кое-где нарисовал прямо пальцами небольшие сердечки и цветочки, чтобы стены не были такими пугающе пустыми. Хэ Сюань, увидевший преображение пути к их спальням, лишь тихо усмехнулся. В глазах его мелькнула радость. Он быстро спрятал улыбку, отворачиваясь от Ши Цинсюаня, ожидавшего хоть какую-то реакцию на его труды. — Хэ-сюн!!! Ты просто злюка, — обиделся юноша, развернулся и похромал в сторону своей комнаты. Хэ Сюань медленно подошёл к одному из горшков, в котором медленно погибало неправильно посаженное растение, коснулся аккуратно пальцами, передавая чуточку живительной энергии. Растения здесь всю жизнь питались энергией чёрных вод, так что сила Хэ Сюаня для них лучшее удобрение. Демон прошёлся по коридору «удобряя» растения, которые сразу же распускали лепесточки бутонов или же расползались плющом по поверхности. Хэ Сюань, закончив с нехитрым делом, удовлетворённо кивнул. Осмотрел незамысловатые минималистичные рисуночки на стене, вновь улыбнулся и отправился на поиски обиженного Ши Цинсюаня. Тот нашёлся у себя в комнате, обнимающим подушку, отвернувшись от двери. Хэ Сюань бесшумно подобрался сзади и запечатлел невесомый поцелуй у него на макушке. Юноша не вздрогнул, не испугался, резко обернулся и, притянув к себе за шею, быстро чмокнул в щёку. — Я уже успел забыть, какой ты бука, — произнёс он, усмехнувшись. — Как и забыл то, что мне это безумно нравится. Хэ Сюань был слишком ошарашен мелким действием, чтобы слышать слова Ши Цинсюаня. Он лишь смотрел в эти яркие глаза и видел слабо теплящийся где-то вдалеке тот самый огонёк счастья и озорства. Казалось, это пламя погасло навсегда, однако Хэ Сюань ни с чем бы не смог спутать это сияние. — Если ты спросишь, зачем я тебя поцеловал в щеку, я не смогу тебе ответить, потому что и сам не знаю. Мне так неловко, а-ха-ха-ха-ха. Даже покраснел, похоже, какой ужас! Стыд и позор! Ну хватит на меня смотреть, всё равно ничего уже не исправить! — тараторил, посмеиваясь, Ши Цинсюань. Хэ Сюань неожиданно улыбнулся, а затем и еле слышно посмеялся. Ши Цинсюань впервые смог увидеть в глазах напротив хоть что-то кроме беспросветной тьмы. Там, глубоко внутри, было так светло и прекрасно, и Ши Цинсюань так хотел докопаться до этого тепла внутри. Пока он разглядывал его улыбку, уходя куда-то далеко в неверие, Хэ Сюань медленно приблизился и чмокнул уже в губы. Задержался буквально на пару секунд и хотел было отстраниться, чтобы быстро покинуть комнату, но Ши Цинсюань не позволил, обхватил шею, притянул к себе, углубляя поцелуй. Это было настолько неожиданно, что Хэ Сюань потерял равновесие, завалившись поверх юноши. Тот не разорвал мокрый неумелый поцелуй, терзая губы так отчаянно и голодно. — Уже плевать, — прошептал он сам себе, отдалившись лишь на пару секунд. Хэ Сюань, казалось, умер во второй раз. Что-то приятно закопошилось внутри. Такое необычное чувство. Не хотелось, чтобы оно прекращалось. Как и этот поцелуй. Он наконец ответил, грубо сжимая щеки Ши Цинсюаня, чтобы раскрыть рот пошире. Он поддался, что-то с наслаждением промычав. Они ещё нескоро оторвались друг от друга. Тяжело дышали, смотря друг на друга. Поцелуй оказался таким желанным, однако сейчас они оба не понимали, правильно ли поступили. Ши Цинсюань вновь обнял Хэ Сюаня за шею, вынуждая лечь на него полностью, и тихо прошептал: — Мой. Мне всё равно. Хэ Сюань лишь тихо усмехнулся, вновь спрятал нос в пышных волосах, облегчённо выдыхая.