Пан или пропал.

Когда внутри не держит И коль душа желает петь, но петь как отпеваются умершие И в навершие вам Вспоминается боль, то значит это шерше ля фам Вините женщин во всем, вините их во всем буквально Ведь если тут кто и виноват, то виноват лишь бог То бишь, белая богиня, её имя, из десятка тысяч букв И я слышу её смешок, значит шерше ля фам Ищите женщину Ран игнорирует каждую фразу о ранении. Из вредности или простого нежелания разговаривать с кем-либо. В голове крутится только фраза, сказанная до этого. Да, Чишия сказал это в шутку, но в каждой шутке есть доля чего-то… правды, кажется. Ран смутно помнит эту глупую фразу. — Что думаешь насчёт чувств в Пограничье? — в голове всплывает вопрос, заданный неделю назад у бассейна. Тогда ещё Пляж был прекрасен, а Шляпник был жив, как и Нираги. От воспоминаний о последнем неприятно скручивает живот, а слезы так и хотят брызнуть из глаз, но Ран лишь улыбается. — Это зависит от самих людей. — безучастно отвечает Шунтаро и продолжает, видя недовольство девушки ответом: — Чувства здесь роли не играют, люди хотят выжить и готовы пожертвовать даже самым любимым человеком. — Ран понимает, что желание переубедить его возрастает с каждой секундой. И пусть он прав и чувства здесь должны быть под запретом, кого это волнует? Они все в одном шаге от смерти, почему бы не забить на все? — Они бессмысленны. — Знаю. Но в постапокалиптическом Токио чувства могут спасти. — Ран отстранённо улыбается, сжимая в руках последнюю сигарету. — Например, любящий человек пожертвует собой ради тебя или… В голове вспыхивает догадка, но погасает сразу же, стоит только выстрелам прогреметь над головой. Не сейчас об этом думать нужно, не сейчас. Сидеть здесь весьма отвратительная идея. Ран хватает Аику за руку и тащит ко входу; подумать о словах Шунтаро она ещё успеет. И не раз. А вот жизнь свою спасти… тут как повезёт. Чишия следует за ними, привычно медленно и невозмутимо. Со стороны это выглядит забавно, но Аика не может пересилить себя. Она хватает Шунтаро за рукав и затаскивает того в здание, чтобы мужчину ненароком не пришибли. Мысленно она возмущается его медлительности и глупой, чертовски глупой уверенности в своем превосходстве. Чишия не меняет невозмутимого выражения лица, лишь отряхивает кофту и оглядывается. Даже сейчас ведёт себя так, будто ничего значительного не произошло. И Аику это бесит, она активно оглядывается, ища глазами причину, по которой можно покинуть их общество ненадолго. — Специально затащила нас в аптеку? — он интересуется невзначай, переступая через кучу использованных шприцов, заставляя Ран, следящую за перемещениями короля, обернуться. Бегло оглядевшись, она хохотнула и снова приникла к окну. Помещение больше походило на место обильного скопления наркоманов. — Конечно, док. Ран не видела, как изменился взгляд Чишии от простого «док», но спиной почувствовала пронзающий взгляд, жгущий кожу. Это заставляло напрячься, в попытке понять, что она сказала не так, но мысли заглушались выстрелами. И выстрелы эти скрытно намекнули на то, что задумываться лучше в другом месте и в другое время. — Нужно обработать. — Аика поспешила на поиски хоть чего-нибудь, что смогло бы помочь, оставляя Чишию и Ран наедине. — Не надо. — Ран обернулась, но уже было поздно, темная макушка скрылась в соседней комнате. Кривая усмешка сама появилась на губах. Хьюга устало выдохнула и скатилась по стене на пол, запоздало отмечая, что стена-то, возможно, грязная. Надеясь на то, что куртка не пострадает, девушка принялась изучать Чишию. Он выглядел немного по-другому, будто взгляд изменился. В который раз за время их знакомства? Уже даже думать не хотелось. А Аика не спешила возвращаться. — Куда планируешь дальше? — От короля Пик можно спрятаться только на другой игре. — мгновенно отвечает Чишия, будто только и ждал этого вопроса. — Думаю, бубны или черви. Хьюга задумывается на пару секунд, но уже не сомневается, что потащится за Шунтаро. Вместе с Аикой, конечно, не хватало ещё, чтобы все усилия, которые Ран приложила к спасению ее жизни, оказались потрачены впустую. Если из Пограничья есть выход — Ран сделает все, чтобы малышка опоссум вернулась в реальность. — Тогда черви. — Хьюга улыбается, всем своим видом показывая, что отказаться Шунтаро не сможет, он и не пытается, лишь кивает. — А если выживший будет один, я тебя убью. Но после смерти Чишии, Ран не уверена, что сможет выбрать между своей жизнью и жизнью Аики. Слишком сложно. Пусть обе жизни равноценны и Ран не имеет права решать, кто должен выжить (она ведь уже убьёт Чишию, выбор будет сделан, она будет убийцей). Умирать не хотелось, хрен знает, что ждёт дальше. Ран не хочет знать, что будет после смерти, лишь надеется, что что-то хорошее. Хоть немного окупающее все страдания здесь. — Учту. Аика возвращается с бинтами, какими-то бутылочками и упаковкой пластырей. Со зверятами. Об этом говорит рисунок на упаковке. Непрошенные мысли настигают резко, не оставляя и шанса на то, чтобы переключиться. А когда упаковка оказывается на полу (вместе со всем добром и Чишией, который сам решил помочь), Ран берет ее в руки и вскрывает, игнорируя недовольства Шунтаро и просьбы не шевелиться. Пластырь с волком (не розовым, голубым) перекочевал в карман и Хьюга затихла, выпуская из рук оставшиеся. Их сгребает Аика, улыбаясь и разглядывая. Конечно, в Пограничье такое теперь уже редко встретишь, хоть что-то хорошее и яркое. Хьюга не благодарит, а Чишия не просит. Они втроем спешат на игру, в которой Ран не уверена совсем. Но другого выбора нет, уж лучше черви, чем пики. Тем более с такой рукой. Как только ошейник защелкивается на шее, Аика спешит поравняться с Хьюгой, которая идёт не спеша. Торопиться некуда, до начала игры еще есть время, да и Чишия тоже идёт не быстро. Они появляются в зале, заполненном людьми и приковывают внимание. Конечно, два слишком спокойных человека, выглядящих ещё более подозрительными, чем мужчина в углу, завесившийся волосами, и молоденькая студентка, выглядящая невиннее овечки, не похожи на обычных игроков. Игроки S-класса. В смысле супер или секси, Ран ещё не придумала (но мысленно отметила, что последнее определенно подходит одному индивиду здесь находящемуся). И думать об этом девушка продолжит вряд ли, она поняла это в момент, когда знакомая физиономия в синей рубашке появилась в помещении. Он оглядывается, цепляясь взглядом за потенциально опасных соперников. И Ран понимает, почему он делает акцент именно на даме в синем платье, мужчине в костюме и Чишие; но почему его внимание привлекает тот странный, косящий под эмо, парень, Хьюга даже предположить не может. Конечно, он подозрительный, но кажется безобидным, как и прочая массовка, которую просто разобьют на группы более сильные. — Ты! — раздаётся голос. Незнакомый и грубый. И Ран не с первого раза понимает, что обращаются именно к ней. И почему это ее скромная персона вызывает здесь такой ажиотаж? — Я видела тебя с тем психом Нираги! В области сердце что-то неприятно кольнуло от воспоминаний о Сугуру, а пластырь с волком неприятно жег карман, но Хьюга не изменилась в лице, лишь молча наблюдала за гневным выражением лица женщины. Она была незнакомой. Очевидно, очередная неприятельница с Пляжа, которой чем-то насолил Сугуру. А Нираги за жизнь сделал много дерьма людям и, кажется, расплачиваться за него придётся той, кто была ближе всех. — Твой ебырь моего сыночка убил, а ты тут довольная стоишь! Да лучше б он сдох! — Хочешь с сыном увидеться, я не пойму? — Ран склоняет голову в бок, специально поправляя куртку так, чтобы было видно кобуру. За это, пожалуй, стоило сказать отдельное спасибо Аике, которая стащила чей-то пистолет. Женщина шарахается испуганно и шипит что-то невнятное. — Если нет, то не сотрясай зря воздух. Женщина продолжила бормотать проклятия в адрес Ран, но уже значительно тише. А вот игроки стали сторониться даже взглядов в сторону Хьюги и ее спутников. Все, кроме знакомой синей рубашки. Имя его Ран не помнила, но зато знала личность и прошлое. Их связывала общая знакомая, да упокоится с миром ее душа. Взгляд его изучающий и заинтересованный. Лишние мысли исчезают, стоит только знакомому и уже надоевшему женскому голосу заговорить. Механический голос выставлял временные рамки, из которых следовало, что эта игра безвременная и будет продолжаться ровно столько, сколько нужно, чтобы всех перебить. Или найти валета, все зависит от самих игроков и судя по их наивным лицам игроков — умрут все. К Чишие сразу же прибился мужчина. Глядя на него можно было сказать, что именно он и является основным представителем касты «святая наивность». И Ран задумалась, что с его помощью выиграть будет легче лёгкого, если он не слетит с катушек от жестокости и подлости людей. Он ведь слепо верит в добро и в людей. А в людей в Пограничье верить нельзя. Такие вот несуществующие правила, которым следуют все, кто хоть каплю заинтересован в победе. Хьюга удивляется как только он дожил аж до лицевых карт. — Игра может закончиться только в том случае, если Валет даст неправильный ответ, — Чишия задумчиво взглянул на миньона, пока Ран оглядывала людей. — Так что, по сути, никто отсюда не выйдет живым, если не солжем Валету. — У нас четверых есть большой шанс выжить. — вмешивается Аика, ободряюще улыбаясь Иппэю. Чишия отметил, что эта студентка (быстро приспособившаяся к собственной неприкосновенности за счёт Ран) легко втиралась в доверие людей, не мудрено, если она то же проделала и с Хьюгой. Но уважение к самой Ран не позволяло думать такое о ней. Девушка не могла так легко купиться на бутафорскую невинность, возможно, Ран преследует какие-то свои интересы, таскаясь с девчонкой. Или сама девчонка стала такой из-за компании Ран. — Игрок в чёрной куртке, пожалуйста, уберите оружие на время игры. Хьюга приглушенно ругнулась, спиной чувствуя скользкие взгляды. С невозмутимым видом девушка закинула свой пистолет на самую высокую полку, надеясь в конце найти его там же, иначе будет весьма неприятно. Аика неловко улыбнулась и постаралась спрятаться от лишних глаз за спинами мужчин. Не хотелось привлекать лишнее внимание. А люди медленно разбивались по группам или парам. Так, например, двое удалились наверх, а девушка в синем платье принялась вербовать почти всех игроков в свою команду. Кажется, именно там и умрут все. Ран внимательно следила за лживой мимикой Уруми (так гласил текст под ее фотографией). Будет забавно. — Не хотите присоединиться к нам? — она ободряюще улыбнулась, вперив взгляд в Ран. А на вопросительно приподнятую бровь, лишь отвела взгляд. Кажется, она решила нацелиться на тех, кого перетащить на свою сторону будет проще: Аику и миньона. И Ран не могла позволить, чтобы ее опоссум погибла так глупо, да ещё из-за наводки глупой куклы в синем. Возможно, это выглядело бы собственнически, но Хьюга не могла. Она же дала себе обещание защитить малышку, а обещания принято выполнять. Иппэй начал оборачиваться на Ран и Чишию, стоящих в тени, в поисках одобрения. — Хорошо, мы присоединимся к вам. — отвечает Чишия, глядя ей прямо в глаза. Это заставляет ту победного улыбнуться и пойти дальше завлекать всех в свою секту с помощью очарования. Что ж, Хьюга не спорила: Уруми была очаровательной, именно такие чаще всего оказывались двуличными суками, из-за которых позднее все шло бы наперекосяк, но они определённо вызывали больше доверия, за счет своей внешности и подхалимства, нежели подобные Ран. — С какой целью? — Это интересно. — Чишия пожимает плечами. И пока синяя рубашка вербует того самого эмо-паренька, Ран расслабленно шагает к полкам с едой. Игры играми, а в желудке ничего сносного уже второй день не было. Аика следует по пятам. Банда с его псом тоже, но Ран замечает это уже при выборе печенья. Энджи останавливается поодаль, оглядывая Аику, полностью его игнорирующую. Все внимание опоссума было захвачено выбором напитка. — Это лучше. — мужчина улыбается одними лишь глазами и протягивает Ран печенье в странной упаковке. Кажется, Хьюга когда-то хотела такое купить, но не решалась по ряду причин, которые сейчас не очень-то и важны. — Благодарю, но я предпочитаю другие. — Я тебя где-то видел. — Ран подавляет желание закатить глаза. Они сталкивались довольно часто до дня смерти Сакуры. Смерти, от рук самого Банды, но кого это волнует? — Не напомнишь где? — На похоронах Сакуры, думаю. — Хьюга улыбается расслабленно и берет первую попавшуюся пачку. Голод теперь ощущается слабее и пропадает с концами, стоит только Уруми войти в помещение. При взгляде на милую улыбку к горлу подступает тошнота. — Ох, вот вы где! Идем, сейчас мы будем говорить друг другу масти. Банда кривит губы в улыбке и наклоняется к Ран, шепча тихо-тихо: — Черви.