Ты сбегаешь, чтоб не быть вдвоём, А я на уши поднял район ©.
Цзян Ин сидел на кровати, скрестив ноги. На коленях ноутбук с десятком открытых вкладок, в голове бардак похлеще, чем в истории браузера. Усянь уже с трудом держал её прямо — под грузом тягостных мыслей та всё клонилась на бок. Он полностью истощился. Растерял все силы за какую-то жалкую неделю. Ждать было невыносимо, но и действия абсолютно не приносили результата. Усянь метался в поисках, будто полицейская ищейка. Методично просматривал профили брата в соцсетях, вглядываясь в каждую морщинку на родном лице, словно маньяк. Грыз себя, гоняя тоскливые воспоминания по кругу. Метался как маятник от состояния глубокой апатии к лихорадочной бурной деятельности. Так продолжалось, пока до Цзян Ина не дошло: он законченный эгоист. Начиная от непрошенной жертвенности, продолжая поисками человека, жаждущего покоя. И методы розыска Усянь выбрал соответствующие… Словно сам себя жалеет, концентрируясь на собственных переживаниях. Он же даже как следует не вдумывался в слова Цзян Чэна, не осознавал всю глубину обиды брата. Найти Ваньиня и искренне перед ним извиниться получится, только если понять его по-настоящему. «А-Чэн говорил, что «подставился под нож»… Я — определённо первопричина нападения на него, но эта формулировка с организованной засадой никак не вяжется», — начал рассуждать Цзян Ин, пытаясь выудить из памяти подсказку — своеобразную отмычку к закрытому сердцу брата. Копаясь в недрах своей головы, Усянь добрался до самой болезненной сцены. Той, которую не получалось воспринимать здраво. Черты лежащего на грязном асфальте умирающего Цзян Чэна до сих пор выглядели размытыми, словно Цзян Ин смотрел на него сквозь мутное стекло. Так и было: тогда пелена слёз застилала глаза, а звук собственных рыданий перекрывал голос друга. Но сейчас новые события добавили острых ощущений, притупив старую боль. Можно и в анализ удариться, погрузившись в персональный ад: «А ещё Лань Чжань говорил о своей вине в случившемся… Это в принципе про всю ситуацию с Вэнями? Но я же сам влез! Не мог же он взять всю вину на себя?». Лань Ванцзи оказался рядом, у него при себе имелось какое-никакое, а всё-таки оружие, скорая и полиция приехали чрезвычайно быстро… Столько благоприятных совпадений! Не сложись обстоятельства подобным образом, и Ваньинь не выжил бы. Настоящее чудо! А чудес, как известно, не бывает. Придя к этому неутешительному выводу, Усянь перестал нагружать мозги, снова и снова вчитываясь в материалы уголовного дела и прокручивая сумбурные диалоги из прошлого. «Нужно позвонить Лань Чжаню». Возможно, Цзян Ин в очередной раз услышит ту же самую историю, которую Ванцзи поведал на месте преступления, в участке и в зале суда, а может, и нет… — Слушаю, — послышался безэмоциональный голос из динамика. — Лань Чжань, привет. Тут такое дело: мы с Цзян Чэном крупно поссорились. Как никогда раньше… — не без тоски в голосе начал Усянь, сразу же перейдя к сути: — И в запале он сказал то, что противоречит и твоим показаниям, и видео-доказательствам. Ты точно всё мне рассказал? — Ты дома? Планов никаких нет? — ответил вопросом на вопрос Ванцзи, тем самым абсолютно сбив с толку Цзян Ина: — Эм, хотел сидеть дома? — Буду через 20 минут, — прозвучало как неоспоримый факт. Усянь не успел ни возразить, ни согласиться — собеседник завершил звонок. От такого напора он аж взбодрился: хлопнул крышкой ноутбука и соскочил с кровати. «Надо хоть немного в комнате прибрать, а то выглядит, будто пристанище сумасшедшего суицидника…» Растолкав по углам накопившийся за время самокопаний мусор, Цзян Ин приготовился к встрече неожиданного гостя. Ванцзи, как обычно, проявил чудеса пунктуальности, явившись точно в озвученный срок. — Я солгал, — заявил Лань Чжань, едва переступив порог комнаты Усяня. — Кому? Мне или суду? — Всем, но мне пришлось. Я провалился. Не сумел всё точно рассчитать. Из-за моей ошибки пострадал твой брат, — пожалуй, впервые в холодных глазах друга загорелся огонь настоящего стыда и раскаяния. Раньше безгрешному праведному Ванцзи просто не приходилось чувствовать вину за содеянное. — Ты знал о засаде?! — а вот лицо Цзян Ина приобрело неопределённое выражение. На нём отражалась целая гамма бурных эмоций: от замешательства и неверия до жажды расправы. Того и гляди, снова в драку с Ванцзи кинется, не разобравшись. Лань Чжань проигнорировал сжавшиеся кулаки друга, спокойно ответив: — Знал, но она — не то, чем кажется. Вэнь Чао хотел убить тебя, а мы подготовили всё, чтобы этого не случилось. Полиция должна была застать его банду в момент совершения преступления, поймав с поличным, а мы бы подстраховали при возникновении реальной опасности. Но Ваньинь вмешался раньше времени, затеяв неравную драку. Усянь, в свою очередь, пропустил мимо ушей упоминание загадочных соучастников, скрывавшихся под таинственным словом «мы». Его волновали вполне конкретные события, а не чужая осторожность: — Погоди! Но это же бред какой-то! Я же тоже видел ту видеозапись! Там подонок Чао чётко говорил про покушение на А-Чэна! — Это не весь разговор, а только его часть. Просто послушай, — попросил Ванцзи, достав из кармана классических строгих брюк маленький чёрный предмет, напоминавший допотопный мп3-плейер. Воткнув в неопознанное нечто наушники, он пояснил: — Это диктофон. В приоритете было снять видео, так как аудио является менее весомым доказательством. Но на всякий случай мой… друг постоянно носил его включенным. Цзян Ин послушно вставил наушники в уши и нажал на кнопку «плей». Заботливый Ванцзи предусмотрительно перемотал запись на нужный отрезок. Речь мерзавцев звучала глухо, гораздо хуже, чем на том самом видео. Оно и понятно: из кармана поди запиши ещё нормально. Но всё же слова были разборчивы, хоть и пришлось прибавить громкость практически до максимума. — Как насчет младшего брата? Убьём его, а Усянь пусть помучается. Утрата за утрату. Я поглядел, подобраться к мелкому проще, чем к этому звездуну. Усянь часто в медиа мелькает, а вот Ваньинь нахрен никому не сдался, — знакомый голос ныне мёртвого приспешника. — Ахах, могёшь! Какой коварный план, мне нравится! Изысканная месть и даже… — Вэнь Чао оборвал себя на середине предложения, прервавшись на приказ: — А ну, иди глянь, чё там за возня! Цзян Ин напрягся — предоставленное суду видео заканчивалось на этом моменте, однако аудиозапись продолжалась… Послышался шорох — должно быть, неизвестный осведомитель поспешил скрыться. — А, братишка, это ты! Как успехи в стрельбе? Но вместо побега он приблизился к бандитам? Выходит, что так — ведь голос Вэнь Чао стал гораздо громче и чётче. — Х-хорошо… Судя по всему, заговоривший парень действительно знал всю подноготную семьи Вэнь. Хоть его речь запиналась, общался он с «главарём» вполне свободно. Вэнь Чао так и вообще воодушевился, обрадовавшись встрече со своим знакомым: — Вот и отлично! Ты нам ещё пригодишься, но не в этот раз. Застрелить говнюка слишком быстро и почти безболезненно. Ты же меткий! Сразу небось в сердце засандалишь, а это моментальная смерть, ахах, — отвратительный смех прервал не менее отвратительное высказывание. Проржавшись, Вэнь Чао нагло заявил: — Хочу, чтобы мучался! Как считаешь? Лицо Усяня ожесточилось, а кулаки зачесались. Мерзавцу грозит смертельная инъекция — достойная кара за совершённые преступления, но, по мнению Цзян Ина, слишком гуманная. Ему хотелось расправиться с Вэнь Чао ровно так же, как он поступил с братом. Чтобы помучался! — Д-да… А кого м-мочить будем? — невидимый безымянный осведомитель явно пытался выудить побольше информации. Цзян Ин же весь внутренне подобрался. Вот он, момент истины? Стало так волнительно, что глаза сами собой закрылись, а дыхание на миг замерло. — А, точно! Ты же не в курсе, мы своими силами решили разобраться тут с одним. Цзян Усянь — знаешь такого? Собственное имя прозвучало как приговор. Смертный приговор, который не состоялся. Но разве от этого легче? Вэнь Чао тем временем продолжил: — Звезда местного пошиба, для такого огнестрел — великая честь. Битами да ножами обойдёмся! — А б-брат? Я т-тут с-случайно услышал, — уточнил оставшийся не удел «снайпер». — А что брат? — тупо завис самодовольный урод, а потом мигом нашёлся, вернувшись к теме того самого заснятого на камеру диалога: — А! Совсем с мысли сбился! Не! Я как раз хотел сказать, что такая мудрёная месть не по мне! Слишком вычурно! Муки совести, страдания по родственникам — вот это вот всё ни к чему. Простая боль от выпущенных кишок куда эффективнее и показательнее. Не находишь? — Ага… — Вот и молодец! Давай, топай. Как понадобишься для дел покрупнее — я тебе звякну. Сестре привет! — нахально отослал своего «подчинённого» Вэнь Чао, даже не подозревая, что в этот самый миг выболтал все свои секреты. Послышался звук удаляющихся шагов, а после запись закончилась. Цзян Ин выдернул наушники и схватился за голову. Диктофон выпал из ослабевших рук, встретившись с полом с глухим стуком. — Не понимаю… Не понимаю! — Усянь из-за охватившего его ужаса повторял только эти два слова, нервно вплетаясь в волосы пальцами, не в силах вымолвить что-либо ещё. Мысли лихорадочно скакали в голове, тарабаня по черепной коробке изнутри. Цзян Ин и без того был бесконечно виноват перед братом, а, как выяснилось, он принёс Цзян Чэну куда больше боли и страданий. Столько, сколько и представить не мог! Спланированное покушение на жизнь Ваньиня — несомненно чудовищное происшествие, но чужие козни Усянь не способен предвидеть и предотвратить. Вина в таком случае только косвенная. Но и её с лихвой хватило, чтобы Цзян Ин загрыз себя до полусмерти. А сейчас, когда выяснились истинные обстоятельства трагедии, Усянь готов собственноручно себя закопать в могильной яме. «Он пошёл на смерть ради меня! Заступился, хотя история с Вэнями — от и до мой косяк! Правда искренне любил меня всё это время, а я вёл себя как мудак!» Цзян Ин не знал о влюблённости Ваньиня, не подозревал, что в тех горьких словах брата кроется такой смысл! Но разве неведение является оправданием?! Чувства Цзян Чэна оказались гораздо глубже — Усянь и мечтать о подобном не смел! «Зациклился лишь на жалости к себе и своей несчастной непонятой любви, а, выходит, сам-то нихрена не понял! Нанёс такое оскорбление… А-Чэн, наверное, в другой город переехал, лишь бы меня не видеть никогда… А я всё гостиницы мониторю…» Отдышавшись, Цзян Ин перестал истерично ерошить волосы и потребовал объяснений у замершего нефритовой статуей друга: — Понять не могу… Как? Как Цзян Чэн-то узнал? Как вышел к Вэням? Вопрос «почему» даже не возник. Усянь и так знал на него ответ: защитил, потому что любит. Он бы поступил точно так же. Цзян Ин хотел поступить точно так же, но брат раскрыл его обман. — Не знаю. Мы застали Ваньиня без сознания. К тому моменту один из нападавших был мёртв, второй сильно ранен, а Вэнь Чжулю и Вэнь Чао намеревались забить твоего брата до смерти. Мы спугнули их — эта часть истории правдива, я лишь скрыл присутствие своего спутника. — Тогда как ты можешь утверждать наверняка? — Цзян Ин схватил друга за запястье, будто опасаясь, что тот рассеется белым призраком, унеся все жизненно необходимые ответы с собой. — Есть видео, на котором ясно видно: Ваньинь атакует первым, — поведал новую шокирующую тайну Ванцзи, аккуратно расцепив мёртвую хватку Усяня. — Показывай! — потребовал Цзян Ин, недобро зыркнув на дверь за спиной приятеля, прикидывая, как лучше перегородить выход, если Лань Чжань заупрямится и снова начнёт темнить. — Лучше поверь на слово. Незачем смотреть на такую жестокость. — Переживу. Ванцзи, шумно вздохнув, достал из внутреннего кармана пиджака флешку. После передал ту со словами: — Запись без звука, но изображение очень хорошее даже при максимальном увеличении. Слишком хорошее. Они как раз попали под скрытое видеонаблюдение нашей сдающейся площади. Прозвучало как последнее предупреждение, но запустившего видео Цзян Ина уже ничто не остановило бы. Ведь с экрана ноутбука на него смотрели четыре пары кровожадных глаз. На него и его выставившего вперёд шпагу брата.И снова мысли на весы, На тебе две полосы От моей любви, От твоей любви Отмотать бы плёнку, но Всё засвечено давно, Во мне тает дым (дым), В тебе тает мир (тает мир)©.