❍ ❍ ❍
Чонгук следил за тем, как под раскаты грома непроглядной стеной с неба льёт вода. Он ютился на камне, в ближайшей к морю пещере, и заворожённо смотрел на крупные красивые капли, разбивающиеся о камни. Из-за грозы стало вдруг заметно прохладнее, на коже выступили мурашки. Впрочем, это не осталось без внимания. Сокджин подобрался со спины, удобно расположив длинные чёрные щупальца вокруг камня. Чон вдруг ощутил, как горячие руки мужчины огибают его грудь, заключая в крепкие объятия. Джин мог бы наколдовать ему тёплую одежду, одеяло, как в замке, но предпочёл обнять. Это было так уютно, так нежно… Морской монстр, коварный злодей, Сокджин лежал щекой на плече парня и дарил ему своё тепло. Чонгук вдруг развернулся и обхватил в ответ, уложив руки на невероятно широкую спину. Джин был огромен. И его сильные руки, крепкая шея, которую хотелось целовать. Чонгук целовал. Он касался губами кожи мужчины, заставляя его теряться. — Чонгук… — ахнул колдун. — Ах, Чон… — Сокджин прикрыл глаза и поднял подбородок кверху, позволяя себя целовать. Парень сжимал пальцами упругую кожу на крепкой спине, он льнул всем телом так, словно нуждался, шумно дышал и скользил губами по щеке. Джин шумно набрал в грудь побольше воздуха и сжал в руках плечи парня. Пальцы смяли ткань белоснежной рубашки, они словно хотели её разорвать. Под ладонями напрягались каменные мышцы. Чонгук сильнее, чем может показаться, но нежность, которая сейчас исходит от него, невероятна. Эта нежность сводит с ума. — Мне взять тебя? — тихо бормотал Сокджин. — Мне сделать это? Если не хочешь, остановись… Чонгук не перестал. Он втягивал кожу губами, ему нравилось, как звучит мужчина, как изгибается в шее и сжимает его в ответ на ласки. Чон чувствовал, как разум хмелеет, а тело медленно огибают щупальца. Их много, они все — часть одного Сокджина, и этот Сокджин наверное с удовольствием повторил бы тот день, когда решил испытать тело парня на прочность. Чон вдруг покраснел всем лицом и прекратил поцелуи, спрятав кончик носа где-то в районе кадыка колдуна. Это смущает. Хочет ли он снова позволить огромному монстру завладеть собой? В момент, когда Сокджин увлёк парня в поцелуй, кончик его щупальца уже скользил по бедру, и когда их губы засветились, а Джин проник в человеческое тело на пару сантиметров, Чонгук зазвучал. Так мелодично, красиво… Мужчина слышал каждый вздох, лёгкий скрежет его голоса. Чон почувствовал, как его поднимают над камнем, он обхватил ногами талию Сокджина и закинул руки ему на плечи. Так очень тепло, очень удобно. — Я хочу слышать тебя и понимать, когда стоит остановиться, — шепнул Джин, затуманенным взглядом заглянув в глаза парня. — Или когда будет хорошо… Гук зажмурился и ахнул. Щупальце задвигалось. Неглубоко. Скользкое, прохладное, оно легко проникало, задевая что-то ужасно чувствительное, от чего Чон протяжно стонал и трогательно прижимался к широким плечам мужчины. Парень тихо хныкал, он чувствовал, как его обкручивают щупальца, как тесным кольцом стягивают его грудь, талию, руки и ноги. Джин не мог остановиться, ему хотелось обнимать каждую частичку его кожи, проникать глубже, заполнять до краёв. — Ах…аааа… — Чонгук прогнулся в шее и, широко распахнул губы. Его вдруг накрыло осознание, что он больше не держится за мужчину, ведь тот сам теперь контролирует его тело. Чон весь скользкий от соприкосновения с морским чудовищем, он обездвижен, натягивающаяся ткань рубашки липнет к его груди, на ней обрываются пуговицы и с цокотом падают вниз. Рубашка от движения скрученного щупальцами тела скользит по плечам, сползает вниз. Сокджин уже довольно глубоко, он заходит чуть дальше, чем в тот раз, но теперь это почти не пугает. Чонгук раскалён, он расслаблен, а его несдержанные стоны тонут в шуме ливня за пределами пещеры, они эхом отражаются от скал. Каждый раз, когда голос Чонгука пропадал, Сокджин снова самозабвенно касался его губ своими, топил в нём настойчивый язык и шумно втягивал через нос воздух. Чон не должен затихать ни на секунду, его голос слишком прекрасен. Потому ли, что это голос русала, или же просто парень слишком хорош — Сокджин не знал. Ему просто хотелось наслаждаться им. — Так глубоко… — всхлипывал Гук. Джин зарычал, он сжал ладонь на человеческом органе и принялся стимулировать тот в такт толчкам. Чонгук сцепил зубы и зажмурился. Ему много не нужно было. Ни быстрого темпа, ни долгой стимуляции. Он пачкал ладонь мужчины, чувствуя, как медленно щупальца раскручиваются вокруг его тела, как опускают спиной на камень, будто опустошая. Разом спавшее давление показалось чем-то нереальным, ненастоящим. Чон вздрагивал и полной грудью втягивал в себя воздух, которого теперь, наконец-то, было в избытке. Он весь мокрый, липкий, человеческая одежда разорвана, а на животе, руках и ногах видны алые следы от присосок. У страсти морского чудовища довольно своеобразные последствия. И Джина они, если честно, немного пугают. — Во мне было хорошо? — первое, что спросил Чонгук чуть дрожащим голосом. — Шутишь? Конечно… Но тебе… Тебе было хорошо? — Это… Необычно… Я не могу так сразу сказать… Дай мне подумать. Сокджин опустил взгляд и молча кивнул. Его щупальца не предназначены для чего-то такого, он настоящий извращенец, раз решил их использовать для проникновения. Толстые, отвратительно-скользкие, они время от времени присасывались к его коже, когда Джин терял над собой контроль. Ах, он наверняка сделал парню больно… Наверняка. Это пугало его. Сокджин приподнял Чонгука за спину и аккуратно стянул вниз по плечам мокрую рубашку, заставив испариться бесполезную ткань в руках. Он помог подняться обнажённому парню и повёл того к краю пещеры, прямо под плотную пелену дождя. Чон испуганно ахнул, когда первые прохладные капли намочили кожу, он обхватил себя за плечи и опустил голову. Сокджин оглаживал его своими широкими ладонями, а под его пальцами пропадали все те мелкие синячки, следы, которые он оставил. И когда мужчина дошёл до живота, чтобы убрать с того дорожку круглых пятен, Чон вдруг остановил его, настойчиво обхватив запястье. — Оставь, — шепнул он, — это красиво. Пусть будут. Джин обогнул лицо парня ладонями и прильнул к влажным от дождя губам. Чонгук чувствовал себя счастливым. Целоваться вот так, под проливным дождём, когда вода невольно попадает в рот, а мокрая насквозь чёлка липнет ко лбу — было восхитительно.❍ ❍ ❍
Тэхён тихо постучал в дверь. Чимин не отреагировал, он так и остался лежать на своей кровати, отвернувшись лицом к стенке, ведь прекрасно знал, кто там. За окном всё ещё дождь, он шёл весь вчерашний день и весь сегодняшний, будто вторя настроению. Русал, не дождавшись разрешения, сам зашёл внутрь. Он прикрыл за собой дверь и прошёл вглубь комнаты. Принц решил, что безопаснее было бы просто притвориться спящим и, тихо сглотнув, прикрыл глаза. Послышался скрип кровати и копошение. Красноволосый вдруг лёг сзади и, приблизившись к шее человека, широко открыл рот, обнажив острые зубы. Всего один его укус мог бы разорвать тонкую человеческую кожу… Чимин чувствовал его дыхание, по его вискам наверняка стекала капелька пота, всё тело сковал страх. Однако русал вдруг прикрыл рот и шумно вздохнул, так и оставшись лежать рядом. Принц ждал, когда парень уйдёт, но этого не происходило, и в момент, когда ему вдруг показалось, что монстр за его спиной уснул, он обернулся и осознал, что тот смотрит на него почти не моргая своими бездонными чёрными глазами. Чимин испуганно дёрнулся и ахнул. Красноволосый поймал за запястья, удержав возле себя. Он смотрел серьёзно, это пугало. — Ты знал? — дрожащим голосом шепнул принц. — Что ты не спишь? Да. Ты так дрожал, когда я пытался перегрызть тебе глотку… — Ты правда хотел…? — Нет. — Но зачем вернулся? — Захотелось. — Понятно… — Извини, — еле слышно выпалил Тэхён. — Что? — ахнул Чимин. — Извини, ты не виноват. Я не хочу, чтобы ты проклинал меня, поэтому пришёл извиниться… Завтра я уплыву в море. Больше не вернусь. Негоже принцам водиться с чудовищами. Чимин почувствовал, как по виску катится горячая слеза, как намокает возле уха подушка. Тэхён вдруг замолчал и сглотнул подступивший к горлу ком. — Если услышишь отвратительное пение со стороны моря, то знай, что это я, — усмехнулся красноволосый, подложив ладонь под мокрую щёку парня. — Но если выйдешь на моё пение, так и знай, я точно тебя сожру… Поэтому не смей, понял? Даже если я буду звать тебя, не приближайся. Ты всё понял? — Да…