Записки слизеринца

Оминис Гонт, 18е ноября 1890 г. Признаться, я был готов встретить среди Попечителей отца, но не Марволо. Братец, как правило, ведет себя в десятки раз хуже. Сложно сказать, что именно я чувствую, стоит ему оказаться рядом. Раньше это был страх, потом 一 гнев. А теперь остался только стыд. И подспудное сожаление. Но все меркнет, отходит на второй план даже мое недовольство, когда рядом друзья. Храни их Бог. Оминис Гонт, 23е ноября 1890 г. Сегодня Лира-таки решилась спросить, что именно произошло между мной и Марволо. Я почувствовал, как напрягся рядом Себастьян. Не уверен, рассказал ли он ей, да это уже и не важно. Я ответил честно, как есть. И впервые за всю мою жизнь испытал облегчение, признавшись, что именно родной брат выжег мне глаза. Удивительная Лира Блэквуд! Вместо свойственного барышням чувственного участия, охов, ахов и заламывания рук, она… выругалась сквозь зубы, как башмачник в Лютном переулке. Я смеялся до икоты. Себастьян свалился с кресла. За последнюю неделю произошло столько всего, что порой мне кажется 一 еще чуть-чуть и я взорвусь, лопну, неспособный выдержать столько эмоций. Оминис Гонт, 27е ноября 1890 г. Сегодня в Крипте мы тренировали Депулсо. Я немного перестарался и чуть не опрокинул на друзей старый хлам у дальней стены. Пока мы разгребали завалы, руки Лиры несколько раз касались моих, а потом… потом она неудачно задела старый стул, покачнулась и снова едва не упала, оказавшись в моих руках. Ее спина упиралась к моей груди, и я инстинктивно обвил ее руками. Мерлин!.. Это длилось несколько мгновений, и хорошо, что Себастьян ничего не видел, занятый взбесившимися пикси. На этот раз я не стал приносить извинения, как и леди Блэквуд. Видит Бог, эта барышня заполонила все мои мысли, все мои чаяния. Неужто я влюблен?

Себастьян Сэллоу, 27е ноября 1890 г.

Сегодня произошло кое-то странное. Лира чуть не упала, я видел краем глаза, как Оминис ее подхватил и тут же отскочил прочь, как ошпаренный.

Он был смущен? Но с чего бы? Нет ничего зазорного в том, чтобы коснуться барышни, тем более той, что зовётся твоим другом!

Анна, бывало, отвешивала нам обоим подзатыльники.

Но если я готов признать некоторую чопорность моего друга, почему так смутилась Блэквуд?

Мне казалось, что Лира даже и не смотрит на Оминиса как-то иначе. Мне казалось, что я более ей близок. Как друг. Как юноша. Быть может, мне следует обратить внимание, присмотреться к этим двоим?

И поговорить с Лирой. Она ведь знает историю его семьи, знает о замученных магглах. Мерлин, да она же видела этого подлеца Марволо! Она же должна понимать, что Оминис ей не пара.

Кассиопея Лира Блэквуд, 27е ноября 1890 г. Это опять произошло. Я падаю, Оминис меня ловит. Боже, это должен быть такой стыд! Но я лишь хочу еще. Просто снова оказаться прижатой к его груди. Хочу, чтобы его руки обняли меня. Хочу обнять его в ответ. Глупо и далее отрицать 一 у меня появилось нежное чувство к Оминису Гонту. Но как мне понять, что оно взаимно?

***

До наступления слишком уж сильных холодов профессор Шах гоняла пятикурсников на смотровую Астрономической башни почти на каждом занятии, говоря, что в классе они успеют насидеться за зимние месяцы. Кое-как согреваясь от парочки горящих от Инсендио каменных чаш, ребята припадали к телескопам, чертили карты звездного неба и зевали, что есть силы. 一 Почти полночь, 一 довольство Амита с Равенкло заразительным не было, 一 команда, мы справимся! Давайте, по моим расчетам сегодня мы сможем полюбоваться сиянием Млечного пути едва ли не последний раз в уходящем году! 一 Я бы полюбовался сиянием своей подушки, 一 пробурчал Гаррет Уизли, отчаянно дрожа. Ему и Натсай Онай достался самый дальний от огненной чаши телескоп. И если уж Гаррет трясся от холода, то Натсай вообще выглядела так, будто упадет прямо здесь и сейчас. 一 Бедная Натти, 一 прошептала Лира, растирая онемевшие на ветру руки. 一 Она привыкла к жаре, а не к Шотландской зиме. Ну и ветрище, Мерлинова борода, если нас не сдует, это будет чудо! Рядом стоял Оминис и меланхолично крутил в пальцах волшебную палочку. И он, и Лира занимались по упрощенной программе. Лира 一 потому что пока еще нагоняла материал пятого курса, Оминис 一 из-за особенностей зрения осваивал лишь теорию. Рядом со старым телескопом суетились Нерида и Грейс, чуть дальше Себастьян и доставшаяся ему в пару Поппи Свитинг, отчаянно смущавшаяся в присутствии признанного красавчика школы. 一 Натти, п-пожалуйста, поправь л-линзу. 一 Д-да, с-с-сейчас. Оминис чуть повернул голову в сторону гриффиндорцев и поднял повыше сжимающую палочку ладонь, как обычно он делал, когда прислушивался и “присматривался”. 一 Лира, ты очень замерзла? 一 спросил Гонт. Блэквуд поправила шарф, еще разок растерла ладони и пожала плечами. 一 Терпимо, 一 ответила она, радуясь тому, что телескоп настроен, и ей осталось перенести на звездную карту последний чертеж. 一 Открой наш журнал, хочу сверить, что я ничего не забыла. Оминис не торопился выполнять ее просьбу. Он словно застыл, концентрируясь. Лира заметила, что его губы слегка шевелятся, а затем она услышала едва различимо: он считал. 一 Что ты?... 一 Шшш! Блэквуд замерла в недоумении. Да что он вообще делает? Спустя примерно полминуты Оминис поднял вверх руку, привлекая внимание профессора Шах. 一 Да, мистер Гонт? 一 Профессор, леди Блэквуд сообщила мне, что ей не нравится угол обзора. Боюсь, я плохо себе представляю, что это такой за угол, но смею предположить необходимость смены местоположение наблюдения. Брови Лиры взлетели вверх. Оминис явно старался, выражаясь донельзя высокопарно, точно знал, что это понравится профессору Шах. 一 О, ну раз так, 一 оживилась учительница, 一 вам следует поменяться местами с… 一 С мисс Онай и мистером Уизли! 一 подхватила Лира, вдруг сообразив, что задумал Оминис. 一 Отлично! Вот он энтузиазм настоящего звездочета. Два очка Слизерину за инициативу. Натти едва ли не бросилась к ним бегом, а оказавшись рядом с огненной чашей приподняла ладони вверх и вознесла молитву на неизвестном Лире языке. 一 С-спасибо, Гонт. С меня н-новое зелье, 一 прошептал Гаррет, перетаскивая ближе к Натти их телескоп. 一 Оставь свое зелье себе, Уизли, 一 Оминис вежливо кивнул и помог Лире аккуратно левитировать телескоп на самую дальнюю часть обзорной площадки. Ни он, ни Лира не обратили внимание на окликнувшего их Себастьяна. Сэллоу нахмурился и чуть не выронил журнал, хорошо, что Поппи вовремя его одернула. Себастьян вежливо растянул губы в чем-то, что должно было сойти за улыбку, и был крайне недоволен, что с его места видно только кусочек спины Гонта. "Мы посреди урока, они просто выполняют задание. Ничего такого" 一 хмуро подумал Себастьян, возвращаясь к своей звездной карте. Когда Блэквуд и Гонт закрепили устройство на новом месте, Лира спросила: 一 Как ты понял, что Натти совсем плохо? 一 Прислушался к ее сердцебиению. Оно стало замедляться, значит ее температура тела уже значительно снизилась. Блэквуд пораженно покачала головой. Сколько же всего он знает, скольким навыкам выучился, используя магию. Она бы и дальше расспросила его о том, как именно он “услышал” чужой пульс, но слишком сосредоточилась на настройке телескопа. Руки леденели и пальцы едва слушались, кончик носа замерз, и начало неприятно покалывать пальцы ног. 一 Ух, ну ясно, чего Натти так тряслась, 一 Блэквуд вздрогнула, ветер здесь особенно лютовал. Оминис на это лишь улыбнулся, выдыхая облачко пара. 一 Доверитесь мне, леди Блэквуд? 一 игриво спросил он, протягивая ей свою открытую ладонь. Оминис даже не удосужился перейти на шепот, зная, что за таким воем ветра никто из однокашников их разговора все равно не услышит. Лира без лишних раздумий накрыла его ладонь своей. Гонт плавно очертил кончиком волшебной палочки в воздухе руну и произнес: 一 Рекальфацио! И тут же Блэквуд почувствовала, словно ее окунули в ванную с теплой водой. Сердце застучало с новой силой. 一 Как? 一 изумилась она. 一 Что это? 一 Согревай 一 в буквальном переводе с латыни, 一 хмыкнул Оминис. 一 Изучают на шестом курсе на Защите от Темных искусств. Но я слишком часто мерз в наших подземельях, так что, 一 улыбнулся так заразительно, не спеша отнимать руки, 一 иногда позволяю себе дать немного нагрузки на сердце. 一 Так это заклинание вредное? 一 В частом применении, да, очень. Лира засмотрелась на их соединенные ладони. Оба стояли спинами к однокашникам, да еще за колонной их было почти не видно. Шкодливое удовольствие заставило ее закусить губу и решиться на дерзость. 一 Я могу тебя тоже кое-чему научить. По Астрономии. 一 Чему же? 一 Тому, как выглядят созвездия. Она чуть приподняла ладошку так, чтобы лишь указательный и средний пальцы касались руки Оминиса. 一 Созвездие “Лира”, мое, как ты можешь догадаться, “любимое”, спасибо родителям. И с этими словами Блэквуд принялась выводить очертание созвездия на коже Гонта. 一 Ах! Оминис не смог сдержать придыхания, почти устыдился нахлынувшего на него чувства, и тут же отпустил какой-либо стыд. Момент был столь нежным, столь интимным. 一 А вот так, 一 шептала Лира, продолжая выводить узоры на его ладони, 一 изображена Гидра. Она наклонилась вперед, их лбы почти соприкасались. Лира чувствовала дыхание Оминиса на своей щеке, заметила, что он убрал палочку в карман и прикрыл глаза, полностью растворяясь в ощущениях, даруемых ее касанием. 一 Похожая на W, это Кассиопея, 一 едва слышно произнесла Лира. 一 Иногда говорят, что это созвездие влюбленных. Оминис подался вперед, он был так близко. Весь мир словно перестал существовать, будто и не было совсем рядом однокашников, профессора и в любопытстве вытягивающего шею Себастьяна Сэллоу. Все стало неважно, ничтожно, стоило губам Оминиса Гонта коснуться щеки Лиры. Она едва не забыла как дышать, боясь, что колотящееся от восторга сердце выскочит из груди. Оминис отстранился на секунду лишь за тем, чтобы снова наклониться и поцеловать ее, на сей раз совсем рядом с губами. Лира уже была готова повернуть голову и встретить его поцелуй, как оглушительно громко возопил Амит: 一 Звездопад! Это звездопад! Загадывайте желание! Лира и Оминис вздрогнули, почти отпрыгивая друг от друга, но все еще держась за руки. 一 Эй, Блэквуд, Гонт! 一 подхватил настроение развеселого Амита Сэллоу. 一 Идите сюда. Бьюсь об заклад, Лира, ты не смогла бы настроить телескоп так, как Амит. Смотри. Прошу, без обид, Оминис. Просто верь мне, это и правда красиво. Блэквуд и Гонт все-таки расцепили ладони и двинулись в сторону однокашников. Оминис прошептал так, чтобы слышала его только Лира: 一 Мне никогда не увидеть ни Млечного пути, ни звездопада. Но я верю, что это красиво. Красиво также, как красива ты.

***

Оминис Гонт, 29е ноября 1890 г. Лира… Я правда хотел бы увидеть отражения тысяч звезд в твоих глазах. Но удел мой 一 кромешная тьма.