Себастьян Сэллоу, 2е декабря 1890 г.
Оминис так и не сказал мне ни слова, что это все значило. Мне кажется, я видел, как они стояли, соприкасаясь. Пока все не зашло слишком далеко, нужно это прекратить. Лира Блэквуд, безусловно, недурна собой, но я и подумать не мог, что Оминису хватит ума начать ухаживания. О чем вообще думает?! И при этом отказывается изучать вместе со мною темный артефакт. Какая наглость!
И ведь он даже не понимает, что барышня Блэквуд разобьет ему сердце.
А так и будет, когда наши с ней маленькие, пропитанные магией темного артефакта секретики станут ему известны. Гонт не дурак, да и я не хочу скрывать это от него вечно.
Благие цели, порою требуют непростых решений
Быть может позже, когда мы вылечим Анну, я отпущу ситуацию, и будь что будет: между ним, Лирой и мной.
Мерлинова борода, как это все тяжело.
Кассиопея Лира Блэквуд, 2е декабря 1890 г. С той ночи нам никак не удается поговорить. Но, кажется, ни мне, ни Оминису слова не нужны. Мое сердце колотится как сумасшедшее, стоит мне подумать о нем, о нас. Я влюблена. Боже, как же я влюблена! Оминис Гонт, 5е декабря 1890 г. Вчера я получил письмо из дома. Разумеется, пергамент зачарован так, что я не могу его прочитать. Попрошу потом Себастьяна, как обычно. Отец или брат так “шутят” 一 не важно. Да хоть бы даже и мать! Приди этот клочок пергамента даже неделю назад, я бы был уязвлен. А сейчас это кажется таким мелочным. Никогда раньше я не чувствовал себя столь далеким от них, от Гонтов, от наследия Слизерина, от всего этого груза бесконечной ответственности перед безликими предками и навряд ли счастливыми потомками. Я эгоист. Влюблённый по уши эгоист. И пусть в ту ночь на Астрономической башне наши губы не соприкоснулись, я больше не чувствую сомнений. Осталось лишь зудящее под самой кожей желание и твердое намерение его исполнить.***
Профессор Фигг запретил Лире даже думать о приближении к замку Руквуда, пока портрет Чарльза не ответит на все его многочисленные вопросы. Впрочем, об испытаниях Хранителей Блэквуд помышляла мало в последние пару дней. Оминис Гонт занимал все ее мысли. Наяву был постоянно в поле ее зрения. Сидел рядом на уроках и в Большом зале, проводил вечера у камина за подготовкой эссе или чтением книг. А во снах был еще ближе, обжигающе ближе. Во снах, полных поцелуев и размытых образов чего-то маняще сладострастного, Лира лишена была какого-либо смущения. Терзаемая наутро не связанным с приемом пищи голодом, почти не испытывала стыда. Ей хотелось большего. Настоящих поцелуев, крепких объятий, откровенных касаний 一 кожа к коже. Ей хотелось таять в руках Оминиса Гонта. Поглощенная своими переживаниями, Лира будто бы не замечала ничего вокруг, мечтая наконец-то выкроить время только для них двоих. Просто минуты без вездесущих студентов, без особенно шумного в последние дни Себастьяна. И когда такой случай, наконец, подвернулся, Блэквуд представляла себе все это как угодно, но не так. В тот вечер они договорились с Сэллоу потренировать Диффиндо и Конфринго в Крипте, как только закончат каждый со своими делами. Себастьян устремился в Крипту сразу после дополнительных вечерних занятий по Аппарации, а Лира ждала Оминиса в гостиной Слизерина. После ужина он зачем-то отправился в кабинет директора, и не спешил пока возвращаться. Стрелки часов перевалили за восемь, а затем и за девять часов вечера, а Гонта все не было. Ближе к десяти Лира начала беспокоиться, а в половину двенадцатого осталась в гостиной совсем одна, твердо решившая, что если и в полночь Оминис не придет, она отправится прямиком к Финеасу Найджелусу Блэку с палочкой наперевес. В без пяти минут двенадцать Гонт ворвался в гостиную, практически сшибая все на своем пути. Одного лишь короткого взгляда хватило, чтобы понять 一 он в ярости. Ближайшая к нему мебель задрожала и начала рассыпаться, собираясь обратно после гневно произнесенного Репаро. Рыцарские доспехи поспешили отскочить подальше, а гобелены свернулись рулонами под самый потолок. Оминис поднял палочку, замахнулся, будто хотел запустить в стену Бомбардой, но резко остановился, понимая, что в гостиной он не один. Лира медленно вышла на самую середину общего зала и тихо позвала: 一 Оминис, что случилось? Гонт опустил палочку и как-то странно покачнулся, хватаясь свободной рукой за высокую спинку стоящего рядом кресла. Запрокинул голову, заходясь диким смехом, от которого повеяло чем-то, похожим на безнадежность. Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Оминис в гневе отбросил палочку куда-то в сторону, и та испустила сноп алых искр, стукнувшись о стеллаж с книгами. 一 Они хотят, чтобы я, 一 воскликнул Гонт, закрывая лицо руками так, что окончание фразы Лира попросту не разобрала. Раздумья заняли каких-то несколько секунд. Она быстро сократила между ними расстояние и просто обхватила его руками, прижимаясь так крепко, как только могла. 一 Не важно, кто и что от тебя требует, 一 проговорила Лира куда-то Гонту в плечо, 一 мы со всем справимся. Слышишь? Я помогу. Оминис медленно отнял ладони от лица и чуть отстранился 一 так, чтобы иметь возможность опустить руки ниже и, после секундной замешки, приобнять Лиру за талию. Она не вздрогнула, не выказала протеста, и это придало Гонту смелости. Быть может, он был несдержан, поспешен, плохо сейчас себя контролирующий. На терзавшую все его нутро злость наложилось желание. Отчаянная, полубезумная потребность заявить на леди Блэквуд свои права. Оминис медленно повел ладонями вперед, нежно поглаживая, чуть выше, перемещая их по ее спине, привлекая Лиру ближе, заставляя прижаться к нему всем телом. Юноша гулко сглотнул, когда даже сквозь плотные слои одежды почувствовал мягкость ее груди напротив своей. Все в нем отзывалось на эту близость, и получая даже такую скромную малость, просило еще. Гонт резко вдохнул, когда почувствовал, как Блэквуд повернула голову и прижалась губами к его щеке. Оминис переступил с ноги на ногу в нетерпении, мечтая о совсем другом поцелуе. Лира не спешила отстраняться, ее горячее дыхание щекотало кожу, посылая сотни мурашек по шее и спине, заставляя низ живота тлеть от приятного желания. 一 Я так волновалась за тебя, 一 прошептала Лира, покрывая крохотными поцелуями линию его челюсти. И это стало последней каплей. Ох, эта барышня! Оминис проследил пальцами линию ее позвоночника, огладил колонну шеи и чуть надавил на затылок, зарываясь пальцами в волосы Лиры. Он не мог сейчас “видеть” без палочки в руках, но обнаружил, что это и не нужно. Заклинание далось легко, невербально. Кромешная тьма сменилась отражениями очертаний окружающего его мира. Он чувствовал Лиру рядом, а потому, чуть повернув голову, наклонился, ловя ее губы своими. Они неловко прижимались друг к другу. Поначалу пару раз стукались носами и дышали через раз, пораженные восторгом, словно пробивающим обоих электричеством. Это было все и сразу 一 триумф, трепет, жадность. Губы касались губ нежно, но требовательно. С каждым новым поцелуем воздух вокруг двух влюбленных будто становился горячее. Пальцы Оминиса путались в локонах Лиры, а ее руки беззастенчиво исследовали его спину, сжимали плечи юноши так сильно, словно не держись она за него крепко-крепко 一 упадет и сорвется в бездонную пропасть. В какой-то момент Лира чуть прикусила нижнюю губу Оминиса, вырывая из его груди слабый стон. От этого звука ей стало так жарко, так влажно, что впору было бы именно сейчас вспомнить о приличиях. Но вместо этого она лишь крепче обняла Гонта и почувствовала, как жар от его тела заставляет ее дрожать в предвкушении чего-то, чему она еще не знала названия. 一 Ты меня с ума сводишь, 一 проворчал Оминис, припадая губами к шее Лиры, бесстыдно отодвигая ворот ее платья. В ответ она лишь застонала сама, удивленная и пораженная слабости собственного голоса. И в этот самый момент что-то оглушительно громко лязгнуло за их спинами. Оба вздрогнули и отскочили друг от друга. Оминис неуверенно завертел головой, видимо, пытаясь понять, где его палочка, а Лира обернулась, выглядывая того, кто их потревожил. Серая кошка, кажется принадлежавшая старосте факультета, невинно потянулась с протяжным "мяу". Опрокинутый ею рыцарский щит прыгнул в руки зачарованным доспехам. Лира и Оминис тихо рассмеялись. Раскрасневшиеся будто с мороза, они вновь приблизились друг к другу. Оминис положил руки на плечи Лиры, привлекая ее к себе и целуя в лоб. 一 Испугалась? 一 Не так сложно справиться с приспешниками Ранрока, как выкроить минутку наедине с тобой, 一 фыркнула Лира. 一 Так вот чем ты занимаешься с профессором Фиггом. Гонт говорил без осуждения, без намека или нажима. И Лира вдруг поняла, что готова все рассказать 一 о Древней магии, Исидоре Морганак и Ранроке. Она хотела, чтобы он знал. С Себастьяном ее объединяла общая выгода, с Фиггом страсть исследований, но с Оминисом все было иначе. Блэквуд подумала было сесть и начать серьезный разговор, но эта решимость растаяла быстрее, чем туман на солнце. У нас еще будет время, 一 с восторгом думала Лира, вдыхая полной грудью тонкий, ни с чем несравнимый аромат кожи Оминиса. Они еще с минуту просто стояли вот так, обнимаясь и целуясь. Синхронно хихикнули, когда вездесущая кошка принялась снова чем-то шуршать. 一 Я все-все объясню, но не сегодня. Хорошо? 一 сонно пробормотала Лира. 一 Хорошо, 一 Оминис нежно ответил ей и отстранился, 一 да и мне есть, чем поделиться. А сейчас, милая, пожалуйста, отправляйся спать. Иначе, мне не хватит выдержки тебя отпустить. Эти слова согревали Блэквуд в сотню раз лучше, чем разгоняющее кровь заклинание. Оказавшись в своей спальне, она скинула дрожащими пальцами платье и едва не запуталась в шнуровке корсета. Рухнула на кровать, не потрудившись сменить нательную рубашку, и с силой сжала меж коленей одеяло. Бедра словно опаляло огнем, а низ живота сладостно тянуло. Она коснулась себя, поражась влажности и чувствительности собственной кожи. Это нехорошо, 一 думала Лира, не убирая руки и продолжая прокручивать в голове воспоминания о недавних поцелуях, 一 это неприлично. Боги, если бы я только знала! Пришедшие на смену яви сны были такими же яркими.