the language of love (18+)

— Так и будешь молчать всю дорогу? — разрывает повисшую в салоне тишину Крис, пристёгивая ремень безопасности. Сразу переходит на родной английский, ведь им нет смысла наедине говорить по-корейски. Пока спускались на парковку, Стейси пыталась не думать о том, что осталась наедине с Банчаном. Лишь нервно покусывала нижнюю губу и ковыряла кожу вокруг ногтя на большом пальце, пока они молча ехали в лифте. Никто из них не начинал разговор первым — это напрягало ещё больше, чем неприятная беседа. — А я должна что-то сказать? — старается не показывать эмоций Джонс, защёлкивая крепления на своём ремне. — Не знаю, — пожимает плечами он, вставляя ключ зажигания. — Например, как тебе сегодняшнее шоу? — Ты о вашем концерте или о том, что ты устроил в гримёрной после него? — дерзит блондинка, самодовольно вскидывая подбородок. Парень лишь кривит бровь на это высказывание, ловко выкручивая руль одной рукой, чтобы выехать с парковочного места. — Так тебе понравилось? — как будто специально без конкретики спрашивает он, глядя только на дорогу перед собой. — Я не буду это комментировать, — девушка демонстративно скрещивает руки на груди, отворачиваясь к окну. — Тогда будем считать, что да, — ухмыляется Бан. — Чего ты добиваешься? — не выдерживает Стейси и снова смотрит на Кристофера. — Завтра я уеду, и мы никогда больше не встретимся. Так что, давай просто забудем обо всём, окей? — А если я не хочу? — неожиданно отвечает он, резко поворачивая голову на девушку. Мгновенно фокусирует своё внимание на ней, заставляя понервничать. — Не поняла, — растерянно качает головой Стэй. — А что, если ли я не хочу забывать? — абсолютно серьёзен. Снова переводит взгляд на дорогу, а в салоне повисает гробовая тишина. Джонс сбита с толку услышанными словами. Не до конца понимает их смысл и боится понимать вовсе. — Не неси чепухи, — решает отмахнуться она. — Давай лучше молча доедем до отеля и просто разойдёмся, — не вопрос, а утверждение. — То есть, Чанбину ты веришь, а мне нет? — Крис словно издевается над ней. — Я тебя совсем не знаю. — Так узнай, — он снова мимолётно смотрит на американку, вызывая толпы мурашек по ногам. — Мне это не нужно, — стоит на своём Стейси. — Я не хочу знать тебя. Не хочу, чтобы нас с тобой что-то связывало. — Чего ты боишься? — очередной провокационный вопрос летит в блондинку, как огненное копьё. — Обиды Чана? Гнева фанатов? Своих чувств? Последний вопрос самый жестокий из всех, потому что вызывает настоящую бурю эмоций, поднимающуюся в груди девушки. Ей хочется ударить парня, что сидит с ней в одной машине. Стереть ему память, чтобы ничего не вспомнил, и вырвать язык, чтобы никому не рассказал. — Заткнись, — больше ничего не находит, что сказать. — Бесишь. — Значит последнее, — констатирует Кристофер, а в голосе чувствуются победные нотки. — Неправда, — дуется Стэй, хотя понимает, что доля правды в этих словах всё же есть. — Тогда почему я так тебя сейчас раздражаю? — снова этот мимолётный взгляд, который до дрожи пробирает всё тело американки. — Почему ты сейчас так бесишься с каждого вопроса, если равнодушна ко мне? — подливает масла в огонь Бан и упивается этим. Она молчит, а он продолжает: — Боишься признаться себе, что я тебе небезразличен? А? — нервный смешок вырывается из его груди. — Или не хочешь себе в этом признаваться? Ведь тогда тебе придётся смириться с тем, что тебя тянет ко мне, а не к Чанбину. — Это неправда, — талдычит Стейси, отгоняя эти неприятные слова подальше от себя. — Он мне нравится, а тебя я видеть не хочу! — впервые за разговор повышает голос. — Но ты не любишь его, — Банчан словно насмехается. — Я этого не говорила, — перехватывает Стэй. — Но и не сказала, — подмечает он. — Чанбин любит меня, — она словно оправдывается. — Любит, понимаешь? Хотя откуда тебе об этом знать, — пренебрежительно фыркает Джонс. — Тебе лишь бы повеселиться и забыться. — О, так вот какого ты обо мне мнения? — противно тянет каждое слово Крис. — Интересные выводы ты сделать успела, — усмехается, словно блондинка сейчас шутку сказала. — Интересные, только ни черта не обоснованные. — Того, что ты напоил меня и лишил девственности — этого достаточно для выводов? — голос Стейси норовит сорваться, но ей хватает духу сказать каждое слово предельно чётко. — Напоил? Серьёзно? — его усмешка похожа больше на оскал. Переключает скорость на коробке передач и возвращает руку на руль.— В тебя никто алкоголь насильно не заливал. Ты могла отказаться, но согласилась на такое условие, — подмечает он. — И что-то не припомню, чтобы ты сопротивлялась, пока мы занимались сексом. — Замолчи! — Стэй прикрывает уши ладонями, не желая больше слушать это, а Кристофер не останавливается: — Я помню только, как ты сама просила разорвать твой топик, — начинает перечислять события того вечера, а Джонс мотает головой, стараясь избавиться от этих воспоминаний. — Как ты стонала от удовольствия. Как кончила аж два раза, — голос пропитан ядом и обидой. — Ублюдок, — лепечет она, сдерживая слёзы. — Ха, ублюдок? — его это и, правда, словно веселит. — Ты сама этого хотела. Буквально молила меня не останавливаться, когда я предлагал обратное. Уже забыла? — ни слова лжи, отчего Стейси действительно горько. Невыносимо осознавать, что всё это чистая правда. — Нет, не забыла! — убирает руки с головы и с вызовом прожигает профиль парня. — Я не забыла ничего и в этом проблема, — в глотку словно вливают раскалённый металл. — Я не могу расслабиться, когда занимаюсь сексом с Чанбином, и это всё из-за тебя. Не могу избавиться от этих воспоминаний. Не могу насладиться сексом с парнем, который меня любит. Слова так и льются из неё потоком, словно копились всё это время. Выплёскивает эту канистру боли и отчаяния на парня, а сама расплакаться готова от обиды и собственного бессилия. — Выходит, ты с ним так и не кончила? — выцепляет главную мысль из этого монолога. — Ты это хотел знать? — горит от ярости Стэй. — Да, я так и не кончила с ним. Доволен? — Нет, не доволен, — серьёзно отвечает он, ни на секунду не повысив тон. — Не доволен, что ты тратишь время на отношения, от которых не получаешь удовольствия. — Замолчи, прошу, — уже молит его девушка, но это бесполезно. — Говоришь: он тебя любит? — руки сильнее сжимают кожаный руль. — Тогда почему он ничего не делает, чтобы вы были вместе? Почему не поменял тебе билет? Почему позволяет уехать? — Я знаю о правилах вашего контракта, — ссылается на неопровержимые факты Джонс. — Знаю, что мы не можем встречаться как обычная пара. — И ты готова с этим смириться? — Бан опять отрывает взгляд от дороги и поворачивает голову на Стэй. — Тебе разве не обидно, что он идёт на поводу каких-то бумажек? Что не хочет никому говорить о тебе? Словно ты его наложница, а не любимая женщина. Нервный смешок вырывается из груди Стейси Джонс. Вся ситуация кажется ей сплошным абсурдом. — Ты так говоришь, как будто поступил бы по-другому, — надменно идёт наперекор всем сказанным словам. — Такой весь крутой и дерзкий, — противно тянет она, наполняя каждое слово злобой. — Можешь только судить других, отсиживаясь в сторонке, — она снова смеётся, но не из-за веселья. — А сам и на такое не способен. — Да я на его месте на весь мир бы кричал о своей любви! — выпаливает Крис, ударяя руками по рулю. — Нашёл бы способ обойти правила контракта. И Чан бы нашёл, если бы захотел. Но он даже не пытается. — Хочешь, чтобы я поверила в то, что ты наплюёшь на контракт и на группу ради меня? — выплёскивает желчь Стейси. — Ну, нарушишь правила, покажешь какой ты смелый, и что тогда? Думаешь, что я брошу хорошего надёжного парня ради того, кто живёт в отеле? Ты, блин, сейчас серьёзно? — Ты совсем не понимаешь, что я хочу сказать? — отчаянно смотрит на неё, словно взывает к голосу разума. — Не понимаешь, что я чувствую к тебе? Что ты сама чувствуешь? Не отводит взгляда и выжидающе смотрит, терпеливо ожидая ответа. Стейси тоже смотрит, но молчит. Между ними пролетают токовые разряды один за другим, а секунды тянутся бесконечно долго. Блондинка уже открывает рот, чтобы что-то ответить, как лицо Кристофера в одно мгновение меняется до неузнаваемости. Прежние отчаяние и боль сменяются неподдельным ужасом в его глазах. Сердце Стэй тут же подскакивает до самого горла, и она резко поворачивает голову в сторону, куда справа от неё смотрит Банчан. Последнее, что она помнит: как голос Криса срывается на обрывистое «блять», и жуткий скрежет металла о металл режет слух, оглушая окончательно. Свет чужих фар полностью дезориентирует девушку, и она ничего не может сообразить, пока сильный толчок не пропускает по всему телу резкую боль. В ушах гул, а перед глазами пелена. Последние, что она ощущает, прежде чем отключиться, — что-то стекает по её лицу, а дальше лишь мрак.

***

— Тебе нужно нормально поспать, — Нари снимает упаковку с букета нарциссов, что только что принесла в палату. — Я приехал всего полтора часа назад, — хмурится Чанбин, явно не желая уходить. Девушка отходит от столика, на который поставила цветы, и присаживается на жёсткий горчичный диван рядом с айдолом. Уже вторые сутки Стейси находится без сознания после случившейся аварии, а друзья не находят себе места. — Если ты будешь себя изводить, то от этого ей вряд ли станет лучше, — тяжело вздыхает Ким, поглядывая на больничную койку, где неподвижно лежит блондинка. К рукам подключено несколько датчиков и капельниц, а на мониторе у кровати бежит зелёная полоска, что резко меняет свою амплитуду в такт биения сердца пациентки. Врачи констатировали сильное сотрясение мозга и небольшой вывих плеча из-за рывка ремня безопасности. Основной удар пришёлся на заднюю часть автомобиля со стороны пассажирского сидения, поэтому Стейси пострадала сильнее Криса. Парень лишь получил несколько синяков и жуткий испуг за жизнь блондинки. — Не могу спокойно спать, когда она здесь из-за меня, — Чанбин роняет голову в раскрытые ладони и проводит ими по тёмным волосам. Приходит сюда и просто сидит, дожидаясь, когда любимая наконец-то очнётся. — Всё будет хорошо, мы с Сону побудем здесь, — она успокаивающе кладёт ему руку на плечо и слегка сжимает. — Если она очнётся, я тебе сразу позвоню, — Нари нежно улыбается, и парень кивает. Ещё раз удостоверившись, что Стейси не собирается приходить в себя, Чанбин выходит из палаты, тихо прикрывая за собой дверь. — Она умирает? — по-детски просто выпаливает Сону, заглядывая прямо в лицо спящей девушки. Мальчик всё это время шнырял по палате, заглядывая в каждый угол комнаты. Любопытства ему было не отнимать, и вот парнишка добрался до самого интересного — датчиков на пальцах Стейси Джонс. — Не трогай ничего, — предупреждает сестра, перекидывая ногу на ногу и листая журнал, что принесла с собой. — Я согласилась взять тебя с собой только потому, что больше никто не захотел сидеть с таким противным мальчишкой. — Не правда! — пищит мелкий. — Мама попросила сходить со мной в музей. Нам в школе задали написать сочинение про культурные места Сеула, — гордо заявляет Сону, скрещивая маленькие ручки на груди. — Можешь считать, что это и есть музей, — кореянка отрывается от своего чтива и с прищуром добавляет: — Здесь тоже ничего нельзя трогать. Младший обиженно поджимает губы, а Нари победно облизывает палец, чтобы перевернуть глянцевую страницу. Возвращается к изучению колонки про моду на грядущий сезон, пока брат неугомонно изучает неизвестные для его детского ума надписи на мониторах. — А что мы будем делать, если она проснётся? — задаёт очередной вопрос мальчик, но сестра даже не поднимает на него взгляд. — Мы нажмём на большую красную кнопку, чтобы пришёл врач и осмотрел её, — терпеливо объясняет порядок действий Ким, не отрываясь от чтения. — Потом мы позвоним её родителям и Чанбину. Скажем, что с ней всё хорошо и… — А можно я нажму? — игриво просит Сону, уже нацелив палец на большую кнопку на стене у изголовья кровати. — Нет, это можно будет сделать только, когда Стэй проснётся, — всё так же ровно отвечает брюнетка. Мальчик хочет ещё что-то сказать, но нерешительно мнётся, не зная как подобрать слова. — Всё, садись рядом и не мешай ей отдыхать, — Нари перекладывает журнал в одну руку и хлопает по сиденью рядом с собой. — Садись, — подзывает младшего брата, но тот не двигается с места. Просто молча стоит, продолжая указывать пальцем на красную кнопку. — Ну, что ещё? — не скрывая раздражения, Ким закатывает глаза. — Она не спит, — просто отвечает он.