Stray Kids — There
Свет в зале снова тухнет, и один единственный прожектор светит в самый центр сцены, что пересекает вип-зону, дотягиваясь чуть ли не до самой середины концертного зала. И на этом пятачке пола стоит одна единственная фигура, обхватывая пальцами напольный микрофон-стойку. Стейси узнаёт его за долю секунды. — Недавно, я написал песню, — начинает Банчан, и зал взрывается от восторга. — В последнее время в моей жизни произошло много событий, которые навсегда оставят отпечаток на моём сердце. Стейси кажется, что она и не дышит вовсе. От голоса Криса, что раздаётся из всех колонок в зале, по телу пробегает волна мурашек. Конечности начинает холодить, и Джонс кажется, что её сейчас стошнит от напряжения, хотя ничего страшного не происходит. Девушки справа от неё начинают перешёптываться между собой, а блондинке даже некого взять за руку, чтобы хоть немного угомонить ту бурю, которая сейчас в груди поднимается. — И я не придумал ничего лучше, — продолжает айдол, — как передать это в песне на моём родном английском языке. Стейси неосознанно прижимает ладонь ко рту, а сердце уже ломает грудную клетку, с каждым ударом пробивая себе путь наружу. Джонс пытается себя успокоить, ведь нет ничего удивительного, что Крис хочет спеть на английском. Это никак не значит, что песня может быть связана с ней и его чувствами. — Я хочу, чтобы вы все знали, — он осматривает зрительный зал, словно ища кого-то. Но американка знает, что со сцены мало что можно увидеть из-за софитов. Тем более, что все прожекторы светят лишь на парня, а ряды освещает лишь блеклый свет лайтстиков. — Эта песня — моё признание в любви для Стэй. Все в зале подрываются со своих мест и кричат во всё горло, как они тоже его любят. Вот только тело Стейси Джонс пробивает электрический разряд такой силы, словно небеса разверзлись и весь ток из оболочки планеты сконцентрировался в одной точке, в который сейчас сидит Стэй. Кристофер останавливает свой взгляд на трибуне, и блондинке кажется, что он смотрит на неё — только на неё. И она тоже смотрит, боясь пошевелиться и развеять этот момент, словно мираж в пустыне. Словно кроме них двоих нет в этом зале больше никого. …в целом мире нет больше никого. Начинает играть музыка, и по залу теперь тоже бегают лучи прожекторов, то и дело освещая лица девушек в зрительном зале. Но Банчан смотрит лишь на одну единственную — ту, ради которой он сейчас стоит на этой сцене. Ту, которой сейчас признался в любви посреди концерта. Обошёл правила контракта, как и обещал. У Стейси пропадают малейшие подозрения в том, что он случайно посмотрел именно в её сторону. Парень тянет уголки губ в довольной улыбке, когда белый свет прожектора на мгновение освещает лицо блондинки. Только тогда Бан переводит взгляд и припадает ближе к микрофону, начиная петь. Все плачут оттого, какая песня нежная и чувственная, пусть и немногие из зрителей понимают английский. Но им это и не нужно, ведь предназначается она одной единственной девушке, которая понимает значение каждого слова на языке, который стал для них языком любви. Она тоже плачет, но не из-за того, что песня тронула до глубины души — это и так очевидно. А из-за того, что сейчас приняла решение, которое перечеркнёт всё, но это будет самое правильное, что она сделает. Сорвёт этот пластырь одним махом, разобьёт своё сердце, но зато больше никто не пострадает. Песня заканчивается, и на сцене появляются остальные участники Стрей Кидс. Хлопают по плечам своего лидера и продолжают концерт, а Стейси нехотя поднимается со своего места и идёт к выходу из концертного зала, растирая тыльной стороной ладони соль по лицу.***
Все танцоры уже ушли из гримёрки, и только Ким Нари собирает последние вещи. Смыв концертный макияж, решила, что просто обязана подкраситься хотя бы минимально, ведь сегодня Чонин обещал ей незабываемый вечер. Даже гудящие после выступления ноги не смогут испортить им сегодня свидание. Поэтому кореянка крутится перед зеркалом, трясущимися от усталости руками пытаясь накрасить ресницы. — Не стоит так заморачиваться, — в дверях раздаётся знакомый голос, и Ким вздрагивает, пачкая тушью веко. — Напугал, — дуется она, возвращая взгляд на своё отражение. Исправляет погрешности ватной палочкой, что смачивает прямо слюной, не заморачиваясь поиском средством для снятия макияжа. — Ты мне нравишься и без макияжа, — еле слышно шепчет ей на ухо Ян, приблизившись бесшумно, как пантера. — Я хочу нравится ещё и себе, — гордо заявляет брюнетка, не отрываясь от своего занятия. Слышит, как парень выжидающе прочищает горло, и поворачивается на него: — Ну что? — нетерпеливо выпаливает она и теряется. Чонин держит в руках букет с нарциссами, что прежде прятал за спиной, и смущённо тянет уголки губ вверх. — Означает «ответная любовь», верно? — нерешительно уточняет Чонин, протягивая девушке цветы. — Вообще-то, символ милосердия и возрождения, — поправляет она, заполняя лёгкие душистым ароматом. — Теперь понятно, почему ты приносила их Стэй в больницу, — он быстро догадывается, что скорее всего девушка просто так показывала свою заботу о скорейшем выздоровлении подруги. — Мой вариант мне нравится больше, — неловко чешет затылок. — Ты думал, что я их приношу ей, потому что они мои любимые? — осознаёт Ким, отрывая взгляд от жёлтых сердцевинок белых бутонов. — Если честно, то да, — смущается он, испепеляя взглядом букет. — Ты такой милый, — Нари несдержанно тянется и целует блондина прямо в губы, вызывая у него ещё большее смущение. — Я люблю все цветы, хоть полынь мне принеси, — утешает его, расцеловывая алеющие щёки. — Злых духов, кстати, отпугивает, — усмехается айдол, обнимая девушку за талию. — Давай заканчивай, а то Сону тебя уже заждался. — Сону? — непонимающе хлопает недокрашенными ресницами кореянка. — Только не говори, что наше свидание отменяется. — Нет, — усмехается Ян. — Твои родители и брат ждут нас у служебного выхода. Я забронировал нам столик в ресторане на пятерых. — Ты сделал что? — сразу же мрачнеет Нари. — Ты позвал мою мать с нами в ресторан за моей спиной? — задыхаясь, шепчет она, пытаясь оттолкнуть от себя парня, но тот не даёт ей освободиться. — Я позвал твою семью на концерт, — исправляет её блондин. — А сейчас мы выйдем к ним, и я представлюсь им как полагается твоему парню.***
Американка отходит от стойки регистрации, держа в руках паспорт и зажатый между его страницами билет. Грустно смотрит в пол и слушает, словно мантру, шум колёсиков своего чемодана, что катится рядом. Поднимает взгляд лишь тогда, когда на пути стоит препятствие в белых кроссовках и длинных широких штанах. — Я думала, что ты не успеешь, — хлопает ресницами, грустно улыбаясь. — Да я вообще приезжать не хотел, — признаётся Хёнджин, поправляя солнцезащитные очки на лице. — Но ты так верещала сегодня на концерте, что я даже со сцены это слышал, — самодовольно ухмыляется. Его красные волосы скрыты под большим капюшоном серого худи, а в руке лишь красный телефон и ключи от автомобиля, которые он убирает в глубокий карман джинс. — Откуда знаешь? — округляет глаза девушка, ведь звучит это как издёвка, а не правда. — Ты разве меня видел? — Конечно, видел, — пожимает плечами он. — Твоя подружка ещё перед началом шоу показала, где твоё место. — Всем? — нервно сглатывает Джонс. — Нет, только самым заинтересованным, — видит очередной вопрос в девичьем взгляде и добавляет: — Мне и Крису. — Так он знал… — сердце начинает ныть пуще прежнего. — А ты небось уже размечталась, что он рассмотрел тебя среди тысяч? — подавляет смешок Хван. — Я надеялась, что он пел не для меня, — признаётся блондинка и делает глубокий вдох. — Да, у тебя точно беды с башкой, Стэй, — тянет её имя точно также, как в тот день, когда только узнал его. Тут же получает ответный толчок кулаком в плечо, но лишь наигранно отшатывается, словно удар и, правда, был колоссальный. — Так что, ты наконец-то сваливаешь? — уже серьёзно спрашивает он. — Да, скоро откроется посадка на рейс, — американка ищет глазами табло, чтобы сверить время отлёта. — Не будешь потом жалеть? — он громко сглатывает, словно и сам не хочет, чтобы девушка уезжала. — Буду, но по-другому просто не могу, — пелена перед глазами застилает обзор на табло с жёлтым шрифтом на чёрном фоне. — Тогда почему здесь сейчас я, а не он? — мышцы на лице Хёнджина заметно напрягаются, но она этого не замечает, потому что отрешённо смотрит в сторону, желая скрыть выступившие слёзы. — Потому что только ты не станешь меня отговаривать, — признаётся Стэй и поднимает на него заплаканные глаза. Больше не сдерживает себя и горько плачет, шмыгая носом. Хвану ничего не остаётся сделать, как притянуть её к себе за плечи, заключая в объятия. Утыкается носом в пепельную макушку, вбирая в лёгкие аромат персикового шампуня. Так и стоит несколько минут, пока система оповещения аэропорта не объявляет, что скоро откроется посадка на рейс «Сеул — Лос-Анджелес». — Всё, иди, — парень вычурно отстраняет от себя девушку, собирая её мысли в кучу. — А то я тебя знаю, тебе лишь бы ещё раз пропустить самолёт. Будешь ещё неизвестно сколько глаза мне мозолить. — Я буду скучать, — искренне говорит Стэй, утирая остатки слёз рукавом кофты. — Не могу сказать того же, — он едва приспускает тёмные очки, ехидно прожигая зелёными радужками глаз. — Я позвоню, хорошо? — с надеждой в голосе говорит блондинка. — Я не возьму трубку, — айдол равнодушно запускает руки в карманы худи. — Буду писать тебе, — уже без вопроса. — Я всё равно не отвечу, — хмыкает он, и Джонс знает, что парень закатил глаза, которых не видно из-за непроглядных стёкол очков. — Может, ещё встретимся, — улыбается она, кладя кисть на высокую ручку чемодана. — Надеюсь… — парень давится своими же словами, а Стейси понимает, что он просто строит из себя недотрогу. Артист прочищает горло и продолжает: — Надеюсь никогда. Но голос его уже успел дрогнуть, и они оба это знают. Стейси больше не смотрит на него, пока едет по высокому эскалатору к зоне посадки. Поворачивается лишь на одно мгновение, чтобы просто убедиться, что он плюнул на неё и ушёл. Но Хёнджин стоит всё на том же месте и поднимает руку, небрежно помахав на прощание. Девушка тоже машет ему, пуская одинокую слезу.