Пленённые самоцветы

      Дни до субботы тянулись медленнее обычного. Работы практически не было, и Охико проводила время дома, слушая музыку и смотря сериалы.       Ацуко уехала в командировку в Кавагути на курсы по повышению квалификации, а значит Такаяма оставалась в гордом одиночестве – родители тоже не появлялись в квартире уже второй день. Было тихо и пусто.       Что по-настоящему волновало Охико — Какуче на связь не выходил с вечера, когда произошла перестрелка. Ран тоже не давал о себе знать.       В ситуации с Хайтани – это не могло не радовать Охико, но длительное молчание заставляло ее сильно напрягаться.       «Да может он вообще просто так ляпнул про свидание» – с надеждой произнесла Охико куда-то в глубину комнаты.       Надежда умирает последней.       Осознание нынешней ситуации встретило Такаяму в вечер пятницы. Когда она вернулась домой после работы, то нашла записку, прикрепленную ко входной двери, и громоздкий белый пакет у порога.       «Надеюсь увидеть тебя в этом завтра, куколка»       Охико сразу поняла, кто устроил это представление. Осторожно взяв пакет и сорвав бумагу с двери, она вошла в квартиру.       – Да это какое-то издевательство, – вслух причитала Такаяма, присев на диван в гостиной и развернув упаковку «подарка».       Короткое приталенное черное платье с глубоким декольте и пышными рукавами-фонарями и такого же цвета туфли на высоком тонком каблуке. Как очевидно.       – Он меня что, в бордель вести собрался? – Охико раздражалась, – Да кто в своем уме наденет эту безвкусицу? – гордость девушки была задета явно вызывающим нарядом, подобранным для нее Хайтани.       Аккуратно сложив платье и туфли в пакет и закинув туда записку, Такаяма убрала их под кровать с намерением отдать вещи обратно их хозяину. Охико считала, что одежда – это отражение сути своего владельца, а потому и подбирала себе ее очень тщательно, так, чтобы это подходило внутреннему самоощущению.       Но такое платье точно не олицетворяло внутренний мир Такаямы – оно кричало о ненужном самовыражении и требовании перевести все взгляды полупьяных мужчин в свою сторону.       Немного остыв от возмущения, девушка достала кружку, чтобы налить себе горячий чай, и включила телевизор, попав на новостной канал. – Ранее объявленная пропавшей без вести студентка третьего курса Токийского университета Наоки Имато была найдена мертвой...       Кружка упала из рук Охико, разбившись вдребезги о кухонную плитку. Ноги девушки подкосились, а в голову никак не доходили мысли о произошедшем. Сознание будто блокировало полученную только что информацию, заполняя слуховые каналы звенящим шумом.       Как бы Охико ни ненавидела напыщенную Наоки, она никак не могла принять факт ее смерти. Имато была далеко не самым хорошим человеком, но такого точно не заслуживала. Никто такого не заслужил.       Быстро выключив телевизор, Такаяма, не собрав осколки с пола, побежала в ванную комнату. От полученных новостей выворачивало наизнанку – будто тело само пыталось избавиться от ужасающих мыслей, оставляя внутри пустующую оболочку.       Отойдя от шока, Такаяма взяла в руки телефон, на котором высветилось оповещение о трех пропущенных звонках от Ацуко и об одном новом сообщении от неизвестного отправителя.       Сразу же набрав номер подруги, решив, что сообщение подождет, Охико начала отсчитывать гудки.       – Охико, ты слышала? – голос Ацуко казался еще более встревоженным, чем обычно, – Я, конечно, этой козе бы все волосы повырывала, но такое… – Сугимото замолчала, не закончив предложение.       – Сказать, что я в шоке – ничего не сказать, – пробубнила Такаяма, выравнивая дыхание.       Девушки молчали – никакие слова не шли в голову, а их произнесение казалось лишним. Им нужно было поделиться своими переживаниями, и немой разговор помогал им не чувствовать себя одиноко в такой момент.       После нескольких минут перебрасывания одиночными фразами, Ацуко сбросила вызов – нужно было продолжить работу.       Лежать и смотреть в потолок – кажется, это стало любимым занятием Такаямы за прошедшую неделю. Уходя в кокон своих мыслей, девушка пыталась выстраивать логические цепочки происходящего: начиная от Рана и заканчивая своим отцом и его вмешательством в преступную сферу.       Но у нее ничего не получалось – только ей удавалось вырисовывать маленький кусочек образовавшейся картины, как краски сразу же расплывались, становясь похожими на нелепое пятно.       Глаза Охико метались от предмета к предмету, словно ища какую-то подсказку, но ее нигде не было. Будто она что-то упускала, будто детали были сопоставлены не под тем углом. Она чувствовала себя собакой, охотящейся за своим хвостом – как бы быстро ты ни гнался, до хвоста все еще не достать.       Вспомнив про непрочитанное сообщение, девушка вновь взяла телефон и ткнула в экран, открывая текст. «Ну что, куколка Рана, смотрела новости? Как тебе сюрприз?» Подобно упавшей ранее кружке, что-то разбилось сейчас внутри самой Охико.

***

      – Эй, Риндо, ты меня слышишь вообще? – разъяренный Ран кружил вокруг младшего брата, – Ты где был всю ночь? Почему телефон отключил?       Ран не находил себе места всю ночь, обзванивая их общих знакомых. Он не знал ни где его брат, ни с кем. Патрульные с разных районов его тоже не встречали, но один из отряда сообщил, что Риндо находился в компании незнакомой девушки в баре, располагающемся недалеко от Сибуя.       – Ты ходил один, и я пошел один, в чем проблема? Я с девчонкой развлекался, – с неохотой говорил Риндо, хотя в глазах его огромными буквами читалась обида на брата.       Он скрывал это, но всячески показывал: его задел тот факт, что в больнице, после того, как Какуче рассказал Рану про поступок его младшего, тот его отчитал в привычной манере – как мамочка.       Ран должен был остаться в больнице еще на неделю – шов, наложенный на место попадания пули еще не успел зажить. Когда Риндо подходил к палате, его брат уже стоял в дверях с сумкой, о чем-то разговаривая с медсестрой.       – Эти препараты выиграют Вам около двух часов, господин Хайтани, – медсестра смотрела в пол, тараторя что-то о вреде вещества, которым напичкали Рана, – шов еще слишком свежий, поэтому Вам бы следовало…       Договорить она не успела, потому что ее речь была прервана старшим Хайтани:       – Не следовало, – Ран лениво махнул рукой в жесте окончания разговора.       Выйдя из больницы, младший несдержанно спросил:       – Куда спешишь? Еле на ногах держишься, – Риндо недовольно оглянул своего брата, открывая ему дверь машины.       – Не бойся, живой же. Сейчас не время отлеживать свою пятую точку – война грядет, – «И свида-а-ние ждать не будет» – уже в мыслях протянул Ран.       – Риндо, прекрати строить из себя обиженку, – Ран устало закатил глаза, – ты волен делать все, что хочешь.       – Но ее трогать не нужно, – уже более серьезно произнес старший, на что Риндо лишь хмыкнул, показывая, что тема отныне закрыта. «Я ее трогать и не буду, но и с тобой она не будет» – подумал Риндо, представляя лицо Такаямы при получении его сообщения, немного улыбаясь происходящему. Когда бездыханное тело Наоки уже украшало набережную под мостом, Риндо сделал пару фотографий на память. Ему не доставляло удовольствие убивать невиновных людей, но его цели были важнее в тот момент, а именно – не дать брату погрязнуть в глубоком болоте под названием «любовь».       Его план был до банальности прост: показать Охико, каким образом его брат будет избавляться от всех, кто хоть раз обидит того, кто принадлежит ему.       И Такаяма, девушка, далекая от реалий их жизни, точно должна убежать от таких, как они.       Должна же?