Пленённые самоцветы

      Когда Ран увидел Охико, обернувшись на трещащий звук, он был зол — он достаточно прямо сказал ей, чтобы та сидела дома. Почему так сложно сидеть на месте? Для чего нужно совать свою задницу туда, куда не просят? Ран не понимал, чего она добивалась, придя сюда. Дослушав вступительную речь Майки, когда все капитаны пошли к своим отрядам, он подошел к Риндо:       — Риндо, вернись к нашим, я отойду, — тихо прошептал Ран ему на ухо.       — Что случилось? — обеспокоенно спросил младший, кося взгляд в сторону. Ран никогда не уходил с собраний просто так — всегда была веская причина. И в последнее время название этой причины начиналось на «О» и заканчивалось на «хико».       — Просто хочу кое-что проверить, не переживай, сразу же вернусь, — подмигнул старший и отправился к кучке сваленных машин.       «Нужно обойти позади. Если я правильно понял, она сидит вон за той синей развалиной» — Ран быстрым шагом двигался к месту, где пряталась Охико. Он огибал машину за машиной, двигаясь по металлической горе, словно бегая по ровной поверхности — так же легко и непринужденно.       Найдя знакомую макушку, Ран остановился. Сердце пропустило несколько ударов, когда он представил, что могло ждать его куколку, если бы ее заметили. Тряхнув головой, он пошел дальше, проходя как можно тише. Пока Ран пробирался к своей цели, он услышал слова Майки, а после — то, как Охико начала терять равновесие.       Подбежав к Такаяме, он подхватил ее, приводя в чувства. Видеть ее глаза, полные страха, было чем-то будоражащим и в то же время — неприятным. Люди обычно боялись его, а не вместе с ним.       — Прости, — Охико тихо всхлипывала, — прости меня, — она закрыла лицо руками, не в силах прийти в себя. Она боялась за себя, за своего отца, она боялась Рана. Она очень переживала, что тот будет злиться, узнав, что она его ослушалась — опасения были оправданы, но Хайтани сдерживал себя настолько, насколько мог.       Прижав девушку к себе сильнее, он начал поглаживать ее по голове в попытке успокоить. Нельзя, чтобы кто-то ее услышал. Он вообще желал, чтобы ее слышал только он. Всегда.       «Придурок, что за мысли?» — недоумевал Хайтани. Тело заметно его подводило, начав гонять кровь с немыслимой скоростью, отчего сердце стучало слишком быстро, чтобы соображать, как поступить в данной ситуации.       — Охико, — Ран позвал девушку, еле заметно сглатывая слюну, — Охико, ты должна уйти. Сейчас же.       — Я, — тихо всхлипнула Охико, — я не могу. Мой отец… Эта война… Ты… Какуче, — Охико говорила обрывисто, слезы никак не останавливались — она слишком долго сдерживалась. Тот груз, что лег на нее — неподъемный. Неподъемный для обычной девушки, для которой этот мир был представлен только в фильмах.       — Все будет хорошо, куколка, — Ран отодвинулся от нее, чтобы посмотреть в глаза, — я обещаю тебе.       Услышав эти слова, слетевшие с уст Хайтани, Охико затихла — ей хотелось верить Рану, и она открыла свое сердце. Его обычно хитрые глаза как никогда были наполнены теплотой и нежностью. А беспокойство в его взгляде приятно отозвалось где-то в груди.       Спешно кивнув, Охико не двигалась, продолжая лежать на руках Рана. Тот так же не предпринимал никаких действий, рассматривая заплаканное лицо девушки. Она казалась ему беззащитной, но в то же время настолько сильной, что ее энергия распространялась за пределами хрупкого тела.       Он до сих пор не понимал своего поведения — мозг кричал ему: «Наигрался — и хватит», но сердце яро протестовало такому позыву. Ему хотелось ощущать ее тепло рядом, хотелось полностью присвоить ее себе, если нужно — проглотить — чтобы никто, кроме него, ее больше не видел.       Ему нравился ее запах, отличающийся от остальных, — древесная вишня и мятная роза. Эти слишком разные ароматы смешивались в гармонию, переплетающую все обонятельные рецепторы Рана.       Когда он понял, что задержался слишком надолго, он медленно опустил Охико на устойчивую поверхность.       — Я не смогу драться и постоянно думать, в порядке ли ты, куколка — нежно отозвался Ран. Его металлический тон хоть и содержал приятные ноты, но был так же тверд и решителен.       — Хорошо, — кивнула Охико, двинувшись к выходу, пока Ран наблюдал за удаляющейся фигурой.       — Пожалуйста, будь осторожен, Ран, — положив руки на сердце, произнесла Охико.       — Иди уже, куколка, — оскалившись, сказал Ран, — а то я передумаю.       Охико побежала прочь, скрываясь в темной пустоши. Так думал Ран, вернувшийся к своему отряду и получивший несколько недоумевающих взглядов от своих товарищей. Его победная ухмылка одухотворяла, а звериный оскал давал понять — он не пощадит никого, кто появится у него на пути.       «И если моя жизнь уже обречена, то я должен спасти хотя бы тебя» — подумал Ран, глядя на младшего брата. Они всегда шли плечом к плечу, но была бы его воля — Риндо бы в этой игре не было.       Майки подошел так же неожиданно, как и заговорил позади Рана, так тихо, что было еле слышно.       — Что здесь делает Такаяма? — ровным голосом спросил Сано, ни на секунду не изменившись в лице.       Сердце Хайтани болезненно сжалось. На долю секунды округлив глаза, он вернулся в прежнее безразличное состояние. Но Майки этой доли хватило, чтобы понять, что происходит.       — Убери ее отсюда. Живо, — грозно приказал Сано.       — Уже, — коротко отозвался Ран, надеясь, что Такаяма уже поймала машину и благополучно едет домой. Одна. За городом. С непонятным водителем.       — Уверен? — насмешливо выдал Майки. Нет, не уверен. Вернее, на сто процентов уверен, что эта умалишенная ищущая себе приключения девчонка осталась на месте.       — Уверен, — твердо произнес Ран.       — Ну, тогда пошли, — усмехнулся Майки, ведя за собой огромную толпу разъяренных псов.       Они выяснили, что Рассвет хотел напасть на их базу недалеко от Йокогамы, а потому все силы были сосредоточены именно там. Майки восседал на импровизированном кресле, будто император на троне, величественно окидывая безразличным пустым взглядом окружающих его людей. На лице ни тени сомнения — он готов к любому исходу. К любому выигрышному исходу, ведь в своих силах он был уверен, как никогда.       Послышался шум подъезжающих машин, на слух их было около десяти — значит людей не больше пятидесяти. В любом случае, все вооружены — такой жук, как Такаяма не привык драться на кулаках. Показались макушки идущих людей — верхушек среди них не было, а потому Майки отправил вперед пару мелких сошек, чтобы разобраться с грядущей толпой.       Одиннадцать человек от Рассвета встретились лицом к лицу с пятью из Канто. Занеся кулак, один из соперников побежал на Киеми — одного из членов отряда Хайтани — тот, резко увернувшись вправо от удара, выпустил руку с кастетом прямо в грудную клетку противника. Парень упал, лишенный воздуха, прямо на бетонную поверхность. Киеми поставил на него ногу и с самодовольной ухмылкой спросил:       — Ну, — он лизнул кастет, грязно оскалившись, — кто следующий?       Развернулась бойня. Парни смешались друг с другом, создавая общую кровавую массу. Были слышны крики, душные стоны и хруст ломающихся костей. Пока все остальные члены Свастики-Канто наблюдали за происходящим, все капитаны стояли неподвижно, будто это их не волновало.       Коконой, совершенно не заинтересованный происходящим, облокотившись, стоял у стены. Драки давно остались в его прошлом, где он был самоутверждающимся подростком.       Дверь снова открылась, и взгляд Коко зацепился за слишком знакомую фигуру. Светловолосый парень тряпичной куклой свисал с плеча парня покрепче. Пройдя через толпу, перешагивая бездыханные кровавые тела, парень скинул с себя груз, мерзко улыбнувшись:       — Кажется, это ваше, — тот усмехнулся, протянув руку в указывающем жесте.       Ноги Коко онемели, сердце не прекращало стучать, отчего звуки в помещении были совсем не слышны. Сейшу. Увидев взгляд своего товарища, капитаны отрядов повернулись на шум. Все остановились.       — Как низко с вашей стороны, — безликим тоном сказал Майки, продвигаясь ближе к парню. Люди перед ним расступались, создавая широкий проход — никто не посмел и дернуться.       — Прекращай, малявка, — парень сплюнул на пол и продолжил, — и, возможно, остальные твои друзья останутся живы.       Коко было дернулся вперед, если бы мощная рука Какуче не легла ему на плечо. Хаджиме обернулся, совсем не пряча страха в глазах. Он оберегал Инуи, пресекая все неприятности, сваливавшиеся на его голову. Он не должен был попасть сюда. Как они его вычислили? Все догадки приводили лишь к одному ответу.       Они узнали, что Коко приглядывает за Инуи. Если бы он оставил свою маниакальную затею наблюдать за своим бывшим другом — этого бы не произошло.       Но сейчас он лежит безвольным мешком в ногах у члена Рассвета и даже не шевелится.       — Я убью его, — прошептал Коко, отчеканив каждую букву.       — Убьешь, — согласился Какуче, — но не сейчас.       Коко понял — если он пойдет и начнет свою расправу, это будет означать, что тот поддался на их провокацию. Скорее всего Инуи жив, потому что никто не стал бы убивать невиновных, ведь это чревато последствиями, а Рассвет рассчитывал на переговоры.       Он жив, но ему немедленно нужна помощь, поэтому Коко остался стоять на месте, ведь только так можно надеяться, что разговор быстро закончится, а Сейшу будет доставлен в больницу. Жажда крови пылала и испепеляла тело Хаджиме, пока взгляд его оставался непроницаемым под маской безразличия.       — Ты решил убить одного из наших друзей, чтобы провести переговоры? — Майки улыбнулся в насмешливом тоне, — Правду говорили: у Рассвета нет и капли дипломатической жилки.       — Да как ты смеешь? — парень кинулся на Сано, но тут же был остановлен точным ударом ноги. Когда носок ботинка встретился с переносицей противника, тут же раздался громкий хруст, что свидетельствовал об одном — от носа осталось только название. Крупные капли крови окрасили лицо посыльного, делая его еще более неприятным, но его шакалий оскал заставлял думать о том, что парень еще и мазохист. Он встал, упираясь ладонью в колено и сплевывая сгустки крови на бетон.       — Начинайте, — твердо и громко произнес Майки, как тут же дюжина парней бросилась к выходу по направлению приехавших машин.       Капитаны отрядов остались на месте — у них совершенно другая миссия. Они должны были разобраться с верхушками. За Хайтани — Кадзу Агамото, правая рука босса; за Санзу — Сакуса Теджико, глава специального отряда; за Какуче и Майки — Ясу Такаяма.       Коко остался с Инуи, когда Сано приказал ему доставить того в больницу.       — Инупи, — Коко похлопывал парня по щекам, — Инупи, ты слышишь меня? Скажи хоть что-нибудь, пожалуйста, — голос Коко срывался, а слезы непроизвольно начали стекать из глаз.       — Коко, — Инуи приоткрыл глаза, слабо прокашлявшись, — все в порядке, — кровь, шедшая изо рта, мешала говорить, — все хорошо, — он то открывал, то закрывал глаза, в попытках остаться в сознании, но травмы не давали ему это сделать. Когда приехала машина, Сейшу был без сознания.       Рану не давали покоя слова Майки о том, что Охико все еще могла быть здесь. Тут она была в опасности, и никто не мог гарантировать ей свободу передвижения, а уж тем более — то, что она не попадет под горячую руку одного из людей.       — Я слышал, что сказал Майки, — отозвался Риндо. Голос его был встревоженным и грозным.       Ран обернулся на брата, вопросительно подняв бровь:       — Что ты имеешь в виду?       — Я слышал, что она здесь. Лучше бы она ушла куда подальше, здесь не лучшее место для наблюдения. Тем более ее отец…       — Я в курсе, — спокойно прервал его Ран, слышать это уже было невозможно, — я не знаю, почему меня это тревожит, — сознался он. Кто, кроме брата, способен его понять?       — Перестань обманывать самого себя, — Ран посмотрел в глаза брата с немым вопросом, — ты знаешь, о чем я.       Верно, знает.       — Подумаю об этом позже, а сейчас, — Ран достал телескопку из кармана, в миг преобразившись в лице до неузнаваемости, — пора расправиться с парочкой самоуверенных дедов.       Двинувшись мимо Майки и Какуче, братья отправились на свое задание. Хитто небрежно проводил их взглядом — он тоже слышал, что Охико здесь. И его сердце это тоже тронуло.       — Какуче, чего стоишь? Наша очередь, — сказал Манджиро, махнув плащом, и отправился к назначенному месту.       Какуче кивнул и сурово зашагал за своим командиром. Муки выбора терзали его, ведь именно ему и Сано выпала задача убить Такаяму старшего. Отца Охико. Он не хотел причинять ей боль, ни физическую, ни моральную, но преданность своему командиру была выше всех его дозволенностей.       Звучали выстрелы — глупо было предполагать, что люди Рассвета придут без оружия, но Свастика-Канто была к этому готова. Были слышны яростные крики разъяренных мужчин и жалобные стоны противников. Жертв было много с обеих сторон, но пешки на то и пешки, что в них ценно только одно — преданность.       Собак любят за то, что они не хотят стать хозяевами.       — Ты пришел, — твердым голосом проговорил Ясу, смотря на двух подошедших парней, — какая честь, — в насмешливом поклоне поприветствовал их Такаяма.       — Да, но не думай, что это был твой выбор, Ясу, — в уважительном тоне произнес Манджиро.       — Уходи из Токио, не дорос еще, — плюнул слова Такаяма, исподлобья глядя на парней. Он был слишком уверен в себе и своих силах, так, что происходящее не принимал в расчет.       — Уверен? Мне кажется, мои ребята справляются получше, — Сано указал большим пальцем за спину, где белые плащи Свастики заполонили местность и гордо возвышались над бездыханными телами противников.       Ясу на секунду открыл глаза в удивлении — сорок его лучших людей лежали мертвым грузом на сырой земле. Кто-то пытался подняться, но его тут же втаптывали грязной подошвой в землю, преграждая пути к освобождению.       Кадзу Агамото был вывален, словно мусорный пакет, перед ногами Такаямы, когда братья Хайтани присоединились к беседе — рука у него была сломана явно не в одном месте, а лицо превратилось в кровавое месиво, так, что узнать человека уже было невозможно.       Сакуса Теджико, с изрезанным брюхом и разбитой головой, так же пал перед Такаямой под истерический смех Санзу.       — Что теперь скажешь? — Майки посмотрел в глаза Ясу, пытаясь найти в них ответ.       — Мы не будем работать на Свастику-Канто, — решительно заявил Такаяма, схватившись за пистолет. Казалось, зрелище его нисколько не пугало, а лишь сильнее раздражало, поэтому он не почувствовал, как взлетевшая дубинка выбила оружие из его рук, плавно маневрируя в воздухе.       — Вы и не будете работать на Свастику, — улыбнувшись, сказал Сано, протирая рукава от попавшей на них крови.       В глазах Ясу — недоумение. Что нужно этой малолетке? Разве он не собирался подчинить их себе? Для чего весь этот спектакль? И тут Ясу понял, как ошибался — эти парни не собирались завладевать Токио как банда, они собирались создать нечто большее.       Вздохнув, Майки продолжил, грозно сверкнув взглядом:       — Вы будете работать на Бонтен.