Пленённые самоцветы

Главное правило реальности — не запутаться в своих иллюзиях.

      Медленно погружаясь в такое иллюзорное, но в то же время такое реальное признание Рана, Охико наслаждалась и тревожилась в сказочности происходящего.       Охико медленно открыла глаза, с трудом осязая мокрые волосы, облокотившись на липкую поверхность. Вода, стекавшая с нее, создала холодную лужу под ее телом. Чувство охлаждения пронизывало ее до костей. Она медленно подняла голову и попыталась привести свои мысли в порядок.       Сначала запутанная реальность иллюзии застыла в ее уме. Уже почти забывшись в сбивчивых образах, Охико вспомнила, как Ран признался ей в своих чувствах, находясь в метре от нее. Она вспомнила сладость искренности в его голосе, его глаза, полные нежности и любви. Она думала, что это был счастливый сон, но теперь она понимала, что это была всего лишь иллюзия, плод ее собственной фантазии.       Охико подняла глаза и встретила своими грустными глазами парней, окружающих ее. Их лица выражали лишь холодную решимость и безразличие. Ей не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что они несли в себе лишь зло и опасность. Она чувствовала, как сердце сжимается от страха, осознавая, что ее смерть уже близка.       Темнота окружила ее, утверждая свою власть. Она закрыла глаза, сжимая руки в кулаки, и ее мысли наполнились последними моментами свободы, которые она еще могла узнать. В голове у нее возникли далекие воспоминания о счастливых моментах с семьей и друзьями, о мечтах, которые так и остались недостижимыми. Она жалела о сбежавших возможностях и о любви, которую она не успела испытать полностью.       В конце концов, Охико открыла глаза и встретила взгляды парней, нависших над ней. Она чувствовала, что время замедлилось, и последняя капля надежды погибла. Ее лицо полностью передавало тревогу и безвыходность, демонстрируя внутреннюю борьбу. Она приняла свою судьбу, зная, что это будет ее последний акт.       Дверь скрипуче приоткрылась, в проходе показался мужской силуэт — в тусклом свете он казался призрачным, почти нереальным — похожим на сон.       Она не верила в происходящее, опасаясь, что это снова всего лишь разыгравшееся воображение, но стоило парню выйти из тени, как черты резко обрели тусклые краски старшего Хайтани.       В глазах его плескались различные эмоции, но на лице была лишь черствая привычная ухмылка, что свидетельствовало об одном — Ран в бешенстве. Он чувствовал глухое раздражение от того, что какой-то ублюдок посмел его шантажировать — эго у Рана было возведено до небес, и каждый знал, что если его задеть — прощения не будет.       Он ощущал тревогу, когда увидел вымученную Охико, что потускневшими глазами пыталась найти в нем спасение; он чувствовал глубокую боль от того, что подверг ее такой опасности; от того, что не смог ее защитить и уберечь от этого. Ран испытывал страх и беспокойство, не зная, какой будет исход.       Злость стремительно охватывала его, заставляя требовать немедленного освобождения Охико и желать возмездия тем, кто причинил ей боль.       Но Хайтани не привык страшиться обстоятельств, он не был готов терять близких ему людей из-за незнакомого чувства тревожности.       Смотря на него, Охико почувствовала смешанные эмоции — она ощутила радость и облегчение, потому что он пришел за ней. Одновременно с этим в ее сердце прокрадывалось беспокойство о безопасности Рана. Внутри смешалось липкое чувство вины и неполноценности — она стала причиной тревоги и опасности для Хайтани.       Она смирилась с тем, что смерть медленно подходила к ней и тащила своими грязными, кровавыми лапами за собой. Но она не хотела мириться с тем, что это ждало и его.       — Хайтани, какой сюрприз, — медленно начал Метсуро, — долго мы тебя ждали.       Ран расслабил сжатые кулаки и до скрежета стиснутую челюсть.       — Метсу, к чему эти формальности? — он похлопал парня по плечу, слегка косясь на Охико, мирно сидевшую на стуле, опустив голову.       — Давай к делу, — Метсуро прокашлялся, выпрямившись, — ты вступаешь в Аку и забираешь свою девчонку, как тебе?       Ран рассмеялся, так звонко, что лицо Метсуро побледнело от неожиданности его реакции.       — Думаешь, я совсем дурак? — Ран театрально вытер слезинки под глазами, — с чего ты взял, что я поверю тебе? Ты мог выкрасть любую девушку на улице, в темноте выдавая ее за Охико.       Метсуро не понимал, о чем говорит Ран. Возмущение смешалось с раздражением, а пальцы все плотнее обхватывали ствол пистолета, лежащего в кармане.       — В вашем «убежище», если эту тухлую свалку можно так назвать, — продолжил Ран, — нет света. Как я должен верить тебе на слово?       Ран знал — Метсуро был настолько же силен, насколько глуп. Играть по правилам заигравшегося в мафиози мальчика — значит проиграть в своей собственной игре. Для Рана это было непозволительно.       Метсуро кивнул.       — Ведите ее на улицу, — он вопросительно взглянул на Рана, получив одобрительный кивок.       Охико грубо схватили, ножом резко разорвав веревки, сковывающие ее руки и ноги. Она не сопротивлялась, лишь следуя за ведущей ее рукой. Она не понимала, что происходит, но смиренно следовала за каждым действием.       Выйдя на улицу, парни бросили Такаяму на землю, отодвигая запутанные волосы от ее лица, чтобы его можно было хорошо рассмотреть. Эта картина отзывалась болью в сердце Хайтани, но поступить иначе он не мог. Не сейчас, когда любая лишняя эмоция могла подвергнуть Охико еще большей опасности.       Охико посмотрела на Рана, но взгляд ее был направлен куда-то за него, словно она не могла сфокусироваться, словно ее глаза покрыла темная пелена, застилающая обзор.       На улице стояло четверо парней — двое, что держали Охико, Ран и Метсуро.       — Ну что теперь думаешь, Хайтани? — едко улыбнувшись, произнес Ватари.       — Думаю, что договориться у нас не получится, — Ран пожал плечами и развернулся спиной к парню.       Ран вдруг замер. В его глазах отразился шок и ужас, когда он увидел пистолет, направленный прямо на него.       — Иоши, какая встреча, — Хайтани приветливо улыбнулся парню, что с дрожью в руках наставлял на него оружие.       Он видел волнение в его глазах и понимал — он не выстрелит. Слишком молодой. Слишком неопытный. Слишком не готовый убить кого-то. В его взгляде он видел Риндо несколько лет назад, когда тот, трясясь, шел на драку, плечом к плечу со своим братом. Но у Риндо была поддержка, а у Иоши — нет.       Прежде чем Ран успел среагировать, из тени сзади появился его брат. Он быстро и бесшумно приблизился и, вооружившись таким же пистолетом, направил его на Метсуро. Ватари застыл, абсолютно не готовый к такому повороту.       Двое парней, что держали Охико, мигом отпустили ее и двинулись к своему командиру.       Охико попыталась встать, но у нее не получалось — ноги затекли от сильно давящих веревок, а волнение добавляло слабости в тело.       Пока Такаяма осталась без внимания своих похитителей, чьи-то руки подхватили ее, унося за собой. Охико, будто тряпичная кукла, повисла на плече парня, уже не разбирая, то ли он хотел ее спасти, то ли тихо закопать, пока никто не видит.       — Охико, ты как? Держишься? — Какуче быстро отнес девушку в припаркованную за домом машину, усадив на заднее сиденье.       — Какуче, — все, что смогла выдавить она, но тень улыбки на ее лице была заметна.       — Говорить можешь — уже хорошо, — Какуче погладил Охико по голове, успокаивая.       Такаяма успокоилась, но тут же из последних сил подскочила на месте.       — Там, — она пыталась внятно произнести предложение, но дрожь и слабость не позволяли ей это сделать, — Ран, Риндо.       Она захлебывалась в словах, пытаясь выразить свое беспокойство, на что Какуче с небольшим усилием усадил ее обратно, поглаживая по плечу.       — Они справятся, не маленькие же, — Хитто улыбнулся, пытаясь поверить в свои же слова и заставить поверить в них Охико.       Исчезновение девушки без внимания не осталось. Метсуро заметил, что место, где была Охико — теперь пустое. Испуганное лицо Ватари привлекло внимание Иоши, и Ран это не пропустил. Воспользовавшись его заминкой, он выхватил пистолет из рук парня, с глухим звуком ударив того стволом по голове. Иоши обмяк, падая на сырую землю.       Теперь Ран стоял лицом к Метсуро, победно улыбаясь и направляя на него пистолет.       Загнанный в угол зверь — опаснее вдвойне. Особенно, когда зверя два — и это братья Хайтани.       Увидев, что за Ватари теперь отвечал Ран, Риндо двинулся в сторону подбегающих к ним парням.       Один из них без предупреждения бросился в атаку, нанося Риндо мощный удар ногой справа. Но Риндо ловко увернулся, зажав ногу противника между своими руками. С использованием того же действия Риндо прервал передвижение парня, бросая его через бедро на землю, отчего послышался знакомый хруст треснувшей кости. Тот завопил от боли, пытаясь прийти в себя.       Второй, видя ситуацию с напарником, попытался нанести серию быстрых ударов, в надежде обезвредить Риндо. Однако он спокойно блокировал все удары, двигаясь быстро и ловко, словно танцуя сразу в нескольких стилях.       Приближаясь к своему сопернику, Риндо сделал перехват на его локте и быстрым движением повернул его в неестественное положение. С садистской улыбкой, Риндо придавил руку сильнее, отчего вопли побежденного отозвались гулким эхом, оповещая об окончании боя.       — Ты снова проиграл, Метсуро, — Ран выстрелил в живот парня, с наслаждением наблюдая, как тот загнулся, упав на колени.       Ран медленно, с упованием момента, подходил к охотнику, резко ставшему жертвой. Небрежно повалив того ногой на землю, он надавил ботинком на то место, в котором красовалась пуля. Метсуро зажмурился от боли, из глаз его вытекали слезы, он медленно терял сознание, предсмертно тяжело дыша.       Наклонившись к нему, Ран так же медленно, словно пробуя на вкус каждый слог, произнес:       — Неужели ты не понял, что любой, кто пойдет против меня, окажется там же, где и все остальные. Кормить червей своей прогнившей тушкой.       — Ты, — сквозь кашель проговорил Метсуро, — ты дьявол.       — Тогда встретимся в моих владениях, ублюдок, — Ран поднялся и хлестко ударил ногой по лицу Ватари, отчего тот тут же отключился.       Бросив пистолет рядом с бездыханным телом, Ран подошел к своему брату.       — Спасибо, что приехал, — он с нежностью и гордостью смотрел на Риндо, осознавая, что перед ним больше не тот худощавый маленький мальчик, что плакал от ссадин, упав с велосипеда. Перед ним стоял настоящий мужчина, его опора и поддержка. Он доверял ему абсолютно все, включая свою жизнь. Он был уверен в нем на все существующие проценты, зная, что их братская связь крепла с каждым прожитым вместе днем.       — Ты знаешь, по-другому никак, — улыбнулся Риндо.       Подойдя к мотоциклу, Ран остановился. Адреналин, бушующий в его организме, все еще не давал ему взять контроль над своим телом. Он тупо всматривался в руль, пока Риндо не предложил его подвезти.       Сев за Риндо, Ран ухватился за небольшие поручни, и они двинулись с места. Ран вспоминал тот день, когда учил брата водить. Он так же сидел сзади и, пытаясь перекрикивать уличный шум, давал указания Риндо, пока тот несмело пытался управлять железным конем.       Остановившись у здания больницы, куда Какуче привез Охико, Ран встал с сиденья и посмотрел на брата:       — Не пойдешь? — он вопросительно выгнул бровь.       — Мне там нечего делать, — пробурчал Риндо, — а вот тебе пора, Какуче написал, что она в сознании, но все еще не отошла от шока.       Ран представлял ее состояние, он искренне сочувствовал Такаяме, переживая ее эмоции вместе с ней.       Он дошел до палаты, видя Какуче, сидевшего на скамейке перед входом.       — Как она? — Ран присел рядом, устало опираясь на стену.       — Небольшое сотрясение, гематомы на руках и ногах из-за веревок, — с каждым словом сердце Рана начинало биться чаще, будто все это в действительности происходило не с ней, а с ним самим, — и очень сильный шок.       Какуче сделал паузу и продолжил:       — Ран, она вымотана и слаба, ей нужна поддержка, — он проглатывал слова, будто говорил о чем-то болезненном для него самого, — вряд ли она сможет оправиться после такого слишком быстро.       Хайтани молчал. Перебить хоть сотню человек для него было легче, чем морально поддержать кого-либо. Он понимал, что от его дальнейших действий могла зависеть судьба Охико — то, как она справится. Но Ран твердо знал, что хочет ей помочь — и он сможет сделать это вопреки всему, что встретится ему на пути.       Оставив Рана одного возле больничной палаты, Хитто ушел.       Нерешительно дернув ручку двери, Ран вошел к Охико.       — Ты пришел, — она улыбнулась, вымученно и облегченно.       — Как я мог тебя бросить, куколка, — Ран сел на стул рядом с койкой, раздумывая над дальнейшими словами.       — Как ты? — спросила Охико, на что Ран немного оторопел.       — Я-то нормально, это у тебя спрашивать надо, — он с грустью посмотрел на Охико, представляя боль, которую она сейчас испытывала.       — Как видишь, живая, — она отвела взгляд к окну, пытаясь сдержать слезы, что рвались наружу.       Она чувствовала, что долгий кошмар, который преследовал ее, наконец-то подошел к концу.       Ощущение безопасности переполняло, она чувствовала, что больше никогда не будет одна и беспомощна. Ран за короткий промежуток времени стал для нее опорой и символом защиты. Каждая его реплика, каждое движение наполняли ее сердце благодарностью и восхищением. Ее душа была наполнена чувством глубокой признательности.       Она знала, что пока он рядом, ей ничего не угрожает, но одновременно с этим — пока она была рядом с ним, опасность окружала ее повсюду.       Она металась и колебалась, казалось, что безопасность — это что-то за гранью фантастики. Она проклинала тот день, когда встретила Хайтани, и в это же время — благодарила судьбу за незнакомые теплые чувства, что ей дарил Ран.       Охико пребывала в состоянии сильной тревоги по поводу своего будущего. Она понимала, что чудес не бывает, и ее психические раны будут заживать долго. Такой ужасный опыт нельзя просто вычеркнуть из памяти, и пережитое не могло исчезнуть в одночасье. Была серьезная опасность, что ее приключение оставит на ней неизгладимые следы.       Однако, несмотря на страх перед будущим, Охико твердо решила не поддаваться отчаянию и не позволить прошлому определять свою жизнь. Ее характер пронизывала воля к жизни, и она была готова сражаться, чтобы встать на ноги и двигаться вперед. Ран был примером для нее, символом надежды и силы.       Встреча с Раном заставила ее переосмыслить свое отношение к жизни. Она взволнованно ощущала, как вновь вспыхивал тот самый огонек надежды в ее сердце. Она осознавала, что больше никогда не станет той девочкой, которой была до похищения — она превратится в сильную женщину, которая научится бороться и преодолевать трудности. И Охико верила — Ран ей в этом поможет.       Читая в глазах Охико решительность на пути к восстановлению, Ран поднес свою руку к ее и крепко сжал, давая ей ощутить свою поддержку.       Такаяма повернулась на него, сжимая губы в тонкую линию.       — Я буду в порядке, — твердо произнесла она.       — Не сомневаюсь, куколка, — Ран улыбнулся, заправив выбившуюся прядь ей за ухо, нежно проведя костяшками пальцев по щеке.