Лови момент (не)душевной близости

      Тошинори дышал немного сбито, но дыхание медленно выравнивалось, успокаивалось. Он чувствовал внутри распирающее чувство, легкий налёт постоянного слабого удовольствия и влагу. Грудь медленно опускается и поднимается, сердце перестаёт стучать где-то в ушах или горле. Тихо. Тошинори немного ёрзает, ближе пододвигаясь к Айзаве, переплетая с ним пальцы свободной руки на своём животе.       В ответ ему мягко сжимают руку, поглаживают выступающие костяшки, узловатые пальцы, тыльную сторону ладони с немного загрубевшей кожей, которую они так старательно пытались реабилитировать кремами. Айзава раздраженно с кем-то говорит по телефону и обеспокоенно оборачивается на Тошинори, который беззвучно смеётся и успокаивающе, немного неловко улыбается. Он сам разрешил сделать это, потому что прерываться не хотелось, потому что, возможно, у него небольшой тактильный голод после загруженных недель, когда продохнуть было некогда, не то чтобы переспать или просто полежать вместе больше пары минут. Сейчас появилось маленькое окошко спокойствия. Терять его из-за одного звонка не хотелось. Не хотелось размыкать тел, отстраняться, убирать руки и ноги. Хотелось переплестись в один клубок. Так что Тошинори ждёт. Он мягко качается на волнах сонливости, какой-то всеобъемлющей теплоты и покоя.       Наверное, должно быть неловко. Неловко было первые секунд тридцать, но они успокаивали друг друга, гладили руки, запястья, открытый впалый живот со шрамом, пресс с заметной дорожкой чёрных жёстких, тощие бёдра. Они касались друг друга всё время, как Айзава вёл этот диалог. Так было нужно. Нельзя его сбросить. Тошинори это понимает и ждёт. Но он так давно не высыпался, что ему всё равно на ощущение внутри от члена, собственный тоже не падает. Но постепенно в голове становится прозрачно и пусто. Так тихо и умиротворённо. Он слушает голос Айзавы, вслушивается в раздражённые интонации, ловит мутным сознание направленные на него взгляды. Аккуратное поглаживание по щеке вызывает улыбку.       Айзава тихо предлагает ему нормально лечь спать, а не заниматься этим. Извиняется за такую ситуацию, обещает выцарапать выходной в следующий раз, устало потирая переносицу. Но Тошинори неловко улыбается и отрицательно кивает головой. Он не хочет. Ему нравится так. Так тепло, уютно и по-родному как-то. Он рад касаться и чувствовать тепло тела под пальцами. Слышать голос, дыхание. Ощущать сердцебиение. Чувствовать то, что его хотят и любят. Он рад всему, что ему дают.       Айзава смотрит с пониманием, немым и тихим, немного грустным по своей сути. Герои всегда боятся, что самых важных людей в их жизни не станет. Всемогущий потерял слишком много. Тошинори потерял слишком многих. Да и Айзаве ли не знать привкус потерь. Они неловко кивают друг другу и помогают устроиться так, чтобы каждому было удобно, если придётся пролежать ещё минут пятнадцать, если придётся. Айзава подкладывает подушку под светлую голову, поправляет смятое под поясницей одеяло, хлопочет, пока на той стороне телефона шла только куча шума, поиск какой-то информации. Тошинори неловко посмеивается и тоже помогает Айзаве немного привести постель в порядок.       Редкие плавные толчки только сильнее нагоняли сонливость, мешая её со всполохами тихого мирного удовольствия, от которого ритм дыхания замирав, а живот слабо поджимался. Тошинори гладит грубоватую кожу подушечек пальцев, запястье, которое, кажется, он может обхватить, всё же ему всегда говорили, что у него большие руки, чтобы держать весь мир.       Тихая просьба разбудить, когда закончится разговор, звучит очень смущённо и сонно, но Айзава без вопросов кивает, поглаживая острую скулу, убирая растрепавшиеся волосы от глаз и рта. Поцелуй без единого звука. Соприкосновение губ на доли секунд, потом ещё раз, чуть сильнее, немного влажно, но больше нельзя. Айзава вновь выпрямляется, почти садится на ноги и продолжает прерванный диалог.       Внутри тепло, всё слабо сжимается. Но больший отклик вызывает безграничное доверие и терпение, принятие. Никаких претензий. Одно голое понимание. Айзава улыбается уголками губ, наблюдая за впавшим в полудрёму Тошинори, который медленно-сладко выгибается на длинном глубоком толчке. «Каково это, иметь такое большое сердце?» — вопрос, не требующий ответа, да и тот, кто должен на него ответить, не слышит. Айзава знает, что это тяжело, но Тошинори продолжает распаляться ради других. «Думаю, нам надо будет взять пару выходных. Мы должны отдохнуть от наших детей и работы», — тихая, очень уставшая мысль. Тошинори улыбается сквозь дремоту на сухой поцелуй в висок. Разговор скоро закончится и они снова окажутся наедине. Подождать пару минут и всё станет прекрасным.