That won‘t happen again (right?)

Пока руки Дазая все еще удерживали его за талию, Чуя вставил ключ в замок и открыл двери в свою квартиру. Они входят в прихожую, и Дазай отпускает Чую. Мафиози тут же падает на пол, не ожидавший, что потеряет опору. Дазай, с другой стороны, идет в глубь квартиры, вообще не обращая внимания на Чую, и, впечатлённый, присвистывает. Точно, Дазай же никогда прежде здесь не был. В конце концов, Чуя купил эту квартиру практически сразу после того, как предатель покинул мафию. Чуя понимает удивление Дазая: он и сам признает, что его квартира довольно помпезная. Прихожая объединяется с достаточно просторной гостиной. Следом за гостиной расположена кухня с самыми новомодными девайсами и столовая, которой Чуя практически не пользуется. По другую сторону от гостиной находится коридор, который ведет в спальню, гостевую комнату и офис. Большие окна, от потолка до самого пола, пропускают солнечный свет в каждую комнату. — Полагаю, в мафии все еще отлично платят, — замечает Дазай, прогуливаясь по гостиной и одновременно с этим изучая содержимое полок. Чуя все еще лежал, скрючившись, на полу у входа, неспособный сдвинуться ни на сантиметр: их путешествие до его квартиры не на шутку вымотало его. Он чувствовал себя так, словно может потерять сознание в любую секунду. Однако несмотря на свое нынешнее состояние, он приказывает: — Ты привел меня домой, как мы и договаривались. Теперь можешь валить, — и Чуя прекрасно знает, что сейчас он даже пальцем пошевелить без чьей-то помощи не сможет, но его уже и без того раненая гордость не позволит ему это признать. — Ты получил, что хотел, но что насчет меня? Что получу я? — спрашивает Дазай, пролистывая книгу, которую он нашёл на столике возле дивана. — Обсуждение сделки должно происходить до её заключения, а не после, так что, увы, тебе не повезло, — беспечно спорит Чуя. — Тогда давай расценивать это как благодарность от Чуи. Все, о чем я прошу, — остаться здесь ненадолго. Моя крохотная зарплата в детективном агентстве никогда не позволит мне жить в таком месте, так что позволь мне немного насладиться этой роскошью, — предлагает Дазай, плюхаясь на диван. Когда он с такой охотой пытается выйти на компромисс и просит остаться в квартире ненадолго, Чуе кажется это довольно подозрительным, но сейчас у него слишком мало энергии, чтобы уделить этому должное внимание. — Ладно, — в конце концов соглашается Чуя и раздраженно вздыхает. Теперь, когда все устаканилось, ему правда очень нужно встать и промыть раны. Хотя его способность и может помочь ускорить заживляющие процессы в теле, ему все равно необходимо обработать полученные ранения. Чуя кладет руки на пол и начинает приподниматься. Несколько мгновений и непомерно сильное ворчание спустя ему удается это сделать, удерживая собственный вес одной рукой на стене. Он смотрит на кажущийся сейчас бесконечным коридор, ведущий в спальню, соединённую с ванной, где и лежат все его медицинские принадлежности. Собрав всю свою решимость в кулак, Чуя начинает медленно пробираться к своей спальне, не прекращая опираться о стену рукой. Время от времени на стене остаются кровавые следы. В это же время Дазай лежит, распластавшись, на удобном диване и наблюдает за потугами Чуи с липкой улыбочкой на лице, но не произносит ни слова. Чуя, в конце концов, добирается до спальни. Как только дверь за ним закрывается, он начинает постепенно стягивать с себя одежду, местами отрывая испачканную кровью ткань от кожи. Войдя в ванную, Чуя остается лишь в одних боксерах. Он собирает нужные лекарства и прочее необходимое из шкафчиков и садится на угол ванны. Мафиози осматривает собственное тело. Несколько порезов украшали его ноги, руки и торс, но все они были поверхностными. Большой, глубокого оттенка фиолетового синяк на правой стороне его грудной клетки подтверждал подозрения о сломанных ребрах. Все было в пыли и грязи. Однако самым критичным ранением было ножевое на его левом бедре. Хотя битва закончилась уже как несколько часов назад, из раны все еще сочилась свежая кровь. — Вот дерьмо, — ругается Чуя, фокусируясь на своей ноге. — Без одежды выглядит куда хуже, — комментирует Дазай. Пойманный врасплох неожиданным появлением Дазая, Чуя кричит: — Ради всего святого! Что- Почему ты здесь?! Дазай стоит, облокотившись на дверной проем, и оглядывает Чую с ног до головы. Как он попал сюда, не издав ни единого звука? — Мне стало скучно, поэтому я пришел сюда в поисках тебя, — беспечно пожимает плечами детектив. Сквозь стиснутые зубы Чуя отвечает: — Ты мог бы просто пойти домой, в курсе? — и пытается остановить кровотечение. — Не, это тоже скучно, — отмахивается Дазай и подходит ближе. Он садится на колени перед Чуей и забирает испачканную кровью одежду из его рук. — Хм, выглядит глубоким, — анализирует детектив, — но для начала тебе нужно помыться. Все твое тело в грязи. А уже потом стоит наложить жгут на рану. — Да, я знаю, — раздраженно отвечает мафиози. — Просто выйди, чтобы я мог принять душ. — Зачем? Я уже все видел, — его губы растягиваются в наталкивающей на определенные мысли усмешке, и Дазай смотрит на него снизу вверх из-под опущенных ресниц. С такого ракурса его глаза кажутся скорее черными, нежели карими. Он даже имеет наглость подмигнуть. Чуя никогда не был трусом, и он распознает в чужом взгляде вызов — видит его. Он может застать врасплох даже этого придурка, просто пусть смотрит, и, он готов поспорить, Дазай уж точно не ожидает того, что он без проблем может устроить ему стриптиз без всякой лишней хуйни. Он слегка выпячивает свою грудь (ууф, больновато, ебаные сломанные ребра) и горделиво рычит. Движимый злостью, он встает с края ванной и без сомнений стягивает трусы вниз. К несчастью, Чуя совершенно не подумал о том, что при таких частых движениях вверх-вниз после потери крови у него может закружиться голова. Прежде чем мафиози успевает полностью выпрямиться, он чувствует, как мир начинает крениться вбок. Стоп, погодите, это не мир, а он сам падает в свою же ванную. В глазах темнеет, и Чуя уже готовится к встрече с плиткой… но ничего не происходит. Точнее, он чувствует, как его бережно обхватывают чужие руки, пускай ощущение и совсем отдаленное, словно все вокруг превратилось в плотный, матовый туман и покрыто сахарной ватой. — Неужели Чуя только что влюбился в меня? Как красиво, — дразнит Дазай, все еще стоя на коленях на полу и удерживая чужое тело. Чуины цвета океана глаза были практически полностью закрыты. Отсутствие ответа со стороны Чуи тут же заставляет настроение Дазая перемениться. — Совсем не весело, когда ты не подыгрываешь мне, — слегка разочарованно бубнит Дазай скорее самому себе, нежели едва находящемуся в сознании Чуе, и поднимает его, ставя в ванную. — Давай приведем тебя в порядок, Чиби.

***

Чуя медленно моргает, открывает глаза и видит перед собой потолок. Взгляд все еще был мутным, но он мог узнать комнату, в которой находился. Это его спальня. Он на своей кровати, а его тело укутано в покрывало. Шторы наполовину закрыты, поэтому лишь малая часть света могла пробиться через образовавшуюся щель. Следующее, что он понимает, — все его тело болит так, словно его только что переехал грузовик. Со стоном он закрывает и снова открывает глаза. Все еще фокусируясь на потолке, Чуя начинает задаваться конкретным вопросом. Как он здесь оказался? Мафиози прокручивает в голове последнее, что он помнит. Во-первых, была битва с зарубежной организацией. Во-вторых, его нёс Акутагава. В-третьих, Дазай подобрал его и отвел в квартиру. В-четвертых, он пытался привести себя в порядок в ванной. В-пятых, к нему ворвался Дазай и… дальше пустота. — Ты еще и головой приложился или- — звучит знакомый голос откуда-то слева. Чуя (снова) оказывается пойманным врасплох и кричит: — Блять, хватить так делать! Он поворачивает голову в сторону источника шума и видит Дазая, лежащего поверх покрывала рядом. Чуя посылает ему многозначительный взгляд. Как они оказались в таком положении? И что вообще произошло? Мафиози открывает было рот, чтобы что-то сказать, как детектив вдруг перебивает его: — Ты отключился в ванной, поэтому я помыл тебя, перевязал раны и обернул одеялом. Ты был без сознания около часа. Думаю, с тобой все будет в порядке. Просто поешь и попей чего-нибудь чуть позже. Чуя все еще смотрит на Дазая. Абсолютно разные эмоции одолевают его изнутри, и он не знает, как должен себя чувствовать во всей сложившейся ситуации. Смущенным из-за того, что свалился без сознания? Должен испытывать облегчение, потому что о нем кто-то позаботился? Раздраженным, потому что это был Дазай? Осторожным, потому что это был Дазай? Каким-то образом это напоминает ему о старых временах. Когда они заботились друг о друге после битв, наблюдая и проверяя, дышит ли второй в надежде, что все будет хорошо. Чуя вздыхает. — Спасибо, полагаю, — бормочет он после того, как отводит взгляд в сторону и вновь смотрит на потолок, потому что скучал по мягкой улыбке, которая едва заметно проскальзывает на губах Дазая. Он решает испытывать облегчение. Все могло быть хуже. Например, если бы Дазай не пришел, он бы все еще сидел на улице и ждал возвращения Акутагавы. Кстати говоря об- — Могу я очень быстро одолжить твой телефон? Мой сломан, и я хотел бы попросить Акутагаву не переживать за меня, — объясняет он Дазаю. — Я уже сказал ему. Еще я на сто процентов уверен в том, что сейчас он очень занят, так что у него нет времени волноваться, — с намеком говорит Дазай, и в его голосе слышится усмешка. — Тот пацан, да? Ацуши или как там его. Это уже какое-то время происходит, — размышляет Чуя. — Ах, запретная любовь. Так заманчиво и так захватывающе, — мурчит Дазай. — А ты что думаешь, Чуя? Чуя снова поворачивает голову в сторону Дазая и тут же пересекается с ним взглядом. Чернющие океаны затягивают его вглубь и заставляют потерять дар речи. Дазай все еще лежал рядом с ним всего лишь на расстоянии вытянутой руки, удерживая зрительный контакт. Эти темные глаза… Чуя вспоминает этот взгляд с того дня на складе и чуть ранее в ванной. Ах, то время на заброшенном складе… Его тело реагирует быстрее, чем мозг, лицо нагревается, а приятное покалывающее чувство скручивает живот. Дазай замечает румянец на щеках Чуи, самодовольно усмехается и дразнит: — Я задал тебе вопрос. Ты что, язык там проглотил? Мне стоит проверить? Для явного примера он чуть-чуть выпячивает язык. Чуя полностью перекатывается на левый бок, чтобы лежать лицом к лицу с Дазаем. Пытаясь сделать вид, что ситуация никак на него не влияет, он бросает в ответ: — А я только-только научился не обращать внимания на всю ту чушь собачью, которая при каждом новом слове вырывается из твоего рта. — Если тебе не нравится то, что вырывается из моего рта, ты всегда можешь меня заткнуть, — низким голосом предлагает Дазай. Мозг Чуи мгновенно реагирует на двусмысленную провокацию и с удовольствием подкидывает ему невероятно живые варианты того, как много способов есть, чтобы заткнуть Дазая. Поцеловать его, начать душить, заткнуть ему рот. Эти фантазии пуще прежнего распаляют в нем желание, и он чувствует, что начинает безбожно твердеть. Почему этот человек имеет такую власть над ним, заводя всего лишь парой слов? — Не испытывай мое терпение, Дазай, — рычит Чуя. Он чувствует, словно стоит на краю, и перед ним лишь пустота, а позади — надежная земля. Он знает, что он лишь в одном микро-толчке от того, чтобы отпустить себя и принять падение: утонуть во вкусе Дазая и тепле его тела. Снова. Но ведь ты пообещал себе не делать этого снова, говорит тихий голос внутри. — А что, если я хочу это сделать? — продолжает дразнить его Дазай, и в его взгляде мелькает привычное приглашение. — Тогда тебе придется иметь дело с последствиями. Чуя бросается вперед, совершенно игнорируя вспышку боли, пронзившую его тело от неожиданно резкого движения. Он обхватывает лицо Дазая руками и сталкивает их губы вместе. Слабый голосок внутри шепчет ему «лжец», но Чуя игнорирует его тоже. Ему хватает всего одного поцелуя, чтобы вновь опьянеть от вкуса Дазая и забыть обо всем постороннем. Он посасывает его нижнюю губу, и тот в ответ приоткрывает свой рот для него. Язык Чуи тут же скользит внутрь. Они целуются еще какое-то время перед тем, как мафиози принимается возиться с пуговицами на жилетке Дазая, раздевая верхнюю часть его тела. В процессе покрывало соскальзывает с Чуи, обнажая его тело тоже. Дазай смеется в поцелуй, из-за чего Чуя отстраняется. — Что? — спрашивает Чуя, пока его руки блуждают по скрытому бинтами торсу. — У нас мэтч, — отвечает Дазай, не переставая усмехаться. Чуя смотрит вниз на свое собственное тело. Ха, вы бы только видели. Вся его грудная клетка была покрыта бинтами, и лишь небольшая часть живота осталась нетронутой. Он не заметил этого раньше. И правда выглядит знакомо. И ко всему прочему повязка наложена идеально благодаря многовековому опыту Дазая, так что это не стало сюрпризом. И тут он замечает руку, которая ложится прямо ему на грудь, напротив сердца. Чуя поднимает взгляд и встречает ответный — теплый — Дазая. Мгновение нежности длится всего секунду, прежде чем взгляд Дазая вновь темнеет и он возвращается к дразнилкам: — И кто из нас теперь забинтованный фрик, Чиби? — Все еще ты, идиот, — бросает в ответ Чуя, прежде чем наклониться для еще одного поцелуя. Не отрываясь от губ Дазая, Чуя стягивая с себя остатки покрывала и ложится на Дазая сверху. Как только он переносит весь свой вес на лежащего снизу детектива, тут же начинает шипеть от боли. Дерьмо, он совсем забыл, что его ребра сломаны. — Стой, позволь мне, — бормочет Дазай и осторожно кладёт Чую обратно на спину. Затем уже детектив принимается целовать и вылизывать его шею. Блуждающие повсюду руки оставляют легкие, словно перышко, прикосновения на теле Чуи, не вызывая ни капли боли. Ха, кто бы мог подумать, что Дазай может быть таким нежным, думает Чуя с закрытыми глазами, наслаждаясь поцелуями и прикосновениями к своему телу. В те времена, когда они были моложе, когда между ними происходило все это, Дазай практически никогда не был таким. В большинстве случаев они просто позволяли себе выпустить пар и были рядом друг с другом без слов — только тело к телу. В большинстве случаев это были лишь попытки поспешно получить свое удовольствие. Но сегодня все ощущалось иначе. Сегодня он чувствовал нечто большее. Чую вырывает из мыслей в реальность в то мгновение, когда Дазай вдруг целует, а затем вгрызается зубами в то единственное место на его животе, не скрытое бинтами. Детектив смело подобрался слишком близко к его паху, пока Чуя успел потеряться в собственных мыслях, и только сейчас он осознал, каким твердым уже был. — Прекрати ходить вокруг да около, Дазай, — напряженно стонет Чуя. Он кладет руку Дазаю на волосы, зарывается в них пальцами и легонько оттягивает. Детектив реагирует рваным втягиванием воздуха и удовлетворенно вздыхает, опаляя горячим дыханием влажную кожу мафиози и пуская по телу дрожь. — Такой нетерпеливый, — шутливо упрекает Дазай, продолжая ласкать чужой живот. Чуя усиливает хватку на волосах Дазая и опускает его голову ниже. Несмотря на то, что Чуя довольно груб, он смотрит на Дазая очень внимательно, готовый остановиться сразу же, как только заметит любой признак сопротивления или дискомфорта. Однако Дазай подчиняется и позволяет себе быть ведомым. Достигнув желаемого места на теле Чуи, Дазай тут же принимается целовать и посасывать, чем зарабатывает от Чуи стон. День обещает быть хорошим.