***
Несколько часов назад.
Тень выскальзывает из шикарного многоквартирного здания прямиком в рассвет. Прохладный утренний воздух заставляет её вздрогнуть. Человек — Дазай — перебрасывает свое песочного цвета пальто через плечо и бормочет: — Фух, я был на волоске. Когда он начинает идти, то не перестает бормотать самому себе: — Моя дорогая мафия, ты чуть не заставила меня совершить ошибку, но разве это не делает игру еще интереснее, нет? Хитрая улыбка озаряет его лицо, и детектив исчезает в узкой улочке.***
Спустя три дня офисной мороки и отсутствия миссий тело Чуи полностью восстанавливается. Наконец-то полностью восстанавливается. Прошедшие дни стали для него сущим кошмаром. Ему никогда особо не нравилась бумажная волокита и все в этом духе, потому что она наскучивает довольно быстро, но большую часть времени это можно вынести, если в перерывах есть хоть какие-то задания. Так что три полных дня, которые он тупо просидел без возможности выйти на поле боя и сражался со стопками документов, были отдельным видом боли. Особенно после того, что произошло с Дазаем. Поправочка: что снова произошло с Дазаем. При воспоминании об этом Чуя обхватывает голову руками и стонет, опираясь локтями о свой стол. Черт, он снова это сделал. На данный момент Чуя сидел в своем офисе в главном здании Портовой Мафии и пытался подготовить кое-что к следующей миссии, но этот бинтованный фрик продолжал возвращаться в его мысли. За последние дни он много, много раз промотал в голове события их двух стычек в попытке найти в них хоть какой-то смысл. На всякий случай он думает об этом еще раз. Возможно, в прошлые разы он что-то упустил. Первый раз на складе был довольно быстрым и грязным, не только метафорически, но и буквально. Дазай появился, произнес свой привычный бред собачий, они втянулись во всю эту историю, а потом он исчез таким же волшебным образом, как и появился. (И если Чуя опускает часть с украденной картиной, это его личное дело, всем спасибо). Второй раз в квартире Чуи был диаметрально противоположным. Он был медленным, нежным и (он не может поверить в то, что думает так о Дазае, но) любовным. Однако Дазай появился, произнес свой привычный бред собачий, они втянулись во всю эту историю (много раз), а потом он исчез таким же волшебным образом, как и появился. Хотя Чуя и ожидал, что, возможно, он останется. Он даже осмелился подумать, что, возможно, Дазай изменился. Что ж, подводя итоге его маленького исследования, — нет, Дазай не изменился. И пускай сейчас они оба были старше, до сих пор было ощущение как тогда, когда они были младше. Смешанные чувства обуревают его изнутри, стоит Чуе опять подумать про те времена, которые они провели вместе в мафии. С одной стороны, он вроде как скучает по прошлому, когда они работали вместе в качестве печально известного «Двойного Чёрного», сражаясь с врагами и друг с другом. Он скучает по тем моментам, когда они препирались, и моментам, когда смеялись вместе. Он скучает по тому, что у него был человек, полностью понимающий его даже без слов. Кто-то, кто иногда знал его лучше, чем он знает самого себя. Но с другой стороны, Чуя все еще чувствует себя раненым поведением Дазая. Тот всегда делал так, как хотел и когда хотел. Вдумчивость — то слово, которого никогда не было у него в словаре. Чуя иногда даже подозревал, что Дазай специально причиняет ему боль, но потом довольно быстро отметал эту мысль, чувствуя себя за это предателем по отношению к Дазаю. Или, быть может, он лишь лгал себе, потому что настоящая правда причинила бы ему слишком много боли. Стук в дверь вырывает Чую из мыслей и возвращает в реальность. Что бы между ними с Дазаем ни было — пусть это их совместная работа в мафии или же прошедшие взаимодействия на протяжении последних недель — оно закончилось. Чуя извлек свой урок в прошлом и предпочел бы не забывать о нем сейчас. Учитывая, как больно ему было, не забывать об этом не составит большого труда. Он мотает головой, чтобы избавиться от последних остатков воспоминаний, все еще искрящихся перед его внутренним глазом, и прочищает горло. — Входите, — говорит он и фокусируется на бумагах перед собой. Одна половина двустворчатой двери распахивается, и вспышка рыжих волос появляется в проеме. — Йоу, — приветствует его Тачихара и проскальзывает в офис. Он закрывает дверь и идет через комнату, останавливаясь перед столом Чуи. Тот поднимает взгляд, встречаясь глазами с Тачихарой, и тут же замечает многозначительную ухмылку на его лице. Чуя вздыхает и спрашивает: — Что ты задумал? — Угадай, куда мы идем сегодня ночью~, — напевает Тачихара. — Окей, допустим. Куда мы идем сегодня ночью? — осторожно интересуется Чуя. Это далеко не первый раз, когда Тачихара «что-то задумал» и они оказывались черт пойми где, не помня совершенно ничего, без денег и телефона. Так что лучшая стратегия Чуи, когда лицо Тачихары сигнализирует «у меня есть план», — насторожиться. — Я вписал нас в список приглашенных гостей на открытие одного миленького клуба, которое состоится сегодня ночью — горделиво декларирует Тачихара, с энтузиазмом разводя руки в стороны. Когда Чуя тут же не отвечает, тот начинает бессвязно бормотать: — Открытие довольно масштабное, и там будет живой концерт знаменитой певицы — как ее там — и все, кто является хотя бы кем-то, будет там и- — Окей, окей, я понял! — перебивает его Чуя: он едва успевает обработать полученную информацию в своей голове. Это просто одна ночь в городском клубе. Звучит безопасно. Плюс ко всему, прошлая вылазка была довольно давно, когда Тачихара проводил вечеринку в честь своего возвращения. Ха, как быстро летит время… — Итак, — пробует Чуя, — мероприятие сегодня, так? Тачихара воодушевленно кивает. — Что ж, полагаю, сегодня я свободен. И я точно мог бы выпить, — добавляет Чуя, и в его голове вновь появляется бинтованный идиот. Блять, он уж было подумал, что заблокировал его тупое лицо в своей голове. — Тяжелая работенка? — спрашивает Тачихара, кивая подбородком в сторону документов, лежащих на столе перед ними и предполагая, что именно из-за них Чуя хочет напиться. — Ам, да. Ага. Тяжелая работенка, — врет Чуя. Вся эта ситуация с Дазаем — то, что они с Тачихарой в своих отношениях пока еще не обсуждали, и он не планирует ничего менять. — Тогда предлагаю не тратить время! Погнали в клуб! — просиял Тачихара. — Дай мне сначала переодеться, ты, придурок. И, к слову, который час? — усмехается Чуя. Звенящее воодушевление, волнами исходящее от Тачихары, постепенно предается Чуе. Он смотрит в окна своего офиса и не видит ничего кроме тёмно-черной темноты и пары желтых огоньков вдалеке. Выглядит так, словно уже довольно поздно. И рядом с мельтешащим вокруг него Тачихарой, Чуя уверен, поработать он уже не сможет. Что ж, тогда уходим. Чуя отодвигает стул и встает на ноги. Затем подходит к одному из шкафов сбоку и открывает потайную дверь, проходя в гардеробную. У Чуи было достаточно много рваной или грязной одежды, которая оставалась после миссий, так что на такие случаи у него имелась парочка запасных нарядов в офисе. Мафиози роется среди одежды, висящей в шкафу, и останавливается на дорого выглядящей винного цвета рубашке. Он берет вешалку с рубашкой и осматривает ту поближе. Если приглядеться, она немного блестит, а сама ткань кажется немного прозрачной. — Это ты собираешься надеть? Погоди-ка, мне нельзя отставать от тебя, — заявляет Тачихара и выходит из гардеробной и офиса, направляясь к своему собственному шкафу.***
Когда Тачихара заходит в офис Чуи в следующий раз, он одет в черную спортивную куртку и слегка свободную футболку, на его шее блестит серебряная цепочка, а на ногах красуются светло-голубые рваные джинсы. Чуя приветствует его кивком и осматривает свой собственный аутфит перед зеркалом в последний раз. Он все-таки остановился на той самой винной рубашке и заправил ее в облегающие черные джинсы с завышенной талией. Поверх неё он надел черную кожаную портупею и расстегнул первые три пуговицы, и вдобавок к этому надел черный чокер и серебряное ожерелье, свисающее на его оголенный участок груди. Еще две серебряные цепочки свисали с его черного ремня. — Готов? — спрашивает Тачихара. — Идем, — отвечает Чуя, подходя к двери, у которой его ждал друг.