That won‘t happen again (right?)

Беспорядок из рук, губ, языков и волос. После того, как они молча просидели всю дорогу в такси рядом друг с другом, молча прокатились в лифте и тихо открыли дверь в квартиру, едва зайдя за порог, Чуя едва не запрыгнул на Дазая, как только дверь за ними закрылась. Возможно, это произошло даже не фигурально, а вполне себе буквально. Чуя обхватил талию Дазая ногами, сильно сжимая его своими сильными бедрами. Его руки то оглаживали щеки Дазая, то обхватывали его шею, то пропадали в его спутанных волосах, не задерживаясь там надолго: словом, постоянно блуждали по чужому телу, словно не могли определиться с любимым местом. Дазай же в ответ удерживал Чую за задницу, сжимая и массажируя кожу, и прижимал рыжего спиной к двери. Воздух между ними был заполнен задушенными вздохами и стонами. Их драка, может, и помогла Чуе справиться с гневом, а вот с желанием разобраться не получилось. Даже наоборот: он лишь еще больше завелся. Единственное, что Чуя не мог отрицать — тот факт, что Дазай (объективно говоря) довольно привлекательный. А он пытался, поверьте. Но Чуе кажется, что лучше всего Дазай выглядит после драки, когда едва ли не задыхается и потеет; когда он кажется разбитым, даже грязным слегка; когда на его губах расцветает та самая удовлетворенная ухмылка, отражающая его уверенность в выигрыше. Прямо как сейчас. И, ах, это из-за Чуи он вспотел. И, ах, теперь из-за Чуи он вспотеет еще сильнее. Чуя целует Дазая неаккуратно, но это совсем неважно, потому что детектив отвечает ему с такой же неаккуратностью. Мафиози обхватывает его нижнюю губу зубами и кусает, отчего Дазай стонет и выгибается. Со все еще зажатой между зубов Чуи губой он низким голосом дразнится: — Чуя все еще такой энергичный даже после того, как я сокрушил его в бою. Вышеупомянутый рыжий отпускает из захвата чужие губы, но не отстраняется — он нависает над Дазаем, нежно касаясь его при каждом слове. — Ты ни черта не сделал. Я победил, — рычит он. — Т-т-т, — отрицательно качает головой Дазай. — Со всей своей щедростью я позволил тебе думать, что тогда ты выигрывал. Чтобы ты почувствовал себя лучше. Чтобы показать брюнету, кто из них контролирует ситуацию, Чуя наклоняется к чужой шее и прикасается губами к его сонной артерии, слегка обхватывая мягкую кожу и часть бинтов зубами. Он буквально чувствует пульс Дазая своим языком, и с каждым новым ударом он едва сдерживается, чтобы не укусить его. Всего на секунду Дазай замирает: инстинкты в нем так и кричат отбиться от угрозы. Однако через мгновение он расслабляется, наслаждаясь вспышкой адреналина. — Будь я на твоем месте, — советует Чуя, не убирая губ с чужой шеи, — я бы следил за языком. Иначе, не дай Бог конечно, что-то, — он легонько вгрызается в кожу, кусая один раз, чтобы подкрепить свои слова, — может случиться. Все это заставляет детектива громко простонать, но затем он мрачно усмехается: — Не угрожай мне хорошим времяпрепровождением. И чтобы подкрепить уже свои слова, Дазай вытягивает шею, чтобы предоставить Чуе лучший доступ. Чуя смеется в ответ на это. — Суицидальный маньяк, — и начинает посасывать кожу Дазая, явно намереваясь оставить синяк. Еще спустя мгновение он кусает покрасневшее место, и Дазай отвечает ему задушенным стоном, на что Чуя облизывает пострадавшую кожу, чтобы успокоить раздражение. — И это все? Видишь? Вот почему ты никогда не мог победить меня и никогда не сможешь. Как только эти слова слетают с губ детектива, Чуя ухмыляется и смещает свой вес на одну сторону. Этим он застает Дазая врасплох, из-за чего тому приходится ослабить свою хватку на мафиози. Чуя пользуется моментом и прижимает один каблук к задней части чужого колена, и от этого движения и веса Чуи Дазай падает спиной на деревянный пол. Предугадав подобный исход, Чуя убирает свою ногу как раз вовремя, чтобы не оказаться сзади Дазая, и сжимает его бедра своими. Потом он опускается ниже, садясь на его пах и чувствуя, как что-то твердое упирается в его задницу. Руки Дазая тут же оказываются на бедрах Чуи чисто инстинктивно, на что рыжий упирается в его грудь. — Что ты там говорил? — невинным голосом спрашивает Чуя, но в его глазах явно читается: «схавал, дерьма кусок?». Вместо ответа Дазай медленно ведет руками вдоль накачанных бедер, обжигая кожу, и мафиози чувствует кончик каждого его пальца, прижимающегося к его телу на пути вниз. И все, о чем он и его горящая кожа могут думать, — «больше, больше, больше». — Я сказал, — наконец говорит Дазай и резко садится, едва не ударяясь своим лбом о лоб Чуи, но вовремя останавливается, когда их носы соприкасаются: — «А, да?». Ты оглох, Чиби? Теперь руки Чуи были зажаты между ним и грудью Дазая, а бедра оказались в его железной хватке. В такой позе Чуя едва мог пальцем пошевелить. Вызов. Каждая стычка с Дазаем — вызов. Никогда не заканчивающийся вызов. Но, кажется, Дазай совсем забыл о том, какой Чуя гибкий: он выгибает спину так, чтобы выбраться и освободить свои руки. Затем одним плавным движением он обхватывает чужие запястья и заводит обе руки Дазаю за голову. Снова наклонившись вперед, Чуя опять пригвождает Дазая спиной к полу и удерживает его руки над головой. И поскольку Чуе приходится довольно сильно вытянуться в силу роста Дазая в таком положении, в конце концов он буквально полностью ложится на детектива, а их лица вновь соприкасаются. — Заткнись хоть раз и поцелуй меня, — Чуя заканчивает эту бесконечную игру в тяни-толкай и прижимается к губам Дазая. Он вылизывает чужой рот, время от времени слегка покусывая его губы и язык. И когда Чуя уже собирается стянуть с Дазая одежду, а его руки практически распахивают чужую рубашку, — тук-тук — стук в дверь прерывает их. Стучали явно в дверь, напротив которой они с Дазаем прямо сейчас целовались, тяжело дыша и постанывая. Его дверь не настолько звуконепроницаемая, учитывая, что они находились всего в паре дюймов от нее, пока за дверью стоял какой-то незнакомец, тоже всего в паре дюймов, но по другую сторону. Чуя в шоке застывает. В его голове тут же возникает хуева туча сценариев о том, что может произойти, если кто-то поймает их сейчас. Не способный издать хоть какой-то внятный звук, чтобы ответить, Чуя продолжает молча подвисать, не двигаясь с места. Удивительно, но обычно незатыкающийся Дазай тоже не двигается и молчит. Наверное, это один из тех редких моментов, когда он чувствует что-то вроде паники, мелькает мысль в голове Чуи. Так и не дождавшись ответа, нарушитель спокойствия говорит через закрытую дверь: — Чуя? Ты здесь? Этот голос! Это Тачихара! Что он здесь забыл?! Оглядываясь по сторонам так, словно где-то в воздухе неожиданно сам собой всплывет нужный ответ, Чуя в итоге натыкается взглядом на глаза Дазая. Мафиози бросает на него вопросительный взгляд, как будто бы детектив знает, что нужно сказать. Дазай едва заметно закатывает глаза и взмахивает рукой, как будто он что-то пьет. Чуя сконфуженно щурится. Что…? А затем его осенило. Ах, точно. До этого он был в баре с Тачихарой и, похоже, ушел, ничего не сказав. А поскольку Тачихара хороший друг, он пришел проверить, все ли с ним в порядке. Судя по всему, все его размышления были написаны у него на лице, потому что на лице Дазая появляется его привычное выражение: «наконец-то дошло, Чиби?». Аргх, почему Чуя может точно так же читать Дазая, а? Он бросает на него убийственный взгляд. Их молчаливая перепалка взглядами прерывается Тачихарой, который снова спрашивает: — Чуя? — и глаза обоих снова косятся на дверь. Вот дерьмо, Чуе нужно что-то сказать, прежде чем Тачихара позвонит ему и услышит звук его рингтона, что раскроет его попытку спрятаться за дверью. — Ам, хей, Тачихара! — приветствует его Чуя. — Ох, отлично! Ты дома! Я волновался, потому что нигде не мог тебя найти и ты не отвечал на мои звонки, — доносится приглушенный, но в тоже время облегченный, голос Тачихары из-за двери. А? Тачихара звонил ему? Но ведь его телефон ни разу не звонил… Не слезая с Дазая, но каким-то образом забыв об интимной позе, в которой они находились, Чуя тянется к своему пальто, брошенному на пол, и достает свой мобильный. На экране читается: Пропущенный вызов: Тачихара (7) А в верхнем правом углу видно значок включенного режима «без звука». Странно. Чуя никогда не выключает звук на своем телефоне, потому что как исполнитель он должен быть доступен 24/7. Это значит, что сам он никогда бы не включил этот режим, да и по чистой случайности такого произойти точно не могло. Он вновь смотрит на Дазая и вопросительно щурится в его сторону еще раз. Дазай отвечает ему победной ухмылкой. Ко всему прочему в его голове мелькает воспоминание о поездке в такси. Когда они сидели рядом, Чуе показалось, что рука Дазая находится слишком близко к его пальто, но он отогнал эту мысль, потому что в тот момент брюнет смотрел в окно, думая о чем-то своём. Теперь же Чуя был уверен, что его рука действительно была возле его пальто — точнее, была внутри его пальто. Чуя поворачивает телефон экраном к Дазаю, демонстрируя значок отключенного звука, на что тот лишь пожимает плечами и шепчет: — Я не хотел, чтобы нам помешали. Этот мелкий- Поскольку этот придурок и сам когда-то был исполнителем, он точно знает, как важно быть доступным в любое время дня и ночи. Ярость внутри Чуи разгорается с новой силой. — Ты, мелкий- — рычит Чуя. — Прошу прощения? — спрашивает стоящий снаружи Тачихара так, словно не может разобрать слов Чуи, который довольно эффективно молчал в его сторону. Точно, Тачихара все еще стоял за закрытой дверью. Плечи Дазая начинают дрожать от смеха, который он пытается сдержать. — А-а-ам, ничего! Ничего! — максимально красноречиво заикается Чуя, снова повернув голову в сторону выхода. — Я просто не слышал, как мой телефон звонит. — Это странно, — озадаченно отвечает Тачихара (да ну? Чуя тоже так подумал!), — ты практически всегда отвечаешь на звонки, не говоря уже о семи пропущенных. Пауза. Тачихара явно сомневается, Чуя уверен в этом. Ложь была слишком очевидной. Что ж, технически, он не врал. Просто сказал правду, из-за которой появилось еще больше вопросов. Один. Он слышит шарканье снаружи. Два. Чуя чувствует, как что-то прижимается к его паху, и замирает, пойманный врасплох. Три. Он смотрит вниз и видит руку Дазая, которую он прижал к его члену через штаны. Возбуждение, отступившее ранее, теперь смешивается с его злостью. Четыре. Он смотрит Дазаю в лицо, выражение которого предвещает явную пытку. Пять. Чуя чувствует, что его тело вновь пылает, требуя большего, потому что ранее их слишком грубо прервали. — Эй, ты в порядке? — спрашивает Тачихара с подозрением в голосе по прошествии этих пяти секунд. Дерьмо. — Ага, в полном, — отвечает Чуя, стараясь звучать уверенно, но допускает оплошность в самом конце, и в итоге его голос звучит напряженно, потому что именно в этот момент Дазай решает сжать его и провести рукой сверху вниз. Чуя кусает нижнюю губу в попытке подавить стон. Блять, от всех этих касаний и поцелуев он стал такой твердый и чувствительный, что теперь его тело реагировало на каждое, даже малейшее, прикосновение. — Ты не звучишь как тот, у кого все хорошо, — настаивает Тачихара, и теперь его подозрение смешивалось с переживанием. Он такой хороший друг, но прямо сейчас Чуя просто хочет, чтобы он ушел, чтобы закончить то, что они с Дазаем начали. — Я не совсем понимаю, что происходит, — продолжает Тачихара говорить с ним через закрытую дверь точно так же, как Дазай продолжает сжимать напряженный член Чуи, на что последний продолжает делать все возможное, чтобы не издать и звука, — но могу я войти? Затуманенный возбуждением мозг Чуи обрабатывает вопрос Тачихары целую секунду, потому что следующее, что он слышит, — чья-то попытка открыть дверь, надавив на дверную ручку. — НЕТ! — тут же кричит Чуя, переборщив с громкостью, чем еще больше подкрепляет сомнения Тачихары. Адреналин поднимается все выше по спине Чуи, потому что он понимает, что находится буквально в двух секундах от того, чтобы быть пойманным с рукой в банке из-под печенья (и конкретно эта банка печенья под ним была явно запрещена к употреблению). — Окей, тут реально что-то не так, — констатирует Тачихара. — Нет! — повторяет Чуя на этот раз с меньшим напором, но все равно напряженно, что происходит полностью по вине Дазая, потому что теперь он сидел и блуждал своей рукой от его талии до задницы. — Чуя, — нетерпеливо зовет Тачихара по другую сторону двери. — Чуя~ — повторяет прямо в его ухо Дазай, заставляя его вздрогнуть. — …я знаю тебя, и я знаю, что что-то не так. Просто открой! — продолжает Тачихара, но Чуя, на самом деле, почти не слушает его, потому что на его паху одна рука, а на заднице — вторая, горячие губы что-то шепчут ему в ухо, пока Дазай плотно прижимается к нему. — …и если ты не откроешь мне дверь, я выломаю ее! — говорит Тачихара. Эти слова, наконец, отрывают внимание Чуи от Дазая. — Нет, погоди! Не входи! — кричит Чуя и снова паникует. — Почему? Ты не один? — спрашивает Тачихара, и на этот раз его голос звучит громче, как будто он придвинулся ближе к двери и ближе к полу. Чуя готов поспорить, что он уже присел на корточки, чтобы взломать замок. Дазай же продолжает свои поползновения с таким видом, будто это и не они вовсе могут быть пойманы с поличным в любой момент. Словно Чуя не в паре мгновений от того, чтобы Тачихара застал их с Дазаем. Его бывшим партнером Дазаем. Бывшим исполнителем Дазаем. Предателем Дазаем. И Чуя знает, каким настойчивым Тачихара может быть. Мафиози слезает с колен Дазая, хватает того за локти и поднимает на ноги. Он толкает Дазая в небольшой шкаф, в котором хранит свою верхнюю одежду и обувь, рядом с дверью. Чуя закрывает шкаф, чтобы спрятать Дазая, и через секунду щелчок оповещает об успехе Тачихары, и в дверном проеме появляется копна рыжих волос. Чуя стоит рядом со шкафом, а его рубашка больше не заправлена в штаны (пряча его очевидный стояк, спасибо нахуй). Уже не три, а пять верхних пуговиц были расстегнуты (и когда Дазай только успел?), портупея свисала с одного плеча, а волосы растрепались. Ко всему прочему легкий румянец украшал его порозовевшие щеки. — Чувак, ты выглядишь так, как будто кто-то только что собирался трахнуть тебя, — комментирует Тачихара с замешательством во взгляде, не уверенный, чувствовать ему облегчение или начать волноваться. Чуе кажется, что он слышит, как Дазай хихикает прямо за хлипкой дверью его шкафа. — Я просто перепил и отключился прямо здесь, вот и все, — с легкостью врет Чуя, избавившись от отвлекавших его рук. — Да, ты выпил довольно много. Даже виски. Я думал, ты ненавидишь такие напитки, — соглашается Тачихара. Его слова говорят о том, что он время от времени наблюдал за Чуей, пока тот не видел и пытался утопить свои мысли в алкоголе. — А, ты как раз напомнил мне. Там был Дазай? — спрашивает Тачихара, и Чуя тут же застывает, боясь, что его ложь будет раскрыта. Но прежде чем он успевает ответить, Тачихара добавляет: — Тогда в клубе, когда я пришел проверить тебя после той блондинки, я видел, как ты разговаривал с парнем, который чертовски смахивал на Дазая. Чуя мысленно вздыхает от облегчения и фыркает: — Блять, нет! Это был не он. Как будто бы я провел всю ночь с этим идиотом. — Оу, ты прав. Выглядело так, словно вам было весело, — Тачихара играет бровями, глядя на Чую. — Ты подцепил его? — Неа, был не в настроении, — беспечно пожимает плечами Чуя. На этот раз Чуя точно уверен, что слышит хихиканье Дазая, поэтому кашляет пару раз, чтобы скрыть чужой голос. — Хм, — одобряя ответ Чуи, отвечает Тачихара и добавляет: — Хорошо, теперь я убедился, что ты в порядке, так что я пойду. Мне нужно немного поспать. И в знак подтверждения он зевает, махая Чуе напоследок, и уходит. Пока Чуя закрывает дверь за Тачихарой, шкаф открывается, и оттуда показывается Дазай с дразнящей усмешкой на лице. — Чуя так отчаянно нуждается во мне, что пытается подцепить кого-то похожего на меня, — дразнит его Дазай. Ох, как же он ненавидит это тупое лицо, и этот тупой голос, и этого тупого Дазая в целом, такого уверенного в себе. Чуя чувствует, как в животе снова скручивается злость. — Однажды я точно убью тебя, — огрызается Чуя. — Надеюсь, ты убьешь меня, задушив своими бедрами, — бросает в ответ Дазай: его голос пропитан желанием, и, ох- этот грешной взгляд снова вернулся. Чуя не тратит впустую больше ни секунды после того, как много раз их прерывали, и поддается своему желанию. Он снова целует Дазая без слов и начинает раздевать его, ведя — наконец-то, наконец-то! — в спальню.