That won‘t happen again (right?)

4 года назад

Чуя просыпается, услышав, как кто-то шастает по его комнате. В помещение проникал свет от уличных фонарей, пробиваясь сквозь шторы, но он мог видеть лишь непроглядную темноту. Когда тихий шум не умолкает, Чуя садится ровно, хватает нож, прикрепленный к боку его прикроватной тумбы, и вытаскивает лезвие из футляра. Его глаза, наконец, достаточно привыкают к темноте, и Чуя начинает различать силуэты в собственной спальне. Он узнает дверь шкафа, которая была широко открыта, и долговязую фигуру, сидящую на корточках перед ним. Несмотря на тот факт, что злоумышленник смог пробраться в его квартиру и даже в спальню, не издав и звука, с копной спутанных волос на голове, Чуя точно знал, кто пришел навестить его посреди ночи. Убирая нож, рыжий скрипучим голосом произносит: — Какого черта ты делаешь- Дазай? Второй подросток продолжает рыться в его шкафу еще пару секунд, прежде чем коротко отвечает: — Собираю кое-какие вещи. Уставший мозг Чуи с минуту обрабатывает ситуацию и что, черт возьми, ему нужно на это ответить, когда он вдруг вспоминает, что Дазай писал ему до этого. Точно. Изначально они собирались собраться и поиграть в видеоигры сегодня вечером, но у Дазая появились какие-то неожиданно важные дела (что-то на вилле с этим вечно ворчащим Одой и его низким рангом в организации), так что их встреча была отменена. Скорее всего, Дазай передумал и все равно решил прийти. И Чуе остается только гадать: почему — или лучше, для чего — Дазай объявился поздней ночью в его спальне. Он устало вздыхает. — Просто ложись спать уже. Давай просто сделаем это. — Мне нужно кое-что сделать. Просто засыпай, — монотонно отвечает Дазай. И это точно не тот ответ, которого Чуя ожидал. Он озадаченно наклоняется, кладет нож на его обычное место и включает небольшую лампу рядом с кроватью, из-за чего комната озаряется мягким оранжевым светом. Теперь Чуя, наконец, видит, чем все это время занимался Дазай. Коричневая кожаная дорожная сумка, забитая доверху, стоит прямо перед Дазаем. Он пихает в нее последнюю вещь и застегивает молнию. Затем он поднимается на ноги и вешает сумку на плечо. — Что ты делаешь? — спрашивает Чуя; его голос пропитан подозрением. — … прочь отсюда, — отвечает Дазай. Его взгляд блуждает по комнате, избегая лица Чуи. — Когда вернешься? — спрашивает рыжий, хотя он уже догадывается, каким будет ответ. Однако он все еще надеялся, что его догадки будут неверны. — … Отсутствие ответа лишь подтвердило его опасенния. — Ты не вернешься, да? — скорее утверждает Чуя. В горле пересохло, и он едва мог глотать. Дазай сомневается. Затем бормочет: — Нет. В его голосе не было ни сарказма, ни злого умысла, ни дразнящего тона. Он просто звучал монотонно и холодно. Непривычное поведение Дазая так и кричало о том, что что-то было не так. Должно быть, что-то произошло. Чуя никогда не видел его таким. Несмотря на то, что тот часто шутит на тему того, как же все плохо и что жизнь не имеет настоящего смысла, он никогда не пытался уйти по-настоящему. Что могло произойти? Чем сегодняшний день отличался от вчерашнего? Или любого другого дня? Должно быть, сегодня что-то случилось! Чуя перебирал в своей голове любую возможность. Что могло прои- срочные дела. Вилла. Глаза Чуи широко распахиваются. — Дазай, что произошло на той вилле? Скажи мне. Дазай дергается и поднимает голову, наконец-то встречаясь взглядом с Чуей. В его глазах плескалась эмоция, которая казалась сломленной. Куда более сломленной, чем Чуя когда-либо видел. — Я не могу, — болезненно прошептал Дазай. — Если ты не расскажешь мне, я не смогу помочь тебе, идиот, — еще раз пытается Чуя; его голос мягкий, но отчаянный. Ему казалось, словно он пытается словить напуганного дикого зверя: один слишком быстрый шаг, и он сбежит. — Ты не можешь помочь мне, — отвечает Дазай с прощением в голосе. — Ты не знаешь наверняка. Ты даже не дал мне шанса попытаться, — снова пытается Чуя, и на этот раз в его голос вмешивается паника. — Но я знаю, Чуя! — кричит Дазай, выходя из себя. — Я знаю! Я ЗНАЮ! Я знаю… ты не можешь помочь мне! Никто не может! Чуя копирует его тон и громкость, когда говорит: — Просто скажи мне! Дазай делает вдох с загнанным выражением лица, а когда выдыхает, то снова выглядит спокойным. — Я дал обещание, — наконец объясняет он. — Кому? — допытывается Чуя. Он тоже пытается сохранять спокойствие, но паника и непонимание ситуации явно читается на его лице. — Кому-то важному, — единственный ответ Дазая. Чуя чувствует, как что-то ломается внутри него. Но он все равно спрашивает: — Кому-то, кто важнее меня? Проходит секунда. Две. Дазай просто стоит на месте и смотрит на него. В его темных глазах было так много грусти, и Чуя просто смотрит в ответ. Он чувствует себя пустым, как в затишье перед бурей. Он знает, что сомнения Дазая не лучший знак. — Да, — шепчет Дазай. Чуе хочется выброситься в окно, а его глаза начинает жечь: — Меня не достаточно? — Дело не в тебе, это- — начинает Дазай, но Чуя перебивает его. — Ох, отъебись! Не говори мне, что дело не во мне, а в тебе. Хватит нести чушь! Я не хочу это слышать, — шторм внутри Чуи наконец набирает обороты. — Дазай, мы можем попробовать это исправить. Я уверен, мы сможем. — Что ты имеешь в виду под «этим»? — спрашивает Дазай, из-за чего Чуя останавливается. Что он имеет в виду под «этим»? Он просто сказал, даже не подумав об этом. «Это» — их отношения? Или ситуация, в которой оказался Дазай? Поскольку Чуя не отвечает, Дазай продолжает: — Мне жаль, что я не могу быть тем, что тебе нужно. Я бы хотел таким быть. Правда. Но я не могу изменить себя. Не здесь. Теперь Чуя был в еще большем замешательстве, чем прежде. Что за ебаная хрень сейчас происходит? Это шутка, да? Сейчас просто середина ночи, а вчера, казалось, все было хорошо. Это ведь не происходит прямо сейчас, да? Дазай поворачивается к двери и нажимает на ручку. — Пожалуйста, не уходи, — абсолютно потерянно шепчет Чуя. — Прощай, Чуя, — вздыхает Дазай, выходя из комнаты, и никогда больше не возвращается.