That won‘t happen again (right?)

— Не хочу обидеть тебя, но именно этого ты хотел? — спрашивает Акутагава у Чуи, пока они бродят по парку. Солнце уже почти закатилось за горизонт, и со щелчком начали зажигаться фонари. Воздух был комфортно теплый этим поздним вечером, а на лавандового цвета небе не было ни облачка, что делало этот вечер идеальным для такого идеального дня. В это время парк был довольно пустым, так что Чуя и Акутагава были практически единственными его посетителями. Лишь несколько людей было видно вдалеке. — А что? Тебе не понравилось? — усмехается Чуя. — Это кажется бессмысленным: гулять тут без особой цели, — объясняет Акутагава. — Не у всего, что ты делаешь, обязательно должна быть цель, Рюноске. Иногда это нормально — просто делать то, что тебе хочется, без великой цели, — отвечает Чуя. — Я понимаю, — Акутагава поднял руку к своему подбородку и задумался, кажется, и правда обдумывая слова рыжего. Чуя фыркает и мягко смеется. Он знает, что Акутагава не особо осознает это сейчас, но он ценит тот факт, что парень пытается. Возможно, однажды бешеный пес Портовой мафии наконец-то поймет, каково это — не просто служить какой-то цели, не стремиться к чему-то бесконечно, а просто жить. Он правда желает этого своему другу. Два мафиози доходят до конца парка и выходят на тротуар вдоль шумной улицы. Они молча идут рядом. Чуя может сказать, что Акутагава все еще был потерян в своих мыслях, пытаясь понять суть их прогулки и слов Чуи. То, что его коллега отвлекается, оказывается полезным для Чуи, потому что таким образом он может «случайно» провести их мимо здания, где было расположено детективное агентство. В это время его сотрудники как раз должны были заканчивать работу и разбредаться по домам. Когда они минуют следующий поворот, красное кирпичное здание вырастает у них на глазах, и, как по заказу, Дазай вместе с беловолосым мальчиком выходят из него на улицу. Акутагава реагирует на появившееся в поле его периферического зрения движение, из-за чего тут же выныривает из своих мыслей, возвращаясь в реальность. Прежде чем он успевает что-либо сказать, Чуя хватает Акутагаву, зажимает ему рот своей рукой и тянет его обратно за угол, чтобы оба детектива не могли их заметить. Дерьмо. Его реакция была чисто рефлекторной. Чуя не ожидал наткнуться на Дазая настолько скоро. К черту совпадения. Почему ему обязательно нужно было выйти из здания именно в тот момент, когда Чуя повернул за угол? Он думал, у него будет время, чтобы хотя бы оценить ситуацию до встречи с этим идиотом. Акутагава отталкивает Чую от себя и стреляет в него убийственным взглядом, призывая объясниться. Точно, его друг не большой фанат физического контакта, помнится Чуе. И ему совершенно точно не нравится оставаться в неведении. — Я- мне нужно поговорить с Дазаем, — объясняет он. — И почему ты не сказал об этом раньше? Вместо того, чтобы разыгрывать весь этот фарс? — слегка раздраженно спрашивает Акутагава. — У меня есть причины, о которых я не могу рассказать тебе прямо сейчас. Но я расскажу. Позже. Просто- не мог бы ты помочь мне сейчас? — умоляет Чуя. Акутагава коротко кивает ему, не задавая лишних вопросов. Это даже больше, чем то, на что мог надеяться Чуя. Рыжий знает, что ему не нужно разъяснять смысл подобных заданий Акутагаве, так что они молча соглашаются продолжить эту «миссию». Они оба подкрадываются к самому углу, чтобы проверить, была ли их цель все еще где-то рядом. И она была: Дазай все еще стоял перед зданием агентства со своим коллегой. На короткое мгновение Чуе кажется, что Дазай напрягается, а затем снова расслабляется, но после моргания это выражение исчезает с его лица. Затем детективы начинают двигаться в противоположную от двух прячущихся мафиози сторону. Это кажется еще одним совпадением, однако оно слишком хорошее, чтобы быть правдой. Мысль о том, что Дазай мог ждать их, мелькает у Чуи в голове. Акутагава дает отмашку Чуе, чтобы он тоже начинал двигаться, и Чуя заталкивает эту мысль куда подальше. Мафиози следуют за детективами какое-то время совершенно спокойно. Но спустя какое-то время Дазай с тем мальчиком неожиданно сворачивают с главной дороги в переулок. Чуя прячется за углом и крадется в узкую улочку. Переулок оказывается пустым. Дерьмо. Куда они делись? В этот переулок не вела ни одна друга улица, и они бы ни за что не смогли выбраться через другой его конец и уйти так быстро. Что ж, возможно, тигр и смог бы, но вот Дазай — точно нет. Они должны были быть где-то рядом. Акутагава располагается за Чуей, чтобы тоже осмотреться. Придя к такому же выводу, как и его друг, он уже собирается войти в переулок, как вдруг Чуя останавливает его. — Мы имеем дело с Дазаем, не забывай, — рассекает тишину Чуя, — несмотря ни на что. Это может быть ловушкой. Давай взглянем сверху. — …Я не хочу, чтобы меня поднимали на руки, — протестует Акутагава, точно зная, к чему все идет. — Ну, не повезло тебе, — Чуя пожимает плечами и активирует свою способность, обхватывает Акутагаву за талию и преодолевает гравитацию. Они взмывают прямо в ночное небо. Только ради Акутагавы Чуя выпускает его, как только они располагаются на одной высоте со зданиями вокруг. Затем Акутагава обвивает предплечье Чуи Расёмоном, чтобы сильно не отдаляться от своего друга в воздухе. Они делают это не впервые: на некоторых миссиях довольно удобно уметь летать, в конце-то концов. С глухим стуком дверь на крышу здания справа от них закрывается. Чуя и Акутагва обмениваются знающими взглядами, и рыжий тянет их по направлению к нужному месту. Они приземляются на крышу и подходят к двери. Должно быть, именно туда и ушли детективы. Чуя был уверен, что они внутри. Он бесшумно открывает дверь, за исключением одного скрипа, и проникает внутрь. Там оказывается пусто, а лестница словно ведет в жилой комплекс. Подождав пару секунд, он открывает дверь шире и пропускает Акутагаву, идя дальше. Не издавая ни звука, они спускаются вниз. Чуя вглядывается в каждый пролет и коридор, соединенный с лестницей, прислушиваясь к звукам и пытаясь найти признаки движения. Акутагава же двигается дальше, и расстояние между ними увеличивается с каждым сделанным им шагом. Неожиданно он слышит шум, доносящий сверху. Прежде чем Чуя успевает крикнуть что-то Акутагаве, чтобы тот подождал, мужчина в черном бросается прочь, не оглядываясь. Чуя ругается себе под нос, успевая мысленно упрекать своего друга. Он бросается вслед за ним, когда что-то вдруг хватает его за запястье и утягивает его в темную комнату. Дверь за ним закрывается, и Чуя тут же оказывается поглощенным тьмой. Первым его инстинктом было активировать Смутную печаль, но его способность не срабатывает. Это могло значить только одно- — Как забавно наткнуться на тебя здесь, — слышится знакомый голос, когда его запястье отпускают, а комната слабо освещается. Чуя моргает дважды, чтобы дать глазам привыкнуть, и оглядывается. Он оказывается в месте, похожем на кладовку, с единственной горящей лампочкой, висящей прямо над его головой. Дазай стоит прямо перед ним, буквально в одном шаге, с глупой улыбкой на лице. — Я задаюсь вопросом, какие такие дела возникли у исполнителя Портовой мафии и его высокорангового коллеги в обычном многоквартирном доме? — Дазай делает вид, будто серьезно задумался над своим вопросом. — Не твое дело, дерьмовый Дазай, — рефлекторно рычит на него Чуя, — и как ты узнал об Акутагаве? Они ведь так внимательно следили за двумя детективами, и Чуя уверен, что те их не заметили. — Чуя, умоляю, — смеется Дазай, — я понял, что вы следите за нами, еще в тот момент, когда ты показался у здания агентства. Чуя припоминает, что он мимолетно подумал о том, что поведение Дазая показалось ему подозрительным всего на секунду. Что ж, ему следовало прислушаться к своей интуиции. — Почему тогда ты не сказал об этом раньше? — спрашивает Чуя. — Мне было любопытно, почему ты искал меня, но для начала я решил немного повеселиться, — объясняет Дазай, и тон его голоса с игривого становится нежным, едва ли не соблазнительным. Его глаза были полуприкрыты. Чуя сглатывает. Точно, эта миссия ведь не заключалась в том, чтобы проследить за Дазаем. Он хотел найти его, чтобы обсудить с ним их отношения или вообще в целом то, что происходило между ними. Но для начала ему нужно было сделать кое-что еще. — Акутагава, — говорит он, — он убежал из-за шума. Мне нужно убедиться, что с ним все в порядке. — А, не волнуйся. Это был Ацуши, — беспечно пожимает плечами Дазай, — ему нужно было закончить свое задание здесь, ничего проблематичного. Но Акутагава мог бы ему помочь. Им без сомнений необходимо научиться находить гармонию в битвах вдвоем. Так что пусть попрактикуются. — Ты уверен, что это не твоя работа и ты не повесил свои обязанности на кого-то другого? — невозмутимо парирует Чуя. — Ай, — снова пожимает плечами Дазай. — Неважно. А затем добавляет с конкретным подтекстом: — У меня есть куда более важные дела. Дазай прижимается к стене спиной и сует руки в карманы своих бежевых брюк. Он кусает нижнюю губу и оглядывает Чую сверху-вниз. Внезапно мафиози начинает осознавать ситуацию. Их перепалка до этого заставила его забыть об окружающей их обстановке, но теперь осознание нахлынуло на него. Они были одни в плохо освещаемой комнате, которая была настолько мала, что если Чуя сделает один шаг вперед, он врежется в Дазая. И этот грешной взгляд чужих глаз несет в себе невысказанные обещания о том, что детектив может сделать, если Чуя приблизится к нему. Дазай скользит глазами ниже, его взгляд прожигает дыры в голубых глазах Чуи. Несмотря на то, что они находились в паре дюймов друг от друга, лицо Дазая все еще оставалось нейтральным, не выражая никаких эмоций или чего-то еще, что могло бы выдать его — кроме этих темных глаз. Что было полной противоположностью Чуи, который теперь был полностью потерян и не знал, что ему нужно делать. Конечно, он пришел сюда с планом, но его предательское тело реагировало на близость. Сжав болтающиеся на уровне бедер руки в кулаки, рыжий чувствует, что его щеки горят так сильно, что совсем скоро их украсит румянец. Чуя стискивает челюсти, пытаясь сохранить самообладание, и для пущей уверенности он смотрит вперед своим самым лучшим взглядом. Однако бесполезно. Чуя знает, что, каким бы взбешенным он ни пытался казаться, Дазай словно видел его насквозь. Он знает, что Дазай видит его желание, его возбуждение. Надевать маску перед Дазаем — то же самое, что прятаться за стеклом. Но Чуя все равно пытается, потому что он хотел сохранить хотя бы каплю своей гордости. Ну или хотя бы притвориться. И Дазай, такой же придурок, как и всегда, просто стоит перед ним, не двигаясь ни на миллиметр. Чуя знает эту игру слишком хорошо. Или точнее: наконец-то смог понять ее. Именно к этому осознанию он и пришел вчера. Они играли в нее так много раз, когда были моложе. Чуя просто забыл об этом. Или не хотел, чтобы это оказалось правдой, потому что это означало бы, что прошлое повторяется в настоящем. Раньше Чуя делал вид, что он злился на шутки Дазая, а Дазай делал вид, что он не замечает этого. Их перепалка перерастала в драку, а драка — в поцелуи. И даже если в итоге они долго целовались или занимались сексом, именно Чуя всегда выступал инициатором близости, и никогда — Дазай, хотя именно он и подталкивал его к этому. Именно Чуя всегда был тем, кто предпринимал какие-то действия, пока Дазай прятался за красивыми словами. Чуя неосознанно шел по пути, который планировал для него Дазай. Шаг за шагом. Прямо как сейчас. Прямо как во все те времена, когда они виделись за прошедшие недели. На осознание этого у Чуи ушло куда больше времени, чем он явно не гордился. Или он просто не хотел осознавать это, потому что это привело бы его к мыслям о чувствах и, что еще хуже, о том, что мог или не мог испытывать Дазай; мог или не мог Дазай просто использовать его ради удовлетворения своих желаний и ни для чего больше. Избегать все эти мысли и просто веселиться было куда легче, и это действительно работало, пока Дазай не ушел, и все эти эмоции не обрушились на него снежным комом. Но так было в прошлом. Чуя извлек урок после всех своих молчаливых истерик и бессонных ночей. Теперь он был старше и все понимал. Он не позволит Дазаю сделать это снова. Не сегодня. Глубоко вздохнув, Чуя делает свой взгляд еще тверже и старается утихомирить румянец на щеках. Он даже пытается выровнять дыхание и смещает свой вес к ногам, чтобы зафиксировать себя в одном положении. Он продолжит действовать согласно своему плану. Глаза Дазая коротко оглядывают тело Чуи. Ни одно из этих маленьких изменений в поведении Чуи, похоже, не ускользает от Дазая, этого наблюдательного ублюдка. — А? — выдыхает Дазай и темно улыбается. — Это что-то новенькое. — Что? Удивлен, что я смог разгадать твою нехитрую игру? — огрызается Чуя. Это ощущалось как победа. — Ну, глядя на шляпы, которые сдавливают твои мозги, могу сказать, что я слегка удивлен тем, что ты догадался. И даже сам, ко всему прочему. Однако это заняло у тебя достаточно много времени, — беспечно шутит Дазай. — Ты- — начинает рычать Чуя, но тут же обрывает себя. Если он разозлится, это принесет Дазаю победу, а этого определенно точно не произойдет. Не если у Чуи есть хоть какое-то право голоса в данной ситуации. Чуя закрывает глаза, успокаивается, делая еще один глубокий вдох, и снова открывает их, глядя прямо на Дазая. В этот момент ему удается застать озадаченное выражение на его лице, но в следующую секунду Дазай снова становится нейтральным. «Что это было?» — думает про себя Чуя. Секунду спустя он качает головой, чтобы избавиться от лишних мыслей и не погружаться в эту кроличью нору еще сильнее. — Говори, что хочешь, ты, бинтованный фрик. Это, — Чуя указывает между ними, что немного сложно, учитывая, что между ними все еще всего пятнадцать дюймов, — сегодня не произойдет, — он сохраняет самообладание в своем голосе настолько, насколько это возможно в данный момент (но он все еще звучит немного зло, но, хей, он всего лишь человек). Прежде чем мафиози успевает среагировать, Дазай хватает левую руку Чуи за запястье своей правой и заводит ее ему за голову. Дазай отталкивается от стены, к которой он до этого прижимался, и своим телом толкает Чую к противоположной. Рыжий оказывается зажатым между бетоном за своей спиной и телом Дазая, которое почти полностью было прижато теперь к его собственному; левая рука Чуи в железной хватке Дазая была над его головой, а вторая бесполезно болталась сбоку. С точки зрения физической силы Чуя мог бы без проблем побороть Дазая, даже несмотря на то, что этот придурок был почти на голову выше него. В конце концов, в боевых искусствах Чуя всегда был лучше. От драки Чую удерживал именно взгляд Дазая. Он лишал Чую воздуха, и, должно быть, у него было слишком ошеломленное выражение лица, но не об этом он переживал. Все, что он мог, — тонуть в этих красновато-карих глазах, переполненных эмоциями. Эмоциями, которых он никогда прежде не видел в глазах Дазая, обычно кажущихся пустыми. Сперва эти эмоции сменяют друг друга так быстро, что Чуя не поспевает. Он видит гнев, боль, тоску, затем снова гнев, сострадание и много чего еще, но они лишь мелькают вспышками, которые Чуя не в состоянии поймать. Казалось, словно Дазай анализировал и оценивал миллионы возможных сценариев в миллисекунду, а его мысли грубо проецировались в его глазах. Затем эти эмоции проясняются и превращаются во что-то темное, пока не остается одно: влечение. Желание. Чуя чувствует, как хватка Дазая на его запястье усиливается, но он не шевелится. Он может лишь дышать и смотреть. Он никогда не видел Дазая таким, не говоря уже о том, чтобы совладать с ним в таком состоянии. Это отличалось от прошлых раз, которые произошли за последние недели. Свободной рукой Дазай тянется к лицу Чуи, но вместо того, чтобы нежно обхватить его, он заводит руку под его подбородок, большим пальцем касаясь одной щеки, и всеми остальными пальцами — другой. Он слегка надавливает, удерживая лицо Чуи в одном положении. — Ты правда думаешь, что я просто приму это? — опасно шепчет Дазай в маленькое расстояние между их лицами. — Знаешь, Чуя, существует не так много вещей, которых я не мог ожидать. Точнее, их всего несколько. И твои действия сейчас пополнили этот список. Но все в порядке. Именно благодаря этому жизнь и становится интереснее, не так ли? — размышляет Дазай с приторной улыбкой на губах, но его глаза остаются темными. Наконец-то вернув себе способность говорить и снова выглядеть как живой человек, Чуя отвечает на его взгляд и устало отвечает: — У меня нет времени на твои игры сейчас, Дазай. И я не хочу драться с тобой. Отпусти меня. — Что ты, ты ведь всегда был готов играть. Что так сильно испортило тебе настроение? У тебя закончилось любимое вино? Или ты наконец-то осознал, какой же ты низкий? Или- — Дазай! — перебивает его игру в угадайку Чуя громким голосом, но потом снова успокаивается. — Заткнись. Прекрати это. Это не сработает. Отпусти меня. Он знает, что Дазай пытается разозлить его, чтобы избежать этого разговора, чтобы все снова было как прежде. Но Чуя не может проходить через это. Не снова. Его чувства множились в геометрической прогрессии с того раза на складе после их драки по поводу контрабандисткой картины, и это так напоминало ему о прошлом, когда ему было тяжело, а Дазай просто ушел, оставив его позади. И оставив позади осколки того, что было разбито, тоже. Возможно, на какое-то время ему удалось заглушить эти эмоции и вести себя как обычно рядом с Дазаем, но это не сработает. Не после того, как он осознал все это. — …Ты устал от меня? Произносит он так тихо, что Чуя не уверен, правильно ли он расслышал его слова. Хватка на руке Чуи и на его лице немного ослабевает, но Дазай не отпускает его полностью. Подняв взгляд, Чуя снова видит то же озадаченное выражение на лице Дазая, что и раньше. Его взгляд мечется между глазами Чуи, как будто он пытается найти что-то в этих бездонных океанах. Затем, мгновение спустя, Дазай отводит взгляд и опускает голову, и теперь его челка закрывает его глаза. Конечно, Чуя точно не лучший стратег и наблюдатель. Он больше из тех, кто сначала дерется, а потом задает вопросы, хотя за последние семь лет он достаточно улучшил свои навыки в этом, спасибо вам большое. Но самое главное, чему он научился, — читать Дазая. Возможно, он все еще не был идеален в этом, но даже так он может понять, когда что-то происходит. И даже четыре года порознь не смогли это изменить. Так что Чуя знает, что лучше не просить Дазая повторить сказанное, а просто сказать: — Ты идиот. Я устал не от тебя — я устал от всех этих игр. Практически всегда вокруг Дазая возведены огромные стены, что делает этот разговор практически невозможным, потому что в таких ситуациях он привык отшучиваться, переводить тему или пытаться разозлить Чую до смерти. Однако теперь стены вокруг Дазая рухнули. Чуе необходимо что-то предпринять сейчас, если он хочет изменить что-то в их отношениях и попытаться их исправить. Он поднимает свою правую руку и нежно обхватывает ею щеку Дазая. — Когда мы были младше, ты постоянно делал это. Ты специально злил меня, потому что знал: я либо ударю тебя, либо поцелую, либо и то, и то. Ты делал то же самое в течение последних недель и делаешь это сейчас тоже. Я все еще не знаю твоих намерений, скрытых за твоими действиями. Ты надеялся на удар или на поцелуй? Черт, зная тебя, надеялся ты на оба варианта. Но мы больше не дети. Прежде чем я смог понять, что влюбился в тебя все эти годы назад, ты ушел. И мне пришлось потратить чертову уйму времени на то, чтобы справиться с этим. И теперь, когда у меня с этим все хорошо, я не позволю тебе разрушить меня снова. Дазай снова поднимает взгляд и встречается с глазами Чуи. Он слушает внимательно, но, кажется, ничего не хочет сказать, поэтому Чуя продолжает: — Я всегда был там, где ты хотел, чтобы я был, и мои эмоции всегда были набекрень, чтобы ты мог их увидеть. Но я никогда не знал ни о чем ты думаешь, ни, тем более, что ты чувствуешь. Я любил тебя так сильно, но я не могу любить тебя снова. По крайней мере, точно не так. Не так, как было раньше. И если ты готов отнестись к этому серьезно, то я отвечу тем же. Но больше никаких игр. Закончив свой монолог, Чуя проводит большим пальцем по губам Дазая легким, словно перышко, прикосновением. Он ждет ответа, но мужчина напротив него молчит. В конце концов, он отпускает его лицо. Мгновение спустя Дазай отпускает запястье Чуи и лицо и тоже роняет свои руки по обе стороны. Детектив делает шаг назад, практически ударяясь о стену напротив, с нечитаемым выражением лица. Чуя стоит на месте еще какое-то время, глядя на Дазая, и Дазай смотрит на него в ответ. Они стоят так молча, в ожидании чего-то. Спустя пару минут Чуя выходит из комнаты, не сказав больше ни слова и оставляя Дазая одного пялиться в стену; присутствие Чуи здесь все еще было физически ощутимо.