Пуля для мертвеца

Чёрная импала влетела на больничную парковку. – Вот блядство, – выругался Дин, увидев полицейскую машину. Эдвард сполз вниз и съёжился на пассажирском сидении. Вот только не хватало того, чтобы шериф Свон заметил его в обществе охотников, тогда не избежать ненужных расспросов, и о прецеденте тут же станет известно Карлайлу. Где это видано, чтобы прилежный сын достопочтенного врача шлялся по ночам в компании подозрительных приезжих. Дин выволок Сэма с заднего сидения, и как только дверь захлопнулась, заголосил: – Кто-нибудь, помогите, мой брат ранен! На крик тут же выбежали медсёстры и шериф Свон собственной персоной. – Что произошло? – спросил он, подбегая к Винчестерам. – На моего брата напали возле мотеля… – сбивчиво затараторил Дин. – Он вышел за пивом в соседний магазин… долго не возвращался… «Заливает как соловей», – отметил про себя вампир, стараясь слиться с креслом. – …долго не возвращался, – продолжал врать Винчестер, помогая погрузить брата на каталку. – Я забеспокоился, пошёл… и нашёл его в переулке… Боже мой, Сэмми, держись приятель… – Мой офицер должен будет записать ваши показания, – сказал шериф. – Конечно, сэр. Но, сначала я должен позаботиться о брате. Эдвард дождался, пока ажиотаж возле главного входа стихнет. Убедившись, что парковка опустела, он перебрался на заднее сидение импалы и только тут в полной мере почувствовал, насколько схватка с вампиршей не прошла для него даром. И ещë его по прежнему выводил из себя тот факт, что Дин насильно опоил его донорской кровью. Каллен насупился, устроился поудобнее и прислушался к происходящему в больнице. Врачи суетились над Сэмом, вампир уловил его слабое дыхание – похоже, парню хорошо досталось. Шериф Свон по рации отдавал приказание осмотреть «место преступления» и опросить свидетелей. Дин диктовал липовые показания офицеру. Вампир закрыл глаза, в памяти услужливо всплыло злое лицо новорождённой, он её точно знал раньше, когда она была ещё человеком, но никак не мог вспомнить подробностей. Его размышления прервали приближающиеся быстрые шаги старшего Винчестера, охотник рывком открыл дверь, плюхнулся на водительское сидение и устало облокотился на руль. – Как Сэм? – подал голос с заднего сидения вампир. – Жить будет, но какое-то время проваляется на больничной койке, – с облегчение в голосе ответил Винчестер, глядя на вампира в зеркало заднего вида. – Сам-то как? – Бывало и лучше, но ничего такого, что не смогли бы исправить пара пинт человеческой крови, – язвительно ухмыльнулся Эдвард. Охотник ничего не ответил, только кусал в задумчивости губы. – Сейчас приду, – бросил охотник, выбравшись из машины и хлопнув дверью. Дин вернулся минут через десять, сел рядом, снял куртку, достал из карманов резиновый жгут, баночку для анализов мочи, шприц и парочку дезинфицирующих салфеток. Закатал рукав рубашки, наложил жгут, пару раз сжал кулак, чтобы проступили вены. Эдвард непонимающе наблюдал за всеми этими манипуляциями. – Я слышал теорию, что кровь охотников отличается от крови обычного человека, – Дин воткнул иглу от шприца в вену и подставил баночку. Эдвард раздул ноздри и болезненно скривился – салон импалы наполнился сводящим с ума, одурманивающим запахом свежей человеческой крови. – Представляешь, насколько должна быть хороша кровушка такого симпатяжки, как я, – охотник быстрым движением сорвал жгут, и тёмная венозная кровь хлынула в пластиковый стаканчик. Вампир почувствовал нарастающий и всепоглощающий Голод и сжал зубы. «Только бы не потерять контроль, только бы не потерять контроль…» Когда баночка наполнилась почти до краёв, Дин протянул её вампиру, тот осторожно принял её. Охотник вынул иглу, приложил к ранке салфетку, согнул руку в локте и встретился взглядом с замершим Эдвардом. – Сболтнешь кому-нибудь об этом, а тем более Сэму – самолично оторву башку, воткну осиновый кол в сердце, четвертую, сожгу, остатки сотру в порошок и развею по ветру. И не обязательно в этом порядке. – Усечения головы вполне достаточно, – пробормотал Эдвард. Дин распахнул дверцу и вылез из машины, замешкался на секунду, обернулся и добавил: – Это не благотворительность, а благодарность за то, что прикрыл, – и, хлопнув дверцей, быстро зашагал к больничному крыльцу. Когда первое оцепенение прошло, Эдварда взяла злость. Все усилия по сдерживанию собственных инстинктов сейчас полетят прахом, если он выпьет хоть каплю этой мучительно притягательной жидкости. Самая засада была в том, что это была добровольно отданная Дином Винчестером кровь, та самая кровь, которую он так болезненно жаждал, боясь себе в этом признаться. «К чёрту это всё! Мне не от чего себя будет останавливать, потому что это всё равно суррогат – нет трепещущей вены и нет стука сердца, только чистый продукт, абсолютный нектар в неодушевлённом и примитивном сосуде». Договорившись с собой таким образом, Эдвард осторожно откинулся на спинку сидения, встретился взглядом с собственным бледным отражением в зеркале заднего вида и нервно ухмыльнулся. – Ваше здоровье, мистер Каллен! Вампир залпом осушил стаканчик, предвкушая наполняющее всё тело блаженство и приятную щекочущую волну бегущих по клеткам электрических импульсов. Вместо этого пищевод опалило, будто он проглотил раскаленный жидкий металл, нестерпимая резкая боль пронзила живот, заставив скрючится на заднем сидении. В глазах потемнело, голова раскалывалась от рёва тысяч голосов, но невыносимей всего был размеренный грохот, от которого, казалось, лопнет череп – БАМ! БАМ! БАМ! Эдварда охватил ужас, ему нестерпимо захотелось убежать подальше от всего этого. Вампир с трудом открыл дверь и вывалился из машины. Грохот и вой в голове неожиданно стихли, зрение прояснилось, и Эдвард неуверенно поднялся, опираясь на капот, постоял немного, сделал пару нетвёрдых шагов в сторону. Тут резкий спазм заставил вампира согнуться пополам, и его стошнило зловонной чёрной слизью. Вампир помедлил, согнувшись и опираясь руками на колени, пока не убедился, что больше не будет блевать. «Добраться бы до дома…» Эдвард медленно выпрямился, достал мобильник из кармана и вызвал себе такси. Расплатившись с таксистом, Каллен решил не заходить через центральный вход, чтобы не встречаться ни с кем из домашних, обошёл дом, с трудом запрыгнул в распахнутое окно своей комнаты, неловко стянул куртку охотника, зашвырнул её в дальний угол и без сил рухнул на пол. Голова гудела, и окружающее пространство множилось, как в старом стереокино. Так он и пролежал до рассвета, когда первые лучи солнца просочились сквозь кроны деревьев и проникли в комнату, робко стелясь по деревянным половицам. Эдвард вытянул руку перед глазами, бледная кожа заискрилась в солнечном свете, а главное – наконец-то пальцев было пять, и он видел привычную руку, а не какой-то сюрреалистический морской полип. Поднявшись с пола, он подошёл к застеклённой полке и вгляделся в отражение – кровавая дымка исчезла с глаз, лишь немного оттеняя желтизну по краям радужки цветом виски. Эдвард мысленно перевёл дыхание – излишнее внимание родственников к деталям сейчас было совсем ни к чему. В дверь постучали. – Входи, Эммет, – только он был способен так грохотать по двери кулаком. Здоровяк зашёл в комнату и грохнулся на заваленную книгами кровать, подперев голову рукой. – Эд, я сегодня парламентёр, наше семейство озабочено твоим странным поведением. Ты куда-то исчезаешь после школы, шляешься непонятно где, стал скрытен, – Эммет сурово сдвинул брови. – Скажи честно, Эд, ты наркоман? Сводные братья дружно расхохотались. – Просто сейчас всё сложно, – ответил Эдвард. – »Всë сложно» – это статусик отношений у тупых пёзд в соцсетях. Карлайл волнуется, мы все волнуемся за тебя. – Я знаю, Эммет, но не могу рассказать, меньше всего мне сейчас нужно вмешательство семьи. – Ну, хорошо, Эдуардо, поскольку сегодня я «социальный работник для заблудших вампирских детей», я поверю тебе на слово и постараюсь попридержать порывы родительской опеки. Но ты должен со мной позавтракать, я так голоден, что готов сожрать быка, – Эммет постучал указательным пальцем возле чёрного глаза. – Я не хочу есть, но с удовольствием помогу тебе добыть твой завтрак. – И ещё, Эд, смени свой парфюм, от тебя воняет как от бродяжки из Канзаса. – Ты просто не в тренде, – хмыкнул Эдвард, и вампиры одновременно сорвались с места. Охота началась. Обычно Эдварду приходилось прилагать усилия, чтобы догнать сводного брата, но этим утром всё было иначе. Он чувствовал себя как новорождённый вампир, все чувства и реакции были обострены до предела, тело распирало от ищущей выхода энергии, и Эдвард легко придерживался темпа бегущего рядом Эммета. Вампиры синхронно на бегу повернули головы – в полумиле от них явственно трепетало сердечко косули. Эммет поиграл бровями. – Попробуй догони, – и припустил на манящий стук сердца. Эдвард рванул следом и в три прыжка обогнал брата, метнулся наперерез убегающей косуле, та испуганно дёрнулась, развернулась и прыгнула прямо в распростёртые объятия Эммета. Хрустнули позвонки, и животное обмякло в руках вампира. Пока Эммет насыщался, Эдвард сидел с прикрытыми глазами, облокотившись спиной на покрытый мхом ствол векового дерева. Сквозь крону пробивались редкие лучики октябрьского солнца, Эдвард расслаблено наблюдал, как ветер колышет листья над головой. Накатилась приятная сонливость, и вампир зевнул, от неожиданности со стуком сомкнув челюсти. Он не зевал с 1918 года, с тех пор, как Карлайл его обратил. Эммет закончил свою трапезу, облизнул окровавленные губы и посмотрел на небо. – Как думаешь, распогодилось, или опять придётся изображать прилежных школьников? Эдвард пожал плечами, у него были свои планы после школы, и нежданное солнце могло их нарушить. – Попробуй догони, – поддразнил он Эммета и припустил к дому, наслаждаясь так внезапно обретённой скоростью и с удовольствием отмечая, что брат за ним не поспевает. К тому времени как Эдвард смыл с себя «амбре канзасского бродяги» и переоделся, небо заволокло рваными серыми тучами, и в воздухе запахло надвигающимся ливнем.