Журавль или синица?

      «Беру свои слова обратно. Всё-таки это страшно», — удручённо подумал Ши Цинсюань. Страшно не только оказаться на коротком поводке у человека, вынашивающего план мести более сотни лет. Страшно стало в принципе остаться одному, заточённому не пойми в каком месте с металлическими кандалами на руках.       Вот так он и очнулся посреди холодной темницы с натёртыми запястьями и продрогшим телом во тьме, которую едва ли разгонял одинокий заколдованный фонарь. Даже несмотря на то, что Ши Цинсюань согласился пойти по-хорошему за Хэ Сюанем, тот оглушил его.       «Ублюдок», — сжав кулаки, нахмурился он.       Ши Цинсюань по-прежнему носил только разодранную рубашку и хлопковые штаны, основной халат ханьфу валялся где-то окровавленный у горной реки. Даже несмотря на наличие обуви пальцы на ногах кололо от холода. Ши Цинсюань замерз, чувствовал жажду и голод. А попробовав воззвать к силам, понял, что дальше собственного тела они не вырывались — видимо, дело в заколдованных кандалах. Мог только догадываться.       «И какой толк, что я вернул себе силы?.. Что теперь этот псих сможет мучать меня голодом и холодом, зная, что я не умру? — с этой отвратной мыслью Ши Цинсюань уронил взгляд к своему телу. — Раны более-менее успели затянуться. И я в обличии парня. Хорошо… Хотя, что хорошего? Захочет изувечить или изнасиловать — и в таком обличии сможет… Дьявол».       Это ж надо было так облажаться. Доверился демону. «Непревзойдённый, Собиратель Цветов под Кровавым Дождём дружит с Се Лянем, можно договориться…» Договорился! Только не взял в расчёт, что Хуа Чэн вполне мог заключить параллельную сделку со своим корешем. В погоне за обладанием силой Ши Цинсюань закрыл глаза на риски, которые воплотились тем, чего он так надеялся избежать. Оказался в плену у преследуемого его демона… И мало того, демона! Друга! ДРУГА!       «Мин И со мной дружил не потому, что хотел этого, не потому что мы были коллегами, а из-за чёртовой мести… У меня… у Цинсюаня вообще не было друзей. Как такое возможно? Его же все любили. Или… любили только его деньги?»       Духу огонька стало искренне жалко и обидно за настоящего Ши Цинсюаня. Быть может, Се Лянь стал бы ему хорошим товарищем, но времени прошло недостаточно, чтобы узнать друг друга получше.       «Да и не факт, что он захотел бы со мной дружить. Блять, о чём я вообще думаю?! Я заперта в подвале демона, никто не знает, где я! Нашла о чём думать! И вообще… не нашла, а нашёл. Ты теперь!.. Да кто я вообще… что я вообще теперь такое?!» — сгорбившись и уронив лицо в ладони, Ши Цинсюань был в шаге от того, чтобы разреветься от беспомощности. Хотелось пожалеть себя, надеяться на чудесное спасение, что всё может закончиться хорошо.       Но как? Как всё может хорошо закончиться? Он понятия не имел, как работает этот мир. В итоге навернулся так, что упал прямо в объятия человека — мертвеца? — который желал ему только плохого.       «Ну… в жопе я. Никто не поможет мне. Всё, хватит, — рвано цепляясь за мысли, Ши Цинсюань уронил руки на колени, и под звон цепи поникшим взглядом, в котором затухала надежда, медленно выдохнул. — Попробовали довериться, рискнуть. Рискнули. Теперь давай ни на кого не надеяться, ни на чью честность и доброжелательность».       Правда, стоило раньше задумываться о подобном. Теперь ведь он мог банально не дожить до следующего дня.       Ши Цинсюань не знал, сколько прошло времени, прежде чем услышал эхо приближающихся шагов. Подпирая стену спиной, облизывая пересохшие губы, он только сейчас сообразил, что его сдерживают лишь кандалы, прикреплённые к стене. Ни решёток, ни камер. Поэтому вынырнувшего из темени Хэ Сюаня он рассмотрел без проблем.       Полагал, его охватит страх. А ведь действительно стоило бояться Непревзойдённого Князя демонов. Но глядя на того, с кем он несколько дней назад ехидничал, препирался, кого осыпал доблестными обещаниями о защите, Ши Цинсюань не видел Хозяина Чёрных Вод. Он видел друга, который предал его, вонзил нож в спину. Хотя, вспоминая их взаимодействие, разговоры, Ши Цинсюань сообразил, что ведь тот никогда не требовал от него доверия.       Злость обожгла горло, однако выразить своё отношение к стоящему перед ним демону Ши Цинсюань не рискнул. От Хэ Сюаня исходила давящая угнетающая энергетика, одним взглядом он пробудил в нём, съежившемся у стены, раздирающий грудь трепет.       — Таким ты и должен быть с самого начала, — с не меньшим презрением удостоив пленника вниманием, прищурился Хэ Сюань. — Грязным, униженным, ничтожным. Всё, что у тебя есть, должно было принадлежать мне. Каково это оказаться в грязи, в заточении? Без сил и возможности сделать хоть что-то?       Его слова вызвали у Ши Цинсюаня ещё большее негодование. Он почувствовал себя ребёнком, которого обвинили в неуклюжести из-за разбитой вазы, хотя ту столкнул кот.       — Прежде чем кидаться такими словами, пояснишь, может, о чём вообще идёт речь? Что тебе должно было принадлежать?       От фигуры в чёрном веяло холодом и угрозой, пренебрежительные слова пленника не пришлись ему по душе, только сильнее разозлили. Внешне Хэ Сюань оставался сдержан, но мимика выдавала его настрой. Казалось, что и воздух подле него начинал рябеть от тёмной энергии.       Вдруг демон шикнул.       — Ну, конечно. Ты же ничего не помнишь. Ты не помнишь, как в слезах выбежал из того сарая, носился, как ужаленный, отказываясь верить в то, на какую жертву ради тебя пошёл старший брат. Твой старший брат… он поменял наши судьбы, забрал мою удачу и шанс вознестись на небеса и отдал тебе, в то время как мне скинул все твои беды. Из-за которых, за что бы я ни брался, всё валилось из рук. Из-за которых погибли дорогие мне люди… И в конце концов я кончил жизнь, изнемогая от увечий и голода, словно побитая собака в какой-то яме…       Помедлив секунду и смотря на демона с крайним напряжением, Ши Цинсюань позабыл на мгновение о распирающей его злости. Гадая, выразить ли вслух откровенное негодование вопросом «чего, прости?» или «поменять судьбы? Тебе санитаров не вызвать?», решил, что лучше промолчать.       «Что за бред он несёт? Обмен судьбами? Что дальше: летающие мечи и Гандамы?» — в полнейшем непонимании уставившись на Хэ Сюаня, как на сумасшедшего, он всё же был склонен поверить и в такую нелепицу. Это мир магии, божеств и демонов, чёрт его знает, что тут возможно.       Ши Цинсюань насупился, отвёл взгляд.       Наверное, Хэ Сюань ждал от него другой реакции. Той, которую засвидетельствовал в предыдущий раз. Но Ши Цинсюань лишь недовольно фыркнул себе под нос и отвернулся. Ему стало грустно. Только не из-за истории Хэ Сюаня. В голове сразу всплыли слова настоящего Цинсюаня, как он рыдал и отказывался верить в преступление старшего брата, на которое тот пошёл ради его счастья.       «Какой же ты ранимый добрый мальчик, Цинсюань», — пронеслось в мыслях.       — По голове так сильно ударило, что даже не соизволишь хотя бы извиниться?       — Извини.       Ши Цинсюаню было всё равно, какие слова от него хотел услышать Хэ Сюань, однако в этой истории вся проблема упиралась в то, что его злость теперь била по душе, которая вообще не имела никакого отношения к произошедшему. Хотя Ши Цинсюань не исключал возможность, что его хорошо ударило по голове, и он придумал себе всю эту историю про небытие и огоньки.       «Только мобильных телефонов и налоговой в этом мире я не видел…»       — Ты издеваешься надо мной?       — Я-то? — резонно уточнил Ши Цинсюань, глянув на демона. — Это ты только издеваешься надо мной. Гоняешься, пугаешь, плетёшь козни, подвергаешь садистскому ритуалу, теперь вот в темницу запихал. Ты же был моим другом!       — Я никогда им не был, — злобно зарычал Хэ Сюань, — я ни разу не сказал, что мы друзья. Ты верил в то, чего нет. Ты должен был сдохнуть ещё в детстве. Да и вообще, если б ты не родился, моя жизнь сложилась бы по-другому!       Его слова — жгучая пощёчина. Больно... так больно не ранят даже самые грязные ругательства.       — Чего ты от меня хочешь?! Я ни черта не помню! Брат, видимо, не спрашивал у меня, хочу я поменяться с тобой судьбой или нет. Так что иди к нему выяснять отношения!       — Думаешь, это снимает с тебя ответственность?       В груди сжался тугой узел. Его обвиняли в том, чего он не понимал, к чему не имел ни малейшего отношения. Что ни скажи Хэ Сюаню — он не прислушается, будет рычать диким псом и добиваться того, чего Ши Цинсюань просто не в состоянии ему дать. Поэтому, поддавшись порыву, окутанный злостью и страхом, он с вызовом глянул на демона.       Цепи кандалов громко звякнули.       — Чёрт, да! Снимает! Это не мой поступок. Это поступок Ши Уду. Я вообще ничего не понимаю, этот мир какой-то идиотский. Всё, что я знаю, что меня все наёбывают, у старшего брата пунктик на контроль надо мной, а ты, сволочь такая, был моим единственным другом, который в итоге вонзил мне в спину все имеющиеся ножи! Я не буду ползать у тебя в ногах… хотя, если ты начнёшь меня избивать или пытать, то да, начну. Хочешь, буду ноги тебе целовать? Я не привередливая…вый! Тьфу! Хочешь махнуться обратно судьбами? Ну, давай махнёмся, только ты не знаешь как, да? Или просто уже не хочешь, так как стал Князем?! Боже…       В таких ситуациях принято выражаться «наговорил себе на срок». Отчасти Ши Цинсюань пожалел, что позволил себе сорваться, озвучить мысли, которые не стоило кидать в лицо тому, кто насильно удерживал его в плену. Но как Ши Цинсюань раньше и думал, в Хэ Сюане он видел не великого ужасного демона, а в первую очередь мразь, которая предала его.       Хэ Сюань от услышанных слов аж побледнел. Хотя, казалось, куда уж сильнее бледнеть.       — Ты… ты смеешь говорить это мне в лицо?       — Смею, — пинками загнав внутреннюю лающую псину в воображаемую будку, Ши Цинсюань поднял на собеседника уверенный раздражённый взгляд. Его знобило от злости, от страха, от непонимания. Хотелось кричать, плакать. Не в себе от накативших эмоций, он допустил страшную ошибку — озвучить мучащие его мысли: — Смею, потому что ты уже убил того Ши Цинсюаня, который от мучительной правды проливал бы слёзы. Смею, потому что я не Ши Цинсюань! Я чёртова душа, забравшаяся в его тело! Душа, которая понятия не имеет, что тут происходит! Из-за вас, ублюдков!.. Вы затравили бедного парня до такой степени, что он от отчаяния потерял всякую волю к жизни.       Движения Хэ Сюаня оказались слишком быстры для его глаз, поэтому в следующий миг, когда тонкие пальцы вцепились ему в шею и подняли на ноги, прижав к стене, он искренне испугался. Схватившись за предплечье Хэ Сюаня, Ши Цинсюань попробовал отодрать душащие его пальцы, но это оказалось равносильно тому, чтобы ломать чугунные прутья голыми руками.       — Думаешь, потерял память, и смеешь придумывать небылицы? — угрожающе понизив голос и нахмурившись, Хэ Сюань сделался мрачнее тучи.       — Небылицы? — прохрипел Ши Цинсюань, терпя давящую боль в шее. От затруднённого дыхания он едва находил в себе силы говорить. Но говорил. — Когда ты перебил мои духовные… точки, я обратился девушкой, хотя не имел при себе с-сил… Мой характер, я не боялся тебя… И когда терял силы, моё воплощение… Что, тоже совпадение? Или ты настолько неудачник, что и здесь невезение виновато?       — Да как ты…       — Ну давай, — воззвав к последней капле отчаянной злости и паники, Ши Цинсюань обжёг мучителя ненавистным взглядом. — Поступи со мной так же, как и старший брат. Бей меня, связывай, используй, найди в-во мне отдушину своему… гневу… Вы с… Вы с Ши Уду, блять, одинаковые!        Говорят, когда спокойные люди выходят из себя, стоит страшиться. Ши Цинсюань понимал, почему. Потому что гнев, копящийся в них, вырывался за раз довольно мощной необузданной волной. Он знал это по себе. Однако, в отличие от Хэ Сюаня, никого — пока — не кидал на землю в стремлении пробить пол.       Болезненно воскликнув, Ши Цинсюань прочувствовал жуткую боль в спине и плече, услышал, как что-то хрустнуло. Он бы и рад был вздохнуть с облегчением, что не ударился затылком, однако думать мог лишь… да не мог он думать. В горле застрял крик, в глаза ударили слёзы. С трудом закрыв рот и удерживая стоны, Ши Цинсюань с запозданием сообразил, что следом мог прилететь ещё и удар с ноги.       Однако Хэ Сюань сдержал накатившую ярость. Смотря на корчащегося от боли пленника, он лишь раздраженно зашипел и, оправив полы одежды, покинул темницу. Пулей вылетел.       «Он мне что-то сломал… будь ты проклят, Хэ Сюань!» — увы, но ничего иного, кроме злостных мыслей и проливающихся от боли и бессилия слёз Ши Цинсюань не мог себе позволить. Зато обнаружил в себе талант доводить до белого каления даже самых сдержанных людей.       Сколько он так лежал на холодном полу, сокрушаясь от боли и холода — трудно сказать. Он хотел разрыдаться от отчаяния, громко так, с соплями и всхлипами, жалея себя и нервно вздыхая. Да только глубокие вдохи тут же отзывались острой болью в рёбрах со спины, приходилось только лежать и терпеть.       Поначалу Ши Цинсюань думал, что у него случится нервный срыв. Совокупность факторов чётко указывала ему если не на смерть, то на серьёзные проблемы со здоровьем. Возможно, в какой-то миг он потерял сознание. Потому что, открыв глаза, обнаружил, что может вновь двигаться и не испытывать боль.       «Но я точно слышал хруст… — подумал он, боязно занимая сидячее положение. — Видимо, сила за счёт кандалов просто запечатана внутри меня, и это позволяет исцеляться. Хоть что-то…»       Как же хотелось есть. Согреться.       Ши Цинсюань тяжко вздохнул. Утер слёзы.       Вот и нашёлся ответ на вопрос, почему Хэ Сюань терроризировал бедного паренька. Ши Цинсюань понимал его логику и поведение, если абстрагироваться и представить себя на его месте, он бы, наверное, поступил также. Видеть, как беззаботно наслаждается жизнью тот, кому эта жизнь не принадлежала, больно. Естественно, это вызывало ярость.       «Только ты на Ши Уду должен был срывать свой гнев, а не на Ши Цинсюане… Слабого духом человека легче сломать, на нём легче отыграться», — размышлял Ши Цинсюань.       Он бы с удовольствием приписал Хэ Сюаня к безнравственным ублюдкам и злобным демонам. Но всё же имелось одно «но», одна деталь, с помощью которой Ши Цинсюань имел шанс не сдохнуть в холодном подземелье.       «Хэ Сюань начал действовать лишь сейчас. Он десятки лет ничего не делал, выхаживал Ши Цинсюаня и Ши Уду, и я не верю, что ему не представлялось удачных возможностей воплотить свою месть в реальность. Его что-то спровоцировало действовать… видимо, испытание Ши Уду, которое могло сделать того сильнее, — пришёл он к выводу. — А если бы не пришло время испытания? Если бы вообще никогда не пришло бы это время? Хэ Сюань и дальше бы притворялся Мин И, другом Ши Цинсюаня? Поэтому он не признавал никак его в открытую другом? Из-за смешанных чувств, потому что проникся к жертве симпатией и привык к ней? За двести — или сколько там — лет наверняка привязался к парню, ведь он к нему хорошо относился…»       А он — она — буквально только что бросила Хэ Сюаню в лицо, что настоящий Ши Цинсюань мёртв, отчего все его привязанности и чувства могли идти коту под хвост. Хорошо, что демон подумал, будто он издевался над ним.       «Но долго ли он так будет думать? Хэ Сюань наверняка уже заподозрил неладное. И если моё поведение можно списать на амнезию и смачный удар по голове, то, как объяснить преобладающую женскую энергию? Что становлюсь девушкой, когда лишаюсь сил».       Если к Ши Цинсюаню демон ещё мог быть милосерден, то к тому, кто теперь живёт в его теле?..       «Ну тут палка о двух концах. С одной стороны, Хэ Сюань испытывал привязанность к Ши Цинсюаню. С другой стороны, я ведь ни коим образом к его трагедии не причастен. Ох, — тяжко выдохнув и откинувшись на холодную каменную стену, Ши Цинсюань уставился на единственный зачарованный огонёк. — Точнее, не причастна. Блин. Так трудно с этим самоопределением. Я и девушка, и парень. Как мне к себе обращаться? Привыкла быть женщиной, но уже и в мужском воплощении осваиваюсь. Если бы сейчас была в воплощении девушки, то мёрзла бы сильнее, но, возможно, боль не так остро бы ощущалась… Ну да ладно, какой причиндал у меня между ног на данный момент, это меньшая из моих проблем».       — Главное к себе во множественном числе не начать обращаться, а то «мы пошли, мы подумали» будет звучать уже как приступ шизофрении, — пробормотал Ши Цинсюань. — Да здравствует гендерная свобода…       Отвлечённые мысли помогли чуть успокоиться.       Это хорошо. Теперь нужно думать, как выбираться из глубокой жопы. Но стоило ли выбираться? Тоже хороший вопрос. Хэ Сюань определённо сильнее его, и он затащил его куда-то на свою территорию. У Хуа Чэна под контролем находился целый город, может, у Хозяина Чёрных Вод тоже есть своя обитель. Крепость в горах, остров, да что угодно.       «Будь я на острове это, конечно, пиздец окажется,— скривив лицо, тихо вздохнул Ши Цинсюань. — Ну, а если этот псих всё же решит грохнуть меня? Вот возьмёт, махнёт на всё рукой и свернёт шею? А если переломает руки и ноги? Изнасилует? Чёрт его знает, что в голову может взбрести обозлённому человеку».       Ши Цинсюань закрыл глаза и сосредоточился. Единственное, что может помочь выбраться — духовные силы. Его силы оказались запечатаны кандалами, что он проверил, пытаясь выпустить наружу духовную энергию по всему телу — в руках она чувствовалась хуже всего.       Предплечье слегка заболело. Точнее, кожу обожгло зудом, а в ушах застыл тихий звон. Это место было переполнено тёмной энергией, она витала в воздухе, и то ли благодаря метке Хэ Сюаня, то ли из-за нового распределения энергетических точек в теле, Ши Цинсюань мог слышать демоническую ци. Накапливать её вряд ли удастся. Но что насчёт использования?       Его собственные силы запечатаны, но имелась потенциальная лазейка в виде печати. Хэ Сюань сам говорил, что вплёл часть энергетических потоков в его душу, то есть…       «В теории я могу брать его силы?» — озадачился Ши Цинсюань. Но даже если мог, они бы всё равно остались запечатаны внутри него. Но через эти потоки он в теории имел возможность дотронуться, подёргать за струны окружающую его тёмную энергию.       «Едва ли чувствую, что происходит…» — тем не менее он пытался. Пытался будто бы сдуть костёр своим дыханием. Ши Цинсюаня даже не столько интересовал побег, сколько желание узнать, получится ли у него контролировать частицы демонической ци снаружи.       Не сказать, что получалось. Прошло немало времени, прежде чем он признал идею провальной. Но на что его подтолкнул неудачный эксперимент, так на то, чтобы через связку энергетических потоков проклятой метки протолкнуть свою энергию наружу. Сделать её корнем, ищущим лазейку, щель в прочном камне.       Сломать цепь или металлический браслет не получилось бы. А вот выбить собачки в замке оказалось по силам. Спустя, казалось, несколько часов, раздался долгожданный и такой непривычный щелчок, что лишь почувствовав, как по телу пробежала волна духовной силы, Ши Цинсюань поверил в случившееся.       — То есть реально сработало? Да я чёртов Гудини, — срывая наручи, в исступлении уставился на свои руки Ши Цинсюань. Силы стало вновь возможно использовать, поэтому избавиться от металлических браслетов было последней проблемой.       Первым делом, поднявшись, Ши Цинсюань попытался установить связь с Линвэнь, но в голове стояла тишина — что-то блокировало сигнал, вероятно, барьер.       Нужно бежать. Хотя бы попробовать. Но… сможет ли? Что-то подсказывало, с той же лёгкостью, как во дворце Ши Уду, ему не выбраться из этой темницы, да и с территории Хозяина Чёрных Вод.       «Мне бы мою резвость с той поры», — вздохнул Ши Цинсюань. Но оставаться тоже не выход. Очень глупо дожидаться момента, когда его вновь закуют в цепи. — «Если опять меня поймает, может и руки переломать. Но так просто я не дамся… даже Князю демонов. Хоть и понимаю, что не одолеть его, но я попытаюсь хотя бы сбежать. Не знаю вообще, сбегу ли я с этой проклятой меткой на руке, но… надо как минимум понять, где я оказался в принципе».              

***

             — О, да серьёзно?       Ведь он же шутил насчёт острова…       Ши Цинсюань старался пробираться крайне осторожно и неспешно, выглядывать из-за каждого угла, чтобы ненароком не нарваться на стражу или самого Хэ Сюаня. Но складывалось чувство, что в холодном пустом дворце, более напоминающим башню, вообще никого не было. Тишина стояла такая, что аккуратные шаги и шорох песка под ступнями выглядели оглушительными.       Небо сплошь заволочено тёмными тяжелыми тучами, воздух в дремучем лесу стоял влажный и липкий. Мёртвый. Всё место оказалось пропитано демонической энергетикой, и в какой-то момент Ши Цинсюань действительно засвидетельствовал… ходячих мертвецов. В первый миг у него от страха чуть сердце в пятки не упало, он скрылся за кустами, но, понаблюдав за странными людьми, блуждающими подле широкого озера, вообще не понял, живы они или действительно мертвы?       Не рискуя, Ши Цинсюань обошёл незнакомцев за несколько сотен метров, а когда лесная полоса закончилась, с недоумением воззрился на чёрные бескрайние воды, вдали сливающиеся со свинцовыми тучами.       В первый миг Ши Цинсюань не понял, почему ему удалось так просто сбежать. Ведь это нелепо. Как и отсутствие всякой охраны. А затем, потратив час или два на то, чтобы пробежать по берегу в поисках лодки или какого-то плота, он всё быстрее терял надежду выбраться из этого проклятого места. Во-первых, он понятия не имел, куда плыть даже при наличии лодки, скорее, подох бы на воде. А, во-вторых, он действительно оказался посреди острова — понял это, когда прибежал к кресту на песке, который нарисовал, отправляясь на разведку.       — Поэтому ты не оставил охрану? — рассудил Ши Цинсюань, переводя дыхание и устремляя взгляд к чёрным водам. — Море — твоя охрана.       Прибыли они сюда явно с помощью заклинания.       На душе уже не осталось, чему падать. Тупик. Тупик, из которого не выбраться. Он оказался во владениях одного из величайших демонов, и если Хэ Сюань столь же влиятелен и силён, как Хуа Чэн, то ситуацию не иначе, как жопой, не назовёшь.       Место пугающее. Сам ветер, казалось, был враждебно настроен к Ши Цинсюаню, трепля его хлопковые грязные одежды. Тучи нависали над островом плотно и низко, будто вот-вот могли обрушиться и раздавить всех обитателей; они не пропускали ни луча света, отчего пространство застыло в вечных сумерках.       Ши Цинсюань подошел ближе к береговой линии. Волны спокойно лизали песок, прибивая белую пену. Вот она — свобода. Лежала впереди, а выбраться было невозможно. Ши Цинсюань чувствовал, что остров и близлежащие воды накрывала демоническая защита, он с поразительной остротой ощущал тёмную ци, источаемую из всего окружения. Особым зловонием отличались те недо-мертвецы у озера.       Ши Цинсюань присел на корточки. Видя море, он рефлекторно потянулся к воде, поиграв в ней пальцами — холодная. В такой далеко не уплыть. И пальцы будто увязали в ней, как в глине.       «Похоже, в воде тоже есть демоническая энергия… Может, в ней живут чудища?..» — но не успел Ши Цинсюань с грустью завершить мысль, как вода плеснулась выше запястья и, охватив кольцом, дёрнула его на себя.       — Какого?!.. — из горла вырвался писк, более напоминающий крик испуганной чайки, прежде чем внезапно нахлынувшая волна накрыла его с головой.       В ужасе отскочив, Ши Цинсюань успел выпрыгнуть на песок, но вода, словно живое существо, оплела его ноги, утаскивая вглубь. Черпая песок, Ши Цинсюань в ужасе барахтался, отбивался, но проклятым водам было всё равно. Они затягивали его, словно болото. От нахлынувшей паники он не смог сообразить, что делать; поднялся и попытался убежать, но тут же упал лицом вниз.       Голову накрыло холодной влагой. Из горла вырвался истошный крик роем мелких пузырьков, и в своём отчаянном сопротивлении Ши Цинсюань призвал к внутренней силе. Рефлекторно выбросил её прочь, пытаясь избавиться от водного капкана, и вмял ладонь в зыбкий песок.       В голове сплошь стояли немые крики. Борись. Действуй, иначе убьют. Нужно убираться. Чтобы его хоть кто-то вытащил отсюда.       Ладонь обожгло тёмной ци, через закрытые веки Ши Цинсюань увидел яркую алую вспышку, после чего его вытолкнуло наружу. Но не энергией. А чем-то твёрдым, упругим. Пальцы вместо зыбкого песка нащупали колючую шерсть.       Обхватив всем телом мощную спину адского пса, который с грозным рыком одним прыжком вырвался на берег и отбежал на безопасную сушу, Ши Цинсюань продолжил обнимать его, пока глаза и нос резала соль. Он хотел перевести дух, понять, что произошло, что напало на него, но пёс, раздражённо залаяв, завертелся, пытаясь сбросить с себя нежеланного наездника. Животное крутилось так резво, что Ши Цинсюань ещё сильнее зажал его тело бёдрами. Балансируя, он вцепился псу в загривок и, почувствовав лёгкое раздражение благодаря адреналину, дёрнул того и воскликнул:       — Успокойся! Стоять!       Словами демоническое создание не убедить, поэтому, выпустив духовную энергию, Ши Цинсюань окутал ею пса, стараясь сдержать в узде. Собака, конечно, не лошадь, однако, утробно рыча и скалясь, всё же прекратила вертеться.       — Спокойно… Спокойно! — продолжая крепко удерживать загривок, он и сам невольно оскалился, да зарычал.        Тяжело дыша и озираясь, словно перепуганный хорёк, Ши Цинсюань заострил внимание на море, которое начало волноваться и пузыриться. Вода билась о берега, однако не стремилась дотянуться до ускользнувших жертв, но это нисколько не успокаивало. Потому что мгновением позже чёрную гладь разрезал костяной гребень, затем другой, который образовывал позвоночник гигантских размеров, поднимающийся над морем.       — О. Ебаться. Коромыслом. В рот, — в исступлении произнёс Ши Цинсюань, наблюдая, как из глубин в пятнадцати метрах от берега выныривает костяной дракон.       Одна его голова была в два размера больше пса, который, узрев хищника покрупнее, оскалился и напрягся, зарычал. Шерсть встала дыбом. Ши Цинсюань интуитивно прижался к псу, не спуская взгляд с водного чудища, которое каким-то образом увидело нарушителей покоя. Без глаз и органов, оно наверняка ориентировалось по духовной энергии.       Пёс гавкнул, клацнув зубами.       Уж не знал Ши Цинсюань, чем издал дракон вой, напоминающий скрежет металла, но ему показалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Костяной монстр поднял из-под водных глубин длинный хвост, волны моментально хлынули на сушу.       — Чёрт… чёрт-чёрт-чёрт! Уходим! Уходим! — дёргая пса за шкирку, Ши Цинсюань вызвал у него только недовольное рычание. Поэтому, поддавшись злости и панике, он выпустил духовную энергию. — Живо! Давай!       Рыкнув, пёс сорвался бегом вдоль береговой линии. Мгновением позже на место, где они находились, упал костяной хвост, приминая с грохотом и треском деревья, а также поднимая песчаную пыль. Пёс прыгал так ловко и резво, что приходилось прилагать недюжинные усилия, чтобы удержаться на нём, Ши Цинсюань лишь краем глаза заметил, как костяной дракон нырнул в воду, да только не уплыл в свои глубины, а принялся преследовать их вдоль берега.       — Сворачивай! Сворачивай в лес!       Но пёс его не слушал, никак не реагировал на то, что его дёргали в сторону, чтобы увести в лес. Поэтому, когда дракон вынырнул вновь и, подняв в небо гигантский хвост, обрушил его на берег, перекрывая им дорогу, пёс едва успел затормозить на рыхлом песке. Его увело в сторону и, естественно, при таких резвых гонках Ши Цинсюань не удержался и свалился.       Кубарем прокатившись по берегу и собрав полный рот песка и ругательств, он подскочил на ноги и бешеной белкой бросился в лес. Пёс умчался куда-то прочь, Ши Цинсюань слишком переживал за свою шкуру, чтобы думать ещё и о прыткой быстрой адской псине.       Перепрыгивая через корни, сбивая собой кустарники, он бежал куда глаза глядят, пока позади не раздался оглушительный треск — дракон уронил хвост на кромку леса. Земля под ногами задрожала, что сподвигло Ши Цинсюаня передвигать ногами быстрее. Он не понимал, куда бежит, лишь надеялся, что костяной монстр не выберется на сушу.       Остановившись и дыша так, словно пытаясь выплюнуть лёгкие, Ши Цинсюань закашлялся. Прислушался. Существо из глубин, судя по отсутствию треска деревьев, не собиралось выползать и гнаться за ним следом.       Не без истеричности застонав и выдохнув, Ши Цинсюань упёрся руками о колени.       — Да какого ж чёрта?..       Ну, теперь стало понятно, что с острова и уплыть не удастся. А учитывая, что водное чудище такой вой подняло, то Хэ Сюань наверняка заподозрил неладное. Спрятаться от него на острове наверняка не удастся. Если Хэ Сюань ещё не знал, что пленник сбежал, то теперь вне всяких сомнений осведомлён об этом. Разумно было бы вернуться и не злить его сильнее. Хотя о чём не подумай, никакой из приходящих в голову вариантов нельзя называть разумным решением проблем.       Да и думать об этом Ши Цинсюаню оказалось некогда. Он услышал стремительно приближающийся треск ветвей и шорох листвы по правую руку, а когда обернулся, то успел только испуганно воскликнуть и дёрнуться прочь. В полумраке леса Ши Цинсюань едва ли разглядел силуэт твари, набросившейся на него с вытянутыми вперёд когтями.       Существо имело гуманоидное тело с серой склизкой кожей, оборванные одежды тряпками свисали на худых плечах и бёдрах. Огромные глаза, перепонки на руках, жабры вместо ушей.       — Да что за ёп твою мать тут водится?! — в испуге закричал Ши Цинсюань, насылая на зашипевшего монстра волну ветра взмахом руки.       Дуновение не сказать, что навредило существу, куда больше повреждений оно нанесло деревьям, которые блокировали воздушные потоки.       «Точно! Нужно больше силы!» — вспомнив, что в женском обличии он становился сильнее, Ши Цинсюань крутанулся на пятке и, сменив обличие, повторно взмахнул рукой и с воинственным криком призвал силу ветра.       В этот раз на участок леса обрушился достаточно мощный смерч, от которого поломались макушки деревьев, а гуля отбросило на несколько метров прочь. Ши Цинсюань жёстко усмехнулась маленькой победе, но довольно быстро сообразила, что этого всё равно оказалось недостаточно.       Со всех сторон послышался визг. Одни, два, десять источников звука. И тварь, лишь разозлённая ударившим в неё порывом, завизжала со схожей интонацией. Ши Цинсюань успела лишь в душе выругаться, прежде чем на неё набросился монстр.       Сообразив, что ветром тут не управиться, Ши Цинсюань подумала отбиваться обычной энергией, однако её спасение выпрыгнуло из дремучей чащи и сомкнуло мощные челюсти на шее гуля.       Адский пёс.       Ши Цинсюань не успела порадоваться спасению, только услышала, как хрустнули кости монстра, после чего из-за спины донёсся шелест листвы.       «Идут».       И не просто идут. Бегут табуном, не иначе.       Сконцентрировавшись на потоках ветра, Ши Цинсюань создала вокруг себя воздушную защиту, которую удерживать оказалось очень тяжело. Она явно не спасёт её от гулей, которые выбирались из леса и, кидаясь на потоки ветра, смещались прочь. Им не удавалось забраться внутрь, но они оказались далеко не тупыми созданиями и начали медленно, впиваясь когтями в землю и корни, пробираться внутрь.       Чуя приближение нечисти, пёс зарычал и ощетинился, залаял. Он стоял рядом преданным охранником. Но справится ли он с таким количеством гулей? От понимания, что их просто раздерут на куски, Ши Цинсюань стало страшно. Сердце забилось быстрее. А в ушах стоял шёпот.       Шёпот, который был голосом самой тьмы. Неужели в ней всё еще осталась тёмная ци? Или же она способна использовать её?       На раздумья не оставалось времени. Ши Цинсюань сосредоточилась на тяжёлой энергетике, в которой лес буквально утопал, словно в вязком болоте. Собственная божественная энергия шла изнутри, а снаружи её окружала тьма. Тьмы было больше. До тьмы дотянуться проще. И в столь жуткий момент выбирать не приходилось, какую из энергий использовать.       Напитавшись потоком, Ши Цинсюань воинственно воскликнула и ударила вокруг себя волной ветра, взрывая вихрь и отбрасывая гулей прочь. Некоторые отлетели далеко в лес, парочка с глухим стуком ударилась о стволы деревьев.       — Чёрт…       Под черепной коробкой пульсировала боль. В глазах поплыло. А по венам словно разлился жидкий огонь. Осев на колени, Ши Цинсюань попыталась унять духовные потоки, но энергетические точки, словно насосы, бесконтрольно продолжали закачивать демоническую ци. Возможно, сосредоточившись на процессе, в спокойной обстановке не составило бы труда возыметь контроль. Но из-за громкого лая, который вдруг сменился болезненным визгом, Ши Цинсюань сместила внимание на пса, на которого набросилось не меньше пяти гулей.       — Нет!       Стоило ей подняться и выбросить руку вперёд, как в направление созданий ударила волна тёмной энергии, заваливая живой клубок. Воспользовавшись моментом, пёс сбросил гулей и побежал в лес. А вот Ши Цинсюань повезло меньше — мощный толчок в спину едва не повалил её на землю, однако острая боль, пробившая область ниже шеи острыми клыками, на мгновение лишила самообладания.       Закричав, она ощутила, как в голову ударил адреналин, и под действием страха и злости энергетические точки активнее стали напитывать её тёмной ци. Схватив гуля за голову и извернувшись, Ши Цинсюань проломила ему череп, вырывая острые зубы из своей плоти. Боль оказалась чересчур обжигающей, кровь словно с ядом смешалась.       Голова закружилась. Но усилием воли заставив себя стоять, Ши Цинсюань громко закричала, то ли пытаясь отпугнуть монстров, то ли не давая себе упасть от боли и помутнения. Нестерпимо хотелось напитать тело ещё большим количеством ци, она действовала словно сладкий эликсир, дурманя рецепторы.       Гули шипели, но не приближались. Насторожились. А затем, будто услышав какой-то звук, дёрнулись и, словно стая перепуганных щенят, умчались в глубины леса. Провожая их глазами, в которых уже всё начинало двоиться, Ши Цинсюань быстро поняла, что их напугало — ещё более тяжёлая и угнетающая энергия.       Переводя дыхание, Ши Цинсюань обернулась и увидела среди высоких покорёженных деревьев тёмный силуэт, который, взмахнув рукой, активировал духовную цепь, ударившую в её левую руку.       — Успокойся.       Холодный голос Хэ Сюаня разнёсся эхом под открытым небом. Уж не знала Ши Цинсюань, как эта чертовщина работала, но она на физическом уровне почувствовала, как энергетические потоки в её теле замедляют ток. Дышать стало легче. В голове прояснилось.       Тяжко выдохнув и ощутив, словно с плеч сбросили несколько килограмм, она выпрямилась и вернула взгляд на демона. Хэ Сюань, смотря на неё с недовольством строгого сдержанного родителя, видимо, пребывал в куда более худшем настроении, чем пытался казаться.       — Как ты снял оковы?       Ши Цинсюань на мгновение всерьёз задумалась.       — Руками.       Мозг сейчас не хотел генерировать чересчур изящные и сложные ответы. Хотя одно единственное слово в её исполнении ударило по Хэ Сюаню раздражающим остроумием, от которого он лишь недовольнее прищурился.       — Зачем ты полез в воду?       — Я не лез. Я только руки помочила… руки… не лезла и помочил… блин. Ты понял.       — Эти воды утащат к себе любого, кто коснётся их. Ты в моих владениях, как ты мог это не знать?       — Действительно, как? — с придыханием накрыв грудь ладонью, после схватки с чудищами Ши Цинсюань преисполнилась столь острого сарказма, что на мгновение позабыла о титуле своего собеседника. — А откуда мне это было знать? Табличку предупредительную не пробовал выставить?       — Ты… — «головой что ли ударился?», вероятно, хотел поинтересоваться Хэ Сюань, а потом вспомнил, что Ши Цинсюань действительно головой ударилась. — За мной.       К счастью, Хэ Сюань не стал дёргать её за цепь.       Ши Цинсюань удручённо вздохнула. И медленно поплелась за ним. Бежать ей всё равно некуда, и как показала практика, поднимать шум чревато суровыми последствиями. Не такой уж остров и спокойный, как ей показалось по дороге к морю. Местные обитатели пугали, но куда сильнее пугал их хозяин. Ши Цинсюань даже не поняла, злился он или же сохранял спокойствие.       Быть может, специально дал сбежать? Чтобы посмотреть, как она поведет себя. Её побегом он не был взбешён или обеспокоен. Но вот что не укрылось от взгляда Ши Цинсюань, так это напряжённый блеск в его глазах, когда он приказал ей успокоиться.       Что это означало, пока рано судить. Но тот факт, что это может пригодиться в будущем — определённо стоило запомнить.