Жизнь взамен долга

      Гермиона тяжело вздохнула. Она сидела на кровати, подтянув согнутые в коленях ноги к себе. Остальные девочки в комнате еще спали. Ее же мозг проснулся раньше обычного и с первой мыслью закрутился подобно маховику и не смог остановиться. Кровать стала жутко неудобной, на одеяло будто наложили согревающее, а подушка вовсе превратилась в камень. Грейнджер не выдержала и решила, что сможет провести оставшееся время до завтрака в одиночестве по соседству с миром снов.              Внутри, под самым сердцем, скребли когтями тоска на пару с одиночеством. От этого было так паршиво и холодно, что мурашки забирались под кожу. Гермиона кончиками пальцев перебирала по мягкому материалу покрывала, взгляд был пустой и размазанный. Мысли витали на одном уровне с облаками. Ей было паршиво, до тошноты мерзко осознавать — неизбежность тесно переплетена с их жизнью так неправильно и противоречиво.              Как же все хорошо начиналось, когда она была совсем малышкой. Ощущения подсказывали, что это было одно из самых счастливых и беззаботных времен в ее жизни. Наверное, так можно было сказать исходя из внутренних порывов? Потому что опираться на смутные и растертые воспоминания не удавалось. Временами складывалось впечатление, что на самом деле это отложившиеся в памяти истории, которые рассказывал ей отец. Что они всего лишь обрели оболочку благодаря воображению.              У нее были друзья, много таких же детей, с которыми они весело проводили время. Среди них были не только одногодки, но и взрослые. Гермиона точно, на все сто процентов, могла сказать, что каждый из таких отрывков не мог быть выдумкой, но, к ее сожалению, они не были теми яркими картинками, от которых в душе расползалось тепло.              И осознание, что она не может в полной мере обратиться к ним, вытянуть тонкую нить и окунуть голову в омут памяти, сдавливало сердце и легкие, поднималось выше по шее, чтобы окончательно расправиться с растерзанными остатками.              Последним ударом были более четкие отрывки воспоминаний, полных слез и детского горя: настоящего, проникновенного и самого искреннего. Тяжелее всего ей давались командировки Джона. Его уезд был трагедией, которую нельзя избежать или изменить. Мысль, что она не увидит его минимум полгода, если не целый год, не укладывалась в маленькой голове.              Гермиона хваталась за мантию отца и обнимала крепко-крепко, чтобы он не ушел, не взял в руки портключ. Она горько плакала навзрыд, проглатывая сопли и слезы, пока Джон терпеливо обнимал ее в ответ. Просила не оставлять ее, но каждая просьба была лишь пустым словом. Как бы сильно не разбивалось в такие моменты сердце Джона, он был вынужден уйти.              Со временем Гермиона смирилась с неизбежностью, начала больше понимать его мотивы, но легче не становилось. Сколько бы лет не прошло, моменты расставания давались с трудом.              Складывалось впечатление, что она перестала жить при поступлении в Дурмстранг — с ним начался отсчет, ее взросление. Год за годом можно было отмерить маленьким, но таким значимым достижением: перевод на следующий курс, второе место в рейтинге и счастливые лица однокурсников. Каждый день, хоть они и были похожи один на другой, всегда чем-то выделялся: новое препятствие во время тренировок, иной маршрут, неожиданная снисходительность преподавателя, которая радовала больше любого праздника, схватка с троллем, встреча с мракоборцами и другими представителями Аврората. Гермиона помнила многое, столько разных деталей, которые позволяли не сойти с ума от бесконечной гонки за результатом.              Наверное, эта участь постигнет и остальные воспоминания, когда-нибудь Дурмстранг станет необъяснимой пеленой из множества испытаний, стресса и достижений. Но если учитывать, что плохое запоминается лучше, то он останется с ней до конца дней.              Гермиона горько ухмыльнулась, продолжая зомбировать серебристый узор на покрывале. Может сохранить часть воспоминаний после окончания Хогвартса? Чтобы потом убедиться, что ее связки, суставы и прочие части тела болят не от хорошей жизни.              Но есть кое-что, что хуже перетертых воспоминаний детства. Незнание собственной матери. Полная пустота и неизвестность. Джин Грейнджер предала мечты дочери слишком рано. Почему она оставила ее? Почему покончила с собой с маленьким ребенком на руках?              Салазар, мама, как же тебя не хватало и, наверное, все еще не хватает. Знать бы еще, какого это — быть полноценной семьей. Гермиона стиснула зубы и зажмурила веки. Она стирала образ за образом, всплывающих женщин в голове. Их были десятки, сотни разных, но ни одна не была ею.              Может тогда они жили бы в Лондоне, вместо Дурмстранга Гермиона поступила бы в Хогвартс. У нее были бы настоящие друзья, которые не стали бы ширмой слаженной работы ради выживания. Отец был бы рядом. Столько бы изменилось, будь она рядом…              Край пропасти был достигнут — она не знает, и это неизменно. Все как оборвало. На секунду в мыслях повисла тишина. Гермиона рвано вздохнула и уткнулась лбом в колени.              ***              Класс защиты от темных искусств был мрачным и освещаемым лишь свечами и камином напротив дуэльного подиума. Весь седьмой курс занял свои места перед преподавательской кафедрой. Гермиона сидела за столом вместе с Николасом, Драко сел рядом с Эриданом, а остальные по своему обычаю не изменяли привычке в выборе друзей.              Окружающее пространство давило с такой силой, противоречащей значению слова «защита». Эридан чувствовал себя здесь почти так же, как в поместье — холодно, отстраненно. В голове была только одна мысль — покинуть помещение как можно быстрее. Малфой скучающе поворачивал перо и смотрел, как бликуют тонкие полоски света от свечей.              В класс зашел высокий мужчина с черными длинными волосами и угрюмым выражением лица. Полы его мантии разлетались от широкого уверенного шага, а сам он разил решительной твердостью и презрением. И даже уставший взгляд не разбавил этот ядовитый коктейль.              — Добро пожаловать на занятия по защите от темных искусств, — его сухой голос разнесся по классу. — Отдельно отмечу двух новых студентов, которые пополнили ряды нашего факультета. К сожалению, не имел возможности пообщаться с вами ранее. Мистер Малфой, мисс Грейнджер, будут учить отдельную программу и могут появляться здесь только по необходимости, чтобы не унижать остальных своим присутствием. Сегодняшний день станет исключением, и к концу занятия вы поймете, что не стоите своих палочек.              Все округлили глаза в удивлении и начали коситься на Драко с Гермионой. Эридан был удивлен не меньше остальных решением декана, а еще ему захотелось присоединиться к отдельной программе и перестать быть идеальным студентом Хогвартса.              — Сегодня мы будем изучать аспекты темной магии, влияющие на создание защитных барьеров. Этого не пишут в учебниках и едва ли говорят вслух, но такая проблема абсолютно реальна. Кто может ответить, почему?              По классу прокатилось неприкрытое сомнение, кроме двух человек никто не изъявил желание ответить. Эридан понял, что ему осточертело молчать о своих знаниях, а Грейнджер не собиралась уступать сегодня, казалось, ни одной живой душе.              Снейп смотрел на безобразие и лишь тяжело сдерживал преподавательское негодование.              — Мисс Грейнджер, опустите руку, если не переводились сюда ради легкой жизни, — он перевел взгляд на старосту курса, — Мистер Мракс, прошу.              — Любой защитный барьер требует много сил, независимо от происхождения, но темная магия завязана на темном магическом потенциале и предрасположенности к этой самой магии. Если человек никогда ранее не омрачал свою сущность, у него ничего не выйдет.              — Верно. Но, мистер Мракс, это довольно общее понятие, да будет вам известно, так работают любые темные заклинания. Они тянут из волшебника куда больше сил и даже жизненной энергии. Чем отличительны барьеры?              — Они слабее, если нет высокой цены. Светлая магия подпитывается внутренними порывами, для темной этого недостаточно.              — Как староста курса, вы могли сказать это сразу и получить очки факультету, — Снейп вышел из-за кафедры. — Темная магия словно паразит, она всегда несет за собой разрушения, потери, жертвы. Защитная магия, независимо от того, насколько вы бестолковый или опытный волшебник, всегда искренний порыв и желание спастись, которые противоречит самой сути тьмы. То ли дело наступление, рвение положить своего врага на лопатки.              Все записывали за ним, не смея поднять головы. Некоторые пометки оставляли и Малфой с Грейнджер, чтобы не заснуть за теоретической частью. Профессор говорил тяжелым низким тоном, но бодро вел студентов по теме занятия. За двадцать минут он возглавил у Гермионы список тех, кого уважал седьмой курс, наглухо закрыв рты.              — Вы должны знать, что в данном случае лучше развивать светлую магию и не пытаться взять то, что вам не дано…              Он резко остановился, переплетя пальцы перед собой.              — Мистер Малфой и мисс Грейнджер, — он показал в сторону дуэльного подиума, — не продемонстрируете нам?              Волна вздохов и удивлений прокатилась по аудитории и тут же затихла. Они поднялись со своих мест и покосились друг на друга, заряжая пространство не утихшим противостоянием. Страшнее было только то, что сейчас они ничего не смогут решить. Драко запихивал вглубь жажду продолжить их первый поединок, а Гермиона решительно настроилась обороняться.              Все присутствующие проследовали к подиуму, а дуэлянты заняли центральное место. Снейп встал между студентов в первом ряду.              — Пожмите друг другу руки.              Драко первым шагнул навстречу и протянул руку. Серые глаза сверкали молниями, в них горел огонь, ходил смерч, сметая все на своем пути. Бой еще не начался, а он уничтожал ее без остатка.              Мозг и тело помнили все: каждый удар, каждый разряд вдоль позвоночника, который преследовал ее до конца дня. Гермиона ответила, почувствовав тепло от его широкой ладони. По телу проскочил разряд — ее ледяные лягушачьи пальцы, которым никогда не было достаточно тепла, горели огнем. Было глупо считать, что он такой же холодный, как и весь Дурмстранг с вечными снегами и льдами, но Малфой не оставлял шансов на другое впечатление. Драко потянул на себя и наклонился к уху.              — И далеко ты убежала с утренних тренировок? — угрожающим низким тоном прошептал он. — Думаешь, жалкая дверь и пара соседок смогут спасти тебя? — Малфой сделал два шага назад, не дал ей ответить, не оставил ни единого шанса.              По спине заходили мурашки, предвкушение, азарт и холод. Можно ли было совместить все это? Гермиона не знала, но чувствовала необъяснимую кашу из эмоций, не в состоянии сосредоточиться на одной. Пришлось прикусить язык, чтобы не ответить ему перед толпой однокурсников. Она смотрела в упор на светлый затылок, представляя боль, что он успел ей подарить.              — Не имею желания заставлять студентов демонстрировать темную магию… выбор остается за вами, — ворчливо высказался профессор Снейп.              Гермиона отошла назад и занесла палочку над ладонью. Черт бы побрал все эти попытки выбрать подходящее заклинание. Будет то, что она хочет. Она сделала достаточно глубокий надрез поперек ладони, не дожидаясь разрешения начать бой. Как только капля разбилась о дерево, Гермиона одними губами начала произносить заклинание и выводить палочкой руну в воздухе, отвечающую за защиту. Капля за каплей превращались в пятно, которое вытягивалось в тонкие нити и сплеталось в живое облако паутины перед ней.              Это была страшно красивая магия, с которой, наверняка, приходилось считаться. Эридан смотрел не моргая, чтобы запечатлеть каждый момент, каждую секунду перетекания силы по сплетениям. Казалось, что в венах своя закипает от предвкушения.              Драко был не из тех джентльменов, кто не умел различить простую вежливость и бой. Он выпустил череду взрывных заклинаний, как только увидел почти целостный барьер.              — Протего максима, — пронеслось в голове, и перед ним выстроился щит.              Яркие вспышки пришлись по центру паутины, но не нанесли ощутимого эффекта. Гермиона стояла в боевой стойке и держала оборону. В ответ полетели несколько ударных заклинаний, от которых щит Драко звонко задребезжал, но остался целым.              — Вы должны понимать, что это исключительный случай, когда нет строгого разделения между волшебниками. Возможно, вы не увидите аспекта слабости щита, поскольку мисс Грейнджер не страшится кровопускания и темных заклятий, но вы можете заметить, что это осложняет продолжение боя, хотя заклинание исполнено достаточно хорошо.              Слова профессора не доносились наверх. Малфой отправил огненный шар, который с каждой секундой набирал оборот и закручивался вихрями. Он столкнулся с барьером, вбиваясь в него со всей силой, казалось, что еще несколько секунд и он разлетится в стороны.              Она не пришла утром. Просто не явилась на тренировку, когда он ждал ее. В этом была доля разочарования. Он позволил зародиться ожиданию и ничего не получил. Драко дернул головой, выгоняя посторонние мысли и сосредоточился на Гермионе, отразившей атаку.              Между ними сверкали вспышки. Центральная часть подиума почернела от пепла. Яркие огни вспыхивали, окрашивая стены в различные оттенки. У Эридана мерцало перед глазами даже во время секундных перерывов. Голова начинала взрываться от сдавленного воздуха в помещении.              Гермиона сжала кровоточащий кулак до боли и стиснула зубы. Она вынужденно отступила на полшага назад, мысленно проклиная Малфоя еще раз. С палочки сорвалась бомбарда в полную мощь.              Пространство в аудитории заискрилось магией, а воздух наполнился запахом дыма, обзор перекрыли плотные черные клубы после мощного взрыва. Было слышно лишь шорох на подиуме и тяжелое дыхание. Все взглянули поверх черной дымки и увидели слегка треснувший щит Малфоя. Его брови были сведены к переносице с опасным прищуром, с руки упала капля крови на пол.              Салазар, что ты творишь, Малфой? Успела подумать Грейнджер и выставила вторую руку в защитном жесте. По телу медленно, но верно, расползалась мелкая дрожь, челюсть ныла от напряжения, пальцы перестали слушаться, намертво вцепившись в мягкую кожу ладони. Так долго держать щит, построенный на темной магии, в бою рискованно, но она ни за что не прикроет веки в ужасе.              На полной скорости в нее летел черный смерч, заточенный в магическую сферу. Не успела пройти первая неделя, а он выкидывает подобное на первом занятии. Если они не разнесут весь класс, то пострадают сами.              Оставалось пару сантиметров до столкновения с барьером. Гермиона втянула носом ядовитый запах гари. Большой сгусток крови разбился о пол. Барьер больше не выдержит, отступать некуда. Просто нет шансов увернуться. Она не может откинуть его в сторону однокурсников, по другую сторону шкафы с зельями. Один Салазар знает, что там за набор ядов взорвется прямо на них.              Грейнджер, смирившись с неизбежным, сделала шаг в сторону и отправила красный луч напоследок.              Как выдержать нервное напряжение и не отступить назад в порыве страха. Эридан не видел подобной магии, а все прочитанные строки не стоили одного мгновения, когда невозможно поверить собственным глазам. Он так много потерял за эти годы, столько упущенных возможностей и силы.              Черная и красная вспышки взорвались, перекрыв обзор зрителям. Из дымки в разные стороны вырвались два тела: Малфой попятился назад, сумев устоять на ногах. Он тяжело дышал и сверлил взглядом противоположную сторону, дожидаясь, когда увидит результат.              Гермиона встретилась спиной со стеной, выбив воздух из легких. Она чувствовала пульсирующий затылок, как по ней прошелся настоящий ураган. Спина онемела, ноги едва слушались ее, а ладонь горела так, будто в нее вгрызались клыками, превращая плоть в кашу.              — Щит, построенный на темной магии, не смог выдержать, только потому что было применено мощное и темное заклинание, которое вы больше не повторите, иначе я буду вынужден снять баллы и отправить вас на отработку, мистер Малфой, — Снейп повернулся к студентам, — не сметь повторять подобного! Будете отчислены, если, конечно, выживете.              Драко едва заметно искривил губы, но согласно кивнул, как будто сам не понимал, что сделал. Он, в отличие от всех присутствующих, знал много больше — Гермиона лучше пострадает сама, чем пустит шар в толпу. Ее защитная магия превосходна и щит не позволил бы пройти магии, но мог пропустить взрывную волну.              Он неотрывно смотрел на другую сторону подиума. Профессор Снейп взмахом палочки растворил все последствия боя, убирая густой черный туман, и позволил увидеть Гермиону, которая сидела на полу, подпирая головой стену.              Малфой повел ушибленным плечом, еще больше кривя губы. Его захватили азарт и злость на самого себя. С руки так легко сошло одно из сильнейших темных заклятий, что он знал. Как же ему не нравилось играть, когда дело доходило до мощной магии, когда адреналин бил по мозгам, когда срывало крышу.              Он подошел ближе и протянул руку. Гермиона заглянула в серые глаза, чье ликование было на дне Черного озера и на секунду замерла. Холод прошелся по пояснице, и она, оттолкнувшись здоровой рукой, поднялась на ноги.              Вело в сторону, голова тяжелее свинца. Гермиона не чувствовала себя проигравшей, не было печали или разочарования, но жутко хотелось ответить еще, хотя бы одним заклинанием, чтобы оно стерло все с его лица, такое недовольное разочарование или расстройство. Что, Салазар, ему не угодило на этот раз?              Она прошла мимо, так и не приняв помощи.              — Мисс Грейнджер, я настоятельно рекомендую вам проследовать в Больничное крыло. Мистер Малфой проводит вас, — он внимательно следил за тем, как они забрали свои вещи и проследовали на выход. — Следующая пара мистер Мракс и мистер Селвин. Отработка базовых защитных заклинаний, — громко заявил профессор Снейп.              — Или одно сплошное унижение, — пронеслось в голове Эридана.              Николас не выглядел таким, как чувствовал себя внутри Мракс. Он вел себя отрешенно и всегда старался не обращать внимание, что его отец является деканом и ведет защиту от темных искусств. Парень никак не ощущался полноценным слизеринцем. Он был крайне амбициозен, но настолько же безрассуден, когда дело доходило до чего-то важного, например, поймать бладжер своей головой ради победы. Николас не пытался быть хорош в учебе и едва справлялся с зельями, но отлично защищал... А еще он был одновременно со всеми дружелюбен.              Эридан остановился напротив Ника, зацепив взглядом легкую нервозность парня, которая отчетливо читалась в дрогнувшей руке. Салазар, как же это раздражало. Они могли хотя бы сделать вид, что относятся к нему, как к обычному студенту. Никто не подозревали о том, как много Эридан знал на самом деле.              — Начнем? — понуро произнес Эридан, косо поглядывая на закрывшуюся дверь, словно там была вся свобода мира.              Они вышли в коридор и посмотрели по сторонам. Гермиона знала приблизительное расположение нужного кабинета, но сомнения не покидали голову. Она повернула влево, не дожидаясь ходячей катастрофы в лице Малфоя, который стоял позади и молча наблюдал.              Пульсация проходила сквозь голову и заставляла Грейнджер сомкнуть на секунду веки, сжаться всеми органами. Каждым новый повторял ритм шагов Малфоя за спиной. Знал ли он, что донимает ее даже в нескольких метрах, не сказав ни слова?              Шаг. Второй. Третий. Она свихнется раньше, чем дойдет до колдомедика.              — Сходи проветрись, — недовольно буркнула Гермиона, сморщившись на новом простреле. Ноги встали сами собой, а рука потянулась к затылку. С какой скоростью ее вбило в стену?              Малфой ускорил шаг и выровнялся с ней в одну линию. Будь он проклят с каждым ударом каблука. Гермиона подняла взгляд выше, на уровень плеч, которые не могли остаться незамеченными. Он сам никогда не был тенью, выделяясь бледной кожей и светлыми волосами. Как яркое надоедливое пятно.              — Ты что-то сказала?              — Да, — еще одна игла прошла насквозь, — что на тебя нашло?!              Не стоило повышать голос, не стоило. Гермиона остановилась еще раз, зажмурив глаза и смяв губы. Она постаралась сделать глубокий вдох и медленный выдох. Малфой прошел чуть вперед и обернулся.              — Ничего, чего не было раньше, — Драко наклонил голову вбок, — тебе не понравилось?              — Мне не нравится, что моя голова раскалывается на части. Спасибо, что впечатал в стену, в которой на удивление не осталось следа от моего черепа, — хотелось вбить его в ближайшую колонну, но еще больше хотелось выпить зелье и забыть о боли. Гермиона перенесла вес на другую ногу и мягко наступила.              — Я зн…              — Не надо, Драко! — Гермиона вскинула руки. Черт тебя побери, перестань болеть, пожалуйста. — Нигрум Вортэкс поглощает в себя всю светлую магию на пути подобно смерчу, но может разбиться о темный барьер, и только поэтому против него так тяжело устоять. То, что ты не дурак, не меняет того факта, что у меня чертовски болит голова!              — Я не буду извиняться за дуэль и ее последствия, — он безразлично пожал плечами, когда она проходила мимо него, и пошел следом, словно охранник. Ни Драко, ни Гермиона не будут жалостливо смотреть на чужую боль подобно десяткам пар глаз за дверью кабинета, которые были размером с галеон. Не выдержало бы сердце столько сочувствия и жалости, не обрасти оно титаном.              Но внутри они понимали друг друга как никто другой, знали до каждой косточки, чем отдает по телу брошенное проклятье. Они знали цену своим силам.              — Еще бы ты извинялся… — Грейнджер рвано вдохнула. — Кто будет нарушать правила хорошего тона… но можешь хотя бы заткнуться.              — Проигравшие не диктуют условий.              — Просто заткнись.              ***              Под конец обеда Эридан поднялся со своего места и прошел вдоль стола к Гермионе с Драко. Он деловито наклонился и прошептал. Холодный командный тон и запах одеколона, напомнивший морозный север, прошелся по спине Грейнджер. Она моргнула несколько раз, прежде чем застывшие мысли отпустило.              Эридан ждал их в своей башне после ужина.              Она покосилась на Малфоя, который сидел рядом. Ему было все равно, полное безразличие к ней, окружающим, тарелке каши и Эридану, который не спеша шел в сторону выхода.              Вечно они оказывались неподалеку. Гермиона садилась рядом, он подходил ближе или занимал место сам. Она искала его взглядом в коридоре, порой натыкаясь на ответный, но успевала осознать свою ошибку слишком поздно. А к старосте все равно вдвоем, как проклятые идут нога в ногу.              Перед ними открылась картина, и из узкого темного коридора вышел Николас, спешно поправляя сумку. Он выглядел слегка растерянным, и явно не ожидал встретить кого-то на выходе.              — Драко… Гермиона… вы тоже к Эридану? — Ник посмотрел на них и широко улыбнулся, как умел только он, по-дружески тепло. — Я, вот, заходил сверить расписание наших тренировок…              — Да, мы к нему, — Малфой был неизменен в своей серьезности. — Эридан на месте?              — Да-да, конечно, — пробормотал Николас. Уверенным шагом он обошел их, еще раз подтянув ремешок на плече, и направился в сторону гостиной.              Гермиона покосилась через плечо. Взъерошенные темные волосы выделялись в толпе студентов. Николас так непохож на их общество — в нем куда больше огня, жизнь во взгляде и эмоции, которые не скрывались за выученной манерой держать лицо и совершенно не портили ни первое впечатление, ни последующее. Скорее, наоборот притягивали искренностью. Хотелось познакомиться поближе, узнать о нем больше, чтобы не довольствоваться одним именем.              — Он не стоит нашего внимания. Пойдем, — Драко успел переступить порог и ждал, пока Гермиона посмотрит на него.              Ничего необычного, если не брать в расчет, что Ник вышел из башни старост. Драко недовольно хмыкнул. Неужели здесь все настолько плохо, что любой может заявиться к главному старосте с такой мелочью, как расписание тренировок? Айс убил бы его непростительным в голову, а после поднял из мертвых, чтобы убить еще раз.              — У тебя три ошибки в слове «твоего», — Грейнджер подошла ближе под внимательным взглядом Малфоя. Он смотрел пристально и, казалось, испытывал на прочность. Драко выдержал паузу, зависая на витиеватом узоре в карих радужках, и поймал себя на мысли — как чертовски приятно ему, что Грейнджер никогда не уводила взгляд, даже когда боялась.              Сколько было случаев, когда перед их курсом маячил Айс, у которого на кончике древка искрилась магия в порыве ярости. Он был одним из самых опасных преподавателей и кураторов Дурмстранга. Фирменное заклятие вечного льда проникало глубоко в организм и заковывало в лед, вызывая жуткую агонию. Пока внутри все леденело, ощущения были как при горении живой плоти. Драко сглатывал слюну вместе со страхом, но продолжал стоять по стойке смирно.              Она была одной из тех, кто стоял до последнего, не моргнув и глазом. Не было в этом ничего хорошего: сплошной героизм и горделивость, общий на всех страх, а еще желание выжить. Да, в этом не было ничего, чем можно гордиться. Но ему приятно знать, что не придется общаться со слабохарактерными волшебниками. Гермиона к ним не относилась, а Эридан не вызывал подобных опасений. Пока что.              Драко развернулся и пошел вверх по лестнице. Он слышал, как за спиной стук каблуков повторяет его шаги. Медитативно удар за ударом по иссохшему дереву. Так знакомо и привычно спокойно.              В их вечно молчаливом тандеме было комфортнее, чем в бесконечных разговорах с остальными волшебниками на факультете. Блейз говорил без остановки, теряя неимоверное количество энергии на пустые слова: преподаватели, предметы, домашнее задание, отношения с Дафной, новый выпуск журнала волшебников. Салазар, и это даже не половина.              Теодор, хоть и был спокойнее, успевал вставить пять сиклей. Он был умен, принципиален и находчив, но на практику будто смотрел сквозь пальцы — несостыковка, в которую сложно поверить. Драко почти уверен, что тот не соврал по поводу применения непростительного. У него бы не получилось, не с показательным халатным отношением, которым он козырял.              Их встретила просторная комната в темно-зеленых и серебристых оттенках. Вдоль стен висели картины, на которых запечатлены захватывающие дух просторы окрестностей Хогвартса, и стояли книжные стеллажи; в центре диван с креслами и журнальным столиком перед камином. В тишине уютно потрескивала древесина, огня хватало, чтобы осветить рассеянным теплым светом ближайшие диван и кресла.              Эридан сидел на диване напротив, повернув голову в сторону Драко и Гермионы. Он выжидающе смотрел, продолжая держать в руках книгу.              — Проходите, — сухо сказал он и захлопнул старенький том.              Драко прошел в центр комнаты и нагло осмотрелся по сторонам, не отказывая себе ни в чем. Он задерживался на мелких деталях и книгах, которые лежали по всем углам, резко переводил взгляд, перенося вес с одной ноги на другую.              Гермиона не знала, на кого смотреть в первую очередь. Глаза разбегались в разные стороны: на полностью сосредоточенного Эридана, наблюдавшего за вторжением в личное пространство, либо за самим нарушителем. Драко умел нервировать окружающих, не прилагая к этому усилий.              Она обошла кресла и села с левой стороны от Эридана. Он отвлекся от Малфоя, отложил книгу на соседнюю подушку и пронизывающе посмотрел на Гермиону. В его взгляде затаилось величие, надменность, презрение, пустота. Ничего из этого не было настоящим. Она видела лишь собственные мысли и опасения, которые не желали успокаиваться последние дни.              — Завтра утром в десять часов мы идем в Хогсмид с первокурсниками, — Эридан сухо выпалил факт и сделал паузу. — Вы идете со мной и это не обсуждается.              Малфой в недоумении приподнял бровь и искривил губы в ухмылке. Эридан сел боком, закинув одну ногу на другую и облокотившись о спинку дивана. Он был чертовски уверен в себе, но все еще оставался абсолютно безликим. Эти бездонные темные глаза, что смотрят насквозь, но не имеют ничего в ответ.              — После этого я провожу вас к нам в поместье. Отец приглашает всех на ужин. Вы сможете увидеть родителей. — он искал в них хоть какую-то реакцию, но видел лишь сосредоточенные лица. — Это не моя прихоть, поэтому отказаться вы также не можете.              Точно, Джон говорил об этом. Она сможет увидеть Кадмуса собственными глазами. Того, кто пошел поперек истории, чья персона вызывает столько споров и противоречий. Он стал историей еще при жизни, до карьеры в Аврорате и желанного становления Министром.              — Это стоило того, чтобы прийти именно сюда? Почему мы не могли обсудить за обедом? — Драко подошел ближе, но все еще заставлял обоих поворачивать головы в его сторону.              Эридан внимательно посмотрел на него.              — Это мое личное дело, — он выдохнул и повернулся спиной, уперевшись шеей в холодный изгиб кожи. — Сказать что-то в Большом зале, все равно что сказать на всеуслышание…              Драко хмыкнул.              — Ты прав, — он подошел ближе и сел на диван, оказавшись между Эриданом и Гермионой. Вместо бирюзовой бесконечности перед ней появился острый профиль и серые глаза, которые наблюдали за языками пламени. Гермиона перевела взгляд следом за ним.              Рядом с камином, на небольшой подушке, лежало яйцо с темной скорлупой черного перелива. Она не обратила на него внимание, а сейчас не могла оторвать взгляд. Гермиона, словно ведомая, подошла ближе и присела на корточки, заинтересованно разглядывая каждое необычное по форме пятнышко и их оттенки: уголь смешивался с благородным зеленым, который подобно северному сиянию перекатывался по поверхности скорлупы. Яйцо было размером с ее голову и на вид казалось тяжелым.              — Ты знаешь, что тогда произошло? — Гермиона обернулась через плечо и посмотрела на Эридана.              Наверное, ей не стоило спрашивать об этом, незапланированно меняя тему разговора, но желание узнать оказалось сильнее.              Эридан пристально посмотрел на нее и сдавленно вздохнул.              — У нас и по всему континенту орудует банда «Красной чешуи». Браконьеры назвали себя так из-за мантий, сделанных из кожи одного из редких красных остроглазых драконов, — Эридан косо посмотрел на Драко, который вальяжно развалился на диване. — К северу от Хогвартса несколько лет назад был замечен еще один редкий вид — белый чешуйчатый. Видимо, они объявили на нее охоту и долго готовились. Самку убили, срезали когти, содрали неповрежденную кожу… А яйцо… его обнаружили случайно во время экспертизы. Она буквально закрыла его собой.              — Оно невероятно редкое, я… — Гермиона сглотнула ком и сквозь боль моргнула. Жар от согревающего заклятия, окружавшего яйцо, бил в лицо. В один из немногих раз захотелось сделать то, что пугало ее саму — выбросить из темной части магии поток самых жутких и смертельных проклятий, о которых ей доводилось слышать. Стереть подчистую всех причастных.              — Отойдешь от него, — прервал ее мысль Эридан.              Гермиона оглянулась через плечо и посмотрела в ответ. Мракс был недоволен, он наклонился вперед, уперевшись локтями в колени. Мышцы напряжены, губы вытянуты в одну линию. Эридан перебирал пальцами, пока его взгляд темнел и тяжелел.              Она медленно согласно кивнула и в полуприседе сделала шаг назад. Гермиона вернулась в кресло. Как только ее голова коснулась спинки, Эридан будто снял с себя оковы и отпустил ситуацию.              — За ними следит Аврорат? — неловкую тишину нарушил Драко. Кажется, все что относилось к нарушениям, было по его части.              Эридан повернул голову в его сторону и завис на тяжелых серых глазах. На них хотелось смотреть и одновременно сбежать. Подобный взгляд он видел у Снейпа. Невыносимый, нестерпимый, от него хотелось избавиться и не пересекаться больше.              — Не знаю, — Мракс оборвал мысль и на несколько секунд притих, — вероятно, да. Они крайне опасны не только для драконов, но и волшебников. Всех свидетелей находили мертвыми.              — Убийство дракона требует несколько лет подготовки. И с их опытом, они довольно долго выжидают… — Драко поднес ладонь к губам и задумчиво смотрел в потолок. — Интересно…              Для группы энтузиастов они слишком профессионально подходят к делу. Имеют не только большой боевой опыт, который нужно было получить до первой вылазки на дракона, но еще и древние знания о самих драконах и их видах. Весь магический мир знал о них недостаточно, а они решили воспользоваться случаем.              — Никогда не видела подобного, — Гермиона привлекла к себе внимание обоих. — К какому виду оно относится?              — Никто не знает. Дамблдор отправил запрос в Румынию, но ответа еще не поступило. Думаю, что даже опытные заводчики не смогут помочь, — в глазах Эридана проскочил блик отчаяния, подмешанный в неподдельный интерес.              Гермиона сдержала себя, чтобы не ухмыльнуться. Все-таки он живой. Со своими интересами, закрытый ото всех, но чувствующий. Он бережет и защищает еще нерожденного дракона, беспокоится о нем. Не зная его отца и читая истории о его предке, Гермиона могла лишь догадываться, что скрывается за бледным лицом и успокаивающе пустым взглядом.              — А если он вылупится? — Гермиона не могла остановиться, она косо поглядывала на угольное пятно и хотела узнать о нем все.              — Проблема в том, что никто не знает, сколько ему. Оно не поддается магии. Может быть завтра, а может через несколько месяцев, — Эридан посмотрел на зеленый перелив скорлупы и почувствовал тяжесть, нервный ком, подступающий к горлу. — Возможно, мы выпустимся раньше…              Гермиона сжала пальцы в кулак и медленно понимающе закивала. Они изучали, что наиболее распространенные виды драконов вылупляются от года до десятка лет, если не больше. И, если они не могут назвать возраст яйца, ему может быть, с учетом редкости, десятки лет.              — Ты пытаешься выяснить, — неоднозначно констатировал факт Малфой.              Эридан и Гермиона посмотрели вслед за его взглядом на том, который лежал на другой стороне дивана. На обложке был изображен дракон. На секунду Эридан почувствовал беспокойство, но смог задушить его в зародыше.              — Да, я перебрал большую часть литературы и в домашней библиотеке, и в Хогвартсе, — чуть тише ответил Эридан.              — Ты только время потратишь, если продолжишь.              — Я знаю, что вероятность найти нужную информацию один к тысяче, — Эридан с Малфоем выжидающе смотрели друг на друга.              — Лучше, если оно вылупится в заповеднике, чем здесь.              С каждым словом Драко на внутренности опускался груз, который весил не меньше тонны. Эридан с трудом тянул носом воздух, не желая мириться со сказанным.              — Вам пора.              ***              Всю дорогу, пока они шли в Хогсмид большой колонной из первокурсников в сопровождении старост, Гермиона с Драко наслушались восторженных охов и не меньше тысячи комментариев к ним. Они посмотрели со стороны на прилегающую часть Запретного леса, множественные холмы и горы на горизонте. Каждый новый вид захватывал внимание своей, казалось бы, обычной, но в то же время невероятной красотой — по-настоящему волшебное место, живущее собственной жизнью.              Они шли позади Эридана, возглавлявшего колонну и, как бы не хотелось признавать очевидное, разглядывали окружение вместе с остальными. Только настрой не был таким же наполненным искрящегося счастья. Их заставили разучиться радоваться мелочам, проявлять эмоции в полной мере, показывать посторонним. Гермиона заполучила внутреннюю тревогу, погруженность в себя, а Драко будто выкрутило наизнанку. Она отказывалась верить, что кто-то мог родиться таким — воинственным прожженным реалистом.              Лес сменился на небольшой луг по правую сторону дороги. Ближе к линии деревьев гордо выхаживали фестралы. Двое детишек из колонны ахнули и заставили обернуться старост. Гермиона покосилась сначала на напуганного ребенка, затем проследила за его взглядом. Он видел их, а, значит, видел смерть.              Гермиона понимала его чувства. Наверное, как никто другой, кому не довелось увидеть смерть будучи ребенком.              Дурмстранг. Первый курс. Они сдают семестровый забег в подножье одной из самых опасных и высоких гор. Декабрь — глубокая зима для этих мест. Они во всем снаряжении, вес которого давил к земле даже под всеми облегчающими заклинаниями. Гермиона бежала сквозь стреляющую боль в левом боку, не помогли ей побелевшие от холода пальцы и горящие огнем мышцы на ногах. От бьющего в лицо холода слезились глаза. Капли стекали по щекам, превращаясь в тонкую корочку.              В тот день Ричард на последнем препятствии, не в силах удержать задубевшие стертые в кровь руки на канате, сорвался в обрыв у нее на глазах. Палочек у них с собой не было. Это был худший день за все шесть лет учебы.              Гермиона на периферии заметила пристальный взгляд и внимательно посмотрела на Драко, удивленно приподняв брови. Салазар, таким взглядом, как у него, можно убивать...              Несколько секунд полной тишины посреди хаоса из множества голосов были между неловкостью и напряжением. Невозможно угадать, что у него в голове, ни одно предположение не будет близко к правде, которую ей никогда не узнать.              — Первая неделя практически прошла. Что скажешь? — Гермиона не собиралась ничего говорить, но слова вырвались сами собой.              — Я могу быть тысячу раз против, но это не имеет никакого значения, — Драко покосился на двоих сорванцов, которые с громкостью громовещателя смеялись над однокурсником.              — И все же?              — Здесь скучно.              На одно мгновение Гермиона удивленно округлила глаза. Хогвартс не был и в половину похож на Дурмстранг. Ни в хорошем, ни в плохом смысле. Она не чувствовала здесь должной встряски, к которой успела привыкнуть, но и полной скуки не ощущала. Он был тихой водной гладью, в которой нет места шторму, а ему это совершенно не нравилось. Он встряхивал спокойствие при каждом удобном случае. Их бои были на грани дозволенного...              Гермиона пожала плечами и посмотрела на затылок идущего перед ними Эридана.              — А чего ты хотел?              — Я не строил ложных ожиданий, но это не отменяет факта — Хогвартс мягкий и комфортный в обучении, и при этом отвратительный в практической подготовке.              — Отсюда выпустилось множество волшебников, у каждого из них разная судьба, но желавшие добиться высот — сделали это. Дело ли только в бесконечном стрессе и тренировках?              Малфой хмыкнул и ухмыльнулся.              — Все они, поджавшись встанут в одну линию, когда Кадмус возглавит страну. Знаешь, почему?              Стоило ли спрашивать, откуда ему известно, как поступит большая часть магической Британии? Гермиона отвлеклась от дороги и с молчаливым вопросом посмотрела в серые глаза.              — Потому что слабые и падкие на силу, — Драко сделал паузу. — За эту неделю мы узнали об исчезновении волшебников. Вернее, их похищении, я более чем уверен в этом. Об убийстве одного из самых опасных магических существ бандой браконьеров. Что будет дальше или уже есть? — его тон стал ниже. — Вот и весь твой Хогвартс.              Очередной факт, прибивающий сталактитом к земле. Грейнджер посмотрела на приближавшийся Хогсмид за деревьями. Не было желания отвечать, не было сил сделать новый вдох. Никакие слова не могли оспорить сказанное. Не говоря о прошлом, которое им недоступно, сейчас все казалось простым и посредственным. Никакой защиты, ничего, чтобы могло помочь в суровой реальности. Хогвартс давал отличную базу, но не делал шаг в сторону.              Но и в его словах доля правды есть. Как защититься, если никогда не сражался? Как понять цену силе, если никогда ей не располагал?              В ушах зазвенело от общего шума голосов. Перед глазами появилась мощеная дорожка и первые домики. Около дверей лежали большие тыквы, коробки, поперек улицы весели осенние гирлянды, кричащие праздничным настроением.              Пришлось немного запрокинуть голову, чтобы рассмотреть каждую деталь: подвесные флажки цвета осенней листвы, резные фасады зданий и витражные окна, которые в теплом свете солнца горели огнем, вывески магазинов, баров и кафе              — Не отставайте, — взбодрил всех деловой голос Эридана. — Никуда не расходимся, пока не выйдем на центральную часть              Они прошли меж двух магазинов и попали на главную улицу. Мракс выбрал более короткий путь, который позволял зайти сбоку от главной улицы и не путешествовать по длинному кольцу вокруг Черного озера.              Вдоль магазинов и кафе сновали волшебники. Кто-то шел за приятной беседой, другие же торопились по своим делам.              Гермиона сощурила веки, разглядывая желтоватые кроны деревьев, сквозь которые пробиралось солнце. Было по-осеннему тепло и уютно. Настороженность и переживания скрылись в тени, уступая воодушевленному настрою.              Они подошли к небольшому каменному фонтану с магическим шаром на верхушке. Эридан обернулся к толпе и, поднеся палочку к горлу, сказал:              — У вас есть час, прежде чем вернуться на это место к своим старостам факультетов. Если вы будете опаздывать, с факультета снимут пятьдесят штрафных очков за каждого, кто не пришел вовремя! Если вы думаете, что вашим старостам будет жаль, и это останется безнаказанным, вы сильно ошибаетесь.              Первый курс закивал и начал медленно расползаться по округе, вытаращив глаза в удивлении. Они не знали, куда пойти и с чего начать, но точно не собирались останавливаться. Переполненные эмоциями, они не могли найти им выход и говорили без остановки так, что слышала вся улица.              Эридан собрал вокруг себя старост и доходчиво объяснял им порядок действий. Они сдержанно кивали в ответ и задавали новые вопросы. Он выглядел таким деловым и собранным. Внимательно смотрел в глаза и слушал до последнего слова, прежде чем ответить. Чем больше она за ним наблюдала, тем больше хотелось узнать о нем. Не важно, будут это слова или поступки.              К прочим мыслям закралось желание поскорее купить дополнительные перья, зайти в книжную лавку за каким-нибудь старым томом о драконах и присмотреть себе теплую мантию.              После посещения башни старост Гермиона загорелась идеей узнать больше о драконах. Она понимала, что не сможет разгадать историю найденного яйца, но сможет унять щекотливый интерес. Ей всю жизнь до головокружения нравились драконы — огромные существа, которые могли быть вдвое больше этой деревушки, извергали пламя и, даже, молнии. Невероятно опасные и таинственные, что заставляло заходиться сердце и притягивало магнитом.              — Вас это тоже касается, — окликнул Эридан.              Гермиона посмотрела на него, согласна кивая, а затем, взгляд сам потянулся в сторону, но столкнулся лишь с пустотой. Она в удивлении осмотрелась по сторонам, цепляясь за каждую фигуру, которая отдаленно напоминала Драко, но его нигде не было. Салазар, да что с ним не так? Ушел одним из первых и не услышал, что им нужно вернуться через час. Как он занимал первое место в рейтинге столько лет? Никто из преподавателей не отличался абсолютной слепотой или они все искусно притворялись?              Она лишь обернулась и отстраненно пожала плечами. Будет еще думать о том, куда его задницу занесло.              Эридан еще с секунду смотрел в ответ, но никак не отреагировал и отвлекся на новый вопрос.              — Да чтоб вас обоих гриндлоу покусали, — пробубнила Гермиона и с предвкушением хороших покупок пошла по мощеной дорожке к ближайшему магазину.              Несколько новый перьев, пергаменты, дополнительная баночка чернил лежали в сумке, когда Грейнджер ходила между книжных полок и высматривала необходимое. Ее окружали стеллажи от пола до потолка, наполненные различных научных исследований и литературы о магических существах, но о драконах ничего не было, разве что детские сказки, которые было смешно брать во внимание.              Не может же быть все так плохо. Хотя бы одна должна лежать где-то здесь. И, как назло, продавец испарился на перерыв. Гермиона прошла к самому краю, где был тупик. Книги, стоявшие ближе к стене, своим видом вызывали жалость: замятые страницы смотрели во все стороны, уголки стерты, бумага пожелтела и напоминала старый пергамент. Их будто никогда не любили.              Гермиона провела указательным пальцем вдоль полок, просматривая названия на корешках. Каждая была ей незнакома и, вероятно, существовала не одно столетие. Удивительно, что все они с пренебрежением были отставлены в пыльный угол, наказанные за долгую жизнь.              Тяжелый вдох через нос и медленный выдох. Абсолютное ни-че-го. Признаться честно, она думала, что хуже библиотеки Дурмстранга не будет. Не потому, что им нечего было изучать или ассортимент книг страдал отсутствием разнообразия. Среди них не было ничего, что могло позволить вздохнуть с облегчением и проветрить мозг. Каждая строчка, каждое слово несли смысл, учили новому, но им не было позволено делиться желанным отдыхом.              — Что же ты будешь делать? — прошептала Гермиона, направляясь в сторону выхода из этого бесконечного лабиринта.              Со стороны послышалась возня, которая была похожа на забравшуюся в погреб кошку, и проследовавший топот.              — Я слышал чей-то голос! Не мог же старый дурак ошибиться! — из-за угла появился энергичный старичок низкого роста и с прищуром через толстые линзы посмотрел на Грейнджер. — Мисс! Это были вы?              — Если я единственный посетитель, то, вероятно, что да.              Гермиона повела плечом, поправляя ремешок сумки, В ярких зеленых и безгранично искренне добрых глазах, окруженных морщинами от постоянной улыбки, она видела интерес к своей работе. Волшебник в толстом вязаном кардигане, рукава которого ему явно мешали, аккуратно, с заботой, держал в руках несколько книг, поглаживая большим пальцем.              — Может я мог бы вам чем-то помочь, мисс?              Возможно, что он только подтвердит ее опасения, но попробовать стоит. Могла же она по невнимательности пропустить несколько книг?              — Я ищу исследования и записи о драконах, — Гермиона сказала громче и четче, заметив, как прислушивается к ней продавец.              Он подошел ближе, вытягивая голову вперед. Поджал книги к себе и смотрел на Гермиону, как отец смотрит на дочь, как Джон смотрел на нее. Этот взгляд взывал к чувству неловкости и необъяснимому опасению, к тревоге, которая подобно коррозии стремилась проникнуть как можно глубже. Давно она не видела посторонних волшебников, у которых не было ножа за пазухой.              — Вы также серьезны, как и юноша, что заходил перед вами, — он говорил тихо и спокойно.              Гермиона удивленно приподняла бровь, потому что на ум пришел только один — Малфой, который мог быть в другой части Хогсмида, да где угодно, но разве это аргумент для больного мозга?              Старик наклонил голову, с интересом заглянул к ней в глаза. Грейнджер понимала, что дай ему еще десять сантиметров и две пары линз, он бы все равно щурился и смотрел так внимательно, будто под увеличительным стеклом.              — Боюсь, что он и забрал последнюю книгу с записями о драконах, хотя я предупреждал, что ее крайне тяжело разобрать.              Наверняка там мертвый язык или неизвестные символы, которые использовали несколько веков назад. Пришлось бы потратить время, чтобы разобраться, и, возможно, найти дополнительные источники.              — Старый язык? Руны?              — Все куда проще, мисс. — он будто ждал этого вопроса всю свою жизнь и, сделав глубокий вдох, начал со всем интересом рассказывать. — Волшебник, написавший ее, пользовался лишь двумя пальцами будучи отшельником высоко в горах. Никто не знает, как его звали и откуда он родом. От тела остались лишь раздробленные черные осколки костей. Ему едва удалось спасти свои записи, но не хватило сил покинуть пещеру самому. Все обрывки, которые не рассыпались в пыль, собрали в небольшую книгу. Какое-то время она стояла в закрытой секции библиотеки, пока ее не выставили на благотворительный аукцион. Ставки были невысоки, а желающих всего пару энтузиастов. Выкупивший ее владелец спустя время, разочаровавшись в трофее, принес сюда, прямо ко мне в руки.              Судя по его словам, она не так много потеряла. Обрывочные записи, в которых могло быть ничего занимательного. В конце концов, Гермиона искала для себя интересную книгу, а не таинственную загадку древних времен.              — Довольно трагично для волшебника, положившего жизнь ради книги, которую никто не оценил.              — Может ее время еще не пришло? — в его голосе было так много надежды. — Никогда не знаешь, когда наступит тот самый момент. Думаю, я был бы рад, если бы книга моего прадеда смогла кому-то помочь.              Салазар, быть не может... Гермиона, отвлекшаяся на книжные полки, покосилась вниз, на все еще широко распахнутые глаза.              — Он был вашим предком или у вас есть книга с похожей историей?              Мужчина рассмеялся так тепло и искренне с небольшой хрипотцой.              — Хотел бы, чтобы кто-то из родных был достойным волшебником, который смог подарить миру что-то большее, чем бренное существование, но сам мало чем отличаюсь… — он пожал плечами и посеменил в сторону выхода.              Гермиона пошла следом за ним, неспешно перебирая ногами. Не хотелось его торопить, не хотелось бежать самой. С появлением мужчины все встало на свои места — магазин будто ожил и наполнился той недостающей теплотой. Одиноко стоящие горшочки с зелеными растениями, за которыми явно ухаживали, большая часть книг, аккуратно занявшие свои места.              Конечно, он не мог в одиночку снять всю пыль, выстроить книги корешок к корешку. Магия могла повредить многие из экземпляров, а некоторые из них активировать. Чудовищная книга о чудовищах точно взбесилась бы и разорвала своих соседок.              Улыбка расползлась на лице Гермионы. Как же один волшебник мог изменить все пространство, наполнить мелочами, которые можно заметить не в первый и не во второй раз.              Они свернули за угол к прилавку около входа. В этой части магазина были большие витражные окна в пол, которые отливали от красного до желтого различными оттенками, играя на коже огненными пятнами. Старичок оставил книги на углу, напоследок проведя ладонью по обложке.              — Может быть вы хотели бы что-то еще? У нас большой ассортимент, — он прошел ближе к центру и положил руки на высокую столешницу, из-за которой едва виднелись его плечи.              — Пока остановлюсь на поиске книг о драконах, спасибо вам, — Гермиона собиралась уходить, повернувшись боком в сторону входной двери.              — Может быть в следующий раз я смогу помочь вам, мисс, — с еще большей надеждой произнес он.              И почему ей одновременно так сильно хочется сбежать от непривычно теплой и уютной обстановки и остаться как можно дольше, утонуть в солнечном свете и невероятных историях, героиней которых ей не стать, но хотя бы на секунду почувствовать.              Направившись в сторону выхода, Гермиона на секунду запнулась и, обернувшись через плечо, осмелилась спросить:              — Почему вы поставили те книги, рядом с которыми меня увидели, в самый угол?              Продавец охотно задумался, а когда понял, о чем идет речь, едва заметно улыбнулся и поправил очки, подтянув их к переносице.              — Всем нам нужен иногда покой.              Грейнджер кивнула, не до конца понимая, с чем соглашается. С его словами или собственными желаниями. Шесть лет хотелось тишины и покоя, в окружении которых ни тревожно, ни тошно, а когда они наступили — все вокруг превратилось в повод для новых страхов. Паранойя не знала отдыха и других причин для перерыва.              Колокольчик зазвенел, когда в магазин зашли несколько детей. Они столпились на пороге и деловито перечисляли нужный им список книг, пытаясь ничего не забыть. Гермиона на секунду обернулась на мужчину, который был поглощен вниманием к новым посетителям. Он вышел из-за прилавка, широко разведя руки в стороны в приветственном жесте.              Теперь ей точно пора уходить. Она тихонько прошла к двери и вышла на улицу. Вероятно, первый курс подобно наводнению забрался во все возможные уголки Хогсмида. Они легко смешались с местными жителями и отлично проводили время, не собираясь торопиться. Мимо нее прошли две волшебницы, у них в руках было по паре сахарных перьев.              Может, стоило зайти в Сладкое королевство и купить пару сладостей. А может не стоит пробовать и просто оставить без внимания. Так же как она прошла мимо художественной литературы, которую хотелось схватить и тут же сесть, подперев стеллаж, чтобы скорее погрузиться в другой мир.              Страшно было начинать, страшно найти что-то, что может захватить все ее внимание, отвлечь от действительно важных вещей. Пусть она еще не знает о них. Всегда нужно быть начеку, не терять бдительности, не засорять голову бессмысленной информацией.              Часы на запястье показывали, что у нее осталось десять минут. Грейнджер потеряла счет времени в поисках книги и упустила возможность присмотреть себе новую мантию. Возможно, она сможет наведаться сюда на следующей неделе, и, возможно, заглянуть в книжный еще раз.              Дальше по улице был виден тот самый фонтан, у которого стоял Эридан вместе с остальными старостами, рядом с ним сидел волшебник со светлой макушкой. Гермиона ускорила шаг, вцепившись пальцами в ремешок сумки.              Чем ближе она была, тем отчетливее видела, как медленно, но верно Драко с Эриданом отходили от общей кучи волшебников. Мракс неохотно переваливался с ноги на ногу и оборачивался назад.              — Грейнджер, неси себя быстрее, ради Салазара, — ворчливо высказался Малфой, не стесняясь громкости тона.              Эридан остановился рядом с ним, посмотрев в ее сторону. Он был сосредоточен и немного напряжен. Стянул брови к переносице и недовольно искривил губы.              — Что происходит? — она еще раз посмотрела на часы. — Еще пять минут.              — Пойдем, — твердо сказал Драко и направился в сторону одного из зданий, которое располагалось на другой стороне улицы.              Гермиона удивленно вскинула брови и посмотрела на Эридана, который, кажется, сам не знал, куда его ведут, но сильно не сопротивлялся. День становился все интереснее и необычнее, а до ужина еще несколько часов.              — Малфой нашел нечто более важное, чем исполнение обязанностей главного старосты, — буркнул тот.              Обменявшись полными вопросов взглядами, они пошли следом за ним. Как оказалось, дорога была близкая, а заведение — всего лишь бар Три метлы. Эридан посмотрел на вывеску и нахмурился так, что был похож на взрывопотама.              — Я возвращаюсь к остальным, — сухо произнес Мракс и собирался развернуться в обратную сторону.              Малфой схватил того за плечо, потянув на себя. Эридан остановился как вкопанный и сурово посмотрел в ответ, спрашивая громче любых слов — какого черта он себе позволил.              — Через несколько часов ужин в поместье, а мы толком не знакомы. Думаешь, они не заметят, что между нами немыслимая пропасть из незаданных вопросов?              — Моя задача — привести вас к назначенному времени, — Эридан с угрозой посмотрел на железную хватку, а затем в серые глаза.              Можно было только догадываться, насколько быстро исполняются желания, но, чтобы настолько. Кажется, их покусали не только гриндлоу, но и оборотни. Гермиона едва сдержалась, прикусив нижнюю губу.              — Было бы неплохо узнать друг друга поближе, — добавила Гермиона, в попытке заглянуть одному из них в глаза.              Эридан, который и без того стоял каменным изваянием, замер на несколько секунд. Он перевел взгляд на Гермиону и задумался. Казалось, будто он решает самую сложную из предложенных задач, хоть выбор был невелик.              Он был не одинок в попытке расставить приоритеты. Гермиона поняла, что не планировала посещать бар, собираясь провести в одиночестве пару часов, чтобы подготовиться к вечеру.              Но Малфой был в чем-то прав. Спасибо, что они знали друг друга по имени и могли обсудить разве что яйцо дракона.              — Минус десять очков за неуважительное отношение к главному старосте, — если он хотел, чтобы угроза подействовала, то ему нужно было стараться лучше — хватка не ослабла, а Драко все еще сверлил его взглядом. Эридан хмыкнул и посмотрел на яркое голубое небо. — Допустим, у нас есть некоторое время.              Малфой расслабил пальцы и, ухмыльнувшись, похлопал ладонью по плечу.              Бар встретил их большим сборищем студентов с разных курсов. Многие из которых младше их. Никого из знакомых не было видно. Конечно, седьмой курс мог позволить себе прийти попозже или вовсе развалиться в гостиной.              Они заняли небольшой стол в углу, где было потише, но все еще приходилось говорить громче обычного. Малфой пропустил ее ближе к окну, Эридан сел напротив. Он не мог отпустить ситуацию и, несмотря на уверенный вид, подозрительно осматривался.              — Скоро вернусь.              Малфой, отойдя на пару шагов, закатил глаза. Салазар, ему приходится идти на такие меры ради простого похода в бар. Спасибо, что Грейнджер потеряла свой нравоучительный настрой где-то в переулке Хогсмида.              За широкой барной стойкой сидело несколько волшебников. Напротив них мужчина разливал пиво по бокалам. Он с профессиональной внимательностью отметил присутствие нового клиента и едва заметно кивнул.              Драко облокотился на столешницу. Он думал о последствиях, которые могли его настигнуть за нарушение личных границ. Будь он всю жизнь студентом Хогвартса при своем отце, наверняка побежал бы жаловаться. Каркаров выстрелил бы ему Аваду в грудь. Как же тошно даже зарекнуться об этом в мыслях. Он был мелким сопляком, стоящим на пороге школы, который норовил сорваться в истерику. Столько инфантильности и детского максимализма.              Он думал, что особенный, а оказался никем и ничем. Все детство его лепили по образу и подобию Малфоев, а затем отдали в другие руки, чтобы разбить и склеить заново. Конечно, родители хотели для него лучшего. Люциус не ошибся в своем выборе школы и, наверное, хорошо, что не услышал переживаний матери.              Драко вернулся бы в Дурмстранг, знай он, какие изменения произойдут. В сухой теории все было легко и просто, но повторять подобное еще раз не стал бы. Он сможет позаботиться о себе самостоятельно.              Сила была не важна. Теперь не важна, когда он знает, что выше только лишения. Придется платить высокую цену за каждое заклинание, чтобы называться сильнейшим волшебником. Пусть он останется рядовым искусным солдатом с ясным сознанием, чем сойдет с ума от силы и власти.              Бармен подошел ближе к нему, протирая бокал полотенцем. Он выжидающе посмотрел на него и спросил:              — Будете заказывать?              — Три бокала сливочного пива, сэр, — Малфой разжал пальцы, и на стол упали несколько галеонов, а в мыслях загорелось что-то совершенно новое для него. Да, Драко должен найти общий язык с обоими, но он и сам не был против этого. Так всяко интереснее, чем целый год притворяться ширмой в большом театральном представлении факультета Слизерин.              Гермиона с Эриданом молча наблюдали за белым затылком Малфоя. Между ними было ощущение полной неловкости и, в некоторой степени, глупости ситуации, в которой они не нашли пары слов, чтобы заполнить тишину.              — Вчера на защите ты не отразила атаку, почему? — этот вопрос мучил Эридана. Он в теории перебирал возможные пути решения, которые могла бы предпринять Грейнджер. Но не нашел случая, при котором случилось то, что случилось. Казалось, что она допустила грубую ошибку.              Она перевела взгляд на темный бирюзовый омут в легком недоумении и на секунду задумалась. Гермиона не ожидала подобного вопроса, все было очевидно.              — Ты знаешь, что это за заклинание?              Наступила очередь Эридана затихнуть на мгновение.              — Предполагаю, что это была Сфаэра мортис. Ее можно разбить ответным заклятием.              Похоже, им было лучше обсудить некоторые общие знания о темной магии, а не устраивать ликбез, на который Гермиона охотно согласилась.              — Нет, хоть они и очень похожи. Малфой хотел прикрыться сферой, чтобы сбить с толку меня или профессора Снейпа. В сфере был Нигрум вортэкс и его нельзя ничем разбить в ответ. Он будет поглощать магию до тех пор, пока противник не отключится или вовсе умрет. Драко знал, что есть еще один способ остановить данное заклинание — темный защитный барьер. Поскольку оба заклинания основываются только на темной магии и крови, а также имеют схожую силу. Они вызывают противоположную реакцию.              — Был взрыв и тебя отбросило, — чуть тише сказал Эридан и опустил глаза на свои руки. Он хотел быть правым со всеми знаниями, которые у него есть… но ошибся.              — Если быть точной, то сфера раскололась, выпустив магию наружу. Они поглотили с щитом друг друга, а сфера, остаткам которой нечего было сдерживать в себе, лопнула слишком близко. Ударной волны было не избежать.              — Запустить в сторону?              — Чтобы нас отчислили сразу? Хотя и без того могли... — Гермиона зацепила пальцами волосы и зачесала их назад вдоль пробора. — Думаю, профессор Снейп смог бы остановить его, но кто-то успел бы пострадать. На создание щита нужно время.              — У вас нет границ.              — К сожалению, да, — еле слышно произнесла Гермиона. Она успела представить еще тысячу и один подобный случай, который их ждет, потому что он не мог остаться единичным.              Эридан был другого мнения на этот счет, но его опередили.              — Что ты сказал? — раздался басистый голос Малфоя.              Он поставил бокалы на стол и сел рядом с Гермионой, заставляя ее немного пододвинуться ближе к окну. Малфой испытующе смотрел на Эридана, который будто успел в чем-то перед ним провиниться.              — Из-за общего галдежа ничего не слышно, я видел, как вы разговаривали, — он по очереди перевел взгляд то на одного, то на второго.              — Вчерашнюю дуэль обсуждали, — добавила Гермиона.              Драко склонил голову, подтянув ближе к себе бокал. Теперь в их обществе поселился легкий аромат сливочного пива, который будто сглаживал острые углы и создавал больше уюта среди старой деревянной мебели.              — Понятно, — было и было, что тут еще сказать. Он сделал то, что хотел и не отказывался от поступков. — Есть кое-что, что я бы хотел узнать.              Гермиона с Эриданом внимательно посмотрели на Драко. Он поднял взгляд и, заметив их готовность к диалогу, продолжил:              — Мой отец был Пожирателем, семья Гермионы не участвовала в Первой магической войне. Мы в школе чужие, о Дурмстранге ходит много слухов. Тут все ясно. А вот ваша семья. Том Реддл или Темный Лорд является твоим предком. Вы сменили фамилию, Кадмус теперь главный Аврор и выдвигается в Министры. Как ты с этим живешь?              Темные брови хмурились с каждым словом все больше. Эридан неотрывно смотрел на Драко, пытаясь понять, чего он от не хочет.              — Почему ты спрашиваешь?              — Слизерин не особо чествует твою персону. Тихо уважают, боятся — да, но в остальном…              Эридан хмыкнул.              — Отвечу, только потому что вы в отличие от них не боитесь произнести лишнего слова. Возможно, по глупости или есть еще какие-то причины, но меня они не волнуют, — Мракс облокотился о спинку лавки и закинул руку поверх. — Я не знаю. Возможно, боятся подвести родителей. Никто не хочет быть в немилости Кадмуса. Спроси у них сам.              Драко не собирался останавливаться.              — Ты никогда не появляешься в гостиной без острой необходимости. Ни с кем не общаешься, а когда произносишь хотя бы пару слов, все вокруг проглатывают язык. Конечно, с нами они контактируют больше, но ситуация от этого не меняется. Я хочу сказать, что мы в одном положении в стенах школы.              — Боюсь, ты мало знаешь о моем положении, чтобы так говорить, но я бы не отказался обсудить некоторые моменты, — и они его волновали куда больше других однокурсников. Эридан выглядел так, будто забрал всю власть себе. — Я видел вас тем утром, — он получил некоторое удивление и вопросительные взгляды в ответ. — Вы знали, что на территории школы нельзя устраивать дуэли между студентами вне учебных классов?              — Если ты хочешь снять баллы — пожалуйста, — Драко было глубоко плевать на всю систему рейтинга Хогвартса, пусть они три раза в минус уйдут, если будет нужно.              — Драко, — угрожающе прошипела Гермиона.              — Как же общий рейтинг студентов? Или вы не печетесь за свою репутацию? — Эридан оттянул уголок губ.              Когда Слизерин встречался, чтобы поговорить — это был диалог фактов и угроз. Тот, кто управлял фактами, мог выставить на стол любую угрозу. Умели ли они вести приятные беседы? Был совершенно другой вопрос. Знакомство проходило путем построения иерархии власти, а в ней они были расплывчатыми фигурами, которые будто не подходили под выстроенную шахматную доску.              Страшнее было только то, что Эридан хотел быть одной из этих фигур, но отказываться от власти не собирался.              Драко сидел, уперевшись локтями в стол. Одна рука лежала свободно рядом с бокалом, а вторую он поднес к лицу. Серые глаза, которые будто видели весь мир и океан ужаса в нем, внимательно смотрели в ответ.              — Какой смысл в рейтинге после шести лет Дурмстранга и отлично сданных экзаменов? Твоя власть останется с тобой, и сегодняшний ужин подтвердит только то, что мы стоим на две ступени ниже. Я всего лишь хочу поговорить до того, как это произойдет.              Джон Грейнджер был советником Кадмуса, Люциус помогал во всем, что тот требовал от их семьи в добровольно-принудительном порядке. И это понятно. Кто-то должен сесть в министерское кресло и вести магическую Британию. Кадмус отлично подходил на эту роль, многих чистокровных устраивало подобное положение вещей. Драко знал, что Люциус не ошибался в своих выводах.              Гермиона решила воспользоваться случаем и подсела вперед, обхватив ладонями бокал. Пора было менять тему разговора, иначе им ничего не поможет.              — Эридан, — она смогла привлечь его внимание, — расскажи, что ты знаешь об истории Тома Реддла, что не написано на пергаменте. Никто из сильнейших темных волшебников Дурмстранга не желает верить в отпечатанную газетами историю.              Салазар, его взгляд только что был похож на Малфоя. Как вести светские беседы, если они будто рассечь ее готовы.              — Ты веришь? — провокационный тон не заставил себя ждать.              — Не представляю, чтобы все было так сложно и просто одновременно.              — Я думаю, он поторопился. Одно доверенное лицо и немного терпения, все было бы иначе, — добавил Драко.              На самом деле Эридана не волновало, насколько они доверяют общепризнанной информации, потому что кроме нее ничего другого не было. Кадмус вторил всем признанным фактам.              После того как Джеймс и Лили Поттер были мертвы, Том хотел убить маленького Гарри, заклятие отразилось и, пытавшийся скорее аппарировать Темный Лорд, не успел ускользнуть от молниеносного зеленого луча. Через месяц было найдено скрюченное задубевшее тело в поместье в Литтл-Хэнглтоне.              Ребенок не выжил. Колдомедики написали в заключении о смерти, что того смогло зацепить смертельное проклятие, поскольку на лбу остался шрам неизвестного происхождения. Но Кадмус утверждал, что совершенно маленькое детское тело не смогло справиться с созданием крестража. Слишком темная магия и такой же пораженный кусок души не могли ужиться в нем.              — Ничего такого, чего вы не слышали. Я уверен. Они обнародовали все до единой капли, вывернули историю нашей семьи, чтобы убедить самих себя в его смерти. У него даже есть своя могила, поскольку только она и тело в земле могли свидетельствовать о правде.              — Боюсь представить, что чувствовал твой отец, когда все происходило… — Гермиона хотела верить, что каждый имеет свою историю, независимую от поступков других. Темный Лорд был черной кляксой в истории мира магии, но их семья не должна была почувствовать на себе все то, что произошло десятки лет назад.              — Кадмус перестал скрывать свою личность, как только все закончилось. Долго ходил под фамилией Вайт, к которой скорее всего принадлежала его мать. Тогда он пошел в Министерство и предложил свою кандидатуру на место одного из мракоборцев. Нашел все крестражи и многих сбежавших от правосудия Пожирателей смерти. Он сделал все, чтобы вернуть репутацию семьи.              — Они настолько боялись ошибиться, что убеждали и себя, и весь мир, — Драко сделал большой глоток и с глухим ударом поставил бокал.              — Похоже на правду, — подтвердила Гермиона.              — Поэтому я ничего не жду ни от кого с факультета. Осадок остался у всех, коснувшись и меня.              Гермиона посмотрела Эридану в глаза. Хотелось сказать многое о непонимании, некотором сочувствии и поддержке, но все было не к месту. Казалось, что он не примет ничего из этого.              — Мне все равно, что было тогда, и, тем более, не пугает сейчас, — добавила она.              Драко согласно кивнул. Конечно, Люциус, да и многие другие чистокровные волшебники, не отличался идеальной репутацией с меткой на предплечье, но Драко повезло учиться там, где подобное было не более, чем пустым словом.              — Я уверен, что у всех есть свои причины осторожничать, но раз ты не снимаешь с нас баллы за утреннюю дуэль и беседуешь за бокалом пива, чего не видел, наверное, весь Хогвартс. Может быть, поделишься причиной?              Эридан мог бы поспорить с тем, что его вычеркнули из нормальной школьной жизни, но не хотел тратить сил на пустой спор.              — При условии, что это останется между нами, иначе ваше привилегированное положение в школе, и не только оно, закончится в тот же момент.              Гермиона хотела согласиться, но ее опередил Малфой.              — Договорились.