До бесконечности...
Пока ночь не поглотит Луну,
А Солнце не сожжёт нас
в своём пламени объятий.
Я буду любить тебя до скончания веков,
До последнего вздоха вселенной...
Настолько горячо и трепетно,
что даже в следующей жизни
наши атомы обретут друг друга.
С любовью, моей Душе.
В этот день дети встали в такую рань не из-за будильника или ласковых прикосновений. Этим солнечным утром их разбудил хрипловатый крик отца. Чонгук подорвался со своей кровати так, будто его укусила гремучая змея, и зашагал из стороны в сторону, а потом быстрой поступью пошёл на кухню заваривать себе кофе. Нервно трясущиеся руки, насыпающие кофейные зёрнышки, намекали на то, что стоит успокоиться. Но как альфе это сделать, если, проснувшись, он увидел перед собой образ любимого пропавшего мужа? — Я точно схожу с ума. Нужно что-то делать. Тэ тут!.. Нет, такого не может быть! Я сплю. Да, точно! Это всего лишь со-о-о… О, святые души!!! Напротив него стоял полупрозрачный, едва видимый Тэхён. Его внешний вид был таким же, каким Гук его и запомнил: милые русые кудряшки, томный притягательный взгляд, сейчас ещё и изучающий, изящные рельефные мышцы, выпирающие через тёмную водолазку, и бордовые штаны. Очаровательная родинка на кончике носа. Всё осталось тем же… вплоть до оттенка глаз. Словно кто-то раскидал зелёную свежескошенную траву на благородную почву цвета тёмного каштана. Идеальный и такой родной, но… его ли это Тэхёни? Да и он ли вообще? Незнакомец сделал шаг вперёд, но резко остановился, когда Чонгук протянул руки вперёд и встал в защитную позу. — Не знаю, кто ты, но я владею разными стилями борьбы. Научился этому в престижной академии, и вообще… — Чонг… Чонгуки, — этот голос, ласковый и мелодичный, таил в себе нотки трепетного волнения и страха. — Ты и правда видишь меня? Весь бледный, как смерть, альфа пытался отбиться от шокового состояния и мыслить логически, хотя, твою медь… вся разумная цепочка аргументов канула в небытие. Перед ним стоял Тэхёни. Всё тело будто пробило сильным разрядом тока. Чонгук застыл на месте и попытался принять неопровержимый факт. Он желал этой встречи вот уже как второй год. Даже если это был чёртов сон или игра разума, то альфа всё равно хотел бы насладиться этим мгновением вдоволь. Светлые чувства, как пламя, зажглись, веля их носителю ломануться и укутать в тёплые объятия своё Солнце, но… — Тэтэ?.. почему… почему ты, — Чонгук немного замялся, оглядывая его с ног до головы. — Где твоё тело? Я разговариваю с твоей душой перед уходом, и ты решил… пришёл, чтобы попрощаться?.. Я ничего не понимаю, милый. Прошу, только не говори мне, что это действительно так. Наши дети… — обжигающие слёзы постепенно начали бегать по щекам и, в конце концов, разбиваться о пол, унося за собой маленькие кусочки чужой боли. Чонгуку было плохо. До безумия тошно и одновременно так хорошо видеть своего Тэхёни вновь. — Чонгуки, ты и правда меня видишь? После стольких попыток докричаться до тебя, ты смог услышать мой шёпот… — нечто подошло поближе к альфе и остановило руку в паре сантиметров от лица, обдавая его холодом. — Я неимоверно скучал, крольчонок. — Как ты… Это и правда ты?.. — жалостливые печальные глаза сжимали от боли чужое сердце. Тэхён растянул уголки губ в стороны, но в этой усталой печальной улыбке не было и грамма радости. Он пытался успокоить свою путеводную звезду. — Кажется, это и правда я. — Но как? Омега, разглядывая заметные мешки от усталости под глазами, смотрел на мужа с любовью и нежностью. Его наконец увидели. Спустя столько времени его Чонгуки смог взглянуть именно на него, а не сквозь. — Я очнулся ещё этой весной в ночи на глубине тёмного озера. Сначала было ощущение леденящего холода и одиночества, но затем, словно от гейзера, я поднялся наружу. Лёд везде постепенно таял. Хоть я и стал… — Тэ указал руками на себя. — Призраком. Моя оболочка всё ещё ощущала пронизывающий ветер. Вокруг было так туманно и жутко. Мне казалось, что меня звали души. В первые секунды такие отчаянные крики и вопли раздавались в моих ушах. Каждый просил меня помочь им. Некоторые искупить грехи, другие же передать родным слова любви и прощания. Запах смерти смердил отовсюду. Мне было так страшно. На тот момент я ещё не помнил ничего, поэтому копался в остатках своей памяти, пытаясь игнорировать звуки умерших и найти хоть что-то обо мне. И я нашёл. Но не все детальки от пазла своей истории и не дорогу до дома. Мне ничего не осталось, кроме как бродить повсюду в поисках. Шло время, и мои воспоминания начали стремительно растворяться с течением времени. Детский смех, твоя улыбка и глаза оленёнка, приятные прикосновения крепких сильных рук на моей талии… Я словно бродил в пустоте и уже готов был затеряться, пока не услышал жалобный плач малышей. Будто ведомый, я пошёл на этот зов и добрался до нужной квартиры. В тот вечер небо было таким жёлто-красным. Алая кровавая Луна, словно зная об истинных событиях, произошедших со мной, насмехалась от сложившейся картины. Наблюдала за тем, как я метался от ужаса и непонимания. Двое маленьких крошек смотрели в мою сторону, но совершенно меня не видели. Я не знал, кто они… Неизвестно почему, но я сделал первое, что пришло мне в голову: спел колыбельную, слова которой отдались приятным трепетом в сердце. А потом… я обернулся и увидел тебя… такого замученного, но даже так, до тахикардии волнующе красивого. Чонгук уже с меньшим напряжением внимательно слушал рассказ, но при этом всё равно был готов подорваться к детям, чтобы защитить ото всех бед. Образ Тэ переступил с ноги на ногу и на пару шагов подошёл к Гуку, отчего тот заметно занервничал, чувствуя себя в ловушке. — Я увидел тебя и не знаю… Почувствовал себя более… живым? Не могу описать правильно. Всё так сложно, — Тэхён насупился и скорчил личико, словно в голове уже обвинял себя во всех смертных грехах. — Прошло ещё прилично времени, прежде чем я разобрался, что к чему. Из памяти мне удалось вытащить воспоминания о проведённом времени с вами. Меня вдруг резко перестала коробить и страшить вечная мерзлота на этой стороне, чувство страха и чужой боли. Единственное, что меня волновало, так это вы. Сону… Ликси… ты… Сама мысль о том, что я потеряю семью, доводила меня до паралича и удушающего страха, которые проникали в мозг вместе с дурными возможными развитиями событий, — Тэхён шмыгнул носиком и подошёл к мужу так близко, что рука Гука, выставленная впереди, полностью прошла сквозь его тело. — Я призрак, Чонгуки… либо душа, ищущая успокоения. У меня нет физической оболочки, поэтому тебе нечего опасаться… к тому же я лучше отдам жизнь, чем подставлю вас под удар. Ты сам это прекрасно знаешь. С этого момента Чонгук официально захотел признать себя сумасшедшим, потому что в странную тень он поверил ещё вчера вечером, а сегодня уже готов был уверовать в «живой» облик мужа. — Как?.. — Я не знаю, милый, — на глазах Тэ навернулись слёзы. — Последние мои воспоминания: детский дом, ссора с каким-то человеком там и… раздирающие душу вопли, крики о помощи. Кажется, они были моими, и драка. Затем глубокое озеро с мутной водой, тёмной и давящей. Она заполнила мне дыхательные пути и лёгкие вместе с ними. Дальше… сплошной мрак и застывший в голове истошный вой о том, что где-то там у меня остались вы… что нельзя умирать. Гук с бегающими глазками смотрел на любимые черты лица, и с каждым новым словом его душа, как и надежда, тонула в той же мутной воде, что и его драгоценный смысл жизни. От осознания губы начали дрожать, а разум поддаваться истерике. — Нет… ты не мог… мой Тэхёни не оставил бы детей. — Я и не оставил, Гу. Огромные стеклянные глаза, что сейчас не моргали, взволнованно и испуганно смотрели на трясущееся чудо. Первая слеза быстро утекла, чтобы разбиться о пол и скорее принести со своим уходом утешение своему создателю. Гук зажмурил глаза и посчитал до девяти, но, открыв их, всё ещё видел перед собой своё Солнце. — Я не готов, Тэхён-и… два года поисков. Я не выдержу, если твоё тело окажется на дне, а потом ты исчезнешь. Тэтэ уверенно придвинулся к мужу и в самое ушко произнёс: — Я не оставлю тебя, мой Чонгуки. Мне кажется, что я боролся на месте преступления, но выбрался. Когда я открыл глаза, то своего тела не ощущал рядом. Меня не тянуло к нему. Возможно… Я долго думал над этим, и самая правдоподобная идея, что пришла мне в голову: в драке некто забрал моё тело, а его содержимое открепилось и утонуло. Я чётко помню, что вылез из озера, но потом… До Гука сквозь призму боли и душевных терзаний дошёл ключевой вопрос: — Человек. Кто это был? Тэ выпрямился и посмотрел с тревогой в глаза напротив. Разочарование из-за своей беспомощности разлилось ядом по всем клеточкам организма. — Я не могу этого вспомнить. Как бы отчаянно я не старался. Извини. — Ты хоть представляешь, как я скучал… безумно… слишком сильно для одного человека. Думал, что разорвусь от печали и… Но теперь ты тут, а я не могу найти объяснение этому явлению, — его душа стала слишком беспомощна и слаба после стольких дней терзаний. Сегодня Чонгук до конца отдался в руки судьбе. — Обними меня. Знаю, ты не сможешь физически, но сделай это хотя бы символически. Расширенные глаза Тэхёна со взгляда изумления перешли на мольбу о самой сильной любви. Он сделал вид, словно крепко жмётся к Чонгуку, и прошептал своим ласковым, слегка прерывистым из-за частых вдохов голосом: — Люблю тебя, мой крольчонок. Альфа окончательно разрыдался. Он мечтал сделать это не так, но услышать вновь эту фразу от Тэ было слишком драгоценно для него. — И я тебя от луны до Земли и обратно. Оба стояли так несколько минут, пока их маленькие символы любви не высунули из-за угла прохода свои взъерошенные макушки и не начали пречитать, что папы обнимаются без них. Первоначально Чонгук оторопел и не знал, куда податься, но ему и не пришлось говорить. — Сону, Ликси, сокровища наши. Я немного волшебный, поэтому какое-то время вы не сможете ко мне прикоснуться. — Папа Тэ!!! — Я мы говол-рили, что это он! Чон быстро стёр со щёк слёзы, надел маску уверенности и присел на корточки, чтобы быть наравне с сынишками. — Да, тигрятки мои. Вы увидели и поняли, в чём суть раньше, чем ваш детектив-отец, — он, шмыгнув носом, закинул голову назад и пару раз проморгался, чтобы солёные ручьи из его глаз не начали свой поток. — Уже представляю, как вы будете учить меня чему-то новому через пару лет. — Мы классные! — Сону гордо похвастался Тэхёну, высоко задрав носик и делая пафосное лицо. Тэтэ мило улыбнулся, чем нарисовал на лицах сыновей неподдельное счастье. — Они знают, как ты выглядишь, потому что я очень часто показывал им твои фотографии и рассказывал о тебе. — Оу… это… Спасибо. Милые, вы так выросли. Уже ходить хорошо стали, говорить… а я всё упустил. Ладно, не будем о грустном. Какие на сегодня планы? Дети с задором начали старательно пытаться во всех деталях описать всё, что пообещал им отец. Чонгук, зачарованный такой желанной картиной, смотрел на его Тэхёни и альфочек, для себя отмечая, что видит Тэ всё чётче и в более насыщенном цвете, и что увиденное слишком идеально. — Сону, Ликси, вам стоит пойти умыться, пока я буду готовить кушать. — Ну па-а-ап. — Ч-ч-щ! Не вредничаем тут. Быстро-быстро в ванну, — Чонгук развернул мальчишек и направил на выход. — Они такие «вау», — послышался мечтательный голос из-за спины. — Гуки, прости, я так долго ждал дня, когда ты меня увидишь, но теперь совершенно не могу придумать тему и… — Тогда не беспокойся и просто помолчи. Сам же знаешь, что нам не всегда нужны слова, чтобы ощущать спокойствие рядом друг с другом. К тому же я буду тобой любоваться, — он подошёл медленно к призраку, пытаясь разглядеть в нём каждую деталь, и аккуратно остановил нос в паре сантиметров он шеи. — Ты не пахнешь… совсем. Тэхён так и замер на месте. Он так долго жил в одиночестве, хоть и находился в кругу самых близких ему людей. После стольких дней пустоты в оковах его сознания, столь интимный жест от любимого таил в себе всю недосказанность за годы. — Я так долго пожирал тебя голодными глазами, которые скользили по тебе, каждый раз желая, чтобы ты хоть мельком взглянул именно на меня. И это не говоря уже о трепетных касаниях на моей коже. В моём сознании всплывают те ночи и дни, когда… Хочу тебя почувствовать, а ещё вновь ощутить твои дурманящие феромоны, — он закусил краешек нижней губы. Определённо, если бы призрак мог сейчас покраснеть, то он бы уже был алым, как обожаемый Гуком гранат. Дыхание сбилось к чёрту, и теперь грудь вздымалась так часто, что ещё бы чуть-чуть и она стала воздушным шаром. Тэтэ не помнил всех прожитых чувств и эмоций, но те пазлы из сюжета в его голове кричали ему о том, как было здорово, какую эйфорию он получал. Они заставляли каждую минуту думать, как ему хочется вернуть потерянные кусочки себя вместе с его «оболочкой». — Мы отыщем «меня», Чонгуки. Я не позволю вам остаться одним. В конце концов, ради моей семьи выпрыгну из себя… — на этих словах он тихо иронично усмехнулся и «поцеловал» щёку мужа, опаляя её своим безжизненно мертвым холодом, который, несмотря на низкую температуру, доводил того до жара в мышцах. — Я не позволю тебе уйти. Уж точно не так. Тэхён озарил его своей яркой лучезарной улыбкой, которая, словно таблетка обезболивающего, давала нужное успокоение от давно разрывающей изнутри невыносимой боли. — Кто-то говорил, что я его счастливая звёздочка, которая дарит прекрасный свет в ночи. Не помнишь такого, Гуки-и? — тон с ласкового перешёл на нотки игриво-ребяческий. Хитрец знал, на какие точки давить, и это всегда работало безотказно, даже если его муж был вредной колючкой в тяжёлые дни. — Переводишь тему, — Чонгук вдумчиво нахмурил брови так, что на переносице показались маленькие морщинки, а перевёрнутая очаровательная улыбка уже говорила, что он до кончиков пальцев повержен. — Хорошо, мой главный тигрёнок, я буду сильным. Тэ закивал много раз в знак согласия и перевёл взгляд на сковородку. — Ага. А теперь приготовь нашим детям поесть, а то они с такими чудо родителями останутся голодными. Да и к тому же я тут понял, что обожаю смотреть, как ты стоишь за плитой. Так в моих глазах твой образ ещё сексуальнее и… — Вот же жучок, — у Гука по-детски искренне брови взлетели вверх от осознания того, что тут довольно часто был Тэ и видел всё, что происходило в квартире. Тэхён звонко рассмеялся своим очаровательным переливистым смехом. — Честное слово, милый, видел бы ты свои глазки Бэмби. Я полюбил чарующе прелестного человека, это факт. Готовь уже потихоньку. Чонгук зажёг огонь и понял, что сейчас он в той самой атмосфере до пропажи Тэхёна. Если отбросить тот факт, что сейчас его муж, кажется… призрак? То тогда у него ещё есть шансы. Не понятно только пока точно какие: попрощаться или вновь обрести. — Я сегодня обещал мелким погулять, но так как ты… Его быстро перебили и начали уверенно тараторить, будто для этого момента уже была заготовлена речь: — Наши малыши на первом месте. Так было и будет всегда. Я ждал тебя так долго, поэтому денёк другой потерплю. Они нуждаются в тебе сейчас куда больше, чем я когда-либо. К тому же, скажи, когда ты в последний раз нормально отдыхал? — Ну это было, когда… когда… — Вот именно, Чонгук. Теперь ты знаешь, что я буду ждать тебя тут. Хотя бы какая-то моя частичка. Твоя вера, твердолобость во взглядах и решениях позволила тебе увидеть меня, — Тэ поджал губки и подвигал носиком, словно ежонок на полянке. — Я буду счастлив, если ты подаришь им ту радость и нарисуешь на их лицах улыбки, которые я пока не в силах им дать, — он совсем ушёл в свои мысли и начал насупленно рассуждать вслух: — Хочу расцеловать их милые детские пухленькие щёчки и носики, зажать в объятия, а потом кружиться с ними под их неудержимый смех. Да. Так и сделаю, как верну тело. — А ты точно… с тобой точно всё будет хорошо? Просто я не хочу себя винить до конца жизни, что упустил такой явный подарок судьбы. — Выбор без сожалений, помнишь? Со мной всё будет в порядке. — Знаю я это «в порядке». Ассоциации так себе. Со стороны спины Гука послышалось копошение, а потом опять лёгкий морозный воздух пришёлся прямо на область шеи и уха, принося за собой табун диких неуправляемых марашек. — Со мной и правда всё будет хорошо, крольчонок. Удели Сону и Ликси обещанное время, а потом приходи вновь ко мне. — Ты невероятный манипулятор, знал? Призрак уже который раз за день счастливо, как Чеширский кот, расплылся в довольной улыбке от своей шалости, невинно надул губки и захлопал густыми ресницами, подходя поближе к столу. — Конечно-конечно. Против такого очаровашки трудно устоять. С коридора послышался детский топот. — Они так похожи на нас. Оу, даже слишком. Ликси, милый, не доставай брата. Все уселись за стол и начали уминать маленькие панкейки и пуноппан, кроме Тэхёна. Он лишь записывал этот момент себе в память.
***
— Пап, а мы посмотрим на тигл-ров? — Тигр-р-ров, мой драгоценный Сону. Да, мы сейчас к ним направляемся. Зоопарк блистал своими красотами. В дальнем оранжевом углу красовался вальер с редкими грызунами, похожими на слонят Дамбо, а на противоположной стороне мирно плавали рыбы-клоуны и не менее прекрасные голубые хирурги, прям как из мультика про Немо и Дори. Наконец семейка подошла к представителям кошачьих. — Видите, какие у них зубы? Они опасные хищники с такой красивой длинной шерстью. — Р-р-р! Чон усмехнулся и перевёл взгляд с Ликси обратно на тигров. — Хоть я и называю вас тигрятами, но мне бы хотелось, чтобы вы, мои отважные альфы, держались друг за дружку и хорошо общались в дальнейшем. Тигры этим похвастаться не могут. Они абсолютно одинокие. — Пап, а можно нам на площадку? — Там вон кто!!! — Панды? — Чонгук вздохнул на близстоящий детский городок с аниматором в форме пушистого медвежонка и решил отпустить детей под чужое чуткое руководство, при этом стоя недалеко от них. Терпению больше не было сил. Чонгук позвонил Сокджину и попросил не очень навязчиво намекнуть команде, чтобы те вызвали людей и осмотрели дно озера. Да, Гук уточнил у Тэ, какого именно. Понял по характеристике. Как оказалось, всё происходило совсем недалеко от их района. Ещё перед уходом ему удалось разузнать про детский дом. В расследовании был существенный косяк, поэтому он намеревался посетить заведение снова. Всё было до жути странно и подозрительно, вроде так много и упорно проверяли достоверность информаторов, улики и всё, но вот… исходя из слов Тэхёна, Гук нашёл расхождение. Его не покидало чувство, что кто-то нарочно сбил поисковую группу с толку. Подкуп или что похуже. — Сону, осторожней! Пойдёмте-ка вы очаруете других зверушек.***
День подходил к концу. Детишки, вдоволь наевшиеся всякими вкусностями из ресторанчика, теперь уморённые насыщенным днём, сидели у отца на ручках и уже постепенно начинали засыпать. Затягивающееся облаками синее небо цвета индиго разыгрывало наверху свой собственный спектакль с пробудившейся луной. Совсем жёлтая красавица кидала на серо-молочные облака свои лучи покоя, а звёзды мигали, словно болтали на азбуке Морза. Гук уткнулся носом в лохматые волосы детишек и попытался унюхать их истинные запахи. Ощущение сильных феромонов витало вокруг, но для конкретного аромата ещё не пришло своё время. — Растите сильными и мудрыми, мои сокровища, — Чон зашёл в подъезд и аккуратно присел, чтобы не тревожить детей и открыть входную дверь. Он решил, что сегодня уже не будет купать проказников и тревожить их сон. Поэтому Чонгук просто переодел их и уложил в кроватку, поцеловав каждого в холодненький розоватый носик. — Они так не заболеют? — Святые панды!.. — Что? Забыл о моём существовании? — призрак Тэ тихонько хмыкнул, но это не помогло ему скрыть нотки неуверенности и страха в голосе. Чонгук оттаял от неожиданности и было устремился обнять мужа, но одёрнул себя совсем рядом с ним. Лицо исказилось гримасой боли. — Призрак… Не настоящий. — Это не так, Гуки, я… — Пойдём, — он сказал это так отстранённо и прохладно, что Тэ невольно поёжился. — Слушай, Чонгук, я не специально тебя напугал. Честно! Но видел бы ты своё милое личико, правда. От такого невозможно удержаться. — Тебя там нет. — Что?.. Где нет, крольчонок? — Озеро. Сегодня его вдоль и поперёк прошерстили. В основном труп разлагается от трёх до пяти лет, в реках за два года в среднем. Дно было чистым. — Гуки. — Хотя возможно и такое, что процесс за несколько месяцев весь… — Чонгук! Вдумчивый взгляд Тэ со сцепленных в замок рук устремился на мужа. — Что? — Ты так и не отдохнул, — голос Тэтэ был расстроенным, а брови нахмурились. Ему абсолютно не нравилось, как его любимый мучал себя. — Ты ушёл физически, но душой остался в проблемах. Так нельзя, милый. Чонгук от услышанных слов вспылил не на шутку. Как он мог отложить проблему, когда тут такое? Тэхён говорил нелепицы. — Я понимаю, что ты из благих побуждений, но… Техён кинул на него злобный взгляд, от которого у Гука затрепетало где-то в области груди. Что поделать, был у него некий подпункт на эту мордочку агрессивного тигра, когда тот от возмущения метал молнии и чуть ли не рычал. — Гук! Я знаю, что ты делаешь, поэтому прекращай! А-айщ, бестолочь, — он сделал глубокий вздох и опять, как ни в чём не бывало, начал вести себя спокойно, обламывая чужие грязные фантазии. — Драгоценный мой Чон Чонгук, не соизволишь ли ты сконцентрироваться на главном? Включай песню. Гук начал прогружаться, как зависшая вкладка на компьютере. Видимо, кому-то действительно стоило уйти от своих тревог хоть на время, чтобы голова не отказывала даже на элементарном. Он, не думая пререкаться, включил на телефоне негромко песню. (Sorry — Nothing But Thieves) — А теперь вставай и танцуй со мной. Будем выкидывать с тобой плохую энергию, а утром почистишь квартиру от нечисти. Вот так! — Тэ начал делать плавные волны, которые манили к себе. Ритмичные движения тазом, а затем хаотичные всем телом, как и прежде, не оставляли равнодушным уставшего Чонгука. Загадочный, искушающий взгляд, в котором играли дьявольские искорки, неповторимая улыбка. Гук скучал по ним больше всего на свете. Такому не хотелось противостоять, напротив, только сдаться без остатка. — Ты ведь и без моих слов планировал это, — он подошёл поближе к родному, уже вовсю разошедшемуся чуду. — Да-а! — Тэхён начал крутиться на месте, при этом двигая бёдрами и руками в разные стороны, подобно плавному ползанью гусеницы. Выглядело это то ли странно, то ли наоборот, безумно мило. Чонгук ещё не определился. Послышался радостный вскрик: — Вот так, мой Чонгуки! Больше задора! Искры! Ту-ру-рух джух! Джу-у-уж! — Тэ изобразил салютики руками. — Активней двигай пятой точкой! А вообще… Танцуй, как ненормальный учёный! Искренний смех всё-таки выбился из Гука наружу. — Развеселел! — Тэхёну подарили одну из своих самых ярких улыбок. — Какой мой альфа красивенький! А какие щёчки и… — Тэ, молю пере… хотя… продолжай, — Чонгук понял, что сейчас он и правда отвлёкся. Эта несносная батарейка зарядила его энергией, и теперь её надо куда-то девать. — Как и тогда. В наш первый день знакомства ты вёл себя так же… Но если подумать, то всегда от тебя исходила эта безумная энергетика. К нему подвинулись поближе и начали вертеть головой, как недопонятая морская черепашка. — Так ты ведь был и не против в ту ночь вместо жаркого секса танцевать вместе, как эпилептик, а потом валяться на полу. Гук крутанулся и исполнил коронное движение головой, от которого у него громко хрустнула шея, а Тэхён так звонко, несдержанно захохотал, что ещё немного и разбудил бы сыновей. — О, суслики мохнатые, Гуки-и, ты сломался? О нет… Это и правда невыносимо… У меня глаза слезятся, а воздух… Я сейчас им подавлюсь и слягу. К слову, он не особо-то и приукрашивал. Тэхён был уже практически на полу. — Всё-ё-ё. Ту-ру-ру-ру-ру ту-ру-ру-ру I been waiting so lo-о-о-о-о-оng! I'm ready for it! I've waited for this! I'm ready! I been waiting so lo-о-о-о-о-оng! Атмосфера их сумасшествия расположила Чонгука к себе настолько, что он уже сам делал такие странные процессы, схожие с кульбитами. И Тэхён уже начал задаваться вопросами: «А успокоится ли его муж после этого вообще?» «Сможет ли он встать утром или будет скрипеть, как старая дверка?» В любом случае, даже такую раскоряку он поддержит. Сам ведь подбил. Песня подходила к концу, и они, наконец, смогли чутка остановится. — О, кайф! Кажется, я стал слишком стар для такого, — Чонгук, тяжело дыша после многочисленных кругов вокруг своей оси и чуть ли не прыжков, по инерции двинулся на пол и распластался, как морская звезда. Всё пространство вокруг плыло, как волны на берегу шумного моря. Ощущение реальности убежало от него с прослушиваемой песней. — Тэтэ, я… мы танцевали всего четыре минуты, но я познал все тайны Вселенной. Тэхён гулко засмеялся и лёг рядом. — А ведь мы тогда с тобой, Тэ, говорили до пяти утра непрерывно. Хотя на тот момент ты и был жаворонком: «Я сплю ночью всегда». Помню, был так польщён тогда. Ты абсолютно меня очаровал, хотя обычно моё сердце сложнее растопить. Печка, блин. От такого сравнения Чонгук совсем перестал слышать следующие речи. — Да что ты ржёшь как конь, айщ-щ… Зараза дикая. Нет! Ишачонок! Вот ты кто! — Для тебя, дорогой мой, я готов стать даже дорогим вином. — В смысле «даже»?! — Ну вот, смотри. Ты меня выпьешь до дна, и от меня в тебе, твоей душе станет эйфорически хорошо. Оба на пару секунд зависли, а потом словили новый приступ ишачков. — И много… фух… И много кто… Много кто на твои пикапы отвечал? Как тебе это в голову влетело? — Через самолёт аэропорта. А вообще, — Чонгук попытался сделать максимально серьёзное лицо, но «улыбающиеся» ямочки под глазами его выдавали. — На это повёлся самый главный красавец! Так-то, на минуточку. Остальные просто не ценители. — Ага! Просто я остался единственным, кто любит такой изюм, как ты. — Эй! Почему это я изюм?! — Всё элементарно. Такой же морщинистый и старый, — Тэхён злорадно засмеялся, ничуть не жалея о словах, ведь выпученные глаза, поднятые ко лбу брови и упавшая челюсть Чонгука создавали такую до боли в животе смешную картину, запоминающуюся на века. — Ах ты ж… — просмеявшись и отдышавшись, Чонгук повернул голову к Тэ и посмотрел на него, как жалостливый щеночек, который разглядывал каждую прекрасную черту родного тела и желал уткнуться в крепкие, согревающие объятия своего человека. Раздался крайне возбуждённый шёпот, от которого у Тэхёна разбежались мурашки, словно маленькие рассыпанные бусинки по полу. — Я так скучал по тебе, мой Тэхён-и, — его глубокий взгляд приковывал. Заставлял кровь в сосудах литься быстрее и останавливаться в местах потаённых. — Знаю, я должен быть рад, что твоя душа нашла к нам путь, но… — Чонгу-уки… я понимаю. Прошу, дай нам время. «Ведь даже когда меркнут звёзды». — «Их часть остаётся в тебе». — Именно. Мы есть друг у друга, поэтому справимся с любыми трудностями. Однажды у нас уже были тяжёлые испытания в виде бизнеса твоего отца. — Теперь проблемы ещё масштабнее. Тэхён повернулся на бок, чтобы было удобно любоваться прекрасным. — Давай начнём твоё расследование с самого начала. Расскажешь мне всё по порядку, заваришь кофе. — Кофе? — Ага. Я запрещал пить ночью, но тут особый случай, — Тэхён усмехнулся. Чонгук ляпнул, что первое пришло в голову: — Не, ну ради этого напитка и поиграть в детектива и призрака можно, верно? Его попытались треснуть по лбу, но рука прошлась насквозь, оставляя уже приятную морозную окрылённость. На лице Тэхёна проскользнула досада, а губки поджались внутрь, надувая милые очаровательные щёчки. — Ты сказал, что мы всё преодолеем. Я тебе верю, — Чонгук приподнялся на руки, потянулся к лицу мужа, который оторопел от неожиданности. — Я люблю тебя больше, чем луна любит своё солнце, — он слегка накрыл его сверху своим телом и соприкоснулся губами с воздухом в том месте, где находились соблазнительные ледяные губы. Следующие пять часов они непрерывно рассматривали все улики, различные фотографии и строили безумные теории. Наконец, выслушав всё, что имелось со стороны Чонгука, Тэ начал дополнять гипотезы своими крохотными крупицам информации. — Чонгук-и, поздние воспоминания у меня как будто стёрты, но я помню совсем обрывки. Вот я еду на работу, но потом… Там был мужчина. Я весь день сегодня пытался вспомнить, что да как. Чонгук весь напрягся. — Я сам к нему пошёл. Внешность я не могу вспомнить, как бы не пытался. Единственное, в чём я стал уверен, так это в том, что я был знаком с этим человеком. По моим ощущениям, он был мне настолько отвратителен, что аж воротило. Я знал его очень давно и хорошо. — А что насчёт детского дома? — Там был какой-то, эм… рыжий омега, с которым мы обсуждали… эвтаназию для детей. — Милый, ты уверен? Добровольная смерть малышам? И всё это там? Когда мы проверяли то заведение, то среди сотрудников не было такого юноши. — Он был не работником, а лаборантом из нашей клиники. Я понял это по нашивке, правда не могу сказать, из какого он отделения. Думаю, это реальное воспоминание, а не игры разума. Чонгук устало потёр переносицу, переходя руками на слабое нажатие на закрытые очи. — Фух… пу-пу-пу… Почему мы смотрели на всё сквозь пальцы? Как, твою медь, так вообще вышло?! Теперь я больше чем уверен, что среди нас всё это время была крыса толстосум, которая платила за «слепоту» свидетелям. Вопрос только, нахера кому-то это надо было? Проклятье. Если совсем близкий человек, то кто?.. Кто-то с работы из родителей твоих посетителей, мой отец Су Юнг, который был против нас вместе с папой или… Чимин с его отцом и Намджуном? Да вариантов множество, хоть список и уменьшился. Пока я буду искать… — Чимин… Скажи, что это не тот Чимин, о котором я думаю, прошу Чонгук. Да и откуда ты знаешь о нём? — вялый и затравленный воспоминаниями о былой крепкой дружбе голос заставил Чонгука не на шутку заволноваться. — Тэхён-и, я ведь так и не узнал все детали твоей жизни до нашей встречи. Мы, конечно, договорились не лезть в это и начать нашу историю сначала, но без тех сведений… Я ещё не всё тебе рассказал, что знаю, так как просто не успел, но если в двух словах, то… Я пришёл на приём к твоему бывшему другу по поводу детей, — он накрыл невесомо своей рукой уже сильно дрожащую руку Тэ, хотя она и не могла коснуться её «до конца». — На тот момент мне было жутко страшно за мелких. Они вовсю говорили о тебе, хотя я видел только непонятную тёмную тень. Как итог, в больнице Чимин показал мне фотографию, где вы ещё студенты, и предложил помощь. Даже не знаю… Я согласился через время лишь для того, чтобы втереться в доверие и разузнать о нём и Джуне. Хотя, знаешь, недавно я и своих родителей на горизонте видел. Они опять взялись за старое. — Думаю, это Чимин. — Но у остальных тоже есть мотивы. — Нет, Чонгук. Твои родители любят тебя, как и ты их. Правда, это по-моему странная любовь и её выражение. Намджун… Ему, конечно, выгодно меня убрать, так как в плохой ситуации с онкологическим отделением обязательно появятся спонсоры, и он сможет ими… — Так, стоп! Эм… Тэхён, ты только не переживай, но я должен тебе сказать кое-что плохое. Твоё отделение без присутствия главного врача, то есть тебя, чахнет на глазах. Недавно проводили мероприятие, где Нам сказал, что распустит пациентов. Тэхён раскатисто завопил на всю кухню: — Что-о-о!!! Чонгук, да я ему… — Мне удалось отбить у него месяц. За это время я должен буду найти решение, о твоём теле в том числе. Собственно, ради этого я туда и пошёл. Джин посоветовал подмазаться к родителям. С горем пополам мне удалось договориться о статусе главного врача взамен на смотрины жениха и малое общение с ним. — Ты Что-о-о?! Чон, я клянусь, если твоя задница решила так избавиться от меня, то я… Я лично восстану, найду своё тело, а потом и твою несчастную душу. Моя жадная собственная душонка не станет делиться прекрасным со всеми! Ты только мой!!! Давно ты дал обещание?.. Что? Смешно тебе, зараза дикая? Чонгук не мог перестать давить глупую улыбку и всё-таки решил прервать словесный водопад мужа, начав подушечками пальцев вырисовывать различные узоры на скулах, аккуратном ровном носике, а затем и губах, при этом не прерывая зрительный контакт с любимым, который вовсю бухтел, возмущаясь. — Тэхёни-и. — Ты меня своим бархатным голосочком не проведёшь, засранец. Я не отдам тебя никому, — его голос с уверенного и слегка крикливого перешёл на жалостливый. — Вы с детьми мой кислород, и я… — Как и вы мой. Клянусь, я потерял кусочек сердца, когда мне сказали, что ты пропал. Потом же я был в ужасе от тени, которая привязалась к нашим альфочкам, а затем твой образ. Сначала я ещё сильней расстроился, но потом понял, что твоя душа рядом с нами — это благодать свыше. Хоть я и хочу сейчас всеми чакрами души зажать тебя в свои объятия, зацеловать с ног до головы. Как в этих мыльных сахарных фильмах про пылко влюблённых заткнуть твой тревожный поток мыслей своим сладостным мокрым поцелуем, — Чонгук перевёл взгляд на малиновые манящие губы Тэ и подзавис, поймав своё учащённое дыхание и гулко бьющееся сердце. — Эм… В общем, живого места на тебе бы не осталось от нашей страсти и любви. Ой… прости, пожалуйста, за тугое сравнение, но факт в том, что ты — моё сокровище. Тэхён, поддавшись соблазну, потянулся к родным желанным губам, но, опять столкнувшись в воздухе, лишь медленно отстранился назад. Чонгука не устроил такой расклад дел. Он прильнул обратно к его губам, делая вид настоящего физического поцелуя. Пока морозный холодок пробегал по его телу, сердце, наконец, чувствовало себя полностью дома. — Не отказывай нам в удовольствии. Даже так я хочу «касаться» тебя. — Чонгук-и, я просто думал… мне казалось, что если я призрак, то у меня, как в фильмах, получится физически коснуться тебя через время. — И тебе стоит не переставать пытаться, — он подарил ему широкую искреннюю улыбку. — В любом случае, крошка, я добьюсь того, чтобы ты смог целовать меня в физическом теле столько, сколько потребует твоя жадная душонка. Тэхён опустил взгляд, сгорая от смущения и умиления. — Мы такая сахарная вата-а-а. — А ты хочешь, чтобы мы переключились на более пошлые темы? — Чонгук шепнул ему лукаво на ушко. — Ты был таким горячим и сексуальным, когда ревновал меня. Я не соглашусь на сделку, но сделаю вид разборчивого бизнесмена, — он передразнил его, сделав самый злобный голос. — «Ты только мой». Значит, считаешь меня прекрасным? — Угу. Перестань, я знаю, что ты делаешь. — Это ведь срабатывает. — Да, милейший. И если ты не прекратишь, то я скоро стану спелой клубникой. Мысленно я тебя уже миллион раз покусал. — Какой опасный. — Да ангидрид твою натрия, Чон Чонгу-у-ук. Альфа задвигал мило носиком, как маленький ёжик, и невинно захлопал глазами. — Что-то ты разорался, дорогой. Уже поздно. Я иду спать. Твоя жадная душонка со мной? — он кинул на него лукавый взгляд. — Айщ, подожди меня.