— Я засыпаю так легко, когда я крепко
держу в своих руках,
— Твои слова эхом донеслись,
— Когда я был один в этом холодном мире
— И никогда вокруг на миле.
— Я буду честен перед тобой
— Слышу запах твой
— Ощущаю только тепло
— Это всё что мне осталось.
— Знай в моём воображении, — Ты всегда сияешь ярче всех .(Film out — BTS COVER Лео)
— Намджун, да послушай же ты, тут его нет, — Чонгук пытался держаться как можно увереннее, но нервы уже потихоньку сдавали. За прошедшие девять часов они просмотрели все углы больницы, проверили всех работников и людей в задании, но злоумышленник так и не был найден. — Джун, дай мне просмотреть ещё раз запись видеокамер. Наверняка мы упускаем какую-то деталь. Эта херня меня уже бесит! — альфы сидели в напичканном экранами кабинете и пытались в сотый раз найти хоть какую-то зацепку, кроме той, что некий мужчина под видом врача заворачивает за угол самой охраняемой территории. А на следующем мониторе уже никого не было. — Чонгук, переставай орать. Я реально не знаю, куда этот обмудок свалил. Более того, я, блять, понятия не имел, что в самой важной части, где расположены кабинеты руководителей, есть слепые зоны. Раньше у нас не было ничего подобного, так как человек должен быть слишком сумасшедший, чтобы убегать через выход рядом с моим кабинетом и кабинетом твоих, между прочем, ненаглядных родителей. — И Чимина, — Чон с недоверием и злобой глянул на Намджуна, а затем обеспокоенно посмотрел на Тэхёна, который уже пятый час спал на диванчике. Эта вылазка и столько эмоций дались ему довольно тяжело. — Или не безумцем, а гением, — глаза Чонгука блеснули искорками, словно до него, наконец, дошла простая истина. Намджун уже не был уверен, что знакомый рядом с ним сам не является умалишённым. Он тяжело вздохнул и на выдохе спросил: — О чём ты? — Ну конечно! — восхищённо изумился Чонгук. — Да твою ж альфью душу, тебе удалось что-то найти? — Если ты не можешь выйти, то тебе стоит где-то переждать. Намджун нахмурил брови и косо покосился с монитора на Чонгука, пытаясь понять, о чём он говорит. — Ну и? Мы всё просмотрели. Может, он уже ушёл, и полиция его не догнала. — Правоохранительные органы. — Чонгук, клянусь, если ты не перестанешь говорить загадками… — Джун уже начинал злиться. — Мы не проверяли новоприбывших полицейских, так как не сомневались в них. Да и тема эта с выходом мутная. Он не мог так быстро уйти, а это значит, что в клинике есть такое место, о котором мы не знаем. Намджун, пытаясь уловить чужой сумбурный ход мыслей, еле поспевал. — Допустим, логика в этом есть, — он поправил волосы и впился взглядом в Чонгука, изучая его реакцию. — Что мы тогда будем делать? — Стоит вернуться на последнее место, где был замечен злоумышленник. Я пойду туда, а ты проверь ещё раз, как там Дженни. Намджун тяжело выдохнул и уверенно проговорил: — Хорошо, но если из этого ничего не получится, то заканчиваем эту эпопею. Нам нужно спасать пациентов, а мы задерживаем их лечение. Если из-за нашего недо-карантина мы с тобой ещё и огребём, — на его лице напряглись все мышцы. — Надеюсь, я ясно выразился. Постарайся найти хоть какую-то зацепку, потому что мы с Чимином, ёкай всех побери, решили довериться тебе. Чонгук посмотрел на него слегка побито и виновато. Тяжёлые вздохи уже входили в норму жизни. — Спасибо, — он кивнул головой в знак согласия своим же мыслям. — Нам стоит поторопиться, чтобы не украсть чужие минуты жизни. За окном уже глубокая ночь, чёрт. Я опять не успел к своим детям. Намджун и Чонгук вышли и направилась в сторону нужных кабинетов, но перед этим Чонгук громко позвал Ви, из-за чего Тэхён проснулся и пошёл за ними. — Странный ты какой-то, Чон. Ты вообще спишь хоть иногда? — Если я скажу тебе «да», то насколько твоя душа мне поверит? — тон его был таким повседневным, что казалось, альфа просто идёт перекусить, а не «охоту на ведьм» начинать. Намджун тихонько усмехнулся. — Да ни капельки на самом деле. Просто ты за последние несколько часов успел мне персонал перепугать, больницу всполошить и правила новые установить, — Намджун остановился перед выходом у самой лестницы. — Будь осторожнее. — И ты. Проверь мою дочку, — Гук развернулся и пошёл вглубь коридора до кабинетов руководства. — Ви, детка, ты как? — он опять придерживал наушник, оглядывая тех врачей и медицинских сестёр, которые уже вернулись с допросов. Тэхён, как маленький воробушек, весь сонный и взлохмаченный, пытался проморгаться и сосредоточить взгляд на чём-то одном. Омега был всё в той же одежде, что и каждый день с момента их встречи, и это напоминало Чонгуку о «нереальности» его призрака. Иногда он задавал себе вопрос: «А может, я и правда говорю со своим воображением?» Но потом Гук отметал эту мысль и другие куда подальше. — Чонгуки, я проснусь через пару минут, а то мой мозг сейчас немного не соображает, — Тэхён подошёл к альфе почти вплотную. — Боже, какие же некоторые души отвратительные. Ты их не видишь, но эти остатки людей такие… грешные?.. не знаю. От них я чувствую какую-то плохую энергетику. Словно им не удалось уйти из-за того, что они натворили кучу плохих дел на Земле, и поэтому небо просто их не принимает. Ну… или куда мы там уходим. — Тэхёни, я с тобой, — Чонгук прошептал это тихо, чтобы его смог слышать только омега. Они уже подошли к кабинету Намджуна. — Понимаю, духи, тени никуда не уйдут, но они ведь обращают на тебя внимание больше именно когда ты думаешь о них, верно? — Да. — Тогда тебе надо перенаправить поток мыслей на нечто более значимое, чтобы все тревоги улетали и не цепляли тебя. — Но, Гук, если даже ты под боком не способствуешь этому, то как?.. — Тэхён, дойдя до кабинета Намджуна, начал вертеться по сторонам. В их радиусе было всего несколько куда-то экстренно спешащих врачей и охранников. Облики духов сливались с реальностью, и Тэхён уже не понимал, где настоящие люди, а где туманная масса, никак не связанная с жизнью, которая окутывала всё вокруг холодом. Чонгук резко развернулся корпусом, чтобы встать напротив омеги лицом к лицу. Он мягко улыбнулся и так проникновенно посмотрел на него, ища крупицу неуверенности и страха, чтобы перепрограммировать их и заставить работать себе на руку. — Наши дети, тигрёнок. Не думаю, что другие мысли смогут с ними соперничать. Помни, ради чего мы тут. Крохотным бесценным сокровищам ты нужен… и мне… Так чертовски нужен, до дрожи в солнечном сплетении, — Чонгук резко затих, а потом, кинув фразу «быстро за мной», словно цепной пёс, сорвавшийся с места, устремился к папе, который выглядел уж больно напугано для своего вечного спокойствия. — Пап? Господин полицейский, что-то стряслось? — Чонгук прошёлся оценивающим взглядом по обоим. Напряжение Чон Иль заставляло его сильно заволноваться. А вот статный, нахмуренный Гон Ю, как было указанно на бейдже, не внушал доверия. — Ох, Куки, мы обсуждали… как ужасно то, что дети… не могут получить помощь из-за этого карантина. Вот подошёл уточнить, скоро ли всё закончится. — Вот как. И когда же? Тэхён, только добежав до места, начал задыхаться и пугать тяжёлым дыханием мужа. Омега смог сейчас только совсем надломлено прохрипеть: — Чон… гуки, это… он! Малышка наша… этот чело… век, — его глаза постепенно начали закрываться. Басистый грубоватый голос разрезал воздух. — Уже совсем скоро, полагаю. Мы всех проверили, — полицейский говорил это так спокойно и уверенно. Чонгук начал метаться в терзаниях: ломануться к Тэхёну и выдать себя за психа, либо не дать шанс ублюдку, который сейчас, воспользовавшись заминкой, уже направлялся к лестнице. Воздуха в лёгких постепенно оставалось всё меньше. Альфа нервно сглотнул ком в горле и посмотрел сначала жалобно на папу, который чуть ли не плачет и трясётся, а затем на Тэхёна, который держится за горло и медленно, но верно теряет сознание, пытаясь отступить назад. — Чонгу… ки… ты не помо… жешь мне. Ради детей… — последняя фраза подействовала набатом для всех мыслей Чонгука и собрала их воедино. Заставила идти на риск. «Делаешь, не бойся». Они родители, а значит, что оба вместе с Тэ готовы без раздумий умереть за своих малышей. — Стоять! — мужчина в форме понёсся со всех ног к лестнице, а следом за ним и альфа. — Ублюдок! По всей больнице разносился грохот. Злоумышленник пихал проходящий медицинский персонал, который из-за столкновения ронял все препараты и важные приборы для поддержания жизнедеятельности пациентов. — Догоните его!!! — Чонгук оббегал весь разбросанный хаос, который «полицейский» за собой оставлял. Прохожие органы власти стояли столбом, не понимая такого поведения двоих. Уже на лестнице разносился громкий топот двоих. — Тормозы, блять! За углом показался взвинченный Намджун. — Какого чёрта вы тут бегаете?.. — Джун, лови его!!! Намджун с перепугу двинулся вбок и, на автомате выставляя руки вперёд, ударил незнакомца в грудь, из-за чего тот потерял координацию и грохнулся вместе с ним на кафельный пол. — Блять, блять, блять, Намджун, ты как? — со спины слышались подступающие шаги и крики людей. Чонгук, весь запыхавшийся, подбежал к двоим несчастным. Его знакомый распластался звёздочкой, но всё равно умудрялся придерживать паршивца. — Головой или чем-то ударился? Врача?! — Всё в норме… кроме пятой точки, твою ж за… — Чонгук облегчённо выдохнул и добродушно усмехнулся. — Кажется, ты будешь жить, — за эти пару минут к ним успел спуститься отряд полиции. — Господин Ким и Чон, что стряслось? Зачем вам понадобится наш сотрудник? —говорящий с встревоженным видом смотрел на пол. Чонгук быстро уверенно затараторил: — Так он и правда из полиции? Не важно. Эм. Господа, виновник торжества лежит тут. Это достоверная информация, поэтому прошу, доведите его до участка. Я спущусь через несколько минут и всё расскажу, — не успел он договорить, как уже побежал обратно наверх. — Джун, я твой должник! — теперь Чонгук маниакально шептал лишь имя одного любимого омеги. — Тэхёни, мой Тэхёни, Тэхёни. Господь, если ты есть, не забирай его у меня, прошу. Тигрёночек мой… Омега наших крошек… Ноги самим несли его в место трагического происшествия. Было страшно… Ужасно боязно не успеть. Потерять свою любовь и надежду на счастье. Слёзы мешали всему обзору. Лишь бы он был жив, во всех возможных вариантах этого слова. — Тэхё-ё-ён!!! — Чонгук закричал на весь коридор больницы, но родного любимого голоса в ответ не было слышно. Его призрака нигде нет. — Где же… — врачи рядом косо на него поглядывали. — Чонгу-ук, — дрожащий голос папы вывел его из ступора. — Там… Тот человек. Что с ним? Вы же его схватили? — Тебе больше ничего не угрожает, — только и смог вымолвить Чонгук. В стеклянные глаза вновь вернулась боль утраты. Как он скажет детям, что их папа больше никогда не вернётся? Тем более, если учесть, что у него был реальный шанс всё исправить. — Гук, он тебя обидел? — омега тихо всхлипывал. — Мы можем, — Чон Иль притянул сына к себе и крепко обнял. — Зачем это всё было на самом деле, пап? К чему вся эта женитьба, манипуляции, чтобы я влез в семейный бизнес и вообще. Почему мне нельзя было просто быть счастливым с любимым мужем? — Чонгук разбился, словно хрусталь. Глаза неимоверно горели, а пульс наверняка уже давно перевалил за норму. Все подавленные эмоции вырывались наружу, желая устроить пожар. Безграничная злость на всё вокруг и себя отдавалась болезной пульсацией в висках. — Гуки, отец желает тебе счастья. — Почему ты не отговорил его?.. Всю жизнь мой любимый драгоценный папа ни разу не пошёл против этого тирана. Почему? — Чонгук отстранился от омеги. На его нервные выкрики и тяжёлые всхлипы уже обеспокоенно планировали подойти врачи. — А что, если твой отец прав, сынок? — Чон Иль виновато искал в глазах напротив понимание. — Сам знаешь, я старался помочь обрести своему Солнышку его тихую гавань. Всегда поддерживал и верил, но сейчас… Ты так терзаешь себя. Я… не уверен… Может, общение с Джин Хо помогло бы тебе отвлечься? — омега выглядел совсем бледно, словно сейчас готов был упасть в обморок. — Могу я чем-то помочь? — к ним обратился прохожий врач. Чонгук резко сделал глубокий вдох, и на его лице за раз стёрлись все эмоции. От него повеяло таким холодом, будто кто-то открыл дверцу прямиком в заснеженную зиму. — Нет, спасибо, можете идти, — на него посмотрели осуждающим взглядом и удалились дальше по делам. — Мы договорились о свадьбе. Теперь омега позеленел. Губы дрогнули, но Чон Иль не вымолвил и слова. — Я в норме, как и всегда, — голос звучал грубо и отстранённо. — Что тот человек сказал тебе на самом деле? Ты назвал меня Куки, когда я подходил. Последний раз я слышал эту кличку лишь когда уходил из семьи, и ты сильно переживал. Это всегда выдавало твою тревогу, — Гук посмотрел уже более нежно на папу. Глаза омеги наполнились новой порцией слёз. — Я направлялся к тебе в кабинет, но успел дойти только до своего, как этот ненормальный в меня врезался. Я начал извиняться, однако, видимо, он понял, кто перед ним… Чонгук беззлобно хмыкнул и язвительно сказал: — Знаменитая семейка Чон. Никуда от этого не скрыться. — И я… его взгляд так переменился. Он схватил меня запястье и хотел потянуть на себя. Говорил, что если не пойду мирно, то из-за моего выбора пострадают люди. Я только сейчас понял, что это могло быть манипуляцией, — омега стыдливо опустил взгляд в пол и поглаживал уже начинающие расцветать багровые гематомы вокруг кисти. — Мне стоило, но я так и не отважился пойти против альфы. Чонгуку хочется истерично засмеяться. За сегодняшний день эта фраза успела два раза растерзать его на кусочки. У него задвигались мышцы лица. Гук тихо прошипел сквозь зубы, пытаясь не выкинуть в воздух звериную дозу альфьих феромонов. — Почему не закричал? Вокруг было столько народа. А слова про его уход? — Тот альфа сказал, что если не буду следовать указаниям, то… Прости меня, Гуки. Мне жаль, что я как был, так и остался чужой тенью. Чонгук вымученно изобразил подобие той самой улыбки, которой его учили всё детство. — Что сделано, того не воротить. Мне, как и прежде, не нужна жалость. Эм… Пойдём за мной, дадим показания, а потом я поеду домой. Эта ночь выдалась слишком тяжёлой для меня.***
— Так сколько, говорите, у нас есть времени? — Чонгук, уставший от всевозможных вопросов, уже еле стоял на ногах. С наступлением утра остатки сил полностью покинули его. Он был опустошён и раздавлен настолько, что сейчас едва выдавливал из себя слова. На вид средних лет полицейский что-то записывал в бланк и нервно поглядывал на свою команду, которая громко возмущалась по поводу задержания своего, не смотря на Чонгука. — А ну заглохните! Прошу их простить, господин Чон. Подобных случаев за всю мою службу было только два, и то в начале моей тридцатилетней карьеры. Как мы доедем до участка, подозреваемый будет давать показания. Правоохранительные органы ещё раз проверят все улики, и не позже, чем через семьдесят два часа. До этого времени мы вам позвоним. Спасибо за сотрудничество.***
До оставленной Сокджином машины нужно было идти около семи минут. На улице свинцовые тучи сбегались в одну огромную, обнимаясь и начиная печально плакать. Они так сильно контрастировали с необычными участками розово-лилового неба, что казалось, их туда просто кто-то впихнул для того, чтобы люди не забывали о том, что даже в пасмурные дни есть место для чего-то красочного и хорошего. — Я ведь… — прозрачные жемчужинки слёз сейчас смешивались с каплями дождя, которые желали, наконец, получить свою свободу. — Тэхёни, я обещал защищать тебя, а в итоге… кажется… обошёл всю больницу, но моего… — он закинул голову вверх, чтобы капли с неба смогли зацеловать его лицо. Тихое жалобное завывание, практически скулёж, разнеслось по пустой аллее. Пожалуй, это утро выдалось самым тяжёлым из всех. — Тэхёни, я не готов тебя отпускать… не так… Я не могу смириться с тем, что мой любимый омега больше не окунётся в мои тёплые объятия, не сможет увидеть, как растут наши сокровища — Сону, Ликси и Дженни. Мы же добились многого вместе, и я не собираюсь отпускать тебя так… вообще никак, — он перешёл на пустые эмоциональные крики. Весь мокрый и замученный, словно маленький котёнок, которого сначала прикормили, прошлись с ним до дома, а потом у самого носа захлопнули дверь, оставляя умирать на ледяной сырой земле совсем одиноким и без надежды на лучшие времена. Уснуть под звуки небесного плача телом, а душой предаться в когтистые лапы холодной смерти. Дождь постепенно переходил в ливень, озаряя молниями спящий город. Теперь тьма заполняла всё небо, не давая золотому солнцу и шанса пробиться сквозь тучи. Несмотря на своё горе, Чонгук пошёл быстрее, дабы не заболеть. Только этого ему не хватало. «Всё ради детей». Хоть альфа и задыхался от непринятия такой реальности, но помнил, что его «кислород», сейчас сладко спал в своих кроватках, не подозревая о потере близкого. — Знаешь, тигрёнок, в своих ушах я слышу стук твоего сердца, — Чонгук сорвался на бег, чтобы вытолкнуть из лёгких остатки последнего воздуха. Заменить душевную боль на физическую и перенести её в раздирающую от криков слизистую горла. Закинуть эту удавку себе на шею и… Впереди показалась машина. С третей попытки Чонгуку всё-таки удалось открыть дверь и залезть на переднее сидение. Чон упёрся головой о руль и заполонил пространство своим запахом помело. — Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!!! Боже… Ты ведь мучился, а я даже не смог быть рядом! Тебе было так больно и наверняка одиноко в этот момент… как и тогда, — сбивчивое дыхание уже перешло в сильную гипервентиляцию лёгких и паническую атаку. — Я клялся защищать моего омегу… Но вот я тут… Снова опоздал, прости меня, мне так жаль. Должно быть, тебе было так тяжело отправить меня и сражаться самому, несмотря на удушье и животный страх даже не за себя, а за наших сокровищ, — новый сдавленный всхлип сорвался с дрожащих шероховатых губ с уже засохшей на них корочкой крови. — Но ты сильный и не… «Ты его поймал?» Тонкий голосочек прозвенел в голове так громко, что даже серия ударов молний-паутин не смогла заглушить его. С уст Чонгука слетело агрессивное «да». Лицо исказилось в гримасе ненависти и злобном оскале. — Ох, Тэхёни, я заставлю его пожалеть, что он угрожал нашей дочери, и этот ублюдок ещё… Волосы на руках встали дыбом от страха. Взгляд стал прикован к переднему зеркалу над рулём. Чонгук увидел тёмный туманный образ, который пугающе смотрел на него глазами-звёздочками и тянул свои лапища к его шее. Альфа не мог пошевелиться. Его тело предательски парализовало от животного ужаса и беспомощности. Возможно, один из духов, про которые говорил Тэхён, решил к нему наведаться и подчинить себе, как кукловод своих марионеток. Дёргать за каждую ниточку, питаясь его страхом и безысходностью. Чонгук зажмурился, дрожа ресницами, и, как помехи на радио, начал прерывисто тараторить ломающимся голосом: — И даже когда меркнут звёзды… И даже… даже когда… — он втягивал в себя воздух, но у него не получалось выпихнуть наружу углекислый газ с другими бесполезными частицами, — меркнут звё-ёзды… — Крольчонок… Нежный и до боли под рёбрами родной голос подействовал как антидепрессант. Дымка тумана перед глазами Чонгука начала потихоньку сходить на нет, как и тёмный образ. А вместо него, словно рукой какого-то художника, начали вырисовываться черты лица Тэхёна. Красивые острые скулы, любимые кудряшки, глаза-звёздочки, да и вообще всё. Голос предательски задрожал, когда леденящая душу и тело рука «легла» на зарёванное, поалевшее лицо. — Ты?.. — лицо призрака, который проявлялся всё чётче и красочнее, вытянулось, изображая по-детски милое и счастливое восхищение. Он улыбнулся так ярко и солнечно, что казалось, сейчас своей теплотой согреет весь мир. Омега, такой искренне счастливый, разглядывающий по очереди каждый глаз, ловил взглядом чужие томные вдохи. Сам же дышит ровно, кивая головой в знак того, чтобы альфа перенял его дыхание. Забрал его себе и смог, наконец, расслабиться. По щекам Чонгука стекали ручейки солёной воды. Весь ошарашенный, он без слов, чуть не ударившись обо всё вокруг, перелез на заднее сидение, где был Тэхён, и, не веря глазам, разглядывал его, протирая глаза кулачками и борясь с подступающей истерикой уже от облегчения. — Я так… испугался, — сейчас он напоминал маленького, отчаянно ревущего ребёнка, который потерялся в огромном магазине. Но вот родные наконец-то смогли его найти среди сотен посторонних. — Но как?.. Почему?.. Нет, где ты был? Полностью игнорируя шум ливня с громом и вопрос, призрак «провёл» с любопытством кончиками пальцев по багрово-кровавым губам Чонгука. — Их часть… Как же там?.. — он приблизился к оторопевшему альфе. — Кажется, я помню конец. Их часть остаётся в тебе, верно? — последний выдох в губы получился таким морозным, но при этом в миллионы раз горячее, чем солнце. Тэхён с наивной открытостью стал бубнить без умолку: — А ты красивый. Ох, боже, ещё и мой. Ауч… Ойк… В голове такая каша. Мысли начали теряться и смешиваться. Помню озеро… Чужие голоса из памяти слов воспоминаниями врезаются в подсознание. Больница, Дженни и… Чонгуки ты… О Господи, тебе удалось догнать того поганца? — взгляд Тэхёна бегал по лицу мужа, пытаясь считать его реакцию. Альфа не мог отвести глаза от Тэ. Кажется, тот снова потерял частички своей памяти, но, несмотря на это, остался таким же невероятным и… «живым»? Или разум Гука снова начал с ним шутить? Нет. Ему не хотелось думать о чём-то плохом. Истерика выбила у него опору из-под ног, как и события всего дня. Поэтому после гипервентиляции, периодически меняющейся с экспираторной одышкой, он начал звонко, истерично смеяться. — У меня получилось. Чёрт, ты не умер! Не оставил нас! Я слишком бессовестно поддался панике и потерял все здравые мысли. Стоило всего-то подумать, но я… Ты ничего не помнишь? Хотя нет, стихотворение наше ещё живёт в твоей памяти. Удивительно. Просто невероятно, — призрак, сидевший рядом с ним, совсем не знал, куда податься, только хлопал ресницами и дёргался немного от уколов боли, из-за чего светлые кудряшки подпрыгивали почти вместе с их хозяином. Ему вдруг резко самому захотелось на воздух. — Эй, эй, не переживай. Я всё объясню, просто… Молю, не уходи. Омега остановился и, косо поглядывая, подлез к Чонгуку совсем вплотную. — Тут так тяжело дышать из-за кислого запаха. — Ты чувствуешь меня? — завопил Гук, чем нехило заставил призрака вздрогнуть. — Ох, прости. Так, э-э-эм, давай не паниковать раньше времени, и я не буду. Вот видишь, открыл немного окно и теперь хочу узнать, как ты ста… О боги, Тэхёни, что-то изменилось. Охм-м-м, дотронься до меня. Не бойся, прошу. К его щеке робко прикоснулись ледяными пальчиками. Едва ощутимо, но Чонгук был готов поклясться, что сейчас его касались по-настоящему. Это были не потоки воздуха или что-то схожее. Чонгук, не разрывая зрительный контакт, опёрся щекой на холодную ладошку. Прикосновение, такое желанное и нежное, ощущалось всего пару секунд, а потом перестало. — Ого… Я вспомнил… а это было реально? — любопытные глазки и до одури воодушевлённый голос Тэхёна, который словно катаной разрезал напряжение, сейчас вводил Чонгука в ступор и качал на эмоциональных качелях так сильно, что альфа не знал, плакать ему или смеяться от облегчения. Хриплый голос Чонгука едва ли был слышен. — Что именно, милый? — Ох, ну-у, где мимо нас проезжала машина, а ты шустренько развернул меня так, чтобы я встал перед тобой и все брызги полетели на меня. Глаза альфы только что стали размером с планету. Ещё через мгновение он проиграл смеху. Весь заплаканный, но с улыбкой на лице, Чонгук сейчас пытался рассмотреть в темноте любопытного призрака с невинным, ничего не понимающим взглядом. — Я ведь и обидеться могу-у, — Тэхён надул щёчки, отчего стал в глазах Гука ещё более очаровательным. — Всё смешалось, и не получается понять, где правда. Воспоминания всплывают и спутываются… Помоги разобраться. Ты действительно так поступил? — Чистая, непорочная правда. Ну-у, не дуйся, мой тигрёночек. Просто то, что из всех возможных воспоминаний ты выцепил именно это… — Чонгук подавил в себе новый смешок и попытался говорить уверенно, будто объяснял ребёнку какие-то очевидные вещи, но при этом очень важные. — Видишь ли, тогда я решил, что будет чертовски забавно повторить сцену из твоей любимой дорамы, — замученный своими эмоциями альфа всё-таки устало рассмеялся, смотря на чужое изумление. — Не волнуйся, ты тогда знатно меня покусал и выпил энергии… по-доброму. И я был прощён. — О… А это фишка у нас такая — всё заканчивать в постели? Просто я вижу ещё и… — приподнятые брови сместились к переносице. — Заметь, я этого не говорил, — Чонгук не видел сейчас из-за освещения весь спектр эмоций омеги, но был готов поклясться, что у его Тэхёни, который сейчас мило шмыгал носиком, порозовели щёчки, кончики ушек и шея. — Слушай, я не могу. Глаза слипаются. Ох, Господи, Тэ, кажется, меня покидает сознание, — все дерьмовые эпизоды, пройденные за последнее время, невероятно давили на ментальное здоровье. Ему требовалась перезагрузка, но Чонгук боролся всеми силами, чтобы не уснуть. Тэхён, даря свою ободряющую улыбку, аккуратно лёг вдоль кресел, проходя ногами насквозь мужа. — Ложись, — омега «похлопал» рукой возле себя. — Хоть у меня и бьют сейчас эмоции фонтаном, но я хочу их спокойно пережить и вспомнить каждую нашу бесконечность, что сейчас скрыта в моей памяти. А по поводу тебя. Мне бы хотелось, чтобы мой Чонгуки отдохнул. Я чувствую тебя, забыл? — Но, ты можешь исчезн… — Тц-ц, — грозный голос под аккомпанемент грома звучал очень сурово. — Нет! Этого не случится. Мне пришлось поступить так, как я сделал, то есть уйти максимально далеко от клиники, чтобы не исчезнуть там. Для выявления причин у нас будет и завтрашний день, не обязательно из-за этого гробить и так убитое здоровье. Айч, — он тихонечко взвыл. Чонгук молниеносно подвинулся к нему и «погладил» омегу по голове. — Тэхёни, что такое? Где болит? — Воспоминания возвращаются больновато. Прошу, крольчонок, ложись со мной рядышком. Так мне будет намного легче. Сам понимаешь, что пока ничего с этим сделать мы не сможем. Это нужно пройти стойко. Альфа, обессиленно сдавшись, рухнул камнем на мягкие кресла, ложась лицом к лицу мужа. Холодный, уже привычный воздух, от которого каждый раз пробегали мурашки-иголочки, остужал тревожный поток мыслей. — Это невыносимо, Тэ… Я так сильно боюсь, что однажды мне придётся заглянуть в глаза нашим детям и сказать, что их папа больше не вернётся. Понимаю, они ещё совсем крохи и видели тебя не так много раз, но эти негодники слишком умные. Ликси и Сону всегда понимали всё, даже если запах моих феромонов изменялся на одну ноту. Эти тигрята прибегали обниматься и отдавать своё тепло мне. Как я могу?.. Я не в праве был забирать его, но их улыбки… — Чонгуки, ты дурачок, — омега «потёрся» своим носиком о чужой, даря эскимосский поцелуй. — Малыши тебя поддерживают. Они, как и я, рады поделиться частичкой себя. Наши сыновья чувствуют, что родителю нужна поддержка, и, как истинные альфочки, стараются защитить отца от тоски и печали, от твоих же тревожных мыслей, — прерывистый голос постепенно переходит на убаюкивающий сладкий шёпот. — Позволь им тебе помогать и не мучай себя по этому и другим поводам. Сегодня ты стал на ещё один шаг ближе к разгадке нашей проблемы. Смог уберечь всех наших детей от ужасного человека. Ну, чем не победа? Такой мой альфа умничка. — Вот это побе-еда-а, — Чонгук вредно запыхтел. — Это как-то… не знаю. Всё равно что-то в душе не то. Чувство незавершённости. Айщ. — Ох, вот это у меня, оказывается, ворчушка, а не муж. Чонгуки-и, я рядышком. Давай твой омега споёт тебе колыбельную, только не ту, что детям, другую, а ты отбросишь из головы все мысли и поспишь. Договорились? Я тоже вредина, поэтому отказы не принимаются. Сегодня мне довелось сильно перепугаться, но уже всё хорошо. Я знаю, что мы справимся. Ведь даже когда со мной что-то случилось на том озере, я не ушёл в забвение. Душа не смогла уйти от своих «жизней». Она осталась ради того, чтобы успокаивать колыбельными своих любимых и помогать им. Да! Так и есть. Мелодичный голос убаюкивал сильнее снотворного. (Film out — BTS COVER Лео) — Знай в моём воображении, — Ты всегда сияешь ярче всех. — Кажется, что ты ещё где-то здесь. — Тебе я руку протяну, а ты исчезнешь без следа. — Воспоминания мне помогли представить образ твой, что по обрывкам воедино смог собрать его легко, — Я хранил их в сердце, ведь они всё, что осталось-осталось, — Видя их, я чувствую тебя, но это приносит мне только боль… Ангельское пение под монотонный звук ливня дурманило голову. Слова стали тёплым одеялом, которое согревало продрогшего от долгого отчаяния альфу. Вечно сильный и отважный Чонгук ломался и вновь собирался по кусочкам ради своей семьи. Любовь не позволяла ему сдаться. — Не обязательно быть правым всегда, — Ведь нас всех сможет спасти доброта. — Как же хочу я увидеть твою улыбку и слышать смех. — Так много слёз было тобой пролито — Чем их считать, лучше ты продолжи битву, —Чтобы цель была достигнута в конце концов. Продолжай. Продолжай. — Я смог найти тебя.