Я не видел первых шагов, мои милые,
И не слышал из прошлого звуков и слов,
Но я верю, что в будущем, светлом и бережном,
Мы однажды с семьёй все вместе споём.
— Чонгук, я обзвонил всех и… Ой, извините, господа милующиеся, — Хосок с искоркой в глазах наблюдал за тем, как брат обнимается со своим хоть и призрачным, но мужем. В целом он понял для себя, что его семья слишком безумна, ибо смогла так легко поверить в нечто паранормальное. — Ты пялишься, Хоби хён. — Могу себе позволить. Эм-м, ладно, раз ты уже поел, то я пойду всё заказывать на стол для встречи… Чонгук подорвался с места и, встав напротив брата, начал суетиться. Он было хотел забрать список с блюдами, но на его плечи легли чужие ладони. — Гуки, останься тут. — Нет, хён, ты не… — Гуки, — Хосок перевёл взгляд с Тэхёна, который, словно куколка в коконе из одеяла, ютился и нежился на кровати, и с трепетом посмотрел на брата. — Ты, наконец, так искренне улыбаешься, почти беззаботно. Альфа нужен своему омеге, мужу. Побудь с ним. Чонгук растерянно посмотрел сначала на брата, потом на Тэхёна и, сдавшись, прижал Хосока к себе. Родной запах свободолюбивой лаванды с утреннего поля успокаивал и дарил уют в сердце. Этот ходячий вирус счастья не давал ему и шанса на то, чтобы искорки отчаяния перешли в пламя. Хоби вечно их гасил. — Я так благодарен, хён. — Знаю, а теперь не переживай и иди. Старший брат о тебе позаботится. Я сказал Юнги, что вы… Ты подойдёшь к детям проведать их перед приходом гостей, — он похлопал его слегка по спине и вышел из комнаты, крикнув напоследок, что в следующий свой заход постучится, ибо он хочет поберечь глаза. — Так и останешься там стоять? Чонгук похлопал ресницами пару раз и поспешил к Тэхёну. Он усадил свою персональную грелку себе на бёдра и аккуратно, нежно придерживая, поглаживал спину между лопаток, убаюкивая, качал, словно младенца. Весь изнеженный Тэхён прижался к любимому сильнее и, проводя кончиком носа по шее, щекоча её, прошептал, опаляя кожу горячим дыханием: — Знаешь, Чонгуки, я тебе по белому завидую… Ну, не во всех вещах, а конкретно с Хосоком. Всегда хотел близкого человека рядом, но родители работали сутками, и я часто оставался дома совсем один. А дети из учебных заведений не принимали меня из-за того, что я «низкосортный». Порой маленькие копии своих родителей бывают ещё более жестокими, чем взрослые. — Но. — Потом появился ты и осветил весь мой мир своим светом. Хоть я и выглядел стойким солдатиком. — А вот это было явно не так, — Чонгук звонко чмокнул Тэхёна в щёку, словно пытаясь впечатать память от поцелуя на чужую кожу. То, как омега пытался его «укусить» как злобная касатка, но при этом пыхтя и нападая, словно тигр, заставило Чонгука засмеяться. Многим казалось, что они и сами иногда как дети. В какой-то степени люди даже осуждали их, но правда в том, что они оба не были такими взрослыми, которым ничто не интересно, кроме цифр. Эти двое умели наслаждаться моментом и радоваться «мелочам», вести себя, выходя за рамки обычных. — Мой Тэхёни так и таял, когда я на него смотрел, — Чонгук откровенно играл с огнём, потому что в скором времени его всё-таки слегка прикусили за шею, из-за чего тот повержено рухнул на диван и был придавлен тушкой Тэхёна, который уже вовсю хохотал. Альфе сейчас было так хорошо. Он вновь почувствовал себя дома. — Ты помнишь, как я сделал тебе предложение? Вот теперь Тэхён засмеялся ещё громче. Конечно. Как он может забыть такой день?! — О, да, Чонгуки, давать белухе кольцо в коробочке было даже как-то слишком оригинально, — новый сдавленный смешок опять вырвался наружу. Тэхён взглянул на бегающие глазки своего альфы и попытался сильно не отдаваться в лапы смешинок, но всё было бесполезно. Это выражение лица, невинный взгляд и перевёрнутая улыбка сводили его с ума и заставляли сердце сжаться так сильно. Не зря ему Чонгук однажды вместе с добрым утром пожелал хорошего сердцебиения, ибо не стоило так вопить о том, что из-за всех комплиментов у него начнётся тахикардия. — Кто знал, что она захочет его попробовать? Я вот даже не предполагал. — Но согласись, пока ты нырял к ней на свидание, она подплыла сама… — если бы Тэхён сейчас дышал, то он явно бы подавился воздухом, так как слишком громко вопил, как этот же кит. — Пока ты плыл лягушкой, она отдала фиолетовую коробочку мне. — До сих пор не прощу этой недо-касатке, что забавлялась и просто так открывала мне рот, — Чонгук театрально взвыл. — Я думал, она его съела. Ведь за это мне не плохо так прилетело бы от работников дельфинария. — Зато я ответил «да». Альфа сощурился и, просканировав своего мужа взглядом, сказал: — Знал бы ты, как я тогда, весь мокрый, со слюнявой рукой до предплечья, был счастлив… М-м-м… Мечта. Зато ты гоготал, как маленький довольный гусёнок. Омега, на секунду сделав серьёзное выражение лица, выпалил: — Я сделал правильный выбор. — О-о-о, а мне всё ещё кажется, что ты остался лишь потому, что нашей семье дали пожизненный абонемент на вход в дельфианарий. Тэхён растягивал каждое слово. — Да-а-а что-о-о ты-ы-ы??? Как я мо-о-ог тако-о-ое, — пафоса в нём сейчас было хоть отбавляй. Он улыбнулся как дьявол и ногтями прошёлся по голой груди. — Зато какие бонусы ты выбил нашим детям. Отец века прям, — Тэхён притянул Чонгука к себе за шею и страстно впился в его мягкие прохладные губы. Лёгкий шлейф аромата альфы его пленил. В этом поцелуе омега оставил так много слов: люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, никому не отдам, не позволю навредить и сделать больно, защищу от бед и горестей, отдамся без остатка и сам возьму всё своё себе; подарю столько заботы, сколько не видел этот мир, буду любить так пылко, трепетно, нежно, горячо… Охранять общий покой и твоё сердце, наших маленьких сокровищ и своё… Для тебя, вас. Тэхён обещал себе сохранить его гулко бьющееся, где-то затерявшееся сердце для своего альфы и малышей. — Тэ, милый, — Чонгук остановил напористый поцелуй, поглаживание поясницы и встревоженно посмотрел на Тэхёна. — Я сделал тебе больно? Моего тигрёнка что-то тревожит сейчас…? Ну… Кроме положения дел с… — Нет! — получилось звонче, чем рассчитывалось. Омега прикрыл ладошкой рот Чонгука и робко, по-детски невинно поцеловал шрам на его щеке. Он до сих пор помнит тот злосчастный вечер, когда альфа привёл его последний раз к своей семье и заявил о свадьбе. Но вместо благословения он получил осколком от кружки по лицу. Альфа прикрыл Тэхёна, когда его отец сгоряча кинул посуду прямо в стену рядом с ними. В тот миг они оба поняли, что закрывают дверь в такую «семью». Хотя Чонгуку и было безумно больно оставлять любимого папу наедине с таким тираном, но достучаться до него он был не в силах. Миллион раз предлагал тысячу вариантов зажить хорошо, но всё тщетно. Спасти можно лишь того, кто сам хочет этого и протягивает руку. Чон Иль же знал, что его муж является беспросветной глубокой ямой, в которой он находится, но омега всё равно продолжал рыть. — Чонгуки, — голос был таким сдавленным. — Ты не сделал мне больно, напротив, невероятно приятно. Чонгук хотел было начать бунтовать, ибо догадался, что собирается сделать любимый, но на него посмотрели с таким осуждением, что альфа потерял все слова и возмущения. — Крольчонок мой, хоть я говорил о том, как я тебя люблю, но мне всё равно этого недостаточно. Хочу, чтобы наше «my heart's on fire for your love» впечаталось в твоё сердце настолько глубоко, — рука Чонгука легла на кисть Тэхёна и убрала её от своего рта. Альфа смотрел на совсем напуганное чудо рядом, схожее с маленьким тигрёнком, который показушно храбрился, но всё равно боялся опалить огнём бед свою шёрстку. — Я люблю тебя больше, чем Луна любит своё Солнце, и сильнее, чем звёзды обожают нашу Землю. Ты и так спрятан в моём сердце настолько глубоко, что даже когда этот орган перестанет дарить свою ритмичную песню миру, то образ моего любимого вместе с мелодичным голосом всё равно никогда не померкнет, — Чонгук зарылся левой ладонью в кудрявые волосы, а правой притянул к себе Тэхёна и буквально вжал в себя настолько сильно, что омега вобрал в себя чужой выбившийся протяжный сладостный стон из-за слишком приятных импульсов от незамысловатого трения снизу. — Гу… — Тэхён проникновенно смотрел в тёмный омут чужих жаждущих глаз. Разум Чонгука вырисовывал картинки того, как он раздевает своего омегу, вылизывает везде, где только можно, доводит Тэхёна до страстных стонов и исступлённых охрипших всхлипов. Он обязательно сделает с ним каждый пункт, когда всё это безумие закончится. — My heart's on fire for your love, мой тигрёночек, — бархатный голос рядом с ушком доводил омегу до безумия. Он перевёл взгляд на часы и печально кивнул Гуку. — Нам пора, так ведь? — Да, кроха, прости. Проверим Ликси и Сону. Тэхён заметно оживился и, опираясь на свой ходячий фетиш из рельефных кубиков, произнёс: — Вставай, вставай, вставай, лежебока альфа. Быстро, быстренько. Ну же, — защитная реакция. Омега начал подгонять Чонгука, как мог, из-за чего оба уже через пару минут стояли возле детской кроватки. Маленькие сокровища сладко спали, а тревожить их сон родители совсем не хотели. Родители зачарованно смотрели на своих малышей и представляли то, как вот уже через пару лет альфочки будут покорять этот мир. — Они так похожи на нас с тобой, Чонгуки, — Тэхён гладил каждого по голове и приговаривал ласковые слова: — Мои тигрята. Растите сильными, храбрыми и мудрыми… Мне бы так хотелось увидеть вас юными и… Чонгуки, у нас получилось создать нечто удивительное… Они уже так выросли, а я… Их первые слова… Шаги, — голос предательски порвался, перейдя на всхлип. Чонгук притянул к себе омегу и, успокаивающе поглаживая по голове, начал петь ту самую колыбельную для всей семьи. Время в это же мгновение словно замедлилось, позволяя Тэхёну успокоиться и сбежать ненадолго от навязчивых мыслей. У них все получится. Они же справятся, если будут вместе? Конечно… Как будто есть иной вариант.***
До прихода гостей оставалось совсем немного времени. Столовые приборы были красиво разложены, «праздничный» ужин оформлен, а дети впервые за долгое время отданы няне и отправлены в другую квартиру. Всяко лучше, чем рядом с тем безумием, которое скоро развернётся в квартире Чонгука и Тэхёна. Довольно сильно обалдевший Юнги стоял посередине гостиной и щурился так, будто пытался разглядеть что-то в школе с задней парты. — Нет, Хосоки, ты объясни мне ещё разочек. Я правильно тебя понял, что эта бесформенная летающая материя и есть… Тэхён?! — альфу пытались привести в чувство, но пока удавалось едва ли с трудом. — Эм-м-м… Господи, ладно, я попытаюсь уложить эту информацию до прихода гостей, но… А он хороший? Чонгук на такую реакцию лишь усмехнулся. — Хоби хён, вы с Юнги точно были созданы друг для друга. Да, мой Тэхёни самый лучший и добрый. Он не причинит нам вреда, не переживайте. Слушайте, мы с Тэ отойдём на кухню ненадолго, а вы пока обговорите всё наедине, вернёмся позже. Пара прошла в приглушённо освещённую комнату и начала обниматься. — Люблю тебя, Тэхёни, — голос был таким мягким и ласковым. — И я тебя, милый. Ты ведь уже знаешь, кто это, верно? Чимин. Он не ест сладкое и… — Нет, Тэ. Думаю, твой бывший друг не против сладкого, да и характер, как по мне, не особо тот. — Гук, нет, это он! — омега, весь растерянный, отлип от мужа и поймал встревоженный взгляд. — Прошу, не дай ему себя одурачить. Однажды предав, человек сможет сделать это вновь. У него буквально есть всё. Власть, богатство, связи и доступ к многим данным больницы. Чонгук, даже не вздумай!!! Я вижу этот взгляд и понимаю, что ты совершишь глупость. — Но что, если это не он и…? Раздался звонок в дверь. — Прошу, Чонгуки, доверься мне. Выбор без сожалений, помнишь? Я со всем справлюсь, и ты тоже, — Тэхён в последней раз жадно впился губами в своё спасение и, отдавая тепло родной душе, молил всех возможных богов о том, чтобы они помогли вернуться им к своим детям живыми и невредимыми. Взывал о помощи, чтобы в будущем им обоим удалось увидеть взросление Сону, Ликси и Дженни и поддерживать их во всём. Других вариантов нет. Дети. Всё ради своих сокровищ, совместного счастья и будущих беззаботных искренних улыбок. Первым пришёл Сокджин, следом Намджун с Чимином и его отцом; вся семья Джин Хо вместе с подругой Наён, и наконец, родители Чонгука. Гости разместились за широким дубовым столом, на котором было много различных угощений. Чонгук, Тэхён, Хосок и Юнги следили за действиями каждого. Разговоры, хоть и с напряжением в воздухе, но зашли издалека. Родители начали обсуждать бизнес, а остальные молча ели, не желая перебивать «дельные» советы взрослых, рассказы о ближайшей «женитьбе» и планы на ближайшее будущее с новой семьёй. Мама Джин Хо была жутко воодушевлена тем, что Чонгук решил позвать их на семейный ужин, чтобы сообщить о ближайшей дате брака. — Монкут, милая, ты хотя бы покушала сначала основные блюда, — мама Джин Хо отмахнулась от мужа и продолжила приставать с расспросами о свадьбе и «чувствах» к Чонгуку и дочери. Подруга «невесты» Наён, сидящая рядом, заметно нервничала, кусая внутреннюю сторону щеки. — Ох, Наён, верно? — женщина бесстыдно разглядывала омегу. — Ты кажешься миленькой. Так кем, говоришь, работают твои родители? — Я про это и не рассказывала, — Наён заметно стушевалась, глянула на возлюбленную и после её кивка ответила: — Они заведуют бизнесом, тесно связанным с добычей и продажей нефти, а бабушка с дедушкой владеют крупной компанией c IT-специалистами. Глаза Монкут и Чи Хо блеснули искрой интереса. Грубый серьёзный голос разрезал наступившую тишину. — Наша дочь не говорила, что у неё есть знакомые с такими полезными связями. — О-о-о, ну как минимум потому, что вы особо не интересовались моей жизнью, отец, — одетая в красивое чёрное платье Джин Хо сидела и пыталась не заплевать всё вокруг ядом. — Нет, всё! С меня хватит. Чонгук, твой план полная хер… — она взглянула на альфу, который стыдливо смотрел на неё. — Ты-ы-ы, твою ж, грёбаный Чон Чонгук, обманщик! Обещал помочь, а в итоге завёл меня в ловушку. — Джин Хо, ты ведёшь себя ужасно грубо, а ну прекрати! — Монкут вскрикнула на дочь и зашипела. — А ну перестань, мерзавка. Знаешь же, как эта сделка важна и, — она перевела взгляд на руку Наён, которая успокаивающе поглаживала бедро своей рассерженной девушки. До матери Джин Хо вдруг дошло. — О-о-оу, так моя дочь наконец-то решила поймать рыбку покрупнее. Женщина вышла из-за стола с ужасно надменным видом и направилась в прихожую. Отец Джин Хо окинул всех взглядом и остановился на дочери. — Полагаю, мы уходим. — Пап, я не брошу Наён. Она моё счастье, и если выбор встанет между вами и ней… Чи Хо ухмыльнулся. — Ты слышала маму, Джин Хо. Мы пришли сюда по вопросу свадьбы, и наша семья решила эту проблему. Наён взглянула на свою возлюбленную, которая слегка дрожала и нервно поглядывала на прихожую, своего отца и её. — Но она ведь омега. — При деньгах. Нас это более чем устраивает, — Чи Хо пошёл к своей жене. — Спасибо за прекрасный ужин, но мы вынуждены откланяться, Господин Чон. Сами видите, теперь предложенная сделка нам не выгодна. До свидания. Джин Хо, ждём вас в машине. Растерянные оставшиеся гости бегали взглядом по сторонам и изредка поглядывали на совсем нахмуренного Су Юнга. — Эм, — Джин Хо погладила свою девушку по мокрым щекам и, прошептав ей что-то утешающее, подарила нежный целомудренный поцелуй. — Тише, мой котёночек, я не дам тебя в обиду. Веришь мне? Наён энергично закачала головой в знак согласия и положила ладони на её кисти. — Как и всегда, милая. Джин Хо сцепила их руки в замок, и они пошли на выход. Остановившись у дверного проёма, омега последний раз взглянула на семью Чон. — Ты, конечно, редкостный мудак, но… Спасибо, — последнее слово было так тихо сказано, едва слышно.(Look outside — IAMX)
Отец Чонгука посмотрел на сына прожигающим насквозь взглядом, тяжело выдохнул и, злобно рыча, сказал, чтобы шагу Гука из этой квартиры не было, пока он не вернётся. Чимин, совсем напуганный ситуацией, прошептал: — Не объяснишься? Чонгук пихнул языком во внутреннюю сторону щеки и бесцветно сказал: — Как только выясню кое-что у твоего отца. Господин Пак, позволите поговорить с вами на кухне? Чимин, совсем побледневший при взгляде на отца, отыскал под столом руку Намджуна и покрепче сжал, пытаясь скрыть дрожь во всём теле. Намджун исподлобья недружелюбно взглянул на уходящих альф и проговорил: — Чонгук, за тобой весит должок, поэтому я хочу им воспользоваться и попросить тебя, чтобы ты не делал поспешных выводов. Нас определённо привезли сюда для внутренних разборок, поэтому узнай сначала всё, а потом обвиняй. Дойдя до кухни, Чонгук переглянулся с Тэхёном, который сильно переживал, а потом, устремив взгляд на альфу, только открыл рот, чтобы что-то сказать, но его опередили. — А я уже гадал, когда же господин Чонгук меня позовёт. Правда, всё-таки мне казалось, что Чимин сорвётся раньше, и мы встретимся ещё и с Тэхёном, но видите, как получается. — С чего вы…? — Не берите на себя слишком много, Чонгук, тут я больше для того, чтобы лишний раз напомнить несносному сыну, где его законное место и что права выбора он по-прежнему не имеет. Чон с Тэхёном скривились в гримасе отвращения. — Теперь понятно, почему Чимин прервал с вами общение. Вы отвратительный человек. Господин Пак вздёрнул нос вверх, ещё сильнее выпрямил спину до звука хруста и монотонно проговорил: — Может быть и так, но Пак младший тоже далеко не подарок. Вы же позвали всех сюда, чтобы нарыть информации и докопаться до истины, но вот беда, — альфа усмехнулся. — Многие сделали это ещё задолго до вас, — он похлопал Чонгука по плечу. — Чимин грезил общением с твоим омегой. Уж не знаю, возможно, у него на этом фоне даже возникло психическое расстройство. Они были так похожи, словно мой сын каждый раз копировал Тэхёна. Как видите, он до сих пор гоняется за образом твоего мужа в своей голове, — Чонгуку заглянули прямо в его чёрные расширенные зрачки. — Скажите ещё, что это не так. Уверен, он предлагал свою помощь. Чонгук пытался сложить все воспоминания и действия Чимина воедино. Сознание восстанавливало каждую деталь, лишь бы понять, не обводят ли его за нос, но факты довольно правдоподобно тянулись один за другим. Чонгук грешил на своего отца, но в то же время в голове ему навязчиво орала мысль о том, что Тэ уверен в виновности Чимина. Неужели все ужасы сотворил именно этот омега? Альфа уже довольно сильно запутался и пытался не потеряться в фактах окончательно. — Ты же видел фотографии Чимина вместе с твоим мужем в его рабочем кабинете. Тэхён из-за нервов сжимал ладонь своего альфы. Омеге было дурно. — Чимин наверняка втрескался в него и гонялся везде, подобно хвостику. Каждый раз ворковал только о Тэхёне. А Намджун. Неужели господин Чонгук думает, что человек, который до этого бросил бедного друга, с лёгкостью сядет на член покрупнее не ради связей и поиска своей ушедшей в бездну мании?! — Довольно. Проваливайте отсюда! — в дверном проходе появился Чон Иль. — Пап, тебе не следует тут быть. — Я пришёл на шум. Подумал, что у вас тут возникли проблемы. — О, вовсе нет. Мне вот уже пора, так что до свидания вам всем и успешного представления. Альфа ушёл, закрыв за собой дверь. — О чём это он, Гуки? — Пап, отец ест сладкое? — О… Ох, да, но я видел это всего раз. И то, он скривился так, словно съел самую противную еду в мире, поэтому можно сказать, что нет, — Чон Иль поправил выбившиеся пряди тёмных волос сына. — А что такое? — Да просто. Не переживай за это. Пойдём, — Чонгук указал Тэхёну взглядом, чтобы тот шёл в гостиную, так как омега становился совсем прозрачным и горячим настолько, что до него уже едва ли можно было дотронутся, не получив ожог. — Ну хорошо. Здесь так жарко. Тебе бы стоило открыть окно и унести конфеты, а то они растекаться скоро начнут. — А, да, — Чонгук забрал блюдце с гостинцами. — Я специально их тебе купил. Помню, они твои любимые, — альфа закинул половинку шоколадной сладости себе в рот, а вторую дал укусить папе. Они вернулись в другую комнату. Чон Иль отвлёкся на сообщение, а альфа на свою призрачную тень. Чонгук встревоженно смотрел на Тэхёна, который стал интенсивней дышать. — Милый, надо спешить. Что-то не так, крольчонок, господи, надо быстрей всё узнать. Альфе осталось вытянуть из всех пару ответов на вопросы, чтобы до конца убедиться в своей догадке. — Чимин, ты ешь сладкое? Будешь конфеты? Омега похлопал ресницами, не понимая, что от него хотят, а потом, выйдя из своих мыслей, посмотрел на протянутую руку Чонгука, в которой была конфета. — Нет, спасибо. Я не люблю сладкое. Да и сейчас слежу за фигурой. Чонгук изменился в лице. С расслабленного вновь стал хмурым, глядя на всех подряд. — Ой, я что-то не так сказал? — голос Чимина стал совсем тихим. — Не сочти за грубость. Мне они правда не нравятся. С балкона вышел Су Юнг, который заканчивал отчитывать кого-то по телефону. — Чонгук, постарайся-ка нам всем объяснить, что тут происходит? — отец не на шутку злился из-за того, что им сегодня управляли как марионеткой. Да и кто? Собственный сын. — Смотрю, тебе уже не нужен статус в больнице. Останешься на своей жалкой работе и… — Су Юнг. — Не сейчас, Чон Иль, наш сын убил свой шанс на семью и выгодную сдел… — Су Юнг, я задыхаюсь, вызови скорую!!! Все резко повставали из-за стола. Намджун, Чимин и Чонгук помогали омеге освободится от верхней сжимающей одежды, которая усложняла полноценное дыхание, а Сокджин и Су Юнг звонили в скорую. Намджун быстро осмотрел Чон Иля. — Где у вас аптечка? — В ванной. Быстрее, я покажу, — Чонгук побежал за лекарствами вместе с Джуном, а затем они вернулись и сделали укол. — Держись, пап, помощь скоро приедет, — Чонгук поглаживал Чон Иля по голове и пытался сосредоточить его взгляд на себе, чтобы мысли и страх не вогнали омегу в ещё более тяжёлое состояние. — Они подъехали. В комнату через пару минут зашли несколько фельдшеров. После быстрого осмотра, анамнеза и экстренной помощи все сошлись на том, что омегу увезут в больницу. — Раз личные вещи пока собрать не получится, то вам стоит привезти их завтра в обед. — Конечно. С ним же всё будет в порядке? — Да, не переживайте. Ему очень повезло, что рядом были врачи, нужные медикаменты и такой замечательный, заботливый сын. Он отделался испугом и несильным анафилактический шоком, который быстро сняли. Отёк на слизистой до конца спадёт в ближайшее время. Пару дней полежит у нас и всё. Тем более, вы знакомы, да и сами являетесь важными персонами в нашей клинике, поэтому к Чон Иль будет соблюдён особый подход. Чонгук и остальные выдохнули с облегчением. — Спасибо большое. Пап, мы завтра приедем, слышишь? Выздоравливай, — омега кивнул ему и погладил большим пальцем его ладонь. — Пока. Чон Иль забрали и теперь все оставшиеся «зрители» сидели в ещё большем напряжении, чем были до этого. Все расстроенные, дёрганные, вымученные и сердитые. Долгую тишину нарушил голос Су Юнга. — Не понимаю, ты нас отравить пытался или что? Чонгук подорвался с места и ломанулся на отца. Он схватил его за шиворот и со всей дури впечатал спиной к стене. А если учитывать, какой альфа сейчас был рассерженный, насколько удушливы были его феромоны в воздухе, то удар был более чем неприятным. — Это всё ты, грёбаный ублюдок!!! Рушил с самого детства нашу с Хосоком жизнь, а затем и жизнь моего Тэ, — Чонгук уже почти рычал от злости и агрессии. — Только, блять, я нашёл своё счастье, зажил так, как мне бы этого хотелось, но не-е-ет!!! Сокджин сказал всем оставаться на месте. Он аккуратно положил руку на предплечье друга. — Чонгук, этот паршивец не стоит того. Альфа посмотрел на друга своими дикими глазами, в которых сейчас было больше животного, нежели человеческого, и выплюнул в него оглушающие слова: — Это он! Этот ублюдок спрятал куда-то моего Тэхёни и теперь сидит тут, как ни в чём не было. Все шокировано на него вылупились, в том числе и Тэ. Омега нежно погладил мужа по волосам и сказал: — Ты меня совсем не слушал, да? — в голосе вместе с ласковыми нотками был ещё и упрёк. — Знаешь же, что мой потенциальный похититель в этой комнате. — Нет, тигрёнок, ты не понимаешь, это не Чимин. Да, он тоже редкостный придурок, да ещё и трус, как показывает практика, поэтому ему просто не хватило смелости провернуть такую аферу, даже если бы Намджун был заодно с ним. Вот теперь все, кроме Хосока и Юнги, смотрели на альфу, как на умалишённого. Су Юнг прокашлялся и прохрипел: — Вижу, ты, как и прежде, вытворяешь какую-то ерунду. Помешался на этом бедняке и… — ЗАТКНИСЬ!!! Этот крик был слышен, казалось, даже птицам в небе. — Ещё раз ты хоть что-то в сторону моего омеги скажешь, — Чонгук не сильно придавил чужую шею своим предплечьем и громоподобно проговорил: — Я разрушу весь твой бизнес, карьеру и всё, что тебе дорого. Су Юнг приподнял одну бровь. — Не забудь и себя с братом тогда внести в этот список. Теперь уже Хосок вмешался и буквально оттащил Чонгука от отца. — Он того не стоит, братец, тц-ц-ц, спокойно. Сейчас вызовем полицию, а там, глядишь, он и сознается в том, что сотворил и где наш драгоценный Тэхён. Кстати, как ты, Тэтэ? Выглядишь ужасно. Омега, из последних сил стоявший на ногах, улыбнулся им и вымученно сказал, что всё хорошо. Хотя, будь он человеком, то наверняка бы уже лежал в обмороке. — Скажи мне, Гук, по какому принципу ты вообще решил, что ваш убийца я? — Не убийца, а похититель. Ты портил мне жизнь столько, сколько я себя помню. Никогда не интересовался моими делами. Но вот Тэхён пропал, а Су Юнг как раз стал одним из главных в той же клинике, где работал мой омега. Подозрительно, не считаешь? Неизвестный спонсор, много власти и влияния. Обида, неподчинение, указание, где моё место, как главный мотив. К тому же ты не ешь сладкое и наверняка угрожал Тэхёну чем-то. Су Юнг удивлённо таращил на него глаза с минуту, а потом так звонко захохотал, что у Чонгука и всех остальных от истерического смеха волосы встали дыбом. Он отпустил его и немного отошёл. — Так вот какие твои главные аргументы, Гук. Я старался облегчить тебе жизнь, помочь отпустить потерю Тэхёна и задышать полной грудью. Если ты не заметил, то я не лез к тебе почти все семь или сколько там лет ты был мужем? Не важно, — альфа начал подходить к сыну всё ближе, а его уверенный сильный феромон начал расползаться по всей комнате, из-за чего Чимин пошёл открывать ближайшее окно, чтобы попусту не задохнуться. — Мой сын так зациклился на ненависти ко мне, что перестал видеть всё вокруг. — Это не… — Что?! Не так. Да, я первое время пытался тебя подбить на более выгодную пассию, но потом решил: раз мой балбес решил тонуть в бедности, то это только его беда. А сейчас что? — ещё один шаг был сделан в сторону Чонгука, из-за чего тот даже непроизвольно дёрнулся. — Та больница мне не сдалась и подавно. Я вкладывался в неё первоначально из-за Чон Иль. Этот омега переживал за тебя в тысячу раз сильнее. Всё не мог успокоиться эти годы. И вот как-то так удобно получилось, что беда сама к тебе пришла, а я решил воспользоваться твоим предложением про месяц в больнице, чтобы мой муж от меня отстал. Глядишь, и порадовал бы этого несчастного. — Перестань так говорить о папе. Ты и ему разрушил всю жизнь, грёбаный мерзавец! — Разве? У него была возможность, и не одна, уйти от меня, наладить отношения со своим сыном. Он-то с тобой, по сути, и не ссорился. Ты сам эгоистично решил оставить его вместе с отцом тираном. Чонгук уже весь трясся от злости вперемешку с ненавистью. — Ты вынудил меня и его. Он не мог… Су Юнг опять безудержно, неестественно, подобно заведённой сломанной кукле, засмеялся. — Я тебя умоляю, Чонгук, как ты с такой наивностью дожил до своих лет. Словно ты не из моих генов создан вовсе. Хотя, зная похождения Чон Иль, не удивлюсь, если это действительно окажется так. — Что ты такое говоришь? — тут уже Хосок пихнул отца в плечо. — О-о-о, мои птенчики захотели полететь. Уважаю. Видите ли, Чон Иль устраивали все деньги, которые я отдавал. Ему было более чем хорошо с ними, единственное, образ загнанной овечки растворился бы в воздухе вмиг, узнай вы о том, что у него был выбор. С самого начала он мог уйти к возлюбленному, а не к ходячему мешку с деньгами. Да даже после выбора в мою пользу я по доброте душевной предлагал ему пару раз уйти без дальнейшего финансирования, но, как видите… Родители поставили ему ультиматум. Хотя тут, наверное, правильней будет даже сказать просто выбор. Тот полицейский или я. И вот итоги его решения сейчас стоят передо мной. Иронично, не так ли? — Су Юнг подошёл к сыну совсем вплотную, дабы заглянуть в глаза, когда до их хозяина дойдёт осознание. Вот оно. Непонимание, отрицание, дикий животный ужас. — Твой папа выбрал деньги, а ты — любовь. Оба были по-своему счастливы до определённого момента. Кстати, не думайте, что я какой-то злодей и с ним заодно. Мне всегда было плевать, что и где он делает. Странную реакцию я заметил только тогда, когда на горизонте появился полицейский. Поэтому не вы одни были обмануты, — он усмехнулся. — Подумать только, он до сих пор с ним общался. Тэхён с ужасом в глазах озвучил вслух догадку: — Все эти годы моим губителем всегда был Чон Иль… О боже, но тогда, — он перевёл взгляд на мужа. — Мы оба ошиблись, Чонгуки, — слёзы начали течь подобно ливню и громко падали на пол. — Вы сказали сладкое… Его нельзя было есть? — Су Юнг подчеркнул их главную ошибку. Чонгук взвыл от отчаяния и страха за неумолимо уходящее время, которого у них было и так совсем крохотные крупицы. — Но папа же ел сегодня сладкое и до этого тоже. Он его обожает, — маленький ребёнок в душе Чонгука не мог поверить в то, что его родной человек, тот самый, который читал ему сказки на ночь, помогал делать уроки и поддерживал, сотворил нечто ужасное. Да, не без греха, но кто угодно, только не его близкий, который вместе с Хосоком вытирал ему слёзы и говорил о том, что у него всё получится. Не он… Любимый папа не мог… — Хосоки, скажи, что они ошибаются. Ты же знаешь нашего папу… Прошу… Умоляю. Это ведь неправда? Хосок, часто моргая и вытирая подступившие слёзы, сказал жалобно дрожащим голосом: — У него нечто вроде накопительной аллергии. Это не медицинский термин, но… Тут вмешался Намджун. — Это правда. Я вколол ему антигистаминный препарат, то есть противоаллергическое, ну и успокоительное. Видимо, проблема была и правда в еде. Так вот зачем ты уточнял про конфеты у Чимина. Хосок продолжил непрекращающуюся цепочку: — Тогда в больнице… Тот человек, Чонгуки, ты говорил, что они были вместе. Юнги громко ругнулся. — Твою ж, блять… То, что ты принял за его страх, на самом деле был ужас за судьбу его любовника, себя и раскрытия места тела Тэхёна. Вот же… — Юнги громко заорал и схватился за сердце, отчего остальные сами чуть не подпрыгнули. — Сука, это пиздец. Извини, милый, — он поцеловал его в щёку и вытер слёзы со щёк, — Ну-ну, тише, крошка. Я, кажется, Тэхёна увидел, поэтому эмоции с матом и орами выбились, прости. — Ты тоже можешь меня видеть? Теперь веришь? Юнги рвано выдохнул. — Он ещё и говорит. Но как? Хосоки, мы рехнулись? — Нет, милый. Тэхён тут. С нами. Он не смог оставить их с Чонгуком альфочек, поэтому пришёл к ним на плач, а потом каждую ночь пел колыбельную, пока однажды в него не поверили. Чимин резко подошёл в ту сторону, куда посмотрел Юнги, Хосок и Чонгук. — Тэтэ, ты и правда тут? — Чимина всего трясло. Он жалобно начал всхлипывать и чуть ли не завывал от горя. — Он призрак? Где он? Когда появился? Как…? — омега задыхался всё сильнее с каждым новым вопросом. — Тэтэ, я не желал тебе делать больно. Мечтал найти, а потом исчезнуть из твоей жизни, если бы ты не согласился хотя бы мимолётные минутки со мной провести или видеть меня. Я бы принял любое твоё решение, лишь бы ты был счастлив. Я бы… Я… Так виноват, — рядом с его щекой появился поток очень горячего воздуха, который ласкал и согревал его кожу. — Он всё такой же чувственный мелкий дурачок, от которого моя душа так и не смогла отказаться. Вот же дурной. — Не знаю, что тут стало происходить, но вопросы вы свои решили, поэтому я ухожу, — Су Юнг зашагал к выходу. — Нет, стоять! — Чонгук прикрикнул на отца. — Это ведь может быть неправдой, совпадением. Тем более, — альфа подошёл к зарёванному Чимину и Тэхёну. — Он ведь тоже не ест сладкое. А ещё у папы ведь не было мотива. Если это не ненависть, как у тебя, отец. — Я тебя не ненавижу, Чонгук. — Даже если это и так, рушишь ты мою жизнь и с такой «заботой» неплохо. А вот у Чимина платоническая любовь как мотив. — Чонгук, — Хосок подошёл к беспомощному, испуганному и отрицающему правду Гуку и крепко его обнял. — Прости, братик. Видимо, нам не повезло с обоими родителями. У одного не было в сердце для нас места, а для другого мы стали кислородом, который на самом деле был ядовитыми парами. Кажется, папа потерял свою личность в погоне за нашим «счастьем» и настолько нас почитал, что решил нарисовать нам «правильную» жизнь. Ты видел, как забегали его глаза, когда речь зашла о сладком? Я думал это потому, что он ещё любит конфеты. Но, Гу, ох, Господи, прости нашу невнимательность… Су Юнг изумлённо присвистнул. — А ведь я недооценил его. «Всё во благо». Вот зачем он подбивал меня на дела с больницей. Пф, какой кошмар, меня обвёл вокруг пальца какой-то омега. Вот же манипулятор чёртов, — до Су Юнга только что дошла гнилая истина. — Вся эта тема с браком, восстановлением отношений с вами… Он заложил в меня идею, а я как кукла на верёвочках чётко шёл по его плану. Только вот в его уравнение не входил факт того, что ты прознаешь, что виновный не ест сладкого. — Но зачем же он тогда съел его раз… О нет. Тогда раз он в больнице сейчас, да нет же, нет, нет, нет, нет, нет!!! Звонок с телефона Чонгука грубо перебил альфу. Он поднял трубку и рявкнул на эмоциях. — Что?! Я занят, давайте позж… ЧТО?! Все резко дёрнулись, ибо уже не знали, что должно было случиться такого, чтобы Гука настолько вывести, учитывая ситуацию с Тэхёном. Кажется, Чонгук начал задыхаться. Сердце уже не слушалось из-за последних потрясений, и вновь «его» очередная ошибка вылилась в ужасные последствия. Выбор без сожалений. Они с Тэхёном оба поставили не на тех людей. — Скиньте мне последние координаты, где их видели. Чонгук рвано втягивал в себя воздух, скуля, еле выбил из себя фразу дрожащим надломленным голосом: — Сону и Ликси… Пропали.