Сегодня мир подарит сказку
И изничтожит мрак тени.
Укрывшись в бесконечной ласке,
Кошмар уйдёт, убив пороки тьмы.
🐇Flashback🐅
— Ты кому звонишь? — Чонгук подошёл к Тэхёну со спины и нежно поцеловал открытый участок шеи, который манил своим сладким феромоном и пленил каждую его клеточку. — Любовнику. А что? Ревнуешь? — Тэхёна резко развернули и затянули в страстный поцелуй. Послышались томные вздохи и мычание. — Ммм… Как я могу? Ты вообще видел меня? Тэхён мило засмеялся и, игриво облизав чужую щёчку, проговорил с серьёзным видом: — Ну, признаться честно, у меня действительно на горизонте появилась парочка интересующих людей. От такого заявления Чонгук весь напрягся. У них с мужем был договор о том, что если однажды кто-то из них остынет, то они не будут об этом молчать. Сейчас альфе стало по-настоящему страшно. Неужели его Солнце нашло себе другой источник любви? У него напряглись все мышцы лица, а взгляд стал слишком тёмным даже для самой беззвёздной ночи. Чонгук поближе притянул к себе омегу за поясницу и дрожащими ладошками поглаживал своего любимого. — Ой, фу, Чон Чонгук, — Тэхён скривился. — Перестань вонять, милый. Господи боже, какой кислый запах. Во рту теперь ощущение, словно я скушал самую умершую мандаринку в мире, — омега с трепетом и всей нежностью посмотрел мужу в глаза и лучезарно улыбнулся. Его рука вылезла из крепких объятий альфы и легла на чужую щёку. — Знаешь, Чонгуки, я думал, что за столько лет ты узнал все тонкости моих высказываний и намёков. Альфа, пристально смотря, тяжело дышал. Ему было страшно. Он абсолютно нетерпеливо ждал объяснений и сгорал в своих же догадках. — Всё, мой альфа, перестань источать столько феромонов. — Ты отвлекаешься от темы посторонних людей. — А, да. Вообще-то они тебе понравятся. Мы будем жить с ними. Я буду их любить, и ты тоже. Чонгук ещё сильнее нахмурился. — Что, ревнивая моя душонка, думаешь, тебе не понравятся собственные дети? Ну, извини, вернуть и выбрать нам их не получится. Как ты заделал со мной, так и… До альфы медленно начало доходить. Он заново проговаривал в голове каждое сказанное слово. «Дети». У них с Тэхёном появятся малыши. Крохотные создания, подобные им. Такие маленькие и прекрасные. Да. Определённо, самые драгоценные и замечательные. Они будут с ними играть, купать, читать сказки на ночь и петь колыбельные, бесконечный список всего самого значимого. — Чонгуки, — Тэхён начал паниковать из-за того, что альфа вот уже пятую минуту ничего не говорил и смотрел в одну точку. — Нервничать беременным плохо, а я скоро начну, если ты что-нибудь из себя не выпихнешь. Хотя бы одно словечко. — омега с надеждой смотрел на любимого, боясь услышать что-то неприятное. — Тэ… У нас будут малыши. О, господи, ты подаришь нам маленьких крошек, — Чонгук так и заплакал, не веря своему счастью. — О, ужас, я сломал своего альфу, — Тэхён было хотел прижаться сильнее к мужу, но его опередили. Омегу аккуратно подхватили на руки и закружили в объятиях, а потом, опустив на кровать, зацеловали во все места, до которых он только смог сейчас добраться. Звонкий смех, подобный маленькому колокольчику, разносился по всему дому и заставлял сердце пылать от любви. — Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, мой тигрёночек. Ох, тогда нам столько предстоит сделать, — Чонгук приподнялся на локти и с серьёзным видом начал перечислять: — Детская комнатка, будем её делать, а ещё купить коляску, одежду; она будет такой миниатюрной, совсем как на маленькую куколку; надо будет осмотреть всю квартиру на наличие углов и порогов, чтобы наши дети не ушиблись, когда начнут ходить, ну и, конечно… Тэхён наслаждался этим моментом. Объятия альфы, эти горящие глаза и чистый, искренний восторг. — Мой крольчонок, — Тэхён перебил эмоциональный водопад из слов поцелуем в щёчку, из-за чего Чонгук, манимый его любовью, прошептал возбуждённо: — Ещё. — Ты несно-о-осен. — Знаю, поэтому ты меня и любишь. — Это верно, — Тэхён усмехнулся. — Ты станешь лучшим отцом, которого только могли иметь наши дети. Я в этом не сомневаюсь. Чонгук приподнял футболку омеги и расцеловал мягкий, ещё совсем маленький животик, а затем проговорил: — Да, буду. Кстати, Тэ, у меня для тебя в равной степени важная новость. — М? Какая? — Тэхён заинтересованно смотрел в родные глаза. — У меня тоже кое-кто появился, — поцелуй в живот. — Даже двое. И я не уверен, что теперь вы не будете сражаться за моё внимание. Ну… Или я ваше. Тэхён взвыл и резко притянул Чонгука к себе, утягивая того в поцелуй. Страстный. Горячий. Наполненный всем недосказанным. Он улыбнулся в вишнёвые губы альфы и возбуждённо, срываясь на тяжёлые вздохи, прошептал: — Как же. Ещё бегать за мной будешь. Я тебе так просто не дамся, — рука альфы поползла под футболку и властно начала поглаживать гладкую кожу. — Тогда я буду добиваться тебя каждый раз. Не отпущу никогда и не отдам никому. Исключением станут лишь наши сокровища, но на них будет действовать такое же правило, — мягкий сладкий поцелуй опять украл все нахлынувшие мысли альфы. — My heart's on fire for your love, мой несносный крольчонок. — My heart's on fire for your love, мой дикий тигрёночек.🐅End flashback🐇
Любые трудности можно преодолеть, если ты веришь в себя и дорогих тебе людей. Хосок сидел возле коек двух драгоценных ему Чонов и поглаживал обоим ладони. — Ну что вы за дурачки, боже. После ужасного случая, разбирательств с врачами, полицейским и прессой, он совсем выбился из сил. Первые секунды, когда омега понял, что произошло с его братом, то чуть не потерял сознание. Руки сильно тряслись, глаза были на мокром месте, а сердце бешено отбивало свой ритм в панике больше никогда не увидеть двух дорогих ему людей живыми. Оно смогло немного расслабиться лишь тогда, когда Тэхёна и Чонгука до конца осмотрели. Как оказалось, непоправимая ситуация прошла мимо его брата стороной. «Достойная смерть» оказалась весьма токсичной, но из-за недоработки не смертельной. Чонгук впал в кому, но уже через девять часов пришёл в себя. С Тэхёном же всё было иначе. Врачи ждали, пока из организма выйдут все препараты, замедляющие работу организма. Важно было не резко всё остановить, а постепенно, чтобы тело не подверглось стрессу. Из-за довольно полезных и правильных манипуляций Чон Иль мышцы Тэхёна не потеряли свой тонус, а на восстановление потребуется в итоге намного меньше времени, чем могло бы быть. Всем оставалось только ждать и надеяться. Верить, что всё будет хорошо.Вонзая в сердце нож, но, перематывая
плёнку вспять, я заклеиваю раны чистыми листами надежд…❤️🩹
🐛С момента трагедии прошёл почти год🦋 — Тэхёни, милый, я прошу тебя, не вредничай, а выпей лекарства, — Чонгук пытался откопать своего мужа из кокона тёплого мягкого одеяла, но получалось это довольно плохо. Дома было слишком уютно, чтобы из него выходить, но дела не ждали. — Тэхёни, Тэхёни, Тэхёни! Подъё-ё-ём! Важный день. Уже даже не утро. Давай, вставай, детка, нас ждёт наша малышка. — Иду, — омега начал освобождаться от одеяла. — Мне опять снился такой странный сон. — Призраки? — Чонгук подсел к мужу поближе и поцеловал холодную руку Тэ. После того дня, как альфа отключился из-за укола, конечности омеги стали такими, из-за чего он комплексовал, но его быстро возвращали с небес на землю, убивая все глупые мысли. Такова была цена долгого сна. — Да. Знаю, вы говорили мне про призрачную тень, но всё это кажется таким нереальным, — Тэхён рассматривал свои пальчики и хмурился. Его ещё раз поцеловали в ладошку. — Ты же знаешь, что это отголоски воспоминаний твоей гуляющей ранее души, которая, наконец, смогла вернуть своё тело? — Думаешь? — омега взглянул на Чонгука. — А что, если во снах мы всегда видим прошлые жизни, просто не можем разобраться, что из этого с нами действительно было? — Ух ты. Какие мысли с утра пораньше. А почему бы и нет. Думаю, это имеет место быть, но тебе не стоит из-за этого переживать. Главное, что сейчас ты с нами рядышком. — Спасибо, — Тэхён посмотрел на мужа с такой благодарностью и любовью. — Ты не потерял веру и искал меня, сражался за мою душу и тело. Не усомнился во мне. — Ш-ш-ш, — Чонгук вновь притянул омегу к себе и окутал его своим успокаивающим ароматом свежего помело. — Мой хороший, такой родной, ласковый, нежный, любимый. Тэхён шмыгнул носиком и уткнулся в пахучую железу, посильнее раззадоривая кожу горячим дыханием. — Ещё. Чонгук усмехнулся. — Вот же чертёнок. Мы так опоздаем, драгоценный, — альфа поцеловал русую кудрявую макушку и бархатно низком голосом сказал: — Запомни, на чём мы остановились, а ночью я обязательно во всех подробностях покажу и докажу, насколько ты прекрасен. Омега прищурился и с искоркой в глазах просмотрел на мужа. — Только обязательно. — Ну, разумеется. Ты всё прочувствуешь и на, и в себе. Тэхён выполз из объятий и кинул в альфу подушку. — Дурачок. Всё. Помолчи, умоляю, а то идти возбуждённым, — он закусил губу. Чонгук на это заявление лишь поиграл бровями. — Но любимый же. — Кто бы спорил. — Всё, собирайся, а то нас заждался наш маленький крольчонок. Думаешь, она согласится? Омега прикусил внутреннюю сторону щеки и, обдумав всё, сказал: — Хотелось бы. Хоть на неё и претендует другая пара, с более толстыми кошельками, но решение будет за ней. — Ты же врёшь себе, да? Тэхён вспыхнул от эмоций и начал гневно кидать маленькие подушки в разные стороны. — Айщ, конечно! Это моя девочка! Как я могу её отдать?! Ей нужно будет просто побольше подумать, если она сомневается, — Чонгук ухмыльнулся. — Успокойся, вулканчик мой. Ты видел её глаза, когда она говорит с тобой? Да у неё бенгальские огонёчки с сердечками вместо зрачков. Не думаю, что она откажется от предмета своего обожания. Да и то, как она смеётся рядом с нами, — альфа кивнул сам себе в знак согласия. — Но ты прав, Дженни — наша дочка. Я буду громче всех возмущаться, если вторые кандидаты на роль родителей что-то решат учинить.***
Тэхён и Чонгук стояли в коридоре той самой больницы и ждали своей очереди, чтобы зайти к малышке. — Гу, перестань так пилить взглядом Чимина. — Это почему это? То, что он спас тебя, лечил наших альфочек, меня, тебя и всю семью ещё не о чём не… — его несильно хлопнул по руке. — Чонгук, ты и так прекрасно знаешь, что это значит больше, чем могло бы быть. Просто тебе не нравится тот факт, что он теперь рядом и чаще со всеми общается, а ты как ревнивый злобный чихуахуа. У него Намджун, помнишь? Альфа недовольно зашипел. — Знаю я. У них всё так прекрасно, но эта твоя лаванда… Я слежу за тем, чтобы он не разбил сердце моего омеги, так и знай. — Конечно-конечно. О, идём, — они с мужем медленно зашли в кабинет. Дженни сидела в кровати и читала книгу «Полианна», которую ей подарил Чонгук ещё очень давно. — Привет, моя красавица, — альфа обнял свою маленькую принцессу, которая подбежала к нему. — Чонгуки-оппа, вы снова пришли. Тэхён тихонько пробухтел ворчливо: — Кажется, эта милая крошка любит тебя больше, — альфа ему на это лишь показал язык и притянул к ним в объятия. — Как ты себя чувствуешь? — Тэхён отлепил от Дженни Чонгука и осмотрел её с ног до головы. С особой внимательностью просматривал участки кожи на руках и открытых участках тела. Омега звонко засмеялась от такого сосредоточенного лица Тэхёна, из-за чего у стоявшей рядом пары нарисовалась солнечная яркая улыбка, что она могла согреть тут всех. Их сокровище наконец может беззаботно радоваться. Дженни победила. Смогла побороть тот яд, который отравлял её тело. После операции ей пришлось тяжело, но прекрасная героиня Полианна из одноимённой книги научила её тому, что она и так умела: при любых обстоятельствах радоваться моментам, ценить маленькие победы, видеть во всём лучшую сторону и помогать своим оптимизмом. Менять жизни и взгляды многих людей, рисовать улыбки. — Тэтэ, я в порядке, честно. Ни-че-го не болит, видишь? — она мило улыбнулась и покрутилась два раза сама для пущего эффекта. — Хм, ладно, верю. Слушай, эм, Солнышко, к тебе перед нами приходила пара и… — Тэхён замялся, боясь вслух сказать то, о чём он думает. Раз их с мужем не предупредили о том, что документы подпишут, значит вопрос уже решён. Омега присел на колени и посмотрел на глазки бусинки. — Слушай, не знаю, что ты решила с другими, но позволь мне кое-что сказать. Ты всегда будешь нашим с Чонгуком маленьким крольчонком, которого мы не дадим в обиду. И Ликси с Сону тебя поддержат, защитят и не оставят одну. Дженни несмело перебила Тэхёна. — Тэтэ, твой феромон стал таким, м-м-м, грустным, наверное?.. Что-то случилось? — Чонгук подключился к их диалогу и тоже присел на корточки. — Честно сказать, мы с Тэхёном пришли, чтобы спросить, не хочешь ли ты стать частью нашей семьи по-настоящему. Мы не знаем, что ты ответила прошлой паре, поэтому очень переживаем. Я захотел тебя забрать к нам ещё год назад, когда дал подпись на твою операцию как временный опекун. Девочка слегка нахмурилась и вытерла одинокую вольную слезинку со щеки Тэхёна. — Я сказала им, что не смогу стать их семьёй, Тэтэ. Омега облегчённо выдохнул, но после следующих слов у него перехватило дыхание, а сердце забилось в разы быстрее. — Да и к тому же у меня уже есть родители, и они сейчас со мной тут, — Дженни посмотрела на Чонгука и Тэхёна с важным видом. — Простите, я перебила вас, продолжайте, — теперь уже оба мужчины не могли сдержать слёз. Совсем недавно Тэхён почти до конца восстановился, и его выписали из больницы. За Сону и Ликси, а точнее за их душевным спокойствием, приглядывал Чимин, поэтому травмы и болячки были сведены к минимуму. И, наконец, Дженни. — То есть ты согласна быть Чон? — Тэхён не мог проверить их счастью. Конечно, они и так собирались стать семьёй, договорились об этом с Дженни ещё очень давно, но чувствовать и слышать всё вживую… Это было за гранью вселенной. Омега расцеловал свою девочку и прижал к сердцу так сильно, что и маленькое сердечко отвечало ему с таким же энтузиазмом. Они разговаривали на одной волне, без недопонимания, тревоги и дискомфорта. Оба осознавали, что вот он дом. — Тогда надо это отпраздновать! — Тэхён резво засуетился. Энергии в нём сейчас было больше, чем в трёх кружках кофе. Нескончаемый поток радости так и выливался из него. — Мы устроим такую вечеринку, да, Чонгуки? Альфа расхохотался. — Спасибо, ты сделала для нас так много, малышка, — Чонгук достал из-за спины игрушку — симпатичного тигрёнка. — Всё должно быть в комплекте, верно? Омега радостно заголосила: — Какой хорошеньки-и-ий! Он будет жить со мной и игрушкой крольчонком, — Дженни поцеловала Чонгука в щёку и смущённо тихо сказала: — Спасибо, папочка, — из-за чего альфа сильно расчувствовался, прижал дитё к себе и ещё с минуту не мог от неё отстать, чтобы дать пообниматься и Тэхёну. Пожалуй, такие моменты будут одной из немногих причин их редких конфликтов. — Моя хорошенькая. Самая лучшая. Завтра тебя выписывают, а это значит, что ты как раз успеешь на день рождения своих братьев, — Тэхён воодушевлённо ворковал. — А вдруг я им не понравлюсь? — конечно, Дженни в это слабо верила, но ей хотелось услышать отрицательный ответ, чтобы договориться со своими сомнениями и навязчивыми мыслями. — Брось, красотка. Ты станешь их главным подарочком, как и нашим. Всё. Это стало последней каплей для её стойкости. Она тихонько всхлипнула и начала быстро тараторить: — Я так благодарна, что вы подарили мне семью и шанс на счастливую полноценную жизнь. Я постараюсь не подвести и оправдать ваши ожидания. — Боже, милая, ты уже для нас самая прекрасная, лучшая и восхитительная, — Тэхён начал плакать сильнее вместе с Дженни в её крепких объятиях, а Чонгук, вытирая свои слёзы, понял, что им стоит прекращать рыдания, так как он не умеет плавать, а потоп им будет гарантирован, пореви они тут так ещё пару минут. — Дженни, какой твой любимый цвет? — Чонгуки, не забирай мой звёздный час с дочерью! — омега злобно фыркнул из-за того, что муж влезал в их идиллию. — Красный. — Отлично. Тогда такое платье и купим. Надеюсь, ты сможешь отдать мне своего папу, чтобы мы успели подобрать тебе его до закрытия магазинов. Потерпишь до завтрашнего дня? — Самое красивое? — Дженни с восхищением и интересом смотрела на альфу. — Лучшее из всех. — Тогда, — она с сожалением и смирением посмотрела на Тэхёна. — Чем быстрее уйдёте, тем быстрее я встречу вас завтра. Как раз посплю подольше, — Дженни чмокнула папу Тэтэ в нос и залезла с новой полосатой игрушкой себе на койку. Тэхёну хотелось прибить Чонгука, но он был прав. Им стоило поспешить. — Не бойся, папа Тэ, видишь, — она показала мягкого пушистика. — Этот игрушечный тигрёнок подарит мне заботу и тепло, так что не волнуйся и иди. — Какая же вся семейка Чон хитрая и умная. — Я слышу тут долю осуждения? — Это восхищение, Чон Чонгук, за мной, — омега поцеловал Дженни в щёчку, как и Чонгук. Укрыл её потеплее и пошёл на выход. — Сладких снов, родная наша. — До встречи, моя семья.***
— Что нам нужно купить? Вообще, давай начнём с вопроса: Что ты будешь кушать? — Чонгук смотрел уже четвёртую минуту на омегу, который метался по всему магазину и не мог определиться с выбором, обычный ли ему взять сыр или плавленый. — Чонгуки, — прозвучало жалобно. — Я не могу выбрать. Мне, конечно, уже разрешили кушать всё без соблюдения диет, но я шарахаюсь от еды по старой памяти. Вроде и хочу чего-то, но не понимаю, что именно, — Тэхён как-то даже слишком грустно для этой ситуации посмотрел на мужа. — Тэхёни, — Чонгук подошёл к нему и ласково погладил по мягким волосам. — Давай просто возьмём оба продукта, договорились? И все остальные, которые хотя бы немного тебя заинтересуют. — Ладно. Ой, а мы возьмём мороженое? — Да. — И бекон, о святые панды, этот чудесный вкус бекона-а-а, — Тэхён быстро пошуровал, довольный, к нужному месту хранения. — Ещё и маршмеллоу возьмём, чтобы с ним капучино делать. Чонгук беззлобно усмехнулся. — А что, нужно было только дать разрешение? Вот ради чего это было. — Что, говоришь? Взять пять упаковок? Я согласен! — альфа закатил глаза. — С тем, как ты его любишь, стоит взять семь. Тэхён радостно на него посмотрел и хитро, довольно сощурился. — Ну конечно. Ой, Гу, а что любят наши дети? — омега немного поумерил пыл. — Ну, то есть я вроде как многое узнал про них, но всё равно очень переживаю по поводу того, что упускаю какие-то детали. Я потерял так много времени. Чонгук подошёл к своему сокровищу, отложил в тележку все упаковки бекона, которые были у Тэхёна в руках, и положил ладони на шею. Он начал нежно поглаживать и массировать её. Этот хитрый приём альф семьи Чон всегда действовал безотказно. Омега расслабился в родных руках. — Тигрёночек, ты самый лучший в мире папочка, помнишь? Дети любят тебя и делятся всем. Я даже немного завидую, ведь теперь их объектом обожания номер один являешься ты. Хотя не могу сказать, что не понимаю своих альфочек. Эти сорванцы интересуются всем, поэтому угодить им будет не так сложно. — Думаешь? — Тэхён посмотрел с надеждой в глазах. — Уверен. И для Дженни ты сам подберёшь платье. — Ну хорошо. Довольный Чонгук пошёл с наполненной тележкой на кассу. У Тэхёна включилась лампочка позднего зажигания. — Эй, хитрюшка, блин, ты ведь спихнул на меня всю главную работу! А ну иди сюда!***
— Вот признайся честно, — пара вышла из машины с огромными пакетами. — Дай сюда эту тяжесть, Тэхёни, и дуй в квартиру. — Какой благородный, уф. Ценю, люблю, но ты и так как ишачоночек. — Иди уже, вертихвост. — Айщ, Чонгук. Кстати, я не договорил, — омега придерживал входную дверь. — Вот скажи мне, ты зачем отдал наших деточек этим двум маленьким взрослым? Серьёзно, я понимаю, что Юнги и Хосок их очень любят, но я тоже. Это мои тигрята! Мо-и! О, милые ёжики! Чонгук, что это?.. Альфа прошёл за Тэхёном в украшенную по-праздничному квартиру и закрыл дверь. — Я уговорил хёнов, что, когда у них тоже будут дети, мы будем их периодически забирать, чтобы они иногда развлекались. — Развлекались? — Тэхён, успевший переодеться, рассматривал красиво оформленный стол с едой. Его чмокнули в щёку и, довольно улыбнувшись такому «вау» эффекту, начали укладывать купленные продукты в холодильник. — Я сам их готовил у хёнов дома. Тэхён резко развернулся и, чуть ли не подавившись от количества воздуха, который он в себя впихал, начал тараторить: — То есть ты хочешь сказать, что те негодяи, на которых я грешил за то, что так вкусно пахнет… Это был ты!!! — Мой Тэхёни уже и проклянуть меня успел, какая прелесть. — Спаси-и-и-бо, — омега довольным котом прильнул к Чонгуку и, запихнув себе помидорку черри в рот, сделал сильный акцент на выпирающую, натянутую из-за неё щёку. Он злорадно захихикал с альфы, который сейчас стоял с открытым ртом и залипал на него. — Эм, Тэ, я, наверное, схожу в туалет. Мне… Прям очень надо, — Чонгук выполз из объятий и пошёл в уборную. — Ты излиться? — Да, я, — он остановился. — Тэхёни, — тяжёлый вздох. Альфа напряг голосовые связки и низко проговорил: — Терпеть сексуальное напряжение, когда под боком ходит ходячая виагра такое себе удовольствие. Я, конечно, рад, что моё сокровище ходит и раскачивает своей пятой точкой тут, но у меня так скоро член взорвётся. Тэхён медленно, подобно лисёнку, подошёл со спины, спрятал холодные руки под чужую кофту, мягко поглаживал накачанное тело, мазнул языком по задней стороне шеи и слабо, игриво прикусил за чувствительную метку. — Чонгуки-и, а может, я хочу тебе помочь? — Врачи сказали… — его перебили. — Я тоже медик. И говорю, что готов. — А еда? — Чонгук посмотрел на все тарелки с вкусностями, а потом на свою самую главную сладость. Тэхён, сексуально закусив нижнюю губу, смотрел с таким желанием и интересом, что альфа тяжело сглотнул ком в горле и хрипло проговорил: — Думаешь, уже можно? — Нужно, Чонгуки-и-и, — Тэ проворковал так сладостно, на грани стонов. — Я уже замучался смотреть на тебя и не чувствовать своего альфу внутри, — длинные пальчики приятно щекотали кожу, даря россыпь мурашек и дикий восторг. Искушающий демон слегка наклонился и прошептал на ушко: — Чего же хочет мой милый Чонгуки? Альфа уже еле дышал. Вроде бы они были столько лет вместе, а сердце каждый раз скручивалось от таких выкрутасов любимого. Омега держал его лёгкие на коротком поводке — Тэ-Тэхёни. — Да, любимый? — тон был таким до одури волшебным, пленяющим, дивным. Чонгук был готов поклясться, что у него дрожат коленки в эту секунду лишь от одного этого сладко-медового голосочка. — Нам не сто… — чужие пальцы настойчиво пробрались во внутреннюю чувствительную часть бедра и нежно поглаживали её. — Переста-а-а-а, — собственный голос перешёл в скулёж, а затем и стон. — Блять, твою медь, Тэ, ты, — омега, который сейчас активно вылизывал когда-то давно поставленную собой метку на шее, сейчас был резко приподнят. Его крепко удерживали за сочные бёдра, а в пленительных чёрных глазах напротив было видно собственное жаждущее отражение. Запах цитрусовых с нотками цветочных проникал в каждую клеточку тела Тэхёна. — Чонг… На довольного собой омегу властно рыкнули, из-за чего у Тэхёна потекла смазка. Пачкая руки, она заставляла его неспокойно вертеться из-за желания вобрать в себя уже почти затвердевший член мужа. Ноги на пояснице альфы сцепились ещё сильнее. Чонгук сделал пару имитирующих половой акт толчков и впился в губы Тэхёна жадно, мокро, страстно. Смаковал каждый участочек мягких половинок. Он ласкал ловкий изворотливый язычок омеги своим, а иногда переходил со страстных горячих поцелуев на мимолётные дразнящие причмокивания. Послышался звонкий смех. — Чонгуки-и, — голос такой игривый, по-детски задорный. Тэхён уже третий раз подставлял щёку вместо губ и смотрел, как злобно пыхтит альфа, из-за чего он ещё больше хихикал, но вот ровно через пару секунд веселью приходит конец, потому что его слегка подбрасывают, меняют положение рук: одна теперь крепко прижимает его тело к накачанному торсу альфы, другая проводит сначала пальчиками по шее, а потом зарывается в красивые кудряшки. На затылок несильно, но настойчиво надавливают, заставляя Тэхёна прильнуть к Чонгуку ближе и, наконец, не балуясь, вновь поцеловаться, как в последний раз, выбивая кислород из лёгких, предаваясь эмоциям и чувствам. Слышатся сдавленные стоны обоих. — Ты такой, — поцелуй, — несносный, — поцелуй, — мой маленький, — поцелуй, — непоседливый тигрёнок, — глубокий поцелуй, выбивающий всё больше новых всхлипов. Чонгуку улыбаются, мягко проводят мокрым языком по вишнёвым губам, а затем прикусывают их, наслаждаясь реакцией: томные вздохи, закатывание глаз от удовольствия и безумного наслаждения, сжимание крепко собственной точёной талии. Тело реагирует на касания так чутко, отзывчиво. — Нам стоит принять душ, — Чонгук урчит от возбуждения, несёт любимого до ванной комнаты и аккуратно усаживает на тумбочку. Затем под пристальным голодным взглядом тягуче, медленно избавляется от деталей одежды. Чёрная водолазка, до этого красиво подчёркивающая рельефные мышцы, летит в корзину для стирки. На голове образуется творческий хаос, из-за чего альфа становится в глазах Тэ ещё очаровательней. Этот взгляд оленёнка, который с невинного и недоумённого вновь возвращается к дикому, хищному… Красивые мышцы торса перекатываются под кожей. Омега откровенно залипает на каждую паутинку из вен на руках, ключицах и надлобковой зоне живота. Его мужу не нужно было особо ничего делать, чтобы выглядеть как грёбанный секс-символ. Эти напряжённые бицепсы и мышцы шеи — сплошной фетиш. — Ты пялишься. Тэхён хитро прищурился и растянулся в довольной улыбке. — Ага, так и должно быть. Чонгук усмехнулся, подняв правый уголок губ и раздев в мыслях Тэхёна, посмотрел на него снизу вверх, задерживаясь на глазах. Омега солнечно засмеялся и покраснел от смущения. — Иди сюда, чудо, — Тэхён обвил руками чужую шею и начал зацеловывать щёки, подбородок, слегка выпирающий кадык, шею, о боги, каждый её участок, проходясь при этом носиком по ней. Шаловливые пальчики поползли к пуговицам штанов Чонгука. Альфа томно прошептал: — Хитрый тигрёнок. Тэхён стянул с мужа одежду и начал мять его упругие ягодицы. — Да, душечка крольчонок. Ты такой, — сжимает половинки сильнее, — искушающе хорошенький, — ставит засос прямо рядом с ареолой соска, а потом добирается и до самой бусинки своим язычком. Играется с ним, ласкает отзывчивую и самую чувствительную зону, из-за чего получает прекрасную музыку для ушей в виде тихого несдержанного скулежа. Он знает, что Чонгука это не на шутку заводит. Каждый раз тело поддаётся на прекрасные чары омеги, заставляет душу и все клеточки альфы теряться в своём сокровище ещё сильнее. До вечности перед глазами хочется впитать в себя аромат Тэхёна, раствориться в муже без остатка, любить, ощущать этот сказочный запах кокосов, которые являются символом изобилия тропиков; арбуз как плодородие и плюмерия… О, этот восхитительный аромат неподвластного миру цветка. Описать его невозможно, так как он изменяется от окружающей среды. Запах может отдавать жасмином в пленительную горячую ночь в объятиях Чонгука. В дождливую осень он чаще пахнет специями либо гарденией. Солнечным летом появляются нотки свободолюбивого ландыша, а когда Тэхён сливается с альфой воедино в самой страстной из возможных ночей, их запахи смешиваются. Робкий цитрусовый феромон Тэ выползает наружу и пахнет настолько ярко и гармонично вместе с помело, что Чонгуку в такие моменты крышу сносит. Разум становится опьянён чистой любовью и вожделением, которое и символизировала плюмерия. Альфа узнавал мужа заново из раза в раз. Он хотел разгадать каждую «загадку» в Тэхёне, ведь тот всегда был таким многогранным. Вот омега сжимал его тело, а через мгновение, соскочив с тумбочки, побежал быстренько в душ, на ходу скидывая с себя все вещи, кроме боксеров. Последний элемент одежды он показательно выкинул лишь тогда, когда высунулся головой из-за шторки душа и игриво поиграл бровями, дразня уже вовсю возбуждённого беднягу с его сильным напряжением, требующим показать своему омеге, что провоцировать просто так его не стоит. Чонгук последовал примеру любимого и тоже снял боксёры, оставаясь абсолютно голым. Слегка прохладный воздух — вот что ему сейчас действительно помогало не лопнуть от жажды и накатывающей похоти. Альфа подошёл со спины к прекрасному, омываемому водой телу. За весь год он, конечно, видел мужа и без одежды. Тогда последствия искусственной комы ещё давали о себе знать и отражались на организме омеги. Но теперь же, когда Чонгук откормил Тэхёна, заботился, следил за тем, чтобы он вовремя пил лекарства, занимался спортом, не унывал, да и вообще делал всё, чтобы он восстановился побыстрее, альфа был счастлив видеть окрепшее после всех мук тело. Он с трепетом и любовью целует лопатки, проводит подушечками пальцев с верхних шейных позвонков по каждому прямо до поясницы, вызывая прикосновениями табун мурашек и дрожь предвкушения. Чонгук смотрит так заворожённо на это произведение искусства, сжимает, словно ребёнок с диким любопытством прекрасные изгибы талии, выбивая из омеги до неприличия пошлые вздохи и стоны. Впитывает их в себя, вдыхает подобно такому нужному кислороду. Он влюблён. Как же Чонгук до искорок в глазах влюблён. Его сокровище теперь рядом с ним. Нежится в объятиях, прикасается кожа к коже и подстёгивает его внутреннее безумие на всякие авантюры и сумасшедшие идеи. — Хоть ты и тигрёнок, но мурлычешь совсем как непоседливый котёнок, — Чонгук укусил его за мочку уха и зажал свой твёрдый жилистый член между мокрых от брызг душа и стекающей, как водопад, смазке ягодиц, а затем сделал пару властных несдержанных фрикций. От этих нехитрых махинаций у альфы закатились глаза и участился пульс. Он непозволительно долго был один. Совсем без ласк своего омеги, без всех неземных прикосновений. Каждый гон Чонгук проводил без своей пары и её запаха, оставаясь наедине с тактильным голодом и дикой агрессией на весь мир. Тэхён откинул голову назад, а корпусом двинулся навстречу Чонгуку. Мир перед глазами уже давно плыл в его глазах. Оставалось только простимулировать… — Чонгуки-и, — голос был таким просящим, дыхание сбитым. Внутреннему альфе Чонгука так до невозможности нравилось играться с таким Тэхёном. Это было подобно игре в кошки-мышки. Погоня за чувствами близкого, опасное напряжение во всех мышцах, затишье и выжидание нужного момента. А потом, когда Тэхён доведён до пика сказки, роли сменяются. Омега приобретает нотки уверенности, власти и управления над таким сильным и уверенным в своей скорой победе Чонгуком. Но по итогу они всегда останавливаются на ничьей. Один выигрыш, разделённый на двоих. — Что хочет мой Тэхёни? — голос такой обольстительный, что омега едва ли удерживается на своих двоих. Он переворачивается, дабы встать лицом к лицу мужа, и понимает, что попал в ловушку. Сейчас Тэ ощущает себя таким маленьким. Хищный взгляд впивается в него и заставляет тонуть в чёрных омутах ночи. Чонгук усмехается и говорит самодовольно: — Я прям вижу, как летают все твои мысли и сбиваются в одну кучку, — рука притягивает подбородок омеги к себе ближе. — Позволь избавить тебя от них всецело. И прежде чем Тэхён успевает провопить у себя в голове про эту по-блядски возбуждающую улыбку и то, как же он сейчас хочет прогнуться под ним, отдаться, альфа притягивает его к себе за талию и целует так самозабвенно, со всей страстью и желанием подчинить себе своё, испить до дна, не оставив и крохотной части омеге. Руки поглаживают мягкие ягодицы и, добираясь до входа, обводя указательным пальцем вокруг колечка мышц, Чонгук в последний раз спрашивает, смотря в глаза своей «жертве» любви: — Ты уверен, что готов? Мы могли бы остановится, если за… Его грубо перебили, насупив носик. — А ты уже хочешь завершить? Взгляд альфы становится ещё более проникновенным. — Я не хочу делать тебе больно и не собираюсь. Дождусь, пока восстановишься, и буду любить такого ненаглядного в нашей постели и любых других поверхностях так, что после ты будешь заново учится ходить. Поэтому задам вопрос ещё раз, детка. Ты хочешь этого? Тэ всё это время искал подходящие слова, чтобы не утонуть в потоке мыслей из-за его ходячего идеала и не наорать. Он с придыханием проговорил: — Порой меня поражает твоя выдержка, сдержанность и терпение. Перед тобой стоит любимый красивый муж с изумительным запахом, а ты, — Тэхён смотрит на эрекцию, которая наверняка уже приносит нотки боли, и кладёт свою руку на неё; обхватывает член в кольцо и, надрачивая, следит за тем, как альфа, стиснув зубы и борясь с закатыванием глаз, всё ещё пытается сохранить вид сдержанного. Он так загнанно дышит, что, кажется, скоро словит из-за этого гипервентиляцию. Омега проводит большим пальчиком по уздечке, размазывая капельки предэякулята по всей багровой головке. Слышится стон, и альфа, проигрывая этому потоку «пыток», толкается пару раз в руку мужа, перекатывая жилистые венки под кожей и ощущая самый чистый оголённый кайф. — Ммм… Тэхён губит сам себя, залипая на такую реакцию, стоны и красиво стекающие блестящие капельки воды по рельефной груди. — Ох, ты восхищаешь и раздражаешь одновременно, знал, Чонгуки? — ему опять толкаются в руку, давая понять, чтобы все серенады о любви омега приберёг после их увлекательного приключения. — Да святая твоя душа, Гу, возьми меня уже, прошу, — Тэхён заводит свою руку за собственную спину и, найдя чужую, приставляет её ещё ближе ко входу. Надавливает на указательный палец, из-за чего тот без затруднений входит внутрь разгорячённой плоти до средней фаланги, а потом так же и со средним пальцем. Омега низко стонет. — Трахни меня, Чонгуки, благородный ты мучитель, — ему впиваются губами в кожу рядом с ключицей и, не торопясь проталкивая два пальца на всю длину, ставят багрово-фиолетовый засос, подобный микровселенной. Тэхёна всего трясёт. Такие приятные ощущения от пальцев внутри него, которые двигаются во все направления и ищут заветную простату. — Ты ведь готовился для меня, хитрец, — не вопрос, утверждение. Омега и правда планировал нечто подобное сегодня, поэтому подготовился заранее во всех аспектах. Осталось только вновь растянуть себя хорошо, чтобы принять ту махину, что Чонгук обычно зовёт своим членом. Сейчас Тэхён сам насаживается на пальцы. Его попку подбрасывает вверх-вниз, а к двум пальцам аккуратно, без вреда для здоровья, прибавляется ещё один, который через пару секунд находит точку эйфории и срывает крик омеги. — О боже, а-ах, Чонгуки-и… Да, ахм… Как хорошо, — в голове бежит строчка информации о том, как он сейчас невероятно выглядит, насаживаясь на ловкие пальцы любимого, прогибаясь в пояснице под тяжестью крепких рук. — Ты неве-невероятен, ах, — Тэхён стонет так сладостно, тягуче. Смотрит на цепкий взгляд, который кричит «моё». Ты полностью только мой. Со всеми достоинствами и недостатками, печалями и радостями. Я готов разделить с тобой всё, но сейчас… В эту секунду я получу сполна от своего личного демона искусителя, что так жалобно хнычет, подчиняется, соблазняет высунутым язычком и видом, провоцирует тем, что замедлился. Омегу переворачивают лицом к стене и вынуждают прогнуться в спине. Прохладные капельки приятно освежают. — Чонгук, что ты?.. — вопрос улетает в воздух, когда ягодицу Тэхёна властно кусают, заставляя член омеги дёрнуться от восторга, но тот лишь наигранно возмущается и пыхтит. — Во же ж крольчатина. Альфа на это заявление лишь смеётся. Он зацеловывает место рядом со следом от зубов, гладит заигрывающе и щекочет внутреннюю часть бедра. Дразнит. Облизывается, глядя на раскрытый откровенный вид его омеги. Мажет языком по колечку мышц, а затем толкается внутрь, ласкает стенки. Специальное вещество, тесно связанное с феромонами, придаёт естественной смазке Тэхёна слегка сладковатый вкус, из-за чего альфа каждый раз увлекается достаточно сильно, чтобы забыть про время. Он сам наслаждается тем, что может довести до исступления и трясущихся ног своего любимого, который сейчас пытается насадиться на его язык и продолжить тянущее удовольствие. Чуть ли не прыгает на его лице. Чонгук прервался под тихое, еле слышное возмущение, поцеловал мягкие ягодицы и с пошлым причмокиванием слегка втянул кожицу мошонки, а затем провёл языком по её шву. — Блять, Чонгу-у-ук, так хорошо, а-ах, — Тэхён подался навстречу источнику своего космического удовольствия настолько сильно, что Чонгук просто утонул в сочных половинках. Язык толкался всё сильнее, а крепкие руки до побеления в костяшках сжимались на талии, прекрасно зная о кинке Тэхёна. — Чонгу… — омега шумно дышит и хрипло, прерывисто шепчет: — Глубже… Я сейчас… Ах, пожалуйста, — капельки воды попадают в рот и глаза, но сейчас Тэ абсолютно плевать. Ему так чертовски хорошо от того, как его берут сзади, а это наверняка только начало их безумной ночи. — Чонгуки-и, — Тэхён изливается прямо на керамическую плитку, и его тело бьётся в мелких судорогах. Чонгук его ловит. Знает, что пара секунд — и омега обмякнет от удовольствия. Грудная клетка обоих сейчас так быстро вздымается, пытаясь ухватить побольше воздуха. — Как ты? — альфа аккуратно придерживает Тэхёна, который сейчас ластится к его груди, как маленький котёнок, нежничает и трётся об него носиком. — Я и забыл, каково это… Было так приятно и прекрасно, — омега провёл пальчиком по блестящей коже мужа. Чонгук немного подвинул их так, чтобы вода полностью текла на них. Тэ уткнулся носиком в рельефную грудь и, не желая отказывать себе в удовольствии, поцеловал мужа. Затем снова и снова. Руки поползли на поясницу и начали шаловливо царапать кожицу. Чонгук повержено взвыл, а потом проговорил низко и серьёзно: — Тигрёночек, и как ты ещё не рычишь? Тэхён перевёл заинтересованный взгляд на альфу. — У тебя всё ещё стоит. На его констатацию факта лишь усмехаются. — Точно. Хочешь мне помочь? — ему с намёком толкнулись возбуждённой плотью в живот. — Хочу, чтобы ты до конца отлюбил меня, но перед этим я вынужден пообщаться с твоим младшеньким, — Тэхён обхватил ладошкой венистый член мужа и, закусывая губу, смотря так «невинно», словно альфа не знал, что за этим взглядом прячутся чертята из самых пошлых мыслей, начал ритмично двигать рукой вверх-вниз, то сжимая член у основания, то проводя медленно пальчиком по складкам уздечки и наружному отверстию уретры. Он по-блядски стонет, смотря на альфу, который с силой сжимает его задницу и иногда стонет, переходя на нескрытный скулёж. Чонгук выкидывает в воздух звериную дозу феромонов, отчего разум Тэхёна становится опьянён. — Такой красивый, сильный, а-а-ах, мой альфа. Чонгук уткнулся в место метки и по-собственнически её вылизывал. Он скользил по мокрому телу ладонями. Вновь изучал элегантные изгибы любимого. Хоть Тэхён и руководил всем, но внутреннее ощущение подсказывало ему, что это не так. Чонгук рыкнул на эмоциях и, ускорив толчки в чужую руку, проговорил: — Сожми сильнее, Тэ, — всё напряжение уходило в пах и после особо ярых рывков излилось вместе с семенем из организма, принося долгожданное облегчение и ощущение сладостного головокружения вперемешку с приятными покалываниями. Низкий стон раздался эхом по всей ванной. — Безумие. Вот чёрт, я столько раз это представлял, а в итоге даже «обычная» стимуляция рукой оказалась в разы круче моего воображения. Тэхён тихонько засмеялся и прикусил нижнюю губу, довольный таким комплиментом в виде реакции. Он подставил руку с белёсой спермой под капли воды и заворожённо смотрел, как всё утекает. — Ты всё это время дрочил на меня, вырисовывая в голове такой прекрасный образ? — Пф-ф-ф, — Чонгук чмокнул омегу в макушку и прижал в своих объятиях хохотушку Тэ. — Не изменяю тебе абсолютно нигде. Как ты там говорил сегодня? Я само благородство. Омега широко улыбнулся и сказал с нотками сарказма: — И до чего же мне повезло. — Нет! То есть, да, но мне больше. Видеть твою искреннюю улыбку спустя столько времени, — Чонгук выпустил Тэхёна из объятий и, намочив его голову, нанёс на волосы заранее растёртый в ладонях шампунь. Длинные пальцы делали массажные движения, от которых Тэ довольно рокотал. — Я люблю тебя, мой драгоценный. — И я люблю тебя, а-ах, — Тэхён прикрыл рот ладошкой, чтобы не дай панда ещё раз не застонать от неимоверного удовольствия. — Нравится? — Ммм… Ещё бы, это же делаешь ты. — Наклоняй голову, — альфа аккуратно и бережно помог мужу смыть мыльную воду, чтобы теперь уже ни одна капелька не попала на его лицо. — А мы… — Повторим, — Чонгука забавляет мгновенная широкая улыбка, как у Чеширского кота. — Это хорошо, — Тэ надувает щёчки и отдаётся восхитительным ощущениям от длинных пальцев, закрывшихся в волосах. — О-ахм… ещё, ещё!.. Чонгук захохотал. — Мне кажется, или у тебя так голос даже во время нашего секса не ломался, как сейчас. Его пихнули в бок, из-за чего брызги душа полетели в лицо. — Твою ж! Кхэ, — Тэхён вытер воду с глаз и, как злобный тушканчик, глянул на Чонгука. — Он ещё и брызгается. Вот знаешь, я передумал, — омега вздёргивает носик и с дельным видом говорит новую для него «истину»: — Я бы продал тебя Сатане за кукурузинку. Фу таким быть. — Ты сам всё сделал. — Нет, это твоя аура. Фу-фу, — Тэхён нагло огрызнулся на Чонгука. — Теперь я имею полное право в тебя плескаться водой. — А-а-а, так вот в чём заключался твой коварный план. Всё, я повержен. Ты так жесто-о-ок. Надеюсь, в плену будут раздавать поцелуи. — Иди сюда и не верти головой, а то сейчас уже я попаду тебе мыльной водой в глаза, — Тэхён приятно поглаживал кожу головы Чонгука и старался получше втереть шампунь. Руки альфы легли на поясницу мужа и, слегка спустившись вниз, приятно нежно поглаживали ягодицы. — Ценю, конечно, но я так точно не промою тебе волосы, — Тэхён смотрел на довольную улыбку с очаровательными кроличьими зубками и пристальным пронзительным взглядом. «Ясно задумал что-то». Предательские нотки возбуждения унеслись в пах. — Мне говорили, раз я отдался… — звонкий. тягучий поцелуй. — В плен, разумеется, то… — Чонгук опять завлекающе целует беднягу, который и так не хочет противостоять ему. Все в пене руки Тэхёна упираются в накачанную после прошедшего лета несильно загорелую грудь и скользят ладошками по мокрому телу вниз, даря приятные мурашки по коже и беря в плен явно то, чему Чонгук будет даже слишком рад.***
— Да, боже мой, Чонгук, ты сейчас, а-ах, я мокрый, мокры-ы-ый, Чонгуки-и, и упаду, вдруг я, ойк, — Тэхён суетливо двигался у альфы на руках и елозил своей прекрасной пятой точкой, сцепляя ноги покрепче в замок на пояснице, а руки на шее. Омега резко замолк, когда в него упёрся внушительный размеров член прямо рядом с его анусом. Он весь покраснел и смущённо опустил взгляд, но тут же вернул на глаза альфы, так как картина внизу будоражила его воображение невероятно сильно. Чонгук, слишком довольный для одного человека, смотрел так непростительно сексуально, что Тэ потёк, ещё больше оправдывая статус мокрого, а альфа лишь ухмылялся. — Да брось, стесняешься после всех раз, когда ты так пошло, развратно стонал и садился на всю длину, сам насаживался и молил о большем. — Чонгу-у-ук! — сначала было возмущение. Тэхёна аккуратно уложили на мягкое постельное бельё цвета голубого неба и слегка прижали своим большим и мощным телом, раздвигая изящные ноги омеги в стороны ещё шире. — Чонгуки-и-и… — теперь же «негодование» перешло в приглушённые стоны. Весь такой восхитительный омега, с блестящей из-за капелек воды кожей, часто вздымающейся грудью и просьбой, осевшей на кончике языка: возьми меня так глубоко, дай вновь почувствовать тебя в себе; ощутить полностью, без остатка кожа к коже. Стать сейчас единственным, кого видят эти прекрасные глаза вселенные. До дрожи в пальцах Тэ уже счастлив, но с каждым новым поцелуем и метками любви в виде засосов его букет феромонов расцветает всё ярче и манит сильнее, пьянит, как самый крепкий терпкий алкоголь, и заставляет разум пылать от искушения. Чонгук слишком сильно любит своё сокровище. Такое разгорячённое и податливое, а с растрёпанными мокрыми волосами поистине милое. Альфа целует не спеша всё, что попадается под губы, но главной «жертвой» стала метка, которую он уже затерзал своими ласками до лёгкого покраснения. Его омега такой прекрасный. — Прошу, Чонгу-ки-и, ах, — альфа вновь сильно тёрся своим возбуждением о пах Тэхёна, мешая эти мягкие неспешные действия с раскатистым порыкиванием и резкими несдержанными толчками, имитирующими половой акт. — Я… Ахм… Хочу… — дрожащая ладошка зарылась в тёмные волосы Чонгука и с силой оттащила альфу от себя. На Тэхёна взглянули совсем мутным взглядом и, тяжело дыша, еле сдерживались, чтобы не впиться опять в гладкую кожу мужа. — Что? — было произнесено так сбивчиво. Тэхён, смочив губы, не смог сдержаться, чтобы не чмокнуть альфу в мягкие уста. Ему с энтузиазмом ответили и, уже не желая выпускать, тягуче целовали вновь и вновь, большими пальцами поглаживали талию, а затем сжали её до закатывания глаз Тэ от удовольствия. — Да, блять, ах, Гу, молю, насади меня на свой член, а-а-ах, — Тэхён прогнулся в спине, прижался к любимым кубикам и объёмной груди. Альфа зажал в кулаке член Тэ и, спускаясь вниз к его ногам, провёл языком по розовой головке, размазывая по всей поверхности уже прилично скопившийся предэякулят, а затем, посасывая, вбирал в себя член поэтапно, водил им по своим влажным губам, следя за голодным взглядом и наслаждаясь прекрасным видом. Он медленно насаживался ртом, упирался в глотку и мычал от ощущений, из-за чего вибрация отдавалась по всей длине Тэхёна. Омега сжал из-за наслаждения одной рукой широкое плечо мужа, а другой зарылся в волосы. Чонгук растягивал своё горло головкой, насаживаясь до упора, и стимулировал мошонку, ласкал языком основание члена, заставляя Тэ кричать от блаженства. — Чон-гук, ты засранец войд… Ах… — Тэ смотрел на влажный рот мужа, в котором полностью исчезал его член. Сразу два пальца вошли в разгорячённую плоть и начали интенсивно двигаться внутри, заставляя омегу чуть ли не подпрыгнуть от остроты ощущений. Из-за вибраций при мычании член приятно сдавливало. Узость и так заставляла Тэхёна закатывать глаза, но эти талантливые пальцы внутри. Хотелось ещё. Глубже. Ритмичнее. Больше. Чувство пустоты кольнуло тело. Чонгук вылил на свой красивый толстый член смазку с имитацией спермы и ароматизатором кокоса. Он проскользил по своей возбуждённой плоти пару раз, увлажняя каждый участок, чтобы любимому не было больно. Весь белый и такой напряжённый член… Это выглядит чертовски горячо. Тэ проклинал в душе Чонгука за его скорость, но знал, что такая оттяжка момента только подарит ему большую чувствительность. Головка медленно растягивала сфинктер и проталкивалась внутрь разгорячённой плоти. Нежная текстура и гелевая консистенция лубриканта помогла без особых задержек насадить омегу на всю длину. Чонгук остановился совсем ненадолго, давая Тэхёну привыкнуть и вспомнить былые ощущения, а затем опасливо, медленно толкнулся внутрь. Влажные узкие стенки чертовски туго обхватывали его член. Альфа опустился, немного придавливая мужа сверху мощным телом, и толкался ритмично, буквально вжимая его в себя. Движения становились рваными, хаотичными. То он непростительно медленно выходил из Тэхёна и приковывал взгляд на эту завораживающую картину: как член медленно исчезает в омеге. То, наоборот, с дикой резвостью срывался на грубый быстрый ритм и улыбался, наслаждаясь уже совсем обессиленными стонами. — Чонгуки-и, — собственное имя звучит так невероятно правильно и возбуждает до мурашек. — Что, тигрёнок? Хочешь ещё глубже? — Чонгук немного повернулся и сменил угол проникновения, из-за чего Тэхён совсем жалобно захныкал, впился ногтями в чужие лопатки и стонал так бесстыдно, что альфа был готов поклясться, что это самые прекрасные звуки во вселенной вместе с пошлым хлюпаньем из-за смазки и звуков шлепков яичек об ягодицы. Омегу поцеловали в уже высохшие губы, несмотря на такой безбашенный темп толчков. Тэхён был на пределе. Его отзывчивое тело сотряслось в слабых судорогах, а сперма брызнула так сильно, что успела испачкать торс обоих и даже немного подбородок. Омега извивался и мычал что-то бессвязное, пока Чонгук резкими движениями завершал весь процесс, предаваясь своему оргазму и изливаясь в слишком сильно сжимающееся тело. — Блять, Тэ… — Знаю, — Тэхён припал к груди разнеженного Чонгука, который тяжело дышал через нос. — Не хочешь выйти? — Нет, абсолютно точно не хочу, — альфа заурчал, дождался, пока первая серия толчков спермы стечёт внутрь по узким стенкам, и лёг так, чтобы Тэхёну не было больно в ближайшее время. Узел с каждой секундой увеличивался в размерах, а Чонгук поглаживал бёдра омеги, пытаясь забрать себе всё внимание, отвлечь от неприятных ощущений и возможных тревог. — Ты знал, что являешься совершенством, сокровище моё? Тэхён тихо зашипел из-за нового спазма внизу живота и сладостных тягучих покалываний. Он прижался к Чонгуку ещё сильнее. — М-м-м… — омега припал к покрасневшим от страсти губам и благодарно целовал Чонгука так самозабвенно, окольцевал руками изящную шею и вдыхал запах помело, который сейчас смешался с его ноткой цитрусовых. — Это безумие… Я никогда ещё так не заводился, малыш. Послышался новый протяжный стон. Тэ вымолвил с придыханием: — Да что ж у вас с Хоби… Неземная тяга к этому «малыш». Я вообще-то… ах, старше. Чонгук сначала оторопел, а потом, усмехнувшись, проговорил так низко, с хрипотцой, прямо в ушко: — Хорошо, тогда… Мне называть тебя хён? Омега весь покраснел ещё сильнее и смущённо опустил глаза на блестящую от пота грудь альфы. Ухмылка так и не сползала с лица Чонгука. — Серьёзно, х-ё-н? И ты скрывал от меня такое оружие, — Чонгук провёл языком линию с кадыка до подбородка и облизнул капельку чужого семени. — Господи, Гук… — Тэхён отчаянно взвыл, скулил себе под нос. Каждое грёбаное действие альфы так возбуждало, что даже вслух это было неловко произнести. Его поцеловали нежно в шею. — Ты так хорошо принимаешь меня, хён, — Чонгук целует его, ласково поглаживает по спине, когда того распирает узел изнутри и наполняет новой порцией семени. Он срывает с губ стоны удовольствия своей пары. — Я так… Так скучал Чонгуки-и, — послышался тихий грустный всхлип. — Эй, тигрёночек, ну ты чего, малы… Хён? — Тэхён вдохнул поглубже, пытаясь предаться великой печали, но, так и не сумев сдержаться, звонко засмеялся, из-за чего крупный член внутри него стал слишком сильно двигаться и стимулировать простату, поэтому теперь мелодичный смех смешался со стонами. — Я вот просто… Просто, фу-у-ух… Да-а… О господи, почему ты такой огромный, а-ах? И двигаешься так… Вибратор, блин. Чонгук судорожно выдыхает и растворяется в своём человеке, который умеет выбирать нужное время и место. Конечно, это заводит альфу ещё больше, но его несносному возлюбленному знать об этом не обязательно. — Ага. Автоматический. На-ту-раль-ный. А вообще я у члена как-то не спрашивал, почему он такой. Чонгук пытался придержать своё неугомонное сокровище, которое так и не прекращало хихикать, а лишь с завидной периодичностью переключался на всхлипы и нечто схожее с мурчанием. От новой стимуляции альфа вжался со всей силы в мягкие ягодицы Тэ и игриво прикусил шею, из-за чего омега вмиг угомонился и, поскуливая от восторга, посильнее выгнулся ради приятного наслаждения, отдаваясь любимому полностью.