Извините, мы эмоционально закрыты

Его разбудила суета за стеной. Голоса, шуршащие пакеты, крик совы, стук ботинок по паркету… Гарри узнал поступь быстрее, чем идентифицировал голос хозяйки ботинок. — …ая-то помощь нужна? — спросила Джинни. Обычно Гарри раздражала привычка Рона не закрывать за собой двери, но сейчас он был рад, что тот оставил ее приоткрытой, и все прослушивалось достаточно четко. — Даже если и нужна, то он все равно не примет, — ответил Рон. — А ты примешь? Пауза, только шуршание пакета. Нет, не пакета, чего-то другого… — Подержи, а то сворачивается, — попросил Рон. Бумага для выпечки?.. — Я о другой помощи, — сказала Джинни. — Я понял. Все пока в порядке, не переживай. — Он уже знает?.. — Нет. Спал в это время. Расслабленное сонливое состояние моментом смыло волной настороженности. Челюсть напряглась, кулаки сжались. Что еще случилось?.. Он приподнялся на локтях. Его тело уже слушалось лучше, чем вчера. — Ну что ж, удачи. — Ай, — Гарри мог поклясться, что Рон махнул рукой, — побухтит и успокоится. Нормально все будет. Так. Значит, это что-то не очень страшное. Неприятное, спорное, дурацкое, но вряд ли кошмарное. Рон бы иначе реагировал, будь там что-то из ряда вон, да и Джинни, наверное, тоже вела бы себя куда более напряженно. А еще Гермиона бы прибежала, чтобы дать ответы на вопросы, которые никто не спрашивал. Гарри разжал пальцы, но понял, что со своей челюстью уже не справится. Ей только дай повод стиснуть зубы — и все, это на целый день. Отпускай, расслабляй — бесполезно. А где челюсть, там и брови, как бы странно это ни звучало. Гарри нахмурился и стал слушать дальше. — Может, это даже на пользу пойдет в итоге, — предположила Джинни и вздохнула так тяжело, что Гарри захотелось вскочить с кровати, выбежать из спальни, обнять и пообещать ей стереть с лица земли всех ублюдков, которые виноваты в этом вздохе. Правда, сам он наверняка стоит там первым в списке… — Я могу его увидеть? — спросила Джинни после долгой паузы. Гарри напрягся. Хотя он безумно скучал, но не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. — Он спит, — напомнил Рон. — Но уже выглядит лучше. — Все равно. Хочу увидеть сама, понимаешь? — стояла на своем Джинни. — Пожалуйста, я беспокоюсь, Рон! — Гм-м-м, — протянул он, разрываясь между противоречащими друг другу просьбами Гарри и Джинни, — ладно, только не разбуди. Гарри откинулся назад, замер и попытался расслабить хотя бы брови, чтобы типичная нахмуренность его не выдала. Рон шепотом выругался на самого себя, что опять не затворил дверь до конца, и пропустил Джинни вперед. Матрас рядом с ногами Гарри прогнулся. До его ноздрей добрался запах духов, но других, незнакомых, новых. — Только не разбуди! — тихонько повторил Рон и, кажется, вышел. Да, вышел, Гарри услышал отдаляющиеся шаги и возню на кухне. Очень долго ничего не происходило. Джинни молчала, а Гарри пытался дышать ровно и размеренно, притворяясь спящим. Интересно, как он сейчас выглядел со стороны? Насколько все плохо? Давление на матрасе сместилось, Гарри предположил, что Джинни потянулась в его сторону, и замер в ожидании, чтобы невольно не вздрогнуть, испугавшись прикосновения. Угадал. Она подоткнула одеяло под его ногой, убрала упавшую на лоб прядь, а потом взяла его за руку. Очень хотелось сжать пальцы в ответ, но Гарри остановил себя. Поддержать разговор он сейчас точно не сможет, даже если Джинни сжалится над ним и не станет упоминать какие-либо болезненные темы или сочувственно спрашивать, как у него дела и здоровье. Вот бы открыть глаза и просто помолчать рядом с ней. Ни о чем не спрашивать и даже не думать, а разделить хотя бы несколько минут близости. Моргановы чулочки, как же он соскучился… — Я принесла сюда некоторые твои вещи, — сказала Джинни, — Рон не хотел оставлять тебя одного. Все усилия Гарри пошли на то, чтобы не нахмуриться. — Геспи не могла попасть домой и прилетела ко мне. Я отправлю ее сюда чуть позже, — продолжила Джинни. Блядь, он совсем забыл о Геспер! Хорошо, что он успел отправить ее с письмами до того, как ему стало плохо... Гарри не сомневался: оказавшись запертой в квартире, Геспи бы все равно нашла бы пищу, разодрала бы пачку с совиными вафлями, а потом, может, вылезла бы через дымоход или вентиляцию, но все равно снаружи у малышки было куда больше шансов выжить без стресса и приключений. — Все очень за тебя переживают. Я тоже, — наконец закончила Джинни. — Поправляйся поскорее, ладно? Ее большой палец водил по тыльной стороне его ладони, где на костяшках до сих пор красовался старый шрам: «Я не должен лгать». Джинни всегда касалась шрама, когда брала его за эту руку. Гарри немного сжал пальцы в ответ. Все равно она поняла, что он притворяется. Челюсть, наверное, выдала. Джинни как-то говорила, что понимает настроение Гарри по тому, насколько сильно тот сжимает зубы. Он немного приоткрыл глаза. Уголки губ на секунду дрогнули, но ком, застрявший в горле, не дал улыбке проявиться, перетянув внимание на себя. — Ладно, — просто ответил он, хотя хотел сказать ей куда больше. — Напиши всем, когда будут силы? — попросила Джинни. — Моих слов им хватит еще на пару дней, но потом… сам знаешь. — Начнется совиный шторм, — продолжил Гарри за нее. — Да, — улыбнулась она и в последний раз сжала его руку.

* * *

— Зачем ты ее пустил? — спросил Гарри у Рона, когда Джинни ушла. — Она еду принесла. Рон сидел на кровати, а Гарри, подложив под спину две подушки, полусидел лежа. Или полулежал сидя?.. Он фыркнул и помотал головой. — И что? — И все! — округлил глаза Рон. — У нас жрать нечего! Гарри с сомнением поднял одну бровь и сложил руки на груди. Он явно слышал, как Рон возился на кухне и гремел посудой, так что его отмазка не прокатила. — Она — моя сестра и пришла ко мне, — поменял вектор Рон, поняв, что так просто с этой темы не съедет. — Я думал, мы уже выяснили, что я могу общаться с вами обоими, нет? Ага, теперь уже тактика нападения? Не можешь поймать квоффл, двинь по бладжеру? Старый конфликт, который даже нельзя конфликтом-то назвать. Когда вопрос встал, то сразу же решился: Гарри не знал, каким мудаком надо быть, чтобы свои обидки и комплексы транслировать еще и на брата своей жены. Бывшей жены… — Ладно, ох! Я понял! — вдруг затараторил Рон, наверное, заметив какую-то перемену в его лице. — Я знаю, что ты не хотел с ней пересекаться, но… блин, дружище, она правда переживала! Гарри промолчал, не готовый пока пойти навстречу. Он знал, что Рон прав, но все равно ему было обидно, что друг положил палку на его просьбу. — А еще вы не чужие люди, плюс она держит оборону — и если скажет всем, что тебя видела, то ее слова легче воспримут! — продолжил сыпать фактами Рон, активно размахивая руками, а потом вдруг сдулся, опустил взгляд в пол и тихо сказал: — Прости, пожалуйста. Я не хотел тебя расстраивать. Обида как-то резко скукожилась, как бекон на противне, только у нее не было такого аппетитного вкуса и запаха. — Да знаю я, что не хотел, — вздохнул Гарри. — Просто… м-м, все сложно. Даже при всем своем желании Гарри не смог бы объяснить всю гамму своих чувств. Он сам не понимал до конца, что у него внутри. Влюблен ли он в Джинни до сих пор? Или больше обижен? Обрадуется ли он за нее, когда она найдет ему замену? Или, сам от себя не ожидая, начнет ревновать и преследовать? Хочет ли он отмотать все назад? Или наконец-то отпустить и пойти дальше? Гарри не мучил самого себя этими вопросами, когда долго ее не видел. Стоило же Джинни появиться на горизонте или мелькнуть упоминанием в чьем-то разговоре, на Гарри сразу же накатывало волной неопределенной запутанности. Единственное, что он знал точно: ему ужасно не хватало присутствия в Джинни в своем мире. Если бы можно было легко вернуть ее в свою жизнь просто уже в каком угодно статусе — подруги, приятельницы, знакомой, но не умирать при этом от боли и незакрытых гештальтов… Как Рону и Гермионе удалось так ловко откатиться обратно к дружбе? У них, конечно, был странный момент, когда они только разъехались и чересчур эмоционально наговаривали друг на друга, может, таким образом справляясь с разлукой или избавляясь от накопившегося багажа взаимных претензий. Но ведь они достаточно быстро пришли к какой-то адекватной форме общения? Его развод не сопровождался такими экспрессивными всплесками ни с одной из сторон, и Гарри ожидал, что у него с Джинни, возможно, что-то похожее со временем начнет выстраиваться, но… нет. Он все думал спросить у Рона, как они с Гермионой справились, но пока не чувствовал, что готов говорить о себе, а подобные вопросы без открытой взаимности вряд ли возможны. Рон начнет уточнять какие-то детали, чтобы выразиться конкретнее и сфокусироваться на нужных тонкостях, и, хотя он всегда делает это в разы осторожнее и тактичнее, чем Гермиона, которой всегда необходимо докопаться до правды и собрать перед глазами всю картинку, Гарри не хотел обсуждать свою сторону проблемы даже с ним. Он и о свиданиях с трудом-то решился заговорить… Долго мучился: а стоит ли? И после нескольких дней мыслительного самоистязания те слова про боггарта слетели с его губ совершенно случайно, он тупо не успел поймать себя за руку. И к чему в итоге его привела эта откровенность? К дурацкой тренировочной свиданке? Неожиданно неуместной близости с лучшим другом? Панической атаке? Расшатанному магическому фону? Сердечному ебучему приступу? В который раз Гарри убедился, что нужно верить своей интуиции… — Гарри? — позвал его Рон, вытаскивая из душных объятий тревожных размышлений. — М-м? — Ты опять загнался? — Угу-ум, — протянул Гарри и усмехнулся. Черт, Рон слишком хорошо его знал… — Хочешь, добавлю еще один повод для загона? — с улыбкой спросил он, но Гарри видел, что глаза у друга совершенно стеклянные. Легкомысленный тон — это просто способ быстрее перейти к неприятной теме. Итак, сейчас он узнает, что такого там приключилось, пока он спал… Сердце забилось чаще, грудную клетку защемило, и Гарри с трудом удержался, чтобы не положить туда ладонь. Рон мог заметить, передумать и дать заднюю, не желая беспокоить его лишний раз. Но сам для себя Гарри знал: неизвестность — самое худшее. — Давай, — сказал он. Очень хотелось добавить что-то вроде: «Добей меня». Но он знал, что своим защитным сарказмом мог перекрыть себе доступ к информации. Рон шумно выдохнул, рассеянно обвел взглядом комнату, вновь уставился на Гарри и наконец-то выдал: — Громовещатель прислали, — он сглотнул и продолжил: — Из Министерства. — Блядь! — неверяще воскликнул Гарри. — Ага… — Бля-ядь! — протянул он снова. Проклятый Тенгл конечно же не мог не воспользоваться ситуацией! Рон виновато опустил глаза и принялся рыться в кармане своих джинсов. Оттуда он достал письмо. К счастью, официальные громовещатели не сгорали и не кричали, как резаные, такую форму, скорее, использовали, чтобы письмо не затерялось в давно неразобранной почте и точно дошло до адресата. Гарри как-то даже думал, почему письмо из Хогвартса не прислали ему в виде громовещателя, чтобы оно само себя зачитало, пока до него не добрался дядя Вернон. Не хотели напугать, наверное… Гарри схватил темно-синий конверт с золотистыми чернилами, достал оттуда лист пергамента и поправил на носу очки. — Тенгл — ублюдок, — процедил он, когда закончил чтение. — Гарри… — Нет, ну как удобно! — возмутился он. — Избавиться от меня под видимостью беспокойства о моем здоровье! Отлично! Гарри вновь склонился над листом пергамента, нашел нужный кусочек и зачитал его вслух: — …В связи с вышесказанным, мы находимся в ожидании момента, когда вы приступите к исполнению своих должностных обязанностей, будучи в полном здравии! — он поморщился и опять поднял глаза на Рона: — Слыхал, а? — У-у, кошмар! — закивал Рон совершенно неискреннее. — Сплошные канцеляриты. — Рон! — Да что? Ужасно же написано! — воскликнул Рон. — Почему письма Министра Магии никто не вычитывает? Куда идут наши налоги? — Рон, хватит! — предупредил Гарри. Он ясно видел, что друг пытается соскочить с темы через шуточные комментарии, но не собирался так легко на это соглашаться, пока не выскажет вслух все, что он думает о Льюине, мать его, Тенгле! — Да что «хватит», Гарри? — включился Рон. — Правила такие: если ты пострадал на задании, тебе надо сначала выздороветь, а потом пройти комиссию в Мунго, чтобы доказать, что ты выздоровел. Это было еще до Тенгла, до Кингсли и даже до Скримджера! Гарри сжал зубы и злобно прищурился, глядя другу прямо в глаза. — Правила такие, — повторил Рон, не моргая, словно загипнотизированный его взглядом: — И закон не виноват, что у тебя аллергия на больницы, и ты не хочешь обращаться за помощью. — Нет у меня никакой аллергии на больницы! — упрямился Гарри. — Я все медкомиссии нормально проходил, когда это правда требовалось!.. — Ты действительно веришь в это или просто заговариваешь реальность? — Рон! — Гарри-и-и! — издевательски пропел он в ответ, ложась на бок, чтобы подпереть ладонью щеку. Гарри очень ценил Рона за то, что тот может высказать ему всю правду в лицо, но не в те моменты, когда… он высказывал ему всю правду в лицо. Завтра, послезавтра, через неделю или месяц Гарри будет благодарить друга, но здесь и сейчас хотел дать ему подзатыльник. — Он мог хотя бы не писать мне письмо… так! — высказался он о том, что Рон не смог бы опровергнуть. — Как? — переспросил Рон. Вырвав письмо из рук Гарри, он быстро по нему пробежался: — Бездушно? Отстраненно? Надо было больше сердечности? Или сердечки над «ё» нарисовать, а? — Ты знаешь, о чем я, — закатил глаза Гарри. — А-а-а, ну Гарри! — простонал Рон. — Да не настроен Тенгл против тебя! — Я мешаю его политике «расслабления» — и все прекрасно это знают. — Ну слушай, волшебники правда уже устали жить в ожидании какой-то угрозы, — вздохнул Рон. — Кингсли навел порядок и укрепил нас, ну и хорошо, не пора бы расслабиться? Заняться уже и другими делами, а не за одну безопасность хвататься? Больше двадцати лет прошло, невозможно уже жить прошлым! — Ты его защищаешь, потому что вам с Джорджем это выгодно, — парировал Гарри, сложив руки на груди. Некоторые проекты Тенгла должны были упростить международную торговлю. Конечно же, магазину Джорджа это на руку. Но Гарри не мог до конца согласиться со всеми послаблениями, которые потенциально могли повлиять на безопасность их волшебного сообщества. Да и еще в такие времена, когда магглы устраивают пандемию! — А тебе что выгодно? Знать, что все до сих пор дрожат и тревожатся? — Знаешь, а было бы неплохо! Чтобы потом не ходили с круглыми глазками, когда в очередной раз все проебут. Рон опять вздохнул. — Иногда мне кажется, что ты до сих пор злишься, что тебе тогда никто не поверил, — сказал он каким-то уж совсем печальным голосом. — Да не злюсь я, просто не понимаю, как можно… блин, ну хотя бы не осторожничать! — Не все люди такие же крепкие, Гарри, — неожиданно повернул Рон. — Это ты уже адаптировался ко всем этим стрессам, но люди плохо справляются, когда постоянно озираются по сторонам и никому не доверяют. Неужели ты хочешь, чтобы Джеймс, Ал и Лили тоже жили в вечном напряжении? Особенно когда повода для беспокойства нет. Гарри долго молчал, не зная, что на это ответить. Рон — гребаный гедонист, его не переубедить, особенно после того, как тот ушел из Аврората и перестал ежедневно наблюдать все темные глубины человеческой сути. Конечно, в остальном работа в магазине пошла ему на пользу, Рон стал увереннее, веселее, счастливее, но этот пунктик… иногда Гарри правда казалось, что Рон все забыл. С Гермионой в этом плане было куда проще, с ней Гарри мог обсуждать эти темы сутками, она его по-настоящему понимала. Гермиону Тенгл тоже недолюбливал, она слишком сильно перетягивала внимание на социальные проблемы, словно тыкая его лицом, как нашкодившего низзла: посмотри, не все на самом деле в порядке, нет, не все позади, посмотри, посмотри, кто это наделал, а? Никаких Чемпионатов по квиддичу, пока не разберемся с дискриминацией волшебников, переживших заражение ликантропией! Гарри на секунду задумался: а если бы Рон и Гермиона еще были женаты, когда волшебники избрали Тенгла? Не стал бы новый Министр очередной причиной их семейных ссор? Уж очень сильно у них отличались мнения насчет него… — А я тебе пирог пеку, — вдруг сообщил Рон, наверное, пытаясь как-то воззвать к перемирию. Гарри принюхался и почувствовал пока еще слабоватый запах миндаля и жженого сахара. Живот заурчал, но гнев урчал в нем сильнее. — Ну и зачем он мне? — Да просто подумал, что раз у тебя пока нет работы, то будет хотя бы пирог… — В жопу его себе засунь! — рявкнул Гарри, не успев остановить себя. Он не умел так быстро переключаться, как Рон, и когда тот решил пойти дальше, перескочив неприятную тему, в Гарри еще кипела ярость. Но… это было нечестно. Рон не заслужил. — По маминому рецепту? — хрипло спросил Гарри. — Ага. Будешь? Рон как будто бы совсем не заметил его вспышек агрессии. — Буду, — вздохнул Гарри. — Щаз проверю! — бодро сообщил Рон, вскакивая с кровати. Гарри поднял очки на лоб и сжал переносицу. Он чувствовал себя совершенно вымотанным, хотя проснулся недавно и по идее должен был нормально отдохнуть. А через открытую дверь теперь доносились такие ароматы… Ну, ради пирога можно и попытаться! Гарри переполз к краю кровати и спустил ноги на пол. Колени дрожали, а голову вскружило, но он смог подняться и устоять. Он перевел дыхание и постарался зафиксировать зрение на какой-то одной точке, чтобы уменьшить эффект крутящейся комнаты. Сделал шаг. Нога немного подкосилась, но Гарри не упал. Такая маленькая тесная спальня, но у него было ощущение, что он прошел сквозь Запретный лес. Когда он добрался до порога, стало легче, потому что он смог опереться о косяк. — Ого, а ты шустрый! — объявил Рон, заметив его в дверях. — Я думал, ты еще будешь несколько дней валяться. — Поваляюсь в гробу, когда подохну, — съязвил Гарри, тем не менее, пока не решаясь отпускать дверной косяк и идти дальше. Ему нужна была передышка. — Ну, с твоим стилем жизни это будет достаточно скоро, — задумчиво протянул Рон. — Ай, отстань! — Гарри махнул на него рукой и сделал шаг в сторону шкафчика с ингредиентами для зелий. Если опереться о него, немного постоять и пройти еще несколько шагов, то он окажется возле обеденного стола. И когда он будет подбираться к столу, сможет ухватиться за спинку того выдвинутого стула… Главное, не сбить по пути растения. Мордредовы мандрагоры, зачем, зачем, зачем Рону столько растений?.. Друг попытался было ему помочь, но Гарри запротестовал: ему нужно было дойти до стола самостоятельно. Проклиная себя, свою слабость, чуть не подвернувшийся под ногу аквариум с суккулентами, Гарри кое-как добрался до точки назначения. Рон за это время успел убрать со стола коробки с логотипом «Вредилок», достать из духовки пирог, разрезать его, заварить чай и уже начал сервировать стол. Наконец они оба уселись. Гарри — заебанный, вспотевший и уставший, и Рон — довольный, веселый и бодрый. — Назови мне хоть одну проблему, которую не способен решить пирог с патокой! — воодушевленно произнес Рон, втягивая носом ароматный пар. — Смерть, — мрачно откликнулся Гарри, все еще пытаясь отдышаться. Рон поднял брови, посмотрел в потолок, а потом снова на пирог. — Назови мне хотя бы две проблемы, которые не способен решить пирог с патокой! — исправился он. Все-таки повезло ему с другом… — Рон? — позвал он. — Да всегда пожалуйста! — ответил он на не озвученную благодарность уже с полным ртом. Гарри выдохнул и улыбнулся. Пирог оказался чуть менее сладким, чем он ожидал, но Рон пояснил, что побоялся переборщить, учитывая то, что Гарри сейчас вообще нежелательно подобное есть. И все равно ему было очень приятно. Для Гарри уже давно никто не готовил просто так, чтобы порадовать и немного скрасить хреновый день. За те несколько минут, пока он поглощал пирог, он как будто бы вернулся в прошлое, в те вечера застолья в Норе, когда его волновало только то, сколько вкусностей он может в себя впихнуть и не лопнуть. Там — в кругу семейства Уизли — не было тревог и страхов, только смех, шутки, улыбки, совсем не раздражающий шум… Рон съел только один кусок, но вдруг вскочил с места и направился к кофейному столику. Гарри вытянул шею, вот только с его места почти весь обзор заслоняли растения, и он ничего не увидел. Рон быстро вернулся с конвертами, которые он нес на тыльной стороне ладоней — не хотел запачкать крошками. Он наклонил руки к столешнице и конверты съехали на стол. Черт. Много. — Я думаю, сегодня еще можно не отвечать, если сил не хватит, — рассудил Рон, протягивая руку за следующим куском. — От тебя пока не ожидается, что ты сейчас каждому по поэме напишешь. Но завтра, послезавтра… ух, в общем, одолжу тебе перо, если нужно. Рон имел в виду свое Прытко Пишущее Перо. Да, с ним дела пойдут быстрее. Гарри вытер руки об салфетку, опустил очки со своего лба обратно на нос и, хватаясь за уголочки, стал перекладывать конверты, решив пока посмотреть, кто ему написал. Несколько ребят из Аврората, коллега Гермионы — Венделина, иногда они пересекались на этаже и перебрасывались парой фраз, следом письмо от самой Гермионы, общий конверт от Артура и Молли, потом от Розы, Анджелины, Рокси, Альбуса, Лили, Флер, Хьюго, Тедди… Так, стоп, а где?.. Гарри помотал головой и стал перекладывать письма в обратном порядке. Может, прилипло к какому-то конверту?.. — Кого-то ищешь? — спросил Рон с довольной ухмылкой, заметив суету в его движениях. — Письмо от таинственной незнакомки? Если бы… Гарри нахмурился и кивнул, чтобы Рон от него отстал. Но конверта от Джейми он так и не нашел… Он сглотнул и схватился за письма Альбуса и Лили. Может, он хотя бы подписался под ними? Нет… В длинном письме с рекомендациями, которые Ал аккуратно переписал из какого-то целительского справочника, стояла одна его подпись, а самодельная открытка из блестящей бумаги была подписана только почерком Лили. Так, где там письмо Розы? Если они с Джейми проводят много времени вместе, то он мог вписаться к ней… Из пухлого ярко-салатового конверта Розы на него посыпалось конфетти, а следом — несколько страниц текста. — Ха, узнаю свою девочку! — прокомментировал Рон, хлопнув Гарри по плечу. — Ладно, развлекайся, мне там надо зелье поставить. Гарри пробежался глазами по всем страницам длиннющего письма Розы, но Джейми там упомянулся только один раз, и то в контексте истории о том, как Хьюго — чертеныш мелкий — прошел отборочные лучше всех, но в команду идти отказался. Роза негодовала, что Джейми — воробушек нежный — был слишком мягок и не втянул Хью в команду насильно, а дал подумать и дать ответ на свежую голову. Хьюго в своем письме тоже упомянул Джейми один раз, но уже со своего угла рассказывая историю про отборочные. Хью писал, что его тронула чуткость Джейми, целый абзац он размышлял, что с таким капитаном ему было бы комфортно играть, но его совершенно пугало и напрягало давление со стороны своей сестры. Последняя надежда была на письмо Роксаны, но Гарри уже губу не раскатывал. Они с Джейми с разных факультетов, да и в целом мало общались. Интуиция не подвела. Джейми ему не написал — ни в каком виде. Перед глазами тут же встала сцена того вечера летом, когда они говорили в последний раз. Джейми не кричит, не агрессирует, не психует, а совершенно спокойно произносит фразу: — Ну так не разрывайся. И уходит. Гарри сглотнул. Он еще понимал, почему Джейми не ответил на его последнее письмо, где он поздравлял его с должностью капитана, но… мог бы из вежливости хоть открытку-то Лили подписать? — Я не могу разорваться и быть в двух местах одновременно, понимаешь? — Ну так не разрывайся. Неужели Джейми совсем уже вычеркнул его из своей жизни?.. Гарри закрыл глаза, чувствуя, как воспоминание вновь всасывает его в себя. Сердце заколотилось, ребра словно перемололо в песок, восстановило, а потом вновь перемололо. Зубы сжались так сильно, что, казалось, сейчас сломаются или сотрутся друг об друга. — Ну так не разрывайся. Воздух опять застрял в горле. — Ну так не разрывайся! Гарри открыл глаза и уставился на предметы на столе, стараясь сосредоточиться на них, забить свою голову бессмысленными описаниями, чтобы приглушить жестокие слова. Пустая тарелка с крошками, рядом еще одна, с недоеденным куском. На тарелках нет никаких узоров или орнаментов, они просто белые, как в ресторане или кафе. На одной из них маленький скол. — Ну так не разрывайся! Чашки тоже белые, простые и прямые, минималистичные. Одна наполовину пустая, в другой чая совсем-совсем на донышке. — Не разрывайся! Не разрывайся! Не разрывайся! А вот тарелка под пирогом другая, изумрудная, с красивыми живописными цветовыми переходами и трещинками под глазурью. Расстояние между трещинками увеличивается, тарелка распадается на части, стол под ней дрожит… — Не разрывайся! Не разрывайся! НЕ РАЗРЫВАЙСЯ!!! Светильник над столом замерцал, а потом лампочка лопнула, осколки посыпались на пирог, упали в чашки… — Эй-эй-эй, приятель, эй! — Рон потряс его за плечи, пытаясь вернуть обратно в реальность. — Гарри! Гарри схватился за его руку, как утопающий за соломинку, как будто бы Рон действительно способен вытащить его из кошмара собственных мыслей. — НЕ РАЗРЫВАЙСЯ!!! В грудь ударило так, словно его копьем пронзило, а виски опалило огнем. — Почему он кричит? — простонал Гарри, не зная, за что хвататься, где больнее, где нужнее. — Он же не кричал, почему он кричит? — Кто кричит? — не понял Рон. Гарри помотал головой, не в силах произнести имя. Рон приобнял его за плечи и прислонил голову Гарри к себе. Он что-то говорил, но слова не доходили до Гарри, он считывал только интонацию. Рон был напуган, но пытался говорить спокойно, утешающе, ласково… — НЕ РАЗРЫВАЙСЯ!!! — Почему он кричит, почему, почему, почему? — севшим голосом пробормотал Гарри. Он уткнулся носом Рону в ключицу и сильно-сильно зажмурился. Тот продолжал что-то говорить, его теплое дыхание шевелило волосы на макушке Гарри. И вдруг Рон стал долго втягивать в себя воздух. Потом он замер на несколько секунд, а может минут, Гарри не понимал, не различал сейчас меры времени, но неосознанно он тоже задержал дыхание, вернее, его остатки, повторяя за другом. А Рон уже начал выдыхать, и опять: долго-долго, затянуто, как в замедленной съемке. Гарри не считал, сколько раз они повторили этот цикл, но в один момент он уловил, что освобождается. Голос в голове не замолк, но стал тише, не кричал — шептал, повторяя и повторяя фразу заезженной пластинкой: — …рывайсянеразрывайсянеразрывайсянеразрывай… Его трясло, губы дрожали, зуб на зуб не попадал, но тело пылало, Гарри чувствовал, что его будто подогрели изнутри, засунув в микроволновку или еще куда похуже. На кончиках подрагивающих пальцев искрили маленькие заряды статического электричества. Рон все так же обнимал его, поглаживая по спине, плечам, зарывался пальцами в волосы, массировал затылок и что-то шептал. У Гарри долго не получалось настроиться и разобрать его речь. Рон говорил достаточно четко и не настолько тихо, чтобы ничего не расслышать, но звуки и слоги не складывались во что-то цельное, понятное, знакомое: — …Ай …й …ьеш-ш-шь …ль …па. Он нахмурился, и голову снова прострелило болью. Гарри опять зажмурился и покрепче сжал свитер Рона в своих пальцах. — Зелья, — наконец-то в бессмыслице мелькнуло известное ему слово. — …неразрывайсянеразрывайсянеразрывайсянера… Зелья. Рон хочет, чтобы он выпил зелья. Гарри кивнул, стукнувшись макушкой о подбородок Рона. Сейчас он был готов влить в себя любое варево, лишь бы этот пиздец закончился. Рон расцепил объятья, но одной рукой все равно он продолжил поддерживать Гарри, а другой взмахнул. Спиной он ощущал циркуляцию магии в воздухе. Раздался легкий звон, как будто маленькие баночки стукались друг об друга, пока кто-то их неосторожно нес. Гарри немного приподнял голову, но Рону все равно пришлось вливать в него зелья, потому что руки опять не поднимались. На Умиротворяющий бальзам он посмотрел со скепсисом и неприязнью, но решил, что в этот момент должен использовать все доступные средства. Тишина. Шепот исчез. — Вот и молодец, — к Рону вернулся дар речи. Вернее, к Гарри вернулся дар понимать дар его речи… — Угум. Рона, кажется, разрывало от вопросов, что это было, что спровоцировало новый приступ. Самого Гарри точно бы терзала эта тема, случись подобное с кем-то из его близких. — Письма пока отложим, ладно? — рассудил Рон, возможно, угадав причину, а может, просто посмотрел на Гарри и верно оценил его состояние: это сейчас не способно ни на какой интеллектуальный труд. Мышечное напряжение стало уходить, зато вернулась сонливость. Гарри зажмурился и снова уронил голову Рону на грудь, а когда он открыл глаза, оказалось, что он уже лежит в постели, только свет теперь шел не от окна, а от лампы на прикроватной тумбочке. Рон стоял возле шкафа спиной к кровати и одевался. Его волосы были влажными, а в комнате стоял легкий свежий запах от мыла. Так странно, Рон же видел его без одежды, когда вчера помогал принять душ, правильно? Но Гарри показалось, что сейчас он подглядывает и не должен видеть друга в одном белье. При этом закрыть глаза он тоже почему-то не смог… Кажется, Рон почувствовал на себе его взгляд. Он повернулся, ничего не спросил, ничего не сказал, ничего не прокомментировал, только улыбнулся уголками губ, натягивая на себя пижамные штаны. Гарри нахмурился. — Меня вырубило? — хрипло спросил он, наблюдая, как Рон влезает в футболку, и как ткань прилипает к влажной коже. Рон кивнул и подошел к кровати уже в пижаме. Склонился, протянул руку к Гарри, потрогал лоб, но не одернул сразу же, а повел ладонью дальше, зачесывая назад отросшие пряди. — Целители, кажется, предупреждали, что такое может быть, — сказал он. — Да и сон тебе на пользу. Выглядишь лучше, чем несколько часов назад. Хорошо, что Рон сам сделал вывод, а не стал спрашивать, как Гарри себя чувствует. Он тупо не смог бы ответить, потому что сам не понимал. Тело вроде не ломило, в груди ничего не щемило, голова не раскалывалась, но при этом в душе Гарри кипело одно большое… ничего. Пугающе ровно, если бы, конечно, он мог испытывать эмоцию испуга. — Мне лечь с тобой или хочешь один побыть? — спросил Рон, вновь проводя рукой по волосам Гарри. Гарри дернул плечом и закрыл глаза. — Я хотел бы не быть в этой ситуации, — съязвил он скорее по привычке, но тонкость и вялость его голоса степень сарказма не передали. Матрас прогнулся, но в одном месте, а не по всей поверхности. Рон сел. — Гарри? — позвал он. Получилось приоткрыть только один глаз, на второй не хватило сил. Рон смотрел прямо, прикусив губу, как будто бы готовился что-то спросить. Гарри втянул воздух через ноздри, уже смекая, к чему все идет. — Это из-за Джеймса? — решился наконец Рон. — Читал мою почту? — в лоб спросил Гарри, надеясь сбить друга с пути, только бы не отвечать на его вопрос. Хотя он не вызывал привычной боли пока что, но… Гарри знал, что это «пока что» скоро закончится. — Нет, конечно! — нахмурился Рон. — Просто наводил порядок, а когда перекладывал конверты, заметил… отсутствие. Иногда Гарри забывал, что его друг — бывший аврор. Хотя тут, наверное, и не нужны серьезные детективные навыки, чтобы сложить два и два. — Я не хочу об этом говорить, — холодно отозвался он. — Да, я… понимаю, — Рон сглотнул и кивнул. — Я… я спросил, не потому что хочу вытянуть это из тебя и всю ночь чесать языками, а просто… не знаю. Боюсь случайно наступить на больное, понимаешь? — Не надо со мной нянчиться, — устало вздохнул Гарри, чувствуя, что слишком пуст, чтобы дальше погружаться в эту тему. — Не стеклянный, не разобьюсь. Рон нервно хохотнул, но, к счастью, не стал никак комментировать и напоминать про приступы Гарри, за что он был ему благодарен. — Ладно, — ответил он. — Тогда тормози меня, если не то ляпну, хорошо? Гарри кивнул и зарылся лицом в подушку. Он чувствовал, как Рон натянул на него сползшее одеяло, а потом вновь погладил по затылку, запустив пальцы в волосы. Интересно, если бы Гарри сейчас был способен что-то чувствовать, в какой эмоциональный спектр его отнес этот жест? Растаял бы он от прилива нежности и заботы? Или наоборот — взбесился бы от излишней опеки? Рон все-таки лег рядом, завозился, устраиваясь под вторым одеялом. Потом Гарри услышал, как щелкнула кнопка ночника и как пропало легкое гудение, которого он раньше не замечал. — Гарри? Ну что еще? Отвечать не хотелось, но он вряд ли был похож на спящего. — Я не буду лезть в это, — продолжил Рон, — но если Джеймс захочет со мной это обсудить сам… в общем, ты понимаешь. Только сейчас, когда все эмоции отрубило коктейлем из лечебных зелий, и обида, горечь и боль не разъедали его изнутри, появилось пространство для вопроса, который раньше Гарри себе не задавал: а почему вообще Джейми до сих пор не поговорил об этом со своим любимым крестным? Неужели думал, что Рон сольет все Гарри? Или боялся, что его начнут подталкивать к перемирию? Читать ему нотации о прощении и всяком таком? И говорит ли Джейми с кем-то об этом вообще? Есть ли кроме Джинни еще кто-то взрослый, с кем он может поделиться, спросить совета? Или он совсем-совсем не переживает о той ссоре?.. Если бы не зелья, наверное, его бы уже разъебало… Даже сейчас Гарри ощущал, что пульс немного ускорился, но хоть уже не до той лихорадочной трясучки, которая вызывала те приступы. — Рон? Спишь? — громким шепотом спросил он, хлопая рукой рядом с собой, пытаясь слепо отыскать друга. Рон что-то промычал и протяжно зевнул. Он мягко перехватил искавшую его руку, а Гарри скользящим движением вниз разжал хватку на своем запястье — и их пальцы переплелись. — Выбирай его сторону, — попросил Гарри. — Я пойму и переживу. Ему нужнее. Если Джейми нужна будет помощь, лучше пусть он обратится к Рону. Да, это будет у Гарри за спиной, да, они решат все, не посвящая его ни в какие детали, да, больно, да обидно. Но Гарри хотя бы будет знать, что Джейми не один: Рон о нем точно позаботится, посоветует, подстрахует, если Джинни не справится. Хотя насчет последнего Гарри сомневался. Вот уж кто, а она точно вытянет, что угодно… — Уверен? Рону не надо было долго и подробно объяснять, что имелось в виду, Гарри точно знал: друг считал все правильно. Спроси кто, попроси описать, как сам Гарри это понял, ни одного рационального и логичного аргумента он бы не нашел. Он просто… чувствовал. — Пожалуйста!.. Рон сжал его руку в ответ. Наверное, стоило сказать какие-то слова благодарности, объяснить, как это все важно, но пока Гарри подбирал нужные формулировки, Рон уже засопел.