* * *
Джинни ответила ему первой ближе к полудню. К вечеру появились ответы от Альбуса и Лили. — Альбус сразу во все врубился, а Лили не очень поняла, за что я перед ней извиняюсь, но оба ответили, что все в порядке, ждут каникул, чтобы встретиться, — рассказал Гарри Рону, когда тот вернулся с работы. — А Джинни… завтра мы с ней встречаемся. — Как она восприняла? — Не знаю, просто написала, что лучше нам поговорить лично. Ну и… поблагодарила за то, что я первый сделал этот шаг. Рон нервно взлохматил волосы. — Ну, раз поблагодарила, то, наверное, настроена на конструктив, — протянул он, наверное, больше убеждая себя, а не Гарри. — Ладно, там видно будет. — Угум. Утром прилетела сова Тедди с короткой запиской.«Блин, Гарри, жиза. Обнимаю, Тед».
Гарри не очень понял, что такое «жиза», но звучало так, словно в Тедди его письмо откликнулось. Джейми пока молчал. — Волнуюсь, — признался Гарри за завтраком. — Кусок в горло не лезет. Взгляд то и дело возвращался к цифрам на микроволновке. До встречи с Джинни оставался час, но три часа назад до встречи с ней тоже оставался час, и Гарри не знал уже, это его обманывали собственные ощущения или дурацкий циферблат попросту над ним издевался. Рон тоже нервничал, но не так очевидно. Если Гарри всего трясло, Рон просто… съел больше, чем полагалось. Ему предстоял разговор с Гермионой, а она, вероятно, уже в курсе, оставалось только подтвердить ее домыслы. Но Гарри знал, что подруга их примет. Если тогда по всем косвенным признакам она все-таки догадалась, но не подала виду и весь вечер вела себя с ними так, словно ничего не произошло, то… Да, Гермиона точно должна их понять. А Джинни? Гарри не сомневался в ней, как в человеке понимающем и чутком, но вот сама ситуация… Дольше всего в своем письме Гарри бился именно над этой строчкой. Просто сказать, что состоишь в отношениях, не называя имен — как-то не очень честно. Бесцеремонно написать: «О, кстати, а еще я трахаюсь с твоим старшим братом, угадай, каким» — еще хуже. Но совсем ничего не сказать, никак не подготовить, не дать пространства для размышлений?.. «Мы с Роном… вместе». Черт, а вдруг это читается не так? Вместе же можно и жить, и играть в квиддич, и тусоваться. Или… это просто выглядит так, словно он не дописал предложение до конца? Мы с Роном вместе… собираемся открыть дело. Или куда-то съездить. Или… да что угодно! И что же, надо будет повторно это произнести, но уже вслух? — Гарри, ты опять не дышишь, — сказал ему Рон. Гарри очнулся и шумно выдохнул. — Может, не надо было о таком в письме рассказывать? Может, стоило сделать это лично? — Ну, тогда ты бы сейчас сидел и парился, что собираешься обрушить это на нее, не подготовив, — заметил Рон. — Ты в любом случае будешь загоняться и винить себя, так уже какая разница? Извинишься. — Но если… — Извинишься. — А если!.. — Извинишься. — Рон! — Гарри-и-и! Он уставился на Рона практически не моргая. — Не все на свете проходит легко и просто, — выдал Гарри. — Вот когда тебе будет непросто, тогда и поволнуешься, — хмыкнул Рон. Без толку. Рон — это Рон. И… Гарри сам его выбрал. — Хорошо, я… думаю, я немного пройдусь. Надо чем-то себя занять, а то с ума схожу. — Гарри? — позвал его Рон, схватив за локоть. — Я это не серьезно говорил. Вполне понятно, почему ты нервничаешь. Просто я не знаю, как тебе помочь, вот и несу ерунду. — Угум, знаю. Он и правда не сердился. Наверное, это даже полезно, иметь в своем окружении человека, который напоминает ему, что не на все стоит тратить нервы. — Ладно, я пошел. — Давай, удачи! Если не пойдет — сворачивай, поговорите, когда остынете. — Ага… Гарри позволил Рону поправить на себе шарф. Это было излишне, но он понимал, что Рону тоже нужно как-то проявить участие. Прогулка немного помогла. Нервы переключились на ходьбу, а свежий морозный воздух выветрил из головы лишнее. Легкие расправились, не нужно было напоминать себе дышать — оно дышалось само. Сегодня город казался еще оживленнее. Как будто по мере того, как Гарри выбирался наружу из свой скорлупы, мир вокруг него начинал крутиться активнее. Почувствовав, что он уже может справиться сам с собой, Гарри аппарировал к дому, в котором прожил со своей семьей так много лет. Даже удивительно, насколько незнакомым и чужеродным он выглядел сейчас. Вроде краска та же, окна все на местах, и Гарри мог точно сказать, за какой занавеской чья комната, и он знал, какая ступенька скрипнет под его ногой, когда он начнет подниматься по лестнице, и даже надпись «Пожалуйста, уходите» на коврике перед входной дверью осталось такой же. Но… Глубоко вдохнув, Гарри поднес руку к звонку и, зажмурившись, нажал. Долго ждать не пришлось, дверь открылась почти мгновенно. Джинни как будто бы стояла в прихожей и смотрела в глазок. А может, слышала звук хлопка аппарации и пошла его встречать?.. Джинни обрезала волосы, теперь они были чуть выше плеч — почему-то это стало первым, что отметил Гарри. И ей очень шла новая стрижка, он уже собирался сказать ей об этом, но Джинни заговорила первой: — Ты… ого! Выглядишь отлично! — Что? — опешил Гарри. — Я? Как-то он не ожидал, что разговор начнется с этой точки. — Да! Извини, но после больницы на тебя вообще страшно было смотреть, — сообщила ему Джинни. — Как тебе это удалось? Она отступила в сторону, пропустив Гарри внутрь. Там ощущение чужеродности только усилилось. Гарри чувствовал себя так, словно ворвался куда-то незваным гостем. — Начал спать в два раза больше, — пожал плечами он. — То есть, теперь ты спишь целых шесть часов? — протянула Джинни. — Невероятно! Гарри фыркнул. Шутка помогла разрядить атмосферу. А еще он увидел, что Джинни не настроена на драму, скорее, наоборот — она тоже волнуется. Как и Рон, она часто прятала нервозность за юмором. Они прошли в гостиную. На низком столике перед диваном уже стоял чайник. — Как себя чувствуешь? — спросила Джинни. — Как ты? — одновременно с ней заговорил Гарри. Оба хмыкнули. Хотя чай еще не заварился, Гарри все равно взял в руки чашку и стал вертеть ее в руках. На секунду он поймал себя на мысли, что ему не хватает декоративных диванных подушек, какие были у них с Роном дома. — Я очень волнуюсь, — признался Гарри, вздохнув. — Не знал, чего ждать от этого разговора. Джинни заправила волосы за уши и на пару секунд схватилась за мочки. Ей как будто бы тоже хотелось чем-то занять руки. — Я сама не знаю, — нахмурилась она. — Просто почувствовала, что пора. Какое-то время никто ничего не говорил. Гарри залип на чайных листьях, плавающих в прозрачном чайнике. Краем глаза он видел, что Джинни тоже смотрела куда-то немного в сторону. — Непривычно видеть тебя… не в черном, — вдруг сказала она. Гарри посмотрел вниз и оттянул воротник рубашки. — Одолжил у Рона. Наверное, она смотрелась мешковато и длинновато, но Гарри просто не смог себя заставить надеть что-то из своего. В тканях, которые он раньше выбирал, не думая, ему теперь было душно, тесно и неудобно — Гарри покупал темное и по размеру, а дальше не разбирался ни в каких свойствах. И он осознал разницу, когда хватанул что-то из гардероба Рона и вдруг перестал чувствовать дискомфорт, которого ранее даже не замечал. — У Рона, — повторила Джинни. — А вот и взрывопотам в комнате. Гарри подумал, что она специально спросила про рубашку, чтобы плавно подвести разговор к Рону. — Да уж, — кивнул Гарри, поджав губы. — Не знал, как правильнее тебе об этом сказать. Думал, что… может, лучше было бы лично? Джинни пожала плечами. — Мне кажется, это та информация, где форма никак не повлияет на содержание, — сказала она. — Так или иначе я бы охренела. Гарри фыркнул и помотал головой. Вроде как пока… все шло неплохо? Когда Джинни злилась или возмущалась, она переходила на угрожающий сладкий тон, от которого даже бывалые авроры вздрагивали, пропуская ее вперед туда, куда посторонним вход запрещен. Сейчас Гарри не слышал этих страшных ноток в ее голосе. — Рон поэтому не пускал меня к тебе? — Что? — Гарри не сразу сообразил, о чем речь, а потом вспомнил, как слышал разговор Рона и Джинни через стенку. — Нет. Все закрутилось немного позже. — Тогда почему?.. — Я его попросил. — Ты настолько не хотел меня видеть? Гарри на секунду прикрыл глаза и глубоко вдохнул. — Я не хотел, чтобы ты видела меня, — поправил он ее. — Ясно, опять эта херня про то, что ты не хотел никого волновать, — закатила глаза Джинни. — Гарри, я… — Нет, — перебил он ее и сглотнул: — Точнее, тогда бы я так и сказал. Наверняка. Сейчас я понимаю, что дело в другом. — В чем же? Гарри поставил чашку обратно на столик, повернул ее так, чтобы ручка оказалась параллельно краю стола. Он чувствовал, что Джинни наблюдает за каждым его движением, но сам не смотрел на нее. Гарри казалось, что так ему будет легче начать. — Потому что тогда бы меня совсем размазало, — пояснил он. — Я не осознавал это какой-то законченной сформулированной мыслью, просто ощущение такое было… не знаю, словно все окончательно развалится, понимаешь? Джинни молчала. То ли обдумывала сказанное, то ли давала Гарри возможность продолжить. — Я только недавно стал понимать, что происходит, — продолжил он. — Начало всплывать всякое, связываться одно с другим, собираясь в какую-то более четкую картинку. Думаю, я… мне было легче отстраниться и спрятаться, чем встретиться лицом к лицу. — Со мной? — уточнила Джинни. — Скорее… с чувствами, которые ты во мне вызывала, — вздохнул Гарри и пожал плечами. — Наверное, я подсознательно боялся, что не справлюсь с этим. Я… я не со всем еще разобрался, могу быть не прав, так что… не принимай близко к сердцу, ладно? — Как я могу не принимать близко к сердцу все, что связано с тобой, дурилка? — спросила Джинни. Гарри наконец-то решился посмотреть ей в лицо. Джинни улыбалась ему, но какой-то печальной улыбкой. — Ты?.. — Мы, может, и не вместе, но мы все еще семья, Гарри, — пояснила она. — Я не могу просто забить и выбросить тебя из жизни. Гарри нахмурился. Он вроде как и понимал, но… не понимал. — Я видела, что тебе плохо и ты не в своей тарелке. Как будто бы что-то случилось или не отпускало тебя, — продолжила Джинни. — Я пыталась понять, в чем дело, выяснить, как помочь, но ты еще больше замыкался и избегал меня. — Почему ты все время убегаешь?.. — Я понимаю, что это прозвучит по-идиотски, — вновь заговорила Джинни, — но это потому что я принимала решение не разумом, а чувствами. И в какой-то момент я ощутила, что… что я утону вместе с тобой. Пыталась абстрагироваться, заниматься собой, ребятами, помогать братьям, маме с папой. Не сработало, я все равно была сфокусирована на тебе, Гарри. Гарри прикусил губу. Все стало ясно. Джинни наложила «Протего» сначала на себя. — И я… мне очень жаль, Гарри. Я сделала это не чтобы причинить тебе боль, а чтобы… — …Не причинять боль себе, — закончил он за нее. Джинни очень долго не подавала голоса. — Мне ужасно стыдно и мерзко от самой себя, но я просто не вывозила. Все валилось из рук, я плохо работала, мне не хватало сил на ребят. Помню, мы встретились с Тедди и… Он расстался с Виктуар, а то были его первые длительные отношения. Он буквально плакал мне в плечо, а я сидела и думала о тебе. Меня зациклило. И я… в общем… — Ты развелась не со мной, а с той навязчивой мыслью обо мне? — вдруг понял Гарри. — Ну, план был такой, — голос Джинни дрогнул, а ее глаза увлажнились, — но где я, и где планирование… — А у кого из нас остались силы, чтобы что-то решать? Когда Гарри очухался и понял, что надо предпринимать какие-то действия, Джинни уже выгорела ко всем чертям. Как же глупо вышло! Оба наверняка хотели того же, но… не совпали таймлайнами. Гарри проглотил горький смешок и почесал нос. — У тебя по сути не было выбора, — признал он. — Я не был в состоянии воспринять, что ты просто хочешь мне помочь. Я помню, Джин. Ты не раз и не два пыталась со мной поговорить. — Да, но… возможно, я могла бы громче говорить, быть требовательнее, не нежничать, а схватить тебя за шкирку и… Гарри фыркнул и покачал головой. — Нет, не могла, — сказал он. — Мне пришлось пройти через развод, сердечный приступ и проблемы с магией, чтобы в моей голове хоть что-то перещелкнуло. — Но… — Джин, дело не в том, что ты недостаточно старалась, — перебил он ее. — Просто это все настолько глубоко пустило корни… — …И все-таки я не должна была бросать тебя с этим одного. Ком в горле помешал ему сказать что-либо. Да, она не должна была. Да, это жестоко — оставлять его одного наедине со всем этим. Да, возможно, могли быть другие, более щадящие варианты. Но… — Ты поступила так, как могла поступить в той ситуации, — признал он. — Я… мне кажется, мне было бесполезно что-либо объяснять. Ты бы не достучалась. Он помнил: чем больше Джинни пыталась, тем сильнее ему хотелось закрыться, убежать, спрятаться. Если бы она продолжила настаивать, скорее всего, первым просто слился бы он сам. Рон в шутку как-то назвал это поведение синдромом чулана. — Я чувствовала себя в ловушке, — голос Джинни неожиданно осип. — Я просто не понимала, как еще выбраться. Легче было… отрубить себе все пути назад, понимаешь? Гарри кивнул. Тупая череда тупых совпадений c тупыми последствиями. — Комплексами слиплись и покатились со склона под названием «жизнь». Как-то Рон произнес эту фразу, но Гарри не особо ей проникся. Сейчас же она легла на его жизнь идеально. Он застрял в эмоциональной ловушке, а Джинни, не зная, как ему помочь, застряла в своей. Когда Рон окончательно расстался с Блейзом, Гарри сам сказал ему, что тонущего человека не всегда можно спасти, потому что он начинает тянуть на дно своего спасателя. И это он, Гарри, тащил за собой Джинни. — Гарри? — позвала она. — М-м? — Прости меня, пожалуйста, — сдавленным шепотом попросила она. — Я правда… я чувствую себя ужасно виноватой из-за всего этого. Гарри помнил, как мучился Рон. Забини конкретно его довел на тот момент, и все равно эта финальная точка далась ему нелегко. Рон сам себя изводил, все ждал, что в очередной записке будет какая-то угроза Забини причинить самому себе вред или что-то в этом роде. Сейчас Гарри мог наглядно представить, что переживала тогда Джинни. — Я знаю, что ты пыталась меня спасти, — вздохнул он. — Проблема в том, что я не хотел этого. — Почему? — Потому что… потому что мне казалось, что я этого не заслуживаю, — с трудом произнес он. В носу защипало, а на глаза навернулись слезы. — Ох, Гарри… Джинни взяла его за руку и крепко-крепко сжала. Ее большой палец привычно провел по костяшкам, где еще читался шрам «Я не должен лгать». — Ты же мог сказать мне об этом, — прошептала она, прислонившись лбом к его лбу. — Я знаю, — тихо ответил он. — Но тогда я не понимал, что со мной происходит. Он даже не помнил конкретно, когда его точно замкнуло. Было ли ему плохо, например, когда он стоял с ногами на скамейке квиддичной трибуны, наблюдая за гениальным маневром своего сына и своей крестницы? Был ли он сломан, когда он орал во весь голос, болея за ребят со всей силы? Или его накрыло позже? Нарастало ли это постепенно? Или просто разъебало в какой-то один момент? Последние пару лет Гарри помнил какими-то яркими вспышками особо значимых и эмоционально заряженных воспоминаний. Все, что было между — стерлось. Ну, или его психика пыталась что-то спрятать. Снова. И Гарри рассказал Джинни про тот поход в Запретный лес, и про тетю Петунию, и про бесконечные коридоры в доме на Площади Гриммо, где он никак не мог отыскать Сириуса. — Ты поэтому его Теду отдал? — спросила Джинни, шмыгнув носом. — Дом, в смысле. Гарри не думал об этом раньше, но сейчас понял, что она права. Конечно, в моменте он руководствовался чем-то другим, изначально замысел точно был другой, но… — Не знаю, — выдохнул он ослабевшим голосом. — Может быть. За последнее время у меня в голове все перекроилось, и я уже не понимаю, где какие мотивы у меня были и чем я думал. — Мне очень жаль, Гарри. Никто не должен проходить через то, что пришлось пережить тебе. Гарри вздохнул и кивнул. Покрепче сжал ладони Джинни в своих руках, потом поднес их к губам, поцеловал костяшки ее пальцев. — А мне жаль, что мне не хватило смелости тебе про это рассказать раньше. Я… я такой идиот! — выругался Гарри. — И ведь я всегда знал, что ты примешь меня и никогда не осудишь. Вот никогда не было сомнений на этот счет. — Да, не осудила бы. Это точно. Гарри выпустил ее руки, но вместо этого обнял Джинни и положил подбородок на ее плечо. Я недостоин этого. Я не заслуживаю. Я сам во всем виноват. Это не твоя забота. В голове до сих пор вертелись эти фразы, заслоняя друг друга, вылезая на первый план. И по привычке Гарри очень хотелось произнести эти слова вслух, повторить за чужими голосами, как повторяют за взрослыми дети: не задумываясь, точь-в-точь копируя интонацию, ударения и произношение. Но вместо этого Гарри заставил себя сказать другое: — Спасибо, Джин, — выдохнул он. — Морганова черничка, как же я скучал тебе… Она сжала его в объятьях в ответ. — Мне ужасно не хватало тебя, — призналась она хриплым голосом. — Никто так не чихвостит Скитер, как это делаешь ты… Гарри не ожидал, что в такой момент у него получится рассмеяться, но Джинни удалось его рассмешить. Он немного отстранился, аккуратно заправил прядку ей за ухо. — Что там эта жучиха, совсем остервенела? — спросил он. — Гарри, да я два раза ее чуть ногой не раздавила, — призналась Джинни. — И это только за вчера… Да уж, работать со Скитер в одной редакции — так себе развлечение. Гарри фыркнул. — Кроме тебя меня понимает только Гермиона, но, сам знаешь, она очень загружена, ее не выловить. У остальных недостаточно ненависти. Когда после нашего развода Скитер написала статью о нас, моим первым порывом было завалиться к тебе, чтобы хорошенько ее прожарить. — Да-а-а! — согласно протянул Гарри, округлив глаза. — Я на тот момент вообще забыл, что мне херово и мы в процессе разрыва, поймал себя в моменте, когда уже занес руку с Летучим порохом над камином и!.. Рон был прав, когда говорил, что полностью к серьезному разговору подготовиться невозможно: с другой стороны всплывет что-то, чего ты не можешь предугадать. Гарри точно никогда бы не подумал, что первый их с Джинни откровенный глубокий разговор свернет к… разносу Риты Скитер. — Я прямо чувствую, как огромная дыра в моей душе затягивается, — с довольным выдохом протянула Джинни. — Всего-то надо было поругать коллегу за ее спиной. М-м, какая же я токсичная сучка, обожаю! — Ничего ты не токсичная, — сказал Гарри, отпив чай из чашки. — Ты просто… проявляешь соразмерную стервозность. — Соразмерная стервозность! — хмыкнула Джинни, хлопнув ладонью по подлокотнику. — Прекрасно! Звучит как название для статьи про личные границы. Какое-то время они еще ругали Скитер, а потом тема опять свернула к отношениям Гарри и Рона. — И как вас угораздило-то? — спросила Джинни. — Я сейчас без осуждения какого-либо, просто у меня в голове не укладывается… — Да мы и сами не знаем, — пожал плечами Гарри. — Началось все с тренировочного свидания, которое прошло настолько ужасно, что мы там в ресторане и к еде прикоснуться не успели… — Ох, ты опять себя накрутил? — с сочувствием спросила Джинни и зашипела. Гарри кивнул. — Да. Мы забрали всю еду и пошли к Рону. А там вино, огневиски, завязался откровенный разговор и мы… — …Переспали? — …Поцеловались, — закончил Гарри, подняв брови. Джинни хмыкнула. — Ну-ну. — Возможно, в тот вечер оно бы и дальше пошло, не знаю. У меня тогда и случился первый стихийный выброс, и мы мигом протрезвели, — вздохнул он. — Там уже не до того было. Улыбка мигом сползла с лица Джинни. Гарри упомянул о каких-то событиях, которые произошли с ним за последние два месяца с небольшим. Было так странно рассказывать о Роне как о своем партнере, о том, как сам Гарри переживал, мучился, загонялся, радовался, боялся, тянулся и отталкивал… Жутко думать о людях, которые по той или иной причине вынуждены скрывать свои отношения. Мало того, что вы с партнером не можете публично демонстрировать чувства, так, оказывается, рассказывать, делиться — это так приятно и здорово… Гарри даже не сразу осознал, что его бывшая жена — первая, кто узнала и слышала все из первых уст. Сюрреализм какой-то. Но поток болтовни уже было не остановить… — Честно? У меня ощущение, что ты мне свой безумный сон рассказываешь. Не могу соотнести это с реальностью, — поделилась Джинни, схватившись пальцами за переносицу. Она потерла уголки глаз, как будто бы только-только проснулась. — И ведь… разве тебя когда-то вообще тянуло к мужчинам? Ты, как и Рон, бисексуал? — Вот это как раз прикол. Оказывается, я из этих, кому в первую очередь важна эмоциональная близость, а потом все остальное. Рон давал мне почитать, но я уже забыл, как это называется. — А разве не у всех так? — подняла брови Джинни. — В смысле, я тоже предпочитаю сначала узнать человека, а потом уже… — Ну, меня тоже это смутило сначала, когда я только стал разбираться, — перебил ее Гарри. — Но люди разные. Кто-то долго присматривается, а кто-то с разбегу прыгает в оргию с незнакомцами. Тут, наверное, не столько про ориентацию, сколько про вот эти границы, восприятие и прочее. Я успокоился и закрыл этот вопрос, когда узнал слово и что похожие на меня люди тоже существуют, дальше особо не разбирался. — Настолько успокоился, что забыл? — улыбнулась Джинни и вдруг повернула тему в другую сторону: — Ты знаешь, а может, в этом что-то и есть. Меня эмоциональная близость никогда в постель женщины не приводила, хотя врать не буду, однажды это почти случилось. — Та-а-ак, — протянул Гарри, отпивая чай и жалея, что это не вино или огневиски. — Я заинтригован! Гвеног Джонс. Он был уверен в этом на сто процентов. — Гвен сразу оживилась, когда мы с тобой расстались, — подтвердила его загадку Джинни. — И да, я тоже была на свидании. Круто провела с ней время, она действительно умеет ухаживать, но… нет, вообще никак. Я скучная гетеросексуалка. — Может, тебя просто она сама не привлекает? — спросил Гарри. Джонс нравилась ему только как загонщица, и он знал, что та же Роза брала с нее пример, но… как человек?.. Высокомерная и душная, со своим мнением насчет всего на свете — даже в том, в чем Джонс не разбиралась. Но и в те моменты, когда ее взгляды совпадали со взглядами Гарри, ему хотелось ей нагрубить просто за тон, которым она это все высказывала. А вот Джинни занудность Джонс никогда не мешала. Когда она только попала в команду «Гарпий», Джинни еще смотрела на Гвеног, открыв рот, выхватывая каждое ее слово. Потом фанатское очарование кончилось, и Джинни даже порой спорила с Джонс до хрипоты, но ей в целом нравилось дискутировать и размышлять вслух о разном. — Да нет, она классная. И на откровенность мне с ней всегда легко было переходить, просто… э! — Джинни скорчила забавную гримасу и развела руками. — Не моя чашка чая. Гарри развернулся к Джинни всем корпусом и положил голову на спинку дивана. — Я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо, — шепнул он, взяв ее за руку. — Ты знаешь, а у меня все хорошо, — сказала Джинни, сжав его ладонь в ответ. — Оказывается, одной тоже быть неплохо. — Правда? — Угум. Я очень боялась одиночества, и что я сама с собой с ума сойду, поэтому и согласилась на то свидание с Гвен. И, наверное, хорошо, что она меня первая пригласила, и у нас не срослось из-за того, что я гетеро. Так-то я могла и в какие-нибудь дурацкие отношения влипнуть, знаешь… — А так ты познакомилась сама с собой? — спросил Гарри. — Что-то в этом роде, — кивнула Джинни. — Оказывается, я охуенная! — А у тебя были какие-то сомнения? — усмехнулся Гарри. — Ну, одно дело, когда тебе говорят, а когда ты убеждаешься в этом сама, — фыркнула Джинни. — На самом деле, я впервые по-настоящему оказалась одна. Гарри знал, что даже в тот год в Хогвартсе, когда его не было рядом, у Джинни кто-то появился. Сначала его это злило, но на нее он эту ярость не выплескивал: сам же выступил инициатором расставания, сказал ей жить своей жизнью, пока у него там Волдеморт. Больше некого в этом винить. Потом он повернул вопрос другой стороной, и понял: лучше знать, что Джинни весь тот ужас проживала не в одиночку. Пусть с тем неизвестным парнем не случились какие-то глубокие и высокие чувства, но в них она нашла для себя какой-то свет, силу и опору. — Это был Невилл? — вдруг вырвалось у него. — Ну, в Хогвартсе… Джинни посмотрела на него с округленными глазами. — Нет. Почему ты вдруг об этом вспомнил? Это было их негласное правило: не говорить и не упоминать про тот факт из биографии Джинни. Гарри слышал эту историю только один раз много-много лет назад, когда выяснилось, что в их паре неопытным девственником оказался он один. — Да просто… не знаю, любопытно. Но если не хочешь говорить, то и ладно, я уже давно смирился, что это навсегда останется для меня загадкой. — Странно, что твой вариант — Невилл. — Странно, что твой вариант — не Невилл, — парировал Гарри. — Ну, в смысле… а кто еще? — Я скажу, если ты не будешь психовать. — Я не буду психовать. — Ладно, — сказала Джинни. — Ладно, — повторил за ней Гарри. — Хорошо. — Угум, — кивнул Гарри. — И… кто? — Симус. — Симус! — получилось громче, чем он предполагал, и Гарри постучал ладонью по своим губам. — Извини, просто… охренел. — Ага, а я с твоим Роном не охренела! — возмутилась Джинни, взмахнув руками. — Блин, но Финниган? — выдохнул Гарри. — Да как… В его картине мира Симус и Джинни вообще никак не пересекались. Хотя… в его воображении Рон с Блейзом тоже никак на одну плоскость не становились. А в реальности, оказалось, что они туда не только становились, но еще и ложились. — А вот так! Знаешь, как жутко было в вашей спальне? Пять кроватей и только две из них заняты. Мой старший брат, мой любимый и мой бывший, к которому я все равно хорошо относилась — и все черт знает где. А у Симуса пропал его лучший друг. И кровати эти… каждое утро ты просыпаешься и видишь, что трех человек просто нет, и неизвестно, их просто нет здесь или среди живых уже тоже. Картинка, которую описала Джинни, показалась Гарри жуткой и… тихой. Он помнил, как в их мальчишеской комнате все время было шумно: кто-то храпел, кто-то болтал, кто-то шутил и смеялся, иногда они даже дрались, но, конечно, не всерьез. Сам Гарри со своими волдемортными кошмарами тоже шороху по ночам наводил. — Сначала я приходила спать в твоей кровати. Знаю, это глупо, потому что чистые простыни даже не пахли тобой, но так я все равно чувствовала себя ближе. Мы болтали с Невиллом и Симусом о всяком. Просто о чем угодно, чтобы не думать о происходящем. Так вот, Невилл совсем не разбирался в квиддиче, — хмыкнула она. Хотя уголки губ Гарри на мгновение приподнялись, сам он чувствовал себя плохо. Ему совсем не хотелось представлять этот образ, но он понимал, что для Джинни может быть важно произнести это все вслух. — Кэрроу не сразу жестить начали. Как будто бы проверяли границы дозволенного. И когда после пары случайных коротких Круциатусов они увидели, что никто им ничего не может сделать… в общем, ты и так знаешь. Гарри вспомнил, что Симусу сильно доставалось. Взрывной характер не особо помогает в том, чтобы держать язык за зубами. Какое-то время они молчали, переваривая внезапно возникшую тему. Гарри в очередной раз убедился, что не только его мучает тот год спустя так много-много лет. Всем херово, всех кроет. Такова цена за то, что ты выжил и остался в здравом уме. Ну, относительно… — В общем, да. Я впервые одна, — повторила Джинни. — И что ты о себе выяснила, будучи одной? — спросил Гарри, надеясь немного увести тему в более позитивную сторону. — О, я услышала себя и свой внутренний голос. Он вопит. — Ох-х, — Гарри зажмурился и тихо засмеялся. — Мне жаль, милая. — Милая? — протянула Джинни, уставившись на Гарри. — Тебя Рон покусал? Не отвечай, не хочу представлять, куда… — Джин… — Ладно, хочу, скажи! — потребовала она. — Джи-и-ин, — протянул он, закатывая глаза. — Прости, я помню, что ты не любишь эти все обращения. — А вы с Роном?.. — Он да, я… вот только сейчас вырвалось. Мне раньше тоже не нравилось, и до сих пор не совсем привычно, но у него получается делать это так, что меня не тошнит от всего этого прилива милоты. — Мда, да ты и правда влюблен, — заключила Джинни. — Влюблен, — повторил за ней Гарри и вздохнул. — Правда, ему я этого еще не говорил. Сложно, язык почему-то не поворачивается… — Смотри, не упусти, — предупредила Джинни. — Я до сих пор не могу избавиться от ощущения, что должна была чаще тебе об этом говорить. — Джин, — он вздохнул и закрыл глаза. — Пожалуйста, не кори себя. Это я как раз дурак черствый… — Да ты меня на руках носил, о чем ты!.. — Ну, видно, недостаточно носил. И тебя, и Тедди, и Альбуса, и Лили, и… Джейми. — Гарри, послушай меня, — Джинни придвинулась и обхватила ладонями его лицо, чтобы он не смог от нее отвернуться. — Ты замечательный муж и прекрасный отец, и ты со всеми нами справлялся. Даже в самые загруженные годы в Аврорате, когда ты только-только стал им руководить, ты умудрялся находить на всех нас время. Ты… ты ходил с Джейми в эти скучные галереи, ты читал с Альбусом, ты учил Лили готовить и мастерить всякое, ты кидался к Тедди всякий раз, когда он ссорился с Андромедой или просто страдал из-за всего подряд!.. А еще ты!.. — …Перестал справляться, — закончил он за нее. — Да, но не с нами, — Джинни выдержала паузу. — А с самим собой. Он кивнул и накрыл ее ладони своими, аккуратно отнял их от своего лица и приложил их к своему сердцу. — Я даже не помню, когда точно это случилось. Нарастало ли это постепенно или накрыло сразу. Просто… в какой-то момент я почувствовал, что мне хочется сбежать. Не от… не от чего-то конкретного, не от вас, — пояснил он. — А вот… не знаю, выйти на пробежку и исчезнуть. Не сбежать, чтобы начать все с чистого листа, а раствориться в воздухе. Не существовать. — Ты много бегал тогда, — вспомнила Джинни. — На твои икры можно было любоваться часами. С губ Гарри сорвался смешок. Вспомнилось, как Рон рассказывал про типаж. Кажется, Гарри тянуло к людям, которые все время пытались разрядить гнетущую атмосферу шуткой… — Мастер спорта по бегу от самого себя, — фыркнул он, отпустив ее руки. — Да уж… — Мне грустно, что все кончилось так глупо, просто потому что мы не совпали в точке искренности, — вздохнула Джинни. — Но в целом не жалею. Мне было хорошо с тобой. — Мне тоже. Я… прости меня за все, ладно? Мне стоило раздуплиться и открыться раньше. — Да все уже, — махнула рукой Джинни. — Как есть, так есть. Будем отталкиваться от этого. — И… куда? — Гарри пожевал губу и признался: — Мне бы хотелось, чтобы у нас с тобой было, как у Рона с Гермионой. Думаешь, это возможно? — Думаю, да, — сказала она. — Но не сразу. На это уйдет время. — Сейчас же мы нормально болтаем, — дернул плечом Гарри. — Или?.. Он не знал, как спросить, что чувствует Джинни насчет всего этого. Все ли она обдумала, остались ли еще какие-то нерешенные вопросы? А может, ради этого разговора она временно приглушила какое-то чувство, и сейчас, когда они обсудили многое, оно опять вылезло на первый план? — Я не знаю, — нахмурилась она. — Мне кажется, мы так мило общаемся, потому что очень друг по другу соскучились. Было время переосмыслить что-то, и все такое. Но я все еще не очень понимаю, как относиться к тому, что вы с Роном… блядь, вместе! — она произнесла это так, словно до сих пор не верила в реальность происходящего и нервно рассмеялась. — Я, вроде, как и рада за тебя, но и… не рада. Не знаю. — Рада, но не рада, — медленно повторил за ней Гарри, пытаясь постичь эту мысль. — Я сложная личность с тонкой душевной организацией, могу радоваться и охреневать одновременно, — пояснила Джинни. — В общем, я не уверена, что мы возьмем и легко откатимся куда-то назад, когда мы просто дружили. Как минимум потому, что мы уже не те же самые люди, какими были в пятнадцать-шестнадцать лет, понимаешь? — Да, понимаю. Но… не понимаю. В смысле, что делать. — Ну, одна постоянная у нас все-таки есть, — задумчиво протянула она. — И это всегда будет держать нас с тобой в одной связке. Дети, подумал Гарри. — Ненависть к Скитер, — произнесла вслух Джинни. — Пф-ф! Из-за смеха чай полился у него через ноздри. — Да шучу, конечно, дети, — усмехнулась Джинни. — Просто не могла не вставить ремарку. Гарри взял протянутую ему салфетку и вытер нос. — Как там ребята? Ты же была на матче, виделась с ними? Джинни мигом помрачнела. Гарри почувствовал неладное. — Да как сказать, — вздохнула она. — Гарри, нам надо что-то делать с Джеймсом…* * *
Домой Гарри возвращался в смешанных чувствах. С Джинни они наконец-то поговорили и закрыли кучу вопросов, в отношениях с ней появился какой-то просвет. По крайней мере, Гарри теперь чувствовал, что не хочет от нее прятаться, а это уже половина дела. Что же касалось детей… — Джеймс совсем плох, Гарри. Мне кажется, с ним происходит ровно то же самое, что было с тобой. Не могу до него дозваться, он всех отталкивает, редко отвечает на мои письма… если бы не Роза, я бы уже фестралов двинула от напряжения. Оказалось, Джинни тоже активно переписывалась с племянниками и через них выясняла все, что Джейми мог запретить писать Альбусу и Лили, пользуясь своим авторитетом старшего брата. Но Розе попробуй что-то запретить — сделает ровно наоборот. — Джеймс иногда писал Рону, но там почти все было о квиддиче, — поджал губы Гарри. — Есть еще что-то? — Мне кажется, квиддич и управление командой плохо сочетаются с подготовкой к выпускным экзаменам. И Джинни рассказала, как после матча подошла к Джейми, чтобы с ним поговорить. Выглядел он дерганым и раздраженным, несмотря на то, что Гриффиндор с таким трудом выцарапал победу в практически невозможных условиях. — Он даже от ликующей толпы бежал, как будто бы шум, люди и прикосновения его выводили из себя. Не знаю, может, мне так показалось. Джеймс почти ничего не говорил, смотрел куда-то в сторону. Потом сказал, что ему надо идти эссе по Трансфигурации переписывать, потому что прошлое — отстой. Попытался убежать, но я схватила его за локоть. Гарри стал представлять, как миниатюрная Джинни останавливает парня на голову выше себя. Это было легко, он видел подобное тысячу раз. — И что в итоге? — Напомнила ему, что здоровье и душевное состояние важнее домашки и… — она сглотнула, закрыла глаза и выдала совершенно не своим голосом: — И важнее квиддича. А потом Джинни поделилась новостью о том, что Джейми собирался остаться на каникулы в Хогвартсе. Впервые в жизни. — Был порыв послать ему громовещатель и вежливо спросить, какого черта происходит. Но потом я поговорила с Гермионой, и она меня немного успокоила. Посоветовала спросить, в чем дело, помочь ему сформулировать проблему. Я с ним по камину ночью связалась, выяснила, что он хочет побыть в тишине, без суеты. А ты сам знаешь, как Уизли празднуют Рождество… Джинни пообещала Джейми, что на каникулах постарается оградить его от всего шума, стресса и общения, тот в итоге согласился, хотя и с неохотой. — На самом деле я бы, может, и смирилась, что он хочет побыть один и отдохнуть, но… выглядел Джеймс совсем плохо, похудел, под глазами синяки. У меня есть ощущение, что не стоит оставлять его одного. Теперь Гарри думал, что не зря отрезал от свитка ту простыню своего нытья — если Джеймс и откроет конверт, вряд ли ему хватило бы сил, чтобы вникнуть. Даже то небольшое письмо уже казалось Гарри перебором, но… что уж поделать, выпущенную сову назад не вернуть. Он немного прошелся, пытаясь уложить в голове все мысли, но едва ли это помогло. Навернув кругов пять вокруг дома, Гарри все-таки вошел в подъезд. Гермиона еще не ушла, когда он вернулся. Через дверь Гарри услышал громкие голоса и смех друзей. Ну, хоть этим весело… Он обнаружил Гермиону и Рона на диване среди зарослей комнатных растений. В руках они держали фужеры, на кофейном столике стояла открытая бутылка шампанского. — Гарри-и-и! — протянули они в один голос. — А мы тут празднуем, — хихикнула Гермиона и потянулась к конверту на подлокотнике. — Да! Наши очки от дислексии наконец-то прошли все круги ада проверок, и теперь мы знаем, что подарить Хью на Рождество! — объявил Рон. — О! — Гарри моментом оживился и подошел к ним. — Это круто, поздравляю! Он уже собирался было плюхнуться в кресло, но Рон схватил его за локоть и потянул на себя. В итоге Гарри упал в свободное пространство между Роном и Гермионой. — Тебя тоже можно поздравить, да? — Гермиона вручила ему в руки бокал и чокнулась об него своим. — Или правильнее сказать, вас можно поздравить? — Ты же еще тогда все поняла, да? — устало вздохнул Гарри, с сомнением глядя сквозь стекло на прыгающие вверх пузырьки. Он еще не до конца был уверен, что ему можно пить алкоголь. Переглянувшись с Роном и увидев его утвердительный кивок, Гарри решился и немного отпил. — Для бывших авроров вы слишком плохо заметаете следы, — пожала плечами Гермиона. — И совершенно не умеете притворяться. — Вот и хорошо, зато теперь притворяться больше не надо, — Рон приобнял Гарри за плечи. — Или надо? Как все прошло с Джинни? Гарри порадовало, что в его руках что-то есть и он мог на этом сконцентрироваться. Под пристальными взглядами Рона и Гермионы он неожиданно почувствовал себя голым. — Это было… трудно. Много чего всплыло разного, и мне еще надо обдумать, но в целом — нормально. Закрыли некоторые беспокоящие нас вопросы. — Вышли в ноль? — понимающе спросил Рон. — Угум, — Гарри кивнул. — Кажется, мы начинаем заново. В смысле, там — точка, конец, финал. А сейчас — новая книга. — Думаю, это неплохо, — оценила Гермиона. — После развода мы с тобой, Рон, как будто бы тоже еще раз познакомились, верно? — Ага, — подтвердил Рон. — Это был не совсем привычный откат, когда вы просто отступили на несколько шагов назад и стали жить, как жили до отношений. Нет, это было… — …Словно ты сносишь ваш общий дом, но из качественных не пострадавших обломков строишь что-то принципиально новое, — подхватила Гермиона. — Как-то так я себя ощущала. А весь мусор можно просто выбросить. — Или переработать и вдохнуть в него новую жизнь, — добавил Рон. — Да, Рон, но согласись: что-то должно умереть и остаться таким навсегда. — Точно, как тот ужасный комод! — воскликнул Рон, щелкнув пальцами. — Он достался мне от бабушки. — У нее был плохой вкус. — Она умерла, — напомнила Гермиона. — Да, но гораздо позже, чем ее вкус, — заметил Рон. Гермиона с возмущением швырнула в него диванную подушку, но сама рассмеялась. Гарри понял, что она не обиделась на подколку Рона. — Ты все равно какой-то приунывший, Гарри, — сказала Гермиона, столкнувшись с ним взглядом. — Устал? — с участием спросил Рон, погладив Гарри по плечу. — Или вы что-то совсем триггерное с Джинни вспомнили? — продолжила допрос Гермиона. — Могу быстро приготовить тебе что-нибудь, — поддакнул Рон. — …Или мы можем поболтать о чем-то другом?.. — …Или не болтать вообще? Гарри немного поплыл, не зная, на какой вопрос ответить сначала. Помотал головой, поднял очки на лоб, зачесав ими волосы, потер пальцами виски. Сделав глубокий вдох, выдал по порядку: — Да, я слегка расстроенный, потому что устал и перегрузился, ведь болезненных тем слишком много, но я не голоден. Рон и Гермиона одновременно фыркнули. — А что касается болтовни, в общем… И он кратко пересказал им ситуацию с Джеймсом. Оказалось, Гермиона неплохо знала контекст: Джинни обсуждала с ней ссору Джейми и Гарри. — Кажется, он повторяет мой путь, — вздохнул Гарри, закончив рассказ. — И я без понятия, что с этим делать. Какое-то время все молчали. Было слышно только тарахтение Живоглота, разлегшегося на коленях Гермионы. Скука по Рону у кота прошла, теперь он хотел обратно к своей хозяйке. Вчера он уже зарывал сажу в камине так, словно за каминной решеткой находился его лоток. И вдруг... — Маленькие шаги, — одновременно произнесли Рон и Гермиона. Гарри непонимающе переводил взгляд с одной на другого. — Не гони на всех гиппогрифах, а постепенно протаптывай тропинку, — пояснил Рон. — К черту долгосрочное планирование, делай шаг, смотри, куда ты пришел, а потом уже думай над следующим, — добавила Гермиона. — Со временем колдография проявится полностью. — А мы поможем, если что. Гарри почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке. — Ребят, вы невероятные, — выдохнул он. Гермиона сразу же взялась за структурирование этого хаоса: — Смотри, пока что тебе просто надо дожить до каникул и встретить детей на платформе. Вы с Джинни обсуждали, как это будет? Гарри кратко пересказал часть планов. Все они тоже были шаткими и плавающими. — Ну вот, значит, платформа, — подтвердила свои слова Гермиона. — Там смотришь, кто в каком виде, состоянии и так далее. Если нормально, едешь с ними, ужинаешь и одновременно наблюдаешь, куда все идет. — А если встретишься с жестким отрицанием, то поедешь с нами, — подтвердил Рон. — Мы с Гермионой собираемся сразу Розе и Хью про нас с тобой рассказать. — Но вдруг… Он не успел договорить, но Гермиона поняла, о чем речь. — Тогда они переночуют у меня. Как просто. Вроде как Рон и Гермиона не заглядывали сильно далеко вперед, но при этом так ловко сочиняли запасные планы… Когда дело касалось миссий в Аврорате, Гарри подобное проделывать умел. Но со своей жизнью, со своими отношениями?.. Теперь он понял, почему Рону так легко было плыть по течению, когда они с Гарри еще не понимали статус своих отношений. Если пойдет сюда, будем так, а если туда, то сяк. Пока не появился сучий Забини, все как-то даже и получалось. Удивительно, что Гермиона тоже принимала подобную модель. Королева долгосрочного планирования и крупных проектов, работающих на перспективу, оказывается, могла жить и при заваленном горизонте событий. Может, и Гарри со временем научится? Ведь когда-то ему так легко давалась импровизация… Или просто он тогда не ощущал на себе такого груза ответственности? Или картина его мира не включала в себя кучу разных сложностей, которые теперь вводили его в состояние ступора? — Это Бладжер? — голос Гермиона донесся до него словно издалека. Все трое уставились в окно. Гарри с трудом сглотнул и схватился за руку Рона. Сердце заколотилось. Гермиона встала с дивана, открыла окно и пустила филина. Бладжер разрешил ей отвязать конверт, и Гермиона вернулась вместе с ним к Рону и Гарри. — Вот, держи, — сказала она и… протянула его Гарри. Он во все глаза уставился на конверт. Там было его имя. Не Рона. Дрожащими руками Гарри взял конверт. — Н-не могу, — с трудом выдавил он. Во рту страшно пересохло. — Можешь ты? Гермиона приняла конверт обратно и заняла свое место на диване. Гарри зажмурился и привычно уже прижался к плечу Рона. Он не хотел видеть, что там. Однако он успел отметить, что конверт был слишком тонкий и небольшой. Там точно один лист, ну, максимум два. Скорее всего, Джейми написал, чтобы с концами уже послать Гарри ко всем чертям. Он слышал треск печати, шелест пергамента и ускорившееся сердцебиение Рона у себя под ухом. Потом Рон громко сглотнул, и этот звук разнесся в ушах Гарри продолжительным эхом. Гермиона раскрыла письмо, замерла и долго-долго ничего не говорила. Наверное, читала, как Джейми просит оставить его в покое, или… — Да что там написано? — жалобно протянул Гарри, не в силах выносить эту паузу. — Ничего, — ответила Гермиона совершенно ровным голосом. — Не жалей меня, скажи честно, — попросил он. — Да правда ничего. Тут рисунок. Гарри открыл глаза, резко подхватился, отстранившись от Рона, и уставился на Гермиону. — Р-рисунок? — Да, — кивнула она. — Какая-то злая каракуля. Гарри выхватил лист из ее рук. Пару секунд он не мог сфокусироваться, перед глазами плыло, он видел только размытые пятна. А потом… — Она не злая, а грустная, — произнес он сдавленным шепотом. Голова кружилась, в висках стучало, но Гарри все равно встал и, прижимая письмо к себе, пошел в спальню. Ему нужно было… как-то справиться со всем этим. Слишком… слишком много всего. Он упал на кровать и прижал колени к груди. Мысли в голове сменялись настолько быстро, что он не успевал описывать образы словами. Он слышал за стеной голоса, но не понимал смысла. Да и не хотел, его концентрации не хватило бы на это. Потом до Гарри донесся хлопок двери. Голоса смолкли. Шаги, шаги, шаги. Дверь спальни открылась с тихим скрипом. Матрас рядом с ногами Гарри прогнулся. Шелест пергамента. — И правда грустная, — вздохнул Рон. Гарри открыл глаза и повернулся к нему. Рон сидел на кровати, разглядывая рисунок Джейми. — Гермиона ушла? — Да. Глотика тоже с собой забрала. — Я с ней не попрощался… — Ничего страшного, она не в обиде, — Рон отбросил пряди со лба Гарри. — Как ты? Я могу чем-то помочь? Гарри дернул его за руку, приглашая лечь рядом с собой. Рон сложил лист пополам и поставил его вертикально между лампой и коробкой с салфетками. — Расскажи мне что-нибудь, — попросил Гарри. — Что угодно. Я ничего не смогу сделать, пока Джейми не приедет, ни на что не повлияю, но и не думать о нем я тоже не могу. Рон лег на бок и подпер ладонью щеку. Перевел взгляд в потолок, нахмурился, о чем-то задумавшись. — Что-нибудь рассказать, — повторил он просьбу Гарри. — Ну смотри, мы с Гермионой составили список вещей, которые надо купить до приезда детей… И он стал болтать об этом. Перечислил пункты из списка, где, казалось, было все: начиная с каких-то маггловских мармеладок, заканчивая шоколадными лягушками, от новых зубных щеток и до пачки прокладок, от нового набора письменных принадлежностей и до субстанции для полировки метел. Поделился планами о том, что они обычно делают на каникулах, как справляются с безумным расписанием Гермионы и загруженностью Рона в магазине Джорджа. Гарри все это слышал, но не слушал. Просто настроился на голос Рона, на его спокойствие и взвешенность, надеясь, что этот настрой передастся и ему. И, кажется, получилось. Рон немного охрип из-за долгого говорения, стал кашлять. Гарри прикатился к нему поближе и положил руку ему на живот. — Спасибо. — Кхм, полегчало? — спросил Рон, снова кашлянув. — У меня язык отсох. Гарри кивнул и прижался губами к его рту. Не сказать, что ситуация отпустила полностью, в его груди по-прежнему копошился какой-то нервный клубок змей, но сейчас Гарри хотя бы уже не трясло. — Мысли еще гуляют где-то там, — пожаловался он, оторвавшись от губ Рона. — Надо придумать, на что переключиться. — Хм-м, у меня есть одна идея, — Рон подвигал бровями. — Вопрос только, в том ли ты состоянии, чтобы эту идею воплотить в жизнь? — Выпустить пар? — уточнил Гарри. — Ну, мне иногда помогает, — дернул плечом Рон. — А порой я так замучен, что не могу даже во время секса и мастурбации отключить голову. А в целом… почему бы и нет? День еще не закончился, но ничем еще заниматься не хотелось. Сон тоже вряд ли сразу придет. Рон опрокинул его на матрас и забрался на Гарри сверху. — Что-то я уже соскучился по тебе, — прошептал он, касаясь своими губами шеи Гарри. Да уж, после того срыва было как-то не до близости. Только после слов Рона Гарри сам понял, что тоже ужасно соскучился. Хотя, казалось бы, все свободное время, когда Рон не торчал на работе допоздна, они проводили вместе: спали, ели, разговаривали, валялись, гуляли… И все же в поцелуях, в этих нежных прикосновениях, тесных и крепких объятьях была своя магия. Они быстро избавились от одежды. Точнее, это Рон раздевал Гарри, а тот просто вяло барахтался, пытаясь ему помочь. — Извини, я сегодня бревно, — фыркнул Гарри. Ему нравилось все, что происходило, но сил, чтобы активно участвовать, у него уже не осталось. — Лежи уж, бревно! — разрешил Рон, засмеявшись ему в шею. Гарри дернулся от щекотки и улыбнулся. Он запустил пальцы во вьющиеся рыжие волосы, но понял, что даже сжать руку толком не мог. Тело ослабло, но какой-то такой хорошей слабостью, которая появляется после продуктивного насыщенного дня, когда ты переделал кучу дел и чувствуешь, что по-настоящему заслужил отдых. Да, некоторые вопросы перенеслись на потом, но в целом… Гарри перевел дыхание. Рон целовал все, что видел, медленно спускаясь вниз, пока не добрался до члена Гарри. К счастью, он не стал дразниться и заигрывать, как в тот раз, а просто сразу взял в рот. — М-мпх, — выдохнул Гарри, двинув бедрами. Рон успел среагировать и удержать его за ноги, чтобы Гарри не дернулся слишком резко. — Извини, — попросил он, погладив Рона по голове. Рон не мог ответить, но по всем его действиям Гарри понял, что все в порядке. Как же хорошо… Даже клубок нервных змей в груди как будто бы немного распутался и перестал так сильно мешать. Голова опустела, остались только чувства и ощущения. И они были охренительными… Рон насаживался ртом на его член и помогал себе руками. Гарри чувствовал, как пальцы сжимали его бедра, с силой проводили по коже, щекотали под коленкой и возвращались обратно, чтобы приласкать яички. Рука Гарри сама собой скользнула под подушку, нащупала бутылочку со смазкой в щели между стеной и кроватью. Возникло стойкое ощущение дежа вю, только сейчас он не боялся и не волновался, озвучивая свою просьбу. — Рон? А ты можешь?.. — спросил Гарри, протягивая ему бутылочку. Рон остановился. — Могу. И хочу. И буду, — с улыбкой произнес он, вытерев рот рукой. Гарри тихо засмеялся и немного приподнялся на локтях. — Мне понравилось тогда, — признался он. — Только теперь бесит незакрытый гештальт. Дурацкий стихийный выброс помешал им. — Ты же в курсе, что можно кайфовать от секса, но при этом не кончать? — спросил Рон, потянувшись к палочке на прикроватной тумбочке. — В смысле… иногда в процессе просто может расхотеться, например. Гарри кивнул. Он понимал, о чем речь, но Рон говорил о каких-то беззаботных легкомысленных ситуациях, где прелюдия или уже даже какой-то процесс неожиданно приносили достаточно удовольствия, и дальше просто идти не хотелось. Но сюда не очень вписывались случаи, где все шло не так и эмоции закручивались до предела не в самую лучшую сторону. Рон взмахнул палочкой, и Гарри на мгновение почувствовал неприятный холодок от Очищающих чар. — Все равно хочу, — прошептал он, двинув бедрами. — Или мы так и будем болтать? — Думаю, мой рот сейчас будет занят, чтобы еще и болтать, — игриво произнес Рон, выдавив себе смазку на ладонь. На секунду он посерьезнел и добавил: — Но если что не так, говори, ладно? Гарри кивнул и вновь потянулся к его волосам, перебрал пальцами пряди, почесал макушку. Рон считал это за сигнал и вновь обхватил член Гарри губами. Впечатление от происходящего усилилось раза в два, ведь теперь помимо горячего жара рта вокруг члена, Гарри чувствовал, как пальцы с прохладным гелем двигались между его ягодиц. Вот сейчас Рон точно дразнился. А может, просто медлил, чтобы дать Гарри настроиться и привыкнуть? — Рон-н, — требовательно протянул Гарри, схватив его за волосы, — не томи! Рон послушался, и вот уже Гарри почувствовал, как палец проник внутрь, легко преодолев сопротивление мышц. Сейчас Гарри был куда расслабленнее, чем тогда, ведь теперь он знал, что точно его ожидает. Он охнул и с трудом удержался, чтобы не дернуться — не хотел, чтобы Рон подавился. — Охренеть, — выдавил он, сильно зажмурившись. Рон что-то промычал, и от его голоса по рукам Гарри поползли мурашки. Это как быть пьяным, будучи трезвым. И голова кружится, и сердце колотится, и мысли путаются, и дыхание сбивается, и удовольствие медленной тягучей волной прибивает твое тело к матрасу, но при всем этом утром тебя не будет тошнить. Разве что от самого себя, если опять выкинешь какую-то хрень… Рон добавил еще один палец. Гарри пришлось закусить ребро своей ладони, чтобы вернуться в реальность. Кажется, в тот момент его опять на пару мгновений выбило из собственного тела. Пальцы двигались внутрь и наружу сначала неторопливо, не спеша, бережно растягивая его. Гарри пришлось просить Рона прекратить эту медленную пытку. — М-м, Рон, — простонал он, — быстрее! После этого он уже перестал соображать, потому что Рон послушался и воплотил это требование в жизнь. Гарри уже сам насаживался на пальцы, подаваясь бедрами навстречу. Вернее, это делало его тело — он потерял над ним контроль. Оно лучше знало, что ему нужно, как быть и что делать, чтобы получить свой максимум. И вот пальцев уже стало три, при этом язык не переставал скользить по члену Гарри. Узел в груди постепенно ослабевал. — М-мне нужен, — заплетающимся языком начал Гарри, — н-нужен ты сам. Рон остановился и поднял голову. Пальцы перестали трахать Гарри, но Рон оставил их внутри. — Гарри? — спросил он хриплым голосом. — Ты… — Возьми меня, — сам от себя не ожидая, выдал Гарри, глядя ему в лицо. Рон облизал губы и громко сглотнул. Рыжие волосы растрепались и падали ему на глаза. Гарри уже знал, какие картинки предстали перед его мысленным взором. — Уверен? — спросил он с мягкой улыбкой. Гарри видел, что Рон вроде еще хотел что-то спросить, уже даже открыл рот, но в последний момент передумал. Наверняка, это было еще одно уточнение. Да? Точно-точно? У тебя был трудный день, может, ты не совсем в адеквате, Гарри? — Все в порядке, — ответил он на все вопросы Рона: и озвученные, и те, что Гарри сам додумал у себя в голове. Ему даже стало радостно от того, что это желание пришло спонтанно, и что все срослось, совпало и сошлось, а не как обычно, когда они договаривались заранее, куда все пойдёт — как будто бы не могли уже без четкого плана и тысячи реплик, где они все проговаривали. Нет, Гарри все нравилось, и то, что они с Роном все выясняли на берегу, на самом деле сильно помогало делу. Просто порой хотелось... плыть по течению. Он хмыкнул. Какая, блин, ирония... Рон кивнул. Он поднялся, устроился между ног Гарри и, схватив его за бедра, подтянул к себе. За те пару секунд, пока Рон наносил смазку на свой член, Гарри неожиданно перемкнуло. Он закрыл лицо руками и вскрикнул: — Погоди! — Что? Гарри раздвинул пальцы и посмотрел на Рона сквозь них. — Не смотри, — простонал он, — я стесняюсь. Рон поднял брови и засмеялся своим тихим скрипучим смехом. — Гарри, ну ты чего? — фыркнул он и нежно провел тыльной стороной ладони по бедру Гарри. — Не знаю, — Гарри уже сам с себя нервно посмеивался. — Это просто идиотизм какой-то!.. Щеки пылали, наверное, румянец даже был виден со стороны. — Перевернись на живот, — предложил Рон. — Может, так будешь чувствовать себя не настолько... смущающе? Уязвимо? Гарри не знал, что именно с ним такое, но совета Рона он послушался. И так... оказалось еще хуже. Гарри чувствовал, что теперь уже пылают не только щеки, но еще и уши, шея... Сейчас он однозначно чувствовал себя более открытым и уязвимым, чем... когда-либо вообще? Рон прикоснулся к его спине и успокаивающе погладил, разминая напряженные мышцы. Другой рукой он скользнул смазанными пальцами по ложбинке между ягодиц Гарри. Гарри обхватил руками подушку и спрятал в ней лицо. Если опять какая-то неведомая сила вышибет его из тела и покажет со стороны, как и в какой позе он сейчас стоит, как он прогнулся назад, раздвинув ноги, как дрожит от нетерпения его тело, наверное, Гарри сдохнет от переизбытка чувств. Рон склонился над ним и поцеловал в плечо. — У тебя спина красивая, — шепнул Рон ему на ухо. Гарри хмыкнул. Как-то он совсем не ожидал услышать комплимент в такой напряженный момент. Рон положил руки на ягодицы Гарри и развел их в стороны. Гарри сглотнул и постарался расслабиться, сосредоточившись на своем дыхании. Щеки все еще горели огнем. Поза, в которой он стоял, была слишком непривычной и открытой для него. Рон приставил головку члена к анусу Гарри, немного надавил, но дальше не двинулся. Гарри понял, что Рон специально не спешил, чтобы дать ему привыкнуть. Но ожидание наоборот нервировало его больше. Гарри подался назад, намекнув Рону, что готов. И Рон понял его без слов. Придерживая свой член одной рукой, другой он схватился за бедро Гарри. А потом... Гарри охнул от боли и неосознанно зажался. Рон снова погладил его по спине. — Тише-тише, не напрягайся, — выдохнул он громким шепотом. — Я осторожно. Гарри кивнул, оторвал лицо от подушки и немного повернул голову. Рон старался быть аккуратным, но все равно, когда он улегся на Гарри сверху, чтобы поцеловать в уголок рта, его член сдвинулся внутри и... Это было и больно, и охуенно одновременно. И как всегда, страх с тревогой обманули Гарри. Реальность оказалась другой. Лучше, насыщеннее, ярче, сильнее, крышесноснее! — Бля-ядь, — простонал Гарри не своим голосом. Это больше походило на всхлип или скулеж. — Нормально? — уточнил Рон, втянув в рот мочку уха Гарри. Гарри слышал, что дыхание у Рона сбилось. Он не понимал, как тот еще сохранял рассудок и держал себя в руках. — Угум, — он кивнул и попытался развернуть шею еще больше, чтобы коснуться Рона губами. У Гарри не вышло, но Рон догадался, что ему нужно и сам припал губами к уголку рта Гарри. Рон качнул бедрами, и Гарри пропал, забыл уже, нахер, обо всем на свете. Он выругался, нащупал позади себя бедро Рона и вцепился в него пальцами, требуя продолжения. Какое-то время Рон еще осторожничал, делал короткие и медленные толчки, чтобы Гарри привык к его длине и расслабился. Но потом, когда Гарри сам, оперевшись на локти, стал ему подмахивать, Рону словно башню сорвало. Он жестко прижал голову Гарри к матрасу и резко подался бедрами вперед, точно ударив по простате. Гарри даже не подозревал, что Рон может быть таким. Властным, сильным и уверенным… При этом Рон не причинял Гарри боли, не переходил грань, просто… усилил какие-то свои проявления. Теперь Гарри понимал, что именно подразумевал Рон, когда говорил фразы вроде «въебать в матрас» или «вытрахать из головы все мысли». Именно это сейчас происходило. Это странное, пусть и слегка болезненное чувство наполненности, разгорающееся в груди тепло, рой мурашек, бегающих по его телу, сбившееся дыхание, уверенные пальцы, вцепившиеся в его волосы... Глаза увлажнились, с его губ сорвался всхлип. Гарри чувствовал, что теряется во всех этих ощущениях, теряется в своих собственных стонах и тихих выдохах Рона вперемешку с ругательствами, теряется в запахах пота, парфюма и стирального порошка, исходящего от постельного белья. Он представлял, как выглядит сейчас со стороны, что именно видели сейчас глаза Рона, но теперь это не смущало, а заводило его. То, насколько сейчас он был открыт… и Рон мог сделать с ним все, хоть задушить, хоть ударить — что угодно. Но Рон выбирал другое: он ласкал Гарри, он дарил ему наслаждение, он заботился обо всех его нуждах, вылавливая среди этого неразборчивого потока слов каждую плохо сформулированную просьбу. Гарри обхватил пальцами свой член и стал двигать рукой в такт с толчками. Он уже чувствовал приближение оргазма. Рон, кажется, тоже был близок. Он опять навалился на Гарри, придавив его уже всем телом, ткнулся губами в изгиб шеи и стал шептать всякую нежную чушь. — Я так сильно тебя люблю, — жарким шепотом выдал он, и провел языком по плечу Гарри. — Какой же ты... Невероятный, восхитительный, охренительный, горячий, красивый — Рону вместо мозга словно бы словарь синонимов в черепушку засунули. От этого шепота, от сочетания мягкости прикосновений и жесткости укусов, от тех слов, что срывались с губ Рона, от того, как его член ударялся о простату Гарри, даря неземное наслаждение одновременно с болью… Чувства просто наполнили его до краев. По щекам потекли слезы. Легкие расправились, Гарри резко схватил ртом воздух, и от такого количества кислорода у него закружилась голова. Он вытащил из-под себя руку и вцепился пальцами в простыни. Нервный комок змей в его груди наконец-то развязался. Внутреннее напряжение растаяло, как мороженое под палящим солнцем. Гарри почувствовал, как его мышцы сокращаются вокруг члена Рона, а одновременно с этим из его груди вырвался стон, больше похожий на вой. Мелкая дрожь прострелила тело насквозь, перед глазами затанцевали звездочки. Рон сделал несколько коротких и быстрых толчков, а потом резко двинулся вперед и застыл, изливаясь внутри Гарри. — Ты в порядке? — шепотом Рон, поцеловав Гарри за ухом. — Что, мой хороший? Рон, конечно, же имел в виду всхлипы Гарри, которые вырвались наружу вместе с оргазмом. — Н-ничего, — выдал он дрожащими губами, — П-просто чувства. — Ох, милый, — протянул Рон, скатился на матрас и, прижав Гарри к себе, пробормотал ему в макушку: — Накатило, да? Хотя Гарри знал уже на своем собственном опыте, что все в порядке, что рядом с Роном плакать можно, эта мысль еще оставалась в спектре революционных идей. Он сглотнул и заставил себя поднять голову, посмотреть Рону в глаза. Нужно сказать ему. Просто открыть рот и произнести вслух… — Р-рон, я… — начал Гарри, но опять сказал не то, что собирался: — Ничего, что я опять реву? Рон улыбнулся и погладил Гарри по щеке. — Мне грустно, если тебе грустно, — сказал он. — Но я очень ценю, что ты больше не стесняешься своих чувств. Я понимаю, насколько это все… важное, хрупкое… И Гарри знал, что Рон никогда не надавит на больное, не навредит — точно не намеренно. Нет, он будет осторожен и аккуратен. Гарри шмыгнул носом и попытался вытереть уголки глаз. Безуспешно, потому что дурацкие слезы так и продолжали течь. — Еще стесняюсь, — уточнил он. — Просто уже устал бегать от них. И копить в себе. И вообще… Слова утонули в вырвавшемся всхлипе. Гарри вдруг даже стало жалко, что он так долго не разрешал себе ничего. Ведь если не считать легкой головной боли и насморка, ему правда становилось легче после слез и откровенных разговоров. Понятно теперь, почему Умиротворяющий бальзам вызывал в нем плаксивость. Лекарственное зелье просто хотело помочь ему освободиться, точно, как бушующая магия пыталась вытолкнуть наружу весь этот эмоциональный багаж, накопленный внутри. — И правда струнный, — вдруг вспомнил Рон какой-то их старый разговор. Гарри прыснул. Губы сами собой растянулись в улыбке. — Да уж, — согласился он. — Я… я хотел сказать… Зубы сжались, а брови нахмурились. Рон смотрел на него, ожидая продолжения. Да просто скажи! — Я влюблен, — на выдохе произнес он. Глаза Рона округлились. Он ахнул. — В кого? — прошептал он, театрально закрыв ладонью рот. — В тебя, дубина! — фыркнул Гарри, стукнув Рона кулаком в плечо. — Такой момент испортил!.. И тут он заметил, что несмотря на дурачество и тихий смех, глаза Рона подозрительно заблестели. — А ты-то чего? — А я за компанию, — Рон потер пальцем уголок глаза и часто заморгал. — Да, нет, я… просто мне было важно это услышать. Гарри прислонился лбом к его плечу. — Прости, что не сказал раньше, — шепнул он. — Я… я словно учусь всему заново. Когда-то подобные признания давались легче. Но Гарри так и не уловил, когда и почему эти слова стали застревать у него в горле. — Ожидание абсолютно того стоило, — сказал Рон и провел кончиком своего носа по носу Гарри.