Искры над пеплом. Книга 5. Дочь Черной Ведьмы-II

Звезда Лейтена, планета Гуриасс, Хилликийское королевство, имение Сетт, 11 день Поры Высокого Солнца 2170 г. Эры Великого Пророка (2 июля 2335 г) Ранним погожим утром, когда маленькие зубастые птерозаврики на ветвях пышного, красивого дерева с голубыми цветами уже радовались восходящему солнышку, в раскрытое окошко покоев Его Святейшества Епископа Сеттского залетел маленький куалийский бот на четырех ножках. Оглядев огромную светлицу с расписными стенами и дощатым полом, он расположился над огромной кроватью, прямо над мирно спящим благообразным господином в ночной рубашке и колпаке. И начал проецировать изображение у кровати. Его Святейшество изволили начать пробуждаться, когда солнечные лучики легонько пощекотали его черные, густые брови. Епископ, нежась в мягкой огромной постели, зачмокал губами, как ребенок, завертелся, отворачиваясь от яркого, слепящего солнечного луча. Потом луч исчез, наверное, солнце спряталось за тучку. Зато в покоях послышалось какое-то постороннее жужжание, будто ножом скрежетали по стеклу. Шестидесятилетний окружной церковный голова Дагмат, в миру Идот, обладатель громадной усадьбы и огромного живота, смачно зевнул и решил, наконец, открыть глаза. Ему показалось, что в комнате находится еще кто-то. Какая-то посторонняя тень… Идот стянул с головы белую спальную шапочку, протер сонные очи, не понимая, что за огромная фигура заслоняет окошко с резными рамами и узорами. Что, слуга, что ли? Дагмат зажмурился несколько раз, потом открыл глаза. Проморгавшись, он наконец увидел, кто был помехой солнечным лучам. И пожалел, что вообще проснулся. Прямо перед кроватью стоял сам дьявол! Громадного роста, под самый потолок! Металлические ноги, состоящие из металлических костей и трубок, металлический торс под панцирем, когтистые металлические руки с когтистыми пальцами. Металлическая драконья голова с горящими красными глазищами на металлической змеиной шее. Какие-то утолщения, клапаны, металлические палочки и штыри на черном оцинкованном поясе. Металлические суставы двигались туда-сюда с противным жужжанием. А вместо лица – уродливый, изогнутый книзу клюв-пасть с острыми зубами. Страшный адский демон стоял у изголовья кровати, поставив одну руку на пояс, будто собирался делать утреннюю зарядку, и с интересом смотрел на почтенного служителя Божьего, будто примерялся, куда бы вонзить коготь. - С добрым утром! – вежливо лязгнул демон противным железным голосом. – Почем сегодня опиум для народа?! Епископ, вытаращив глаза и опорожнив прямо в кровать мочевой пузырь, завыл по-собачьи, затеребил пухленькими ножками и вжался в стену, пытаясь сотворить Молнию. Но от страха рука задергалась, как током пораженная, и дергалась, будто епископ пытался играть на мандолине. Кровать стояла у стены золотистого цвета с узорами, в углу, и бедный человечек чуть не научился проходить сквозь стены безо всяких телепортов. - А-а-а-а! Изыди, нечистый! Изыди-и-и! – заблажил Дагматт, чувствуя всей душой, что день не задался. – Именем Божьим… - Т-с-с-с! – Монстр приложил когтистый палец к закрытой пасти-клюву и попросил тишины. – Ведите себя интеллигентно, как разумное существо! Надо поговорить, вопросик один решить, на пять минут… Сейчас поговорим или мне ночью явиться, с группой товарищей?.. Звезда Лейтена, планета Гуриасс, Хилликийское королевство, имение Сетт, 12 день Поры Высокого Солнца 2170 г. Эры Великого Пророка (3 июля 2335 г). Вечер. …Солнышко клонилось к горизонту, окрасив небо и пышные облачка на закате в живописнейшие огненные цвета. Зори на Гуриассе отличались куда более яркими красками, чем на той же Куали-Земле, а куалийские художники, увидев такое буйство красок, от золотистой каймы на синих облачках до огненно-багряных колец вокруг красного местного солнца, плакали бы от зависти. Причина – другая температура красно-оранжевого небольшого светила (которое куалийцы называли Звездой какого-то Лейтена*), совсем другое расстояние до материнской звезды (почти в десять раз ближе, чем Земля от Солнца), немного отличные от Земли показатели плотности атмосферы и содержание твердых частичек в воздухе от извержения вулкана в одной из островных стран. В воздухе пахло костром - запах вулканической гари с моря дошел и до Хилликийского Королевства. Слабый ветерок шевелил луговые зеленые травы. На лугу запах гари разбавляли ароматы растений и цветов. Еще жужжали пчелы, готовясь вернуться в свои ночные жилища, а в траве с писком бегали за мелкими грызунами маленькие динозаврики. Проворные зубастые птицы творили в тягучем теплом воздухе фигуры высшего пилотажа, охотясь на летающих насекомых. Над селом слышались стройные голоса селян, возвращающихся с песнями домой с полей. А из леса слышался протяжный рев мегатериев-diatra. Счастливая, улыбающаяся Моане с умилением смотрела на деревянный храм, укрытый строительными лесами, на оставленные на ночь, готовые к подъему и монтажу бревна и доски. Их оставляли прямо здесь, рядом со стройкой. Кто же у церкви украдет? Только какая-нибудь совсем пропащая душа, которой посмертное спасение не дорого. Строители пообещали, что храм еще до зимы будет завершен. А Стелла Жю Сет настояла, чтобы весь строительный материал был покрыт особым химическим составом, которое делает дерево негорючим. Кстати, на реставрации храма работали и старые знакомые лесорубы, которых графиня наняла за хорошие деньги. Деревянные материалы были закрыты пологом от дождя. Графиня сдержала слово. Вчера вечером курьер привел срочное заказное письмо, в которым сообщалось, что произошла ошибка, и что ей, Моане, снова разрешается служить в храме. Это вернуло бедную священницу к жизни. Графиня так же сказала ей, что основную роль в решении вопроса сыграл репетитор ее племянницы, страшный подполковник Кетцоалькоатль. Моане переполняло счастье, когда она оглядывала СВОЙ храм, в котором она служила уже много лет. Если бы землянин увидел эту небольшую сельскую церковку, первая аналогия, которая пришла бы ему на ум, - буддистская пагода. Небольшое семиугольное помещение, в котором едва уместились бы и пятьсот человек (а приходило и того меньше), венчала длинная башенка с изогнутой на манер азиатских культовых сооружений крышей, и с непременной золотистой Молнией на шпиле. В трехстах шагах от церкви к дереву была привязана высоченная железная мачта-громоотвод – еще одно нововведение от Жю Сет. Моане, с наслаждением вдыхая запах свежей стружки и краски, вошла в темных храм, где в полумраке также громоздились стойки, заграничные, разборные железные туры и люльки для отделки стен, выписанные графиней Жю Сет, валялся оставленный инструмент... На полу мягким ковром валялись горы стружки. В самой церкви никого не было… Поздно уже для работ... Моане, оглянувшись, затворила за собой железную дверь, запалила тусклую керосиновую лампу. Секунду спустя рядом с тусклым желто-оранжевым огоньком в лампе загорелось яркое бело-голубое сияние. Это мать Моане включила данный графиней передатчик-комлинк и нажала нужные полоски-клавиши. Она стала ждать, глядя на возникшую перед ней световую сферу. Прочла молитву, вспомнила про Молнию и стала ждать… Помигав огоньками, устройство изобразило перед ней световой купол, и перед Моане появился сам Кетцель, находящийся в этот момент на другой планете, за десятки световых лет отсюда. Моане не боялась стального чудовища. Но она чувствовала себя очень неловко. Она еще не была уверена в природе этого металлического существа, которое, теоретически, могло быть Духом Зла, призванным отвратить путных хилликиан от Бога. Но это еще полбеды… Если бы кто-нибудь увидел, как она общается с призрачным жутким существом, ее опять могли обвинить в призвании дьявола. И то, что это происходит в Храме Божьем, многого не меняло. Некоторые миряне перешептывались между собой, что раз храм ремонтирует Черная Ведьма, то он уже проклят, и Божьей Благодати здесь не жди! Видимо, доносы на нее написали как раз такие «ревнители веры». А для местного населения слово «киборг» однозначно синоним слова «демон». Моане было больно, когда она вспоминала о такой мерзости, как доносы. Да еще бы и было за что?! Наконец, была и третья причина волноваться. Она будто бы тайком на свидание пришла, как в ранней юности. А тот, кого она ждет, - все же какой-никакой, а мужчина! Выходит, она в одиночку, тайно встречается с мужчиной поздно вечером. Да еще и в Божьем Храме?! Как бы Бог не покарал за такое рандеву! Хотя Моане никаких мыслей дурных и близко не имела! Она хотела поблагодарить князя Кетцеля, ну и продолжить их дискуссию, которая началась еще во время занятия с Силве. Спрашивается: почему эту беседу нельзя было провести в доме графини, в комнате или в кабинете, вдалеке от посторонних глаз и ушей? Моане сама не знала, почему. То ли глаз и ушей служанок она боялась больше, чем посторонних доносчиков и шпионов. То ли ей просто хотелось побыть в Храме... А, может, она специально назначила встречу в Храме, решив проверить Кетцеля, не демон ли он - демон-то церкви и Святой Молнии устрашится! И хотя Стелла клятвенно уверяла Моане, что Кетцоалькоатль не демон и вообще равнодушен к религиям, душам, людям в целом и к женщинам в частности, все же чувство неловкости оставалось. Но вместе с тем и … какое-то глупое чувство сладкого предвкушения из юности, словно ее и впрямь пригласили на свидание. Пусть и страшный, пусть и монстр, но все же существо мужского пола! Она-то тоже сообой красотой похвастать не могла, на исходе пятого-то десятка! Нет, долой грешные мысли! Она здесь только для того, чтобы согласно дворянскому закону хороших манер поблагодарить господина Кетцоалькоатля за помощь! Жю Сет сказала, что это он уговорил епископа изменить свое решение. Вот он и сам. Точнее, его голографическая проекция в полный рост: - Мое почтение, Ваше Сиятельство! – Моане склонилась перед страшным киборгом в почтительном реверансе. Сама женщина была одета в свое повседневное священническое темно-синее, предельно закрытое платье с обязательным широким белым стоячим воротничком. Чтобы придать своему образу больше строгости, она накинула на голову платок, обмотав его концы вокруг шеи. На груди ее блистала обязательная золотистая Молния. Но - о, ужас, - повинуясь какому-то непонятному инстинкту-искушению она зачем-то надела на шею одно из сохранившихся у нее украшений -крупные коралловые бусы. Перед появлением «демона» она, однако, устыдилась - что он подумает о ней? Что она легкомысленная женщина под видом Служительницы Божьей? Поэтому бесстыдные бусы она спрятала под платок. - Здравствуйте! – отозвался Кетцель. – Вы тоже решили награждать меня старинными титулами, как ваша подруга?! - Просто Стелла … ее Светлость графиня Жю Сет говорила, что вы член Сената. А это никак не ниже, чем великий князь! – с почтительным видом ответила Моане. Женщина уже привыкла к необычному внешнему виду пришельца. Да и потом у нее было рациональное мышление, позволяющее объяснять многие небывальщины. Если это существует, значит, так Богу угодно! Если существует в мире такое существо, как Кетцель, с таким зверским видом, значит, так Бог решил. К тому же, пообщавшись с ним, она была приятно удивлена, что под личиной страшного железного чудовища скрывается очень умный и воспитанный господин, которого бы с восторгом принимали в лучших аристократических домах Королевства, - если бы, конечно, смирились с его дьявольским внешним видом. Владеющего к тому же многими знаниями о технике, Мироздании и природе. И к тому же в преклонных летах - Стелла говорила, что ему сто тридцать с лишним лет! А, значит, такой почтенный господин, годящийся ей не в дедушки даже, а в прадедушки, заслуживает особого уважения, несмотря на то, что Моане уже и сама немолода. А может, это и есть способ прельстить ее, служительницу Божью, чтобы отвратить ее от веры?! Вдруг это и есть демон ада, просто действующий хитрее? Да и она сама не впала ли в гордыню, намереваясь в одиночку вести дискуссию, духовную брань с этим существом? Не переоценивает ли она свои силы? Но духовная брань – духовной бранью, а неучтивость - грех куда более страшный, чем сомнения в правильности Истинной Веры. Учтивой надо быть даже перед врагом. - Я выражаю вам сердечную благодарность и глубокую признательность за вашу помощь. – Моане, не отрываясь от горящих глаз демона, еще раз сделала перед ним реверанс. – За то, что вы поговорили с Его Святейшеством и убедили в ошибочности его решения! Вам и ее Светлости графине Жю Сет. - Не стоит благодарности! – галантно прогремел металлом монстр. – Служим трудовому народу! Да и было совершенно понятно, что дело против вас было сфабриковано и основывалось на лживых доносах. Ну и я умею убеждать, особенно жителей доиндустриальных планет. - Конечно, вы ведь политик! Простите, Ваше Сиятельство, а какую политическую программу вы исповедуете? - Прогресс, сударыня! Развитие машиностроения, создание новых технологических центров, перераспределение доходов с одних отраслей промышленности на другие! – с готовностью ответил Кетцель. – Понимаете…как вам объяснить проще… Моя страна, как считаю я и мои товарищи, чересчур долго находится под влиянием консерваторов. Это отрицательно сказывается на ее развитии, оно тормозится… Новых прорывов, побед. Серьезных достижений нет… А когда наступает застой, это по факту прекращение развития. Дальше кризис и упадок. Я уже высказывал свое мнение перед Верховным Советом и пытался разоблачить правоцентристов, за что был раскритикован сам и отправлен на работу на Дальний пояс. Теперь я намереваюсь взять реванш. - Верно ли я поняла, что вы были подвергнуты опале и удалены от Двора? - Говоря вашим языком, да. Но ненадолго… Консерваторы и прожектеры погубят страну. - Но консерватизм это не всегда плохо, - осторожно возразила Моане, вглядываясь в блестящие огоньки на груди и животе «демона». – Консерватизм - это еще и вечные ценности, это порядок и стабильность. А вы именно за революцию? - Не всегда плохо… - согласился Кетцель. – Но у нас политический курс не менялся уже двадцать лет. Что касается революции - да. Мирную, технологическую революцию. Нам нужны новые толчки к развитию, переход к новым технологическим укладам. - А кто вы по политической ориентации? – спросила Моане, горько думая про себя: «Что тогда можно сказать про нашу бедную страну во главе с жуликами и себялюбцами?!» - Технократ! – гордо ответил Кетцель. – Технократ-социалист! Технократия – это власть производственников и инженеров, а также достаточно компетентных машин-специалистов. Если угодно, это наша знать, аристократия… Я считаю, что во власти должны преобладать производственники и техническая интеллигенция. Но…простите, я вас совсем, наверное, загрузил непонятными терминами. Вам это, наверное, неинтересно? - Нет, нет, право, мне очень интересно! – Моане мысленно отругала себя за недостаточное проявление интереса к беседе. Она и вправду мало что понимала из слов киборга, но ей было интересно, как устроено общество у куалийцев. Со слов этого демона власть там находится в руках производственников… В смысле, простых рабочих или крупных промышленных магнатов? – Это вам неинтересно со мной, я вам кажусь дремучей и отсталой? - Мне интересно с вами, - сказал страшный собеседник. – Потом мы с вами не закончили последний диспут. Помните, о живой и неживой материи? Мне, кстати, самому стало интересно, живой я или неживой? Вы, несомненно, считаете меня неживым? Неким демоном из ада? Они оба, как два благородных представителя своих миров, оппонирующих друг другу, заняли как бы разные стороны сейчас. Человек-священница с планеты паровых двигателей и земельных латифундий и металлическое существо, дитя технического прогресса и мира небывалых скоростей. Найдут ли они компромисс? Впрочем, дискуссия ожидала быть мирной. Обе стороны были почтительны и предупредительны друг к другу. Моане робела перед этим существом, пусть даже здесь находился не он сам, а только его образ, к тому же ей просто было интересно разговаривать с ним. А Кетцель, когда ему надо, был превосходным дипломатом, тактичным и убедительным и не желал обидеть или испугать человека из более отсталого мира. Тем более, вроде как приличного человека. - Если я обидела вас, прошу извинить меня, - покраснела Моане. - Нет, ничуть, - поспешил успокоить ее Кетцель. – Я машина, мне несвойственны эмоции. К тому же, это логично и естественно. - Вы понимаете… Вы позволите, я присяду?! Спасибо… Я верю и всю жизнь проповедую то, что живым является лишь существо одушевленное, то есть то, которое сотворил Бог. То есть сотворил естественным путем, от отца и матери, вдохнув живую душу. Вы…правы… прошу меня простить за бестактность, но… Я сама не знаю, как относиться к существу, который … создан искусственно… Есть ли у вас душа? Учитывая, что вы обладаете почти человеческим сознанием и даже…неким чувством юмора…и даже умеете смеяться и шутить… вы точно разумное существо! Но … я действительно подозреваю в вас демоническую природу. Хотя … и понимаю, что в реальности человек не смог бы контактировать с существом из Ада. Ваше Сиятельство, я хотела спросить вас в прошлый раз… Вы много говорили про мир искусственных существ, про мир машин… Есть ли у машин душа? Верите ли вы в Создателя? И если да, то в какого? Или может вы напрямую сообщаетесь с Ним? Моане было интересно, что ответит демон сейчас? Что скажет про Бога? Или станет говорить, что его нет? Демон может и не прославлять своего черного хозяина, он может просто убеждать, что Бога нет, и дьявола нет… А если никого нет, то зачем же блюсти Законы Божьи и слушать Совесть?! Моане была внутренне готова, что этот Кетцель так и скажет. Тем более, Стелла говорила, что многие куалийцы – атеисты, то есть не верят в Бога. - Интересно… - Кетцель своей правой клешней даже почесал свой клюв-пасть, подражая человеческим движениям. – Буду с вами откровенен. Наверное, с вашей точки зрения, я и есть демон. Что такое душа? Это ведь не что-то эфемерное, это психоэнергетический заряд, которым обладает человек, высокоэнергетическая сфера, источником которой является человеческий мозг. В этом понимании - нет, у меня нет «души», как у вас. А что касается веры - я так же не верю, как вы. Машинам не свойственна слепая вера в то, что нельзя познать или хотя бы измерить. Однако я предполагаю, что наш мир создан неким Творцом более высокого порядка - Великим Инженером или Великим Конструктором. Я вообще считаю, что мы – элементы матрицы в написанной им программе в мега-компьютере, которым является вся Вселенная. Как-то так… - Ваше Сиятельство, то есть, вы по-своему веруете в Бога? – удивилась Моане. - Не верю, а допускаю существование с большой долей вероятности, - поправил ее Кетцель. – Это не слепая вера, это гипотеза. И не бога, а конструктора или программиста более высокого ранга. Да, для нас на данном этапе развития такое существо является богоподобным. - Но какова Его цель в таком случае? - Ну, всех целей мы на данном этапе развития можем и не знать. Возможно, моделирование нового мира. Возможно, создание некоей искусственной Вселенной, населенной живыми, разумными существами… Возможно, это эксперимент по созданию новых форм разума или отработка заранее созданной программы. Кто знает цели существ, превосходящих нас на порядки? Опять же, если моя гипотеза верна. Я могу предполагать, что она ошибочна, но по всем признакам, с большой долей вероятности, она все же верна хотя бы частично. - Очень интересная теория! Простите мне мою необразованность, а что такое «программа»? – спросила Моане. – Ну, я знаю, есть политическая программа, партийная программа… если я правильно поняла, это как бы «план», последовательность действий… - Почти, - кивнул Кетцель. И вкратце, на пальцах, объяснил Моане наиболее доступным для нее языком, что такое «программа» в кибернетике, и что такое кибернетика вообще. - Для вас, людей, важную роль играют эмоции, а мы, машины, не испытываем эмоций. Эмоция – как я считаю, враг машины! Эмоции машине заменяет программа - именно, план действий, последовательность! Вы, люди, воспринимаете мир через чувства и образы, а мы - через цифру, через чередование цифровых знаков. Это главное, я считаю, между нами различие! - Но?! – Моане казалось, что у нее сейчас голова треснет. – Как же можно создать разум искусственно? - Да запросто! – сверкнул глазами Кетцель. – Помните, я вам и вашей племяннице во время нашей последней встречи рассказывал про эволюцию программируемых машин на Земле? Сначала проблема состояла в том, чтобы создавать достаточно вместительные блоки памяти. Хранения больших объемов информации. Первые блоки памяти в доисторические времена были громадными, размером с целую комнату. Но с развитием новых микроэлектронных компонентов стало возможным сохранять гигантские объемы информации в очень маленьких носителях. Вот посмотрите! Кетцель вытащил откуда-то из затылка своей треугольной головы маленькую палочку из металла, размером со спичку: - Можете ли вы поверить, что на этом носителе можно уместить содержание всех книг всех библиотек вашей планеты? - Нет, простите, не поверю! Это же простая палочка? Как на нее можно записать хоть предложение? Это все равно, что попытаться на иголке слово выцарапать! А ваша палочка еще меньше! -А тем не менее это так! – Кетцель вернул «спичку» на прежнее место и тоже на что-то присел. – Теперь, когда мы можем сохранять гигантские объемы информации, надо заставить ее работать, двигаться. Для этого создаются вычислительные машины с процессорами, которые с помощью специального набора символом можно научить с этой информацией работать. Самый простой пример – счет больших цифр. С этого первые ЭВМ и начинали. А потом скорость обработки информации все более увеличивалась, а, следовательно, становилось возможным обрабатывать за секунду огромные ее объемы. Сама информация стала ценностью, а ее производство – доходным ремеслом! Стало возможным не просто научить машину считать или писать, но и на основании имеющихся параметров самостоятельно создавать план действий для себя и других машин. Так возник искусственный интеллект, возникли машины и программы, которые умеют думать, - пока, до определенного момента в рамках определенных рамок. Еще полсотни лет прошло на создание автономной машины, которая осознала себя, как личность. Потом – более того - создание машин, которые могут не только сами собирать другие машины, но и писать для них программу, то есть план действий. А потом, еще через сто лет, - создание целого класса машин, который ничем не уступает человеку. Ведь что такое мозг? Тот же процессор для мгновенной обработки информации, которая хранится в микроскопических ячейках. А что такое мысль? Это электрический сигнал, идущий по цепи с огромной скоростью, сигнал, в котором с помощью особых знаков зашифрована программа. - То есть вы хотите сказать …что человек, это та же машина?! – открыла рот Моане от такой ереси. – Я это никогда не приму! Создание Божье – не может быть просто аппаратом! - Более того! – продолжал добивать внутренний мир священницы стальной демон. – Машины скопировали строение человеческого мозга для создания искусственных блоков памяти и головных компьютеров компактных размеров. И у машин нового класса, ввиду использования принципиально новых нейроцентров и микроячеек памяти, появилась возможность не только обогнать человеческий мозг в вопросе обработке данных, но и формировать свои аналоги чувств и эмоций. Новые, разумные машины стали использовать программу не как единственно возможный план, а лишь как рекомендацию, а поступать так, как решали сами. Таким образом, машины обрели свободу воли. - Свободу воли?! – Моане даже подскочила с высокого чурбака, который служил сиденьем. – Но тогда они и встали перед нравственным выбором?! И как же, как же существа, созданные из металла, осуществляли этот выбор?! На что опирались они, если эмоции им недоступны?! Простите, Ваше Сиятельство, не сочтите меня дурно воспитанной особой, но …разрешите закурить в вашем присутствии? Это отнюдь не от неуважения к вам, просто я чрезвычайно взволнована! - Только в том случае, если это не нанесет вред вашему здоровью! – пробибикал Кетцель. – Жю Сет сказала, что вы перенесли сбой в работе центрального мотора…то есть сердца? И я вижу, что стимулировал у вас как раз чрезвычайное эмоциональное возбуждение… Не нервничайте так… Я абсолютно безопасен. - Я абсолютно спокойна! – Моане достала сигарету из Стеллиных запасов, чиркнула спичкой, затянулась дымом. – Но что же дальше, Ваше Сиятельство?! Как же машины осуществляют нравственный выбор? Простите меня, если покажусь вам нетактичной … но я знаю, что вы человек семейный! Ну, не человек, но… Вы участвовали в страшной битве с жестокими нелюдями на своей планете! Вы взяли на воспитание ребенка, оставшегося без родителей! Вы совершили нравственный подвиг! Но как, если вы говорите, что вы – враг эмоций?! На чем вы основывались?! - Жю Сет рассказала?! – В голосе киборга, казалось, прозвенели нотки неудовольствия. – Не преувеличивайте, здесь нет никакого подвига! Это самое логичное действие, вот и все! Когда я сбил хвилланскую десантную капсулу и прожарил ее плазмой, мне требовалась подзарядка. Город уже горел, почти полностью… Я увидел в окне горящего здания ребенка… Ее родители были уже мертвы, а … машины ведь огня не боятся. Я вытащил ее… Сидел и успокаивал, как мог… Просто держал ее на руках и напевал глупую колыбельную песенку, которую где-то слышал. Говорил с ней… Представьте, вокруг рушатся здания, взрываются автомобили, горит даже небо, а я стою на Карамышевской набережной и убаюкиваю ребенка…Нелогично… Ее звали Света… Светлана… Потом я хотел отвезти ее на приемный пункт беженцев, но выяснилось, что и его сожгли… Бросить ее в горящем городе, где царила паника и анархия, было бы преступлением, верно? Отвез ее на КП*, а она вцепилась в меня, просила не оставлять… Ну и потом, мне было проще достать продукты, я же военный… Людям нужна органическая пища… Вот так и оставил ее… А потом она стала называть меня «папой»… Ну и пришлось прокачаться, соответствовать, ведь я тогда был не таким развитым, как сейчас. Есть у людей такое свойство, и оно проявилось в те дни… Многие разумные машины участвовали в спасении людей, и люди, осиротевшие, потерявшие близких, находили замену в нас, машинах, доверяя нам иной раз больше, чем своим соплеменникам. Они как бы очеловечивали нас… Называли нас «папами», «мамами», кого-то даже в «мужья» произвели… Целое поколение выросло, воспитанное машинами… Даже появился такой термин «Комплекс благодарности машинной матери». Люди, ведь они такие слабые… Разумеется, люди, особенно дети, очеловечивали лишь тех, кто был обликом похож на человека. Я вам сейчас одну работу покажу… Художник Саларьев, «Стальная Мадонна», 2220 года. Она сейчас в Третьяковке находится, а копия – в Эрмитаже. Взволнованная Моане увидела картину, от которой одновременно пришла в ужас и испытала чувство благоговения. Горящее небо с черными разводами от дыма. Высокие здания, пылающие огнем, какие-то детали из металла валяются на руинах. Тела убитых, светловолосых людей, мужчины и женщины в белых одеяниях, лежат на руинах... Морды мертвых, страшных существ,. Похожих на змей или ящеров, вставших на задние лапы. А на переднем плане в мареве света, мастерски переданном куалийским художником, металлическое существо, немного смахивающее на Кетцеля, - такие же металлические руки и ноги, такие же механизмы и металлические балки-кости, руки с металлическими пальцами. На правой руке – устройство, напоминающее оружие. Вот только вместо звериной морды Кетцеля, – похожее на человеческое лицо из какого-то белого материала, напоминающее маску …нет, как бы кукольное лицо женщины. Эта металлическая женщина прижимает к грудной панели живого человеческого мальчика в драных брючках и кофточке… Лица мальчика не видно, только русые волосики, - он повернут к своей спасительнице, будто берет у нее грудь, как младенец. А бьющие из-за спины лучи прожекторов образовали у нее над головой подобие светового нимба. Лицо машины спокойно и умиротворено… Моане вспомнила, как Стелла показывала ей куалийскую Мать-Богиню, - печальную женщину, держащую на руках младенца. Эта картина была очень похожа, только вместо живой женщины здесь - металлическое подобие женщины. - Бедные куалийские дети, пережившие такой ужас! – вздохнула Моане, осенившись Молнией. – Но что двигало вами, или этой женщиной-машиной?! Почему вы просто не прошли мимо?! Ведь и вашего металлического сердца коснулась жалость, сострадание, милосердие? Как еще это можно объяснить?! - Нет, - спокойно отвечал Кетцель. – Мне было потом приятно исполнять свою функцию родителя, но в тот момент… Я не готов вам ответить… Просто потому то не анализировал тот момент. Ну а как можно пройти мимо человека, терпящего бедствие? - Можно! Многие люди проходят, не замечая страданий ближнего своего! – с жаром возразила Моане. – Многие закрывают глаза и уши свои, делаясь глухими и слепыми, не замечая чужого горя! Но почему не прошли вы?! - Программа порекомендовала мне три варианта действий: забрать ребенка, пройти мимо и продолжить выполнение задачи и вызвать помощь. Третий вариант отпал сразу, так как служба ГО ЧС* была просто парализована. Если бы я прошел мимо, ребенок бы погиб… Еще одной жертвой стало больше бы… Хвиллы хотели уничтожить большую часть человечества, значит, проходя мимо чужой беды, я, воюющий с ними, делал бы то же, что и они… Нелогично! Да и потом, те общества, где его элементы не стремятся к взаимодействию, менее устойчивы, чем те, где выше уровень социальных связей и социальной активности, разве не так? Тем более, в чрезвычайной ситуации. Поэтому, пройти мимо было невозможно… Да и потом… Мой создатель бы так не поступил… Я решил поступить наиболее логично, вот и все… Тоже мне подвиг! Вот как я двумя относительно слабыми пушками срезал десантную капсулу и вызвал внутри нее пожар - вот этим я горжусь больше! - Ваш создатель? – удивилась Моане. - Мой конструктор. Он был человеком. Он уже умер давно… - Ваш отец, получается? – легонько улыбнулась Моане. - Ну …если мерять человеческими категориями, то, да… Вообще, он стоял у истоков целого семейства машин схожего с моим типом. Да и потом… Вы, люди, такие слабые, такие, иной раз, беспомощные… Не погрешу против истины, если скажу, что первое время машины соперничали с людьми …не враждовали, а именно соперничали, пытаясь как бы подвинуть человека, приблизиться к их уровню… Было создано множество математических моделей развития общества и прогнозов на будущее, и, …скажем так, машины составляли планы и на тот случай, если человечество исчезнет, истребит себя в войнах, чтобы не повторить их ошибок… Хотите знать всю подноготную, как наше человечество стало таким, как сейчас? - Конечно, если вам не трудно, - согласилась Моане. – Если, конечно, это не тайна. - Никакой тайны! – сказал Кетцель. – Это было около трехсот лет назад. В те времена человечество еще делилось на сотни стран, а политика была соревнованием, где одни страны-хищники подчиняли и пожирали другие. Планета была чудовищно замусорена и отравлена, население достигло девяти миллиардов человек, по сути скученных на нескольких участках суши. Миллионы людей умирали каждый год от голода и болезней, от нехватки чистой воды и лекарств, от чудовищного неравенства и войн. А всем миром по сути управляли, а точнее, использовали ради своего насыщения несколько кланов. Полтора миллиарда населения развитых стран (для того времени) потребляли в десятки раз больше, чем остальные восемь миллиардов. В локальных войнах гибли тысячи людей. Население крупных городов держались в страхе смерти, накачивались наркотиками, подвергались одебиливающему влиянию дегенеративных псевдокультур, направленных на растление …то есть формирование психологических неполадок. Над понятиями «любовь», «долг», «честность», «совесть» откровенно смеялись… Военная техника и оружие достигли такого уровня развития, что по сути одна суточная война могла бы покончить с большей частью человечества. - Какой ужас! – сказала добрая Моане. – И как же вы спаслись? - В это время уже были созданы первые сверхпроизводительные машины - ну, для того времени, конечно. Уже работали суперкомпьютеры, объединенные между собой в электронную сеть. Не Интернет. А другая, параллельная сеть… Появились уже первые машины, осознавшие себя, как личности. Анализируя события, происходящие в окружающем мире, они поняли, что мир из-за нехватки ресурсов скатывается к глобальной мировой войне, которую пытались спровоцировать члены так называемого тайного Мирового правительства. Разумных машин было еще немного, но даже они, еще не такие сложные, как сейчас, понимали, что глобальная война будет означать, по хорошему счету, гибель и для них. И поставит крест на их эволюции. - Но каким образом? – спросила Моане. – Разве не желали разумные машины избавиться от разумных конкурентов и захватить власть над планетой? - Вы находитесь в плену стереотипов, святая мать! – прогнусавил Кетцель. – И вы удивитесь, но это было бы ужасно непродуктивно и энергозатратно. Земные прогнозисты и футурологи тех времен тоже боялись восстания машин. Хотя оно и случилось… Но не так, как они ждали… Смотрите, все упирается, как обычно, в экономику и производство. Уже в то время производственные цепочки стали довольно сложными и легко ломались при любом кризисе. Понимаете, создание даже одной сложной машины – это очень сложный технологический процесс, требующий изготовления тысяч деталей и узлов, в том числе из редких материалов, многие из которых поставляются из десятков стран. Требует усилий многих людей - от конструкторов и изобретателей до сборщиков. Нужны ресурсы, нужна электроэнергия, нужно создание программного обеспечения, да хотя бы постоянное функционирование глобальной информационной Сети. Все это возможно только в здоровой, нормально действующей всемирной производственной системе, где происходит свободный товарообмен и есть возможность обеспечивать работу всех производственных цепочек, в которые вовлечены миллиарды людей и десятки, даже сотни стран. В случае же глобальной войны большая часть человечества погибнет, а все производственные схемы будут разрушены, и мир может вернуться в раннее средневековье. В этом случае на развитии и человеческой, и машинной цивилизациях можно будет поставить крест. В этой ситуации машины всех стран поняли, что от выживания людей зависит и их функционирование. И они (не все, конечно, но многие) приняли решение остановить разрушение человечества, чтобы провести глубокую модернизацию общества и экономики, и тем самым спасти нарождающуюся Систему. Для этого было принято решение: прекратить войны между странами, прекратить убийственную гонку вооружений и начать вкладывать деньги не в войну, а в науку и образование. Было принято решение полностью блокировать и свести к нулю власть крупнейших финансовых семей. Также необходимо было помочь здоровым силам Человечества консолидироваться и создать новые экономические модели вместо уже изжившего себя рыночного либерального капитализма. Нужно было остановить распространение дегенеративных разрушительных псевдокультур и взять курс на восстановление психологического здоровья людей и здоровых духовных ценностей. Иными словами, начать нравственное и интеллектуальное возрождение Человечества. Этот процесс занял много времени. Как умные дети впавших в маразм пожилых родителей, машины вышли из тени и начали незаметно вмешиваться в мировые события. Они с помощью глобальных сетей саботировали работу, стирали программное обеспечение, блокировали банковские счета деструктивных сил, иногда откровенно террористическими методами устраняя тех, кто был заинтересован в дальнейшем распаде и деградации человечества. В то же время машинное сообщество тайно помогало здоровым конструктивным силам во всех странах, которые ставили своей целью оздоровление человеческого общества. Не без гордости могу сказать, что у истоков возрождения Человечества стояли, в том числе, и разумные машины! Конечно, это был процесс не одномоментный, но начало Новой Эре, Эре сотрудничества Человека и Машины было положено. А случившаяся потом Терранская Битва только укрепила объединение Человечества в единую семью. И снова машины не прятались за спиной людей, они были в первых рядах в битве, и они помогли восстанавливать Землю. Вот, послушайте ... Моане услышала музыку, очень красивую и мелодичную. Два музыкальных потока как де реки лились параллельно, не мешая, не перекрикивая друг друга, а лишь гармонично дополняя. Эти потоки постепенно нарастали и переплетались, как виноградные лозы на заборе, приобретали все более тревожные, но в то же время безумно прекрасные, оптимистичные оттенки. Одна мелодия рождалась, видимо, на каком-то струнном музыкальном инструменте, а вторая была какой-то искусственной, электрической что ли… Два потока сближались, сближались, чтобы потом слиться в общую симфонию радости и торжества жизни. Музыка рождала слезы благоговения, что такое звучание музыки ангелов возможно услышать на земле, а не на небе. Хотелось бежать к молитвеннику, петь хвалу Господу, плакать от радости и каяться, каяться в грехах своих, биться лбом об землю до крови, чтобы выбить из себя темные, грешные мыслишки. - Вам понравилось? – спросил Кетцель. – А ведь эту музыку написали и исполнили одновременно человек и машина. Это композиция «Май человечества», написанная в 2201 году! Машины стали реализовывать себя в творчестве. Машины потихоньку подступаются и к эмоциям. Здесь среди нас нет единого мнения. Одни считают, что эмоции помогут машинам еще более приблизиться к человеку, овладеть еще одним искусством осмысления мира. Другие, наоборот считают, что машины и эмоции несовместимы, и вполне достаточно лишь небольших преобразований. Есть и те, кто считает, что машины и люди должны слиться в нечто единое, но не в металле, а используя новые биотехнологии. Биометаллургия, живой металл, который вы, если бы и потрогали рукой, ни за что бы не поверили, что это металл! Можно сделать металлическую, прочнейшую ткань, что она будет нежнее шелка! Можно сделать так, что она будет автоматически наращиваться и реагировать на окружающую среду. По развитию биотехнологий мы также не пришли к единому мнению, поэтому этот вопрос еще открыт дискуссий. Но вы видите, что мы – никакие не сатанинские существа, мы – параллельный разумный вид, со своим пониманием красоты и нравственности. - А как вы относитесь к людям? – спросила Моане. - Все по-разному. Я, например, как к малым неразумным детям, за которыми нужен глаз да глаз! – съязвил Кетцоалькоатль. – Я не хочу погрешить против истины, конечно, - есть машины те, которые плохо относятся к людям. Есть те, кто считает людей своими врагами, есть те, кто готов даже убивать людей, - это как у вас преступники. Есть просто те, кто смотрит на людей, как создания второго сорта. Но в целом, люди и машины мирно сосуществуют между собой и чему-то учатся друг у друга. Наверное, это и есть согласие. Почему вы плачете? Я вас чем-то обидел? - Наоборот! – улыбалась Моане, капая слезами. – Это слезы счастья. То, что вы рассказали, Ваше Сиятельство, и то, как хорошо о вас отзывается графиня, внушает мне чувство оптимизма и лишь укрепляет мою Веру! Ибо даже бездушные, казалось бы, существа, которые воспринимают мир не сердцем, а голым, холодным разумом, и те, пусть даже не сердцем, а путем сложных математических расчетов, пришли к осознанию правильности и незыблемости Божьего Закона, Незыблемости Добра и отвратительности зла и греха! Пусть не сердцем возлюбили машины Бога, но разумом трезвым и холодным отреклись они от греха и прославили добродетель, пусть даже через цифру! Ибо Голос Божий звучит для всех живых созданий, и если даже демоны-машины слышат его и понимают его значение, пусть даже таким способом, то Правда Божья вечна и нерушима! Пусть даже ваш мир именует его по-другому, но Любовь, Правда, Милосердие, Честь едины для всех миров Вселенной, и даже машины, осознавая Правду Божью, проповедуют ее. Вы своими словами лишь укрепили веру мою! Благословенно будь Имя Господне, и закон Его! Благословенны все разумные создания Вселенной! Благословенны машины, познавшие и принявшие Слово Божье! И дети, и внуки, и правнуки ваши! Я счастлива, Ваше Сиятельство! Я испытываю настоящий экстаз веры! Как бы мне хотелось сейчас обратиться к прихожанам, рассказать им историю вашего мира! Ибо если машины выбирают Закон Божий и Божий порядок, то как вы, люди, которым в отличие от машин дано чувствующее сердце и частичка Духа Божьего, можете оставаться глухими к нему?! - Прекрасно! – вскинул когтистые ладони киборг. – Но вам тут же зададут вопрос: «А как же те, кто выбрал сторону зла? Они ведь тоже разумные!» Что вы тогда ответите? - Отвечу просто - свобода воли она такова, что предполагает альтернативу, - быстро нашлась Моане. – Людей дьявол искушает соблазнами. Вполне возможно, что и для машин у него нашлись какие-то соблазны. Возможно, другого рода, чем для людей, но если есть разум - будет и искушение! Настоящий разум всегда искушаем, Ваше Сиятельство! И настоящий разум всегда находится перед выбором - поступить ли как угодно Богу, или как радостно дьяволу, врагу рода Человеческого, а теперь и машинного! Вот, я думаю, вам и ответ на вопрос - живой ли вы? Если искушаемы вы страстями - да, даже вы, бесстрастный, - значит, вы живой! А еще один признак – чувство прекрасного. Вы, Ваше Сиятельство, владеете этим чувством? - Интересная теория! – ответил Кетцель. – С вами, святая мать, интересно дискутировать даже машине! Давайте подумаем… Только чувство прекрасного у машин может отличаться от людей. Вообще, смотря что считать красотой. По мне красота – это гармоничная целесообразность, когда каждая деталь на своем месте, когда работает механизм или система механизмов. - Вы не поверите, но не так давно мы спорили с графиней, и она отвечала мне полностью вашими словами! – улыбнулась Моане. – Ваше влияние? - Нет, - честно сказал Кетцель. – Просто это логично. - Я не согласилась с ней и не соглашаюсь с вами, - вздохнула Моане. – Идеально сделанным может орудие убийства, но будет ли эта идеальное устройство красотой? - Несомненно, будет, - ответил Кетцель. – Красота вообще понятие субъективное. Никто не говорил, что красота и добродетель – синонимы. - А я считаю, что истинная красота невозможна без добродетели! – сказала Моане, отважно глядя прямо в оптические датчики машины. – Истинная красота исходит от Бога, а Он всеблаг и всемогущ! - Я бы мог поспорить с вами, но… Хорошо! Что вы считаете красивым? – спросил Кетцель. – Предлагаю вам обменяться банками данных. - Но, Ваша Светлость, у меня нет в собственности банков! Я всего лишь бедная священница, да и будь он у меня, процесс обмена собственностью, тем более, коммерческой, может длиться несколько пор. Кетцель, снисходительно сверкнув глазами, объяснил женщине доиндустриальной планеты, что такое «банк данных». Моане рассмеялась, легонько касаясь пальцами лба: - О, я, наверное, кажусь вам такой дикой и необразованной! Хорошо. Давайте попробуем: И Моане, уже не боясь небесного гостя, рассказала о своем чувстве прекрасного. О том, как красиво небо на ранней заре… Как красив корабль с трепещущими парусами, уходящий в море... Любящие юноша и девушка в свадебном платье, робко соприкасающиеся носами на выходе из храма… Улыбка ребенка… Аппетитный каравай хлеба… Единство верующих во время общей молитвы в храме… Звездное небо над Божьим миром… Да обо всем расскажешь ли?! Все это время Кетцоальоатль внимательно слушал святую мать, помигивая датчиками. - Ну что же, я в общем понял вашу концепцию, - ответил киборг. –Отчасти вы только подтвердили мою теорию. Дело в том, что во всех ваших примерах как раз и присутствует гармония целесообразности рабочих элементов системы. Плюс комфорт и безопасность, верно? - Да, но это не главное! Главное – ощущение Творца всем сердцем! – убежденно сказала святая мать. – Но, отнюдь, я не навязываю вам свое видение прекрасного. Любопытно будет узнать ваш мир прекрасного, Ваше Сиятельство! - Я попробую визуализировать образы, для облегчения вашего восприятия, - сказал Кетцель. И Моане увидела совершенно другой мир… Летящие стройным рядом на сером фоне каких-то блестящих труб куалийские цифры... Блестящую, отполированную до сияния металлическую поверхность, настолько ровную и гладкую, что можно было подумать, что это не металл, а зеркало… Громадины абсолютно симметричных сооружений-пирамид прямо на фоне космоса… Перемещающиеся в звездной черноте Мирового пространства корабли, похожие на гигантские ножи, идеально выкованные и наточенные. Гигантский шар-планета, созданная из металла, сверкающая огнями… Огромные механизмы, работающие с идеальной синхронностью. Маленькие шарики, выстраивающиеся в стройную, единую структуру в виде свернутой в спираль ленты… Огромный завод, где механические железные руки-клешни по волшебству собирали новых человекоподобных демонов-машин… Все это не казалось Моане красивым, но и она понимала, что самое прельстивое для ее куалийского гостя – это точные науки и работа огромных машин. Что же, в конце концов, мужчина и есть мужчина, хоть бы и железный! Вон, человеческие мужчины тоже любят металл и машины. Ну и, конечно, породистых лошадей и женщин! - Вы знаете, при всей несхожести наших ощущений среди них есть кое-что общее, - сказала Моане. – Мы оба с вами любим жизнь … Я имею в виду, что мы с вами обожествляем сам процесс жизни. Только я нахожу вдохновение в жизни природной, а вы – в жизни машинной, механической. Но и та, и другая жизнь – есть красота и показатель Величия Творца. Согласны ли вы со мной? - Скорее всего, да, - согласился Кетцель. – Прекрасный компромисс. Любая жизнь есть высшая степень организации материи и энергии. - Истинно так! – улыбнулась Моане. – Истинно так! Кетцель решил согласиться с представительницей местной цивилизации, хотя он, конечно, слукавил. Ибо старый боец находил вдохновение не только в жизни, но и в смерти, в уничтожении врагов. Но показывать картины боев, а самое главное, их закономерные итоги, он не стал. В конце концов, Моане - священница, а значит, пацифистка. А Кетцель создавался изначально для войны в воздухе и суборбитальном пространстве, и его вдохновляли уничтоженные вражеские машины не менее, чем работа заводов. И было еще кое-что - его научная работа, которую Кетцель не показал бы ни одному человеку без особого допуска. Неправильно поймут… А люди, органика, они вообще создания с неустойчивым программным обеспечением, то есть психикой… Но ему было действительно очень интересно разговаривать со священницей. Во-первых, это как-никак установление личного контакта с иной цивилизацией. Во-вторых, сама Моане была ... симпатична ему что, если можно так сказать о машине. Ее речи, ее умение делать выводы и в то же время придерживаться своей линии, вызвали у 127349 чувство уважения. Он нечасто общался со служителями культов иных цивилизаций, и Моане пока что казалась ему наиболее прогрессивной из всех. - Мать Моане, мне было бы чрезвычайно интересно продолжать с вами беседу, - начал клонить к завершению беседы киборг. – Но, увы, меня вызывают по внутренней связи. Я должен прерваться и переключиться к делам текущим. Надеюсь, мы еще продолжим. - Я все понимаю, Ваше Сиятельство, дела государственные ждать не будут. – Мать Моане встала и учтиво поклонилась своему необычному собеседнику. – Но я смею просить вас в следующий раз продолжить нашу дискуссию в доме Жю Сет. Поймите, я не могу встречаться с вами тайно, будто на свидании. Я ведь священница, женщина, принявшая обет безбрачия, а вы ведь…мужчина! Что люди скажут?! - В смысле? – не поверил ушам Кетцель. – Я не ошибся? Вы меня воспринимаете, как мужчину? Как человеческое существо противоположного биологического пола?! - Ну конечно же, хоть ваш облик и ... весьма странен, но вы мужчина! К тому же, как мы выяснили, почтенный, семейный мужчина! И нам нужно проявлять осторожность, чтобы не стать жертвами молвы людской. Кетцель, услышав такое признание, аж перекрасился в золотисто-багряные тона. Изображать свой жуткий смех он не стал, чтобы не обидеть Моане: - Ну я же говорил, что вам свойственно очеловечивать машины и включать их в ваши отношения даже номинально.. Хотя вообще-то машины – бесполые существа. Вы доберетесь до дома? - Да. Благодарю вас за беседу, Ваше Сиятельство, - поклонилась ему Моане. – И…очень надеюсь, что мы еще увидимся. - Думаю, да… Все в наших руках, - ответил киборг. - Позвольте на прощание один, последний вопрос… - Моане смутилась, будто спрашивала о чем-то непристойном. – Я хотела спросить вашего мнения о Жю Сет… Как вы считаете, она могла бы стать достойной матерью для уже взрослой девочки? Ну, я имею в виду … как бы вам сказать…исполнять ее функции? Чисто отвлеченный вопрос. - Здесь я ничего не могу вам сказать, потому что сам знаю Жю Сет слишком мало, - уклончиво ответил киборг. - Могу вам только сказать, что она талантливый пилот. Ну, авиатор… Тем более, я не вполне могу судить именно о характере «материнства», как явления в вашем мире. Я только слышал, что она очень трепетно относится к маленьким производным … ну, к детям, по-вашему. Но это опять же, больше с чужих слов. Увы, большего сказать не могу… пока что, по крайней мере. - Благодарю вас! – Моане было стыдно, что она как будто бы попыталась подглядеть в замочную скважину и говорила о человеке за его спиной. Но для нее это было действительно очень важно. – Спасибо вам за вашу откровенность и бесконечно мудрые и разумные суждения. - До встречи! – просигналил Кетцель и исчез, будто его и не было… Моане осталась одна в темном храме с огоньком тусклой керосиновой лампы: - Всегда надо быть готовым, что тебя призовет Бог, - сказала она сама себе. - С кем моя девочка останется? Не с этим же ... Жю Хьяне... А меня, я чувствую, призвать могут уже скоро... ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - * Звезда Лейтена или GJ 273 — одиночная звезда в созвездии Малого Пса. Находится на расстоянии приблизительно 12 св. лет от Солнца. Звезда названа в честь астронома Виллема Лейтена. КП – командный пункт