Искры над пеплом. Книга 5. Дочь Черной Ведьмы-II

­Звезда Лейтена, планета Гуриасс, Хилликийское Королевство, графство Сетт. 6 день Поры Серого Савана 2170 г. Эры Великого Пророка (23 октября 2335 г.). Учебный год беспощадно близился к концу. Силве, как могла, грызла твердый гранит науки и лихорадочно старалась подчистить многочисленные «хвосты», которые сама себе отрастила за предшествующие поры. Особенно страшной и неприступной скалой на ее пути стояла арифметика. Благодаря помощи стального учителя-демона Кетцеля и его урокам, благодаря покровительству госпожи Жю Сет, создавшей в доме семейную, почти идиллистическую комфортную атмосферу, дело уже не выглядело безнадежным, Силве стала находить больше времени и сил и уже стала худо-бедно понимать сложную математическую науку. Да и отношения с одноклассницами худо-бедно наладились. Неоценима была помощь и поддержка невольницы Ули, буквально ее сводной сестрички, которая опекала благородную девицу и отвечала за нее перед Жю Сет, а также строгой и справедливой тетушки Моане. Силве и представить себе не могла , что еще год назад она боялась выйти из комнаты, была абсолютно одинока. АБСОЛЮТНО - ей мерещились выдуманные создания, и что она разговаривала с книжными персонажами, как с живыми. И выход из окна представлялся ей далеко не самым страшным итогом. Но сейчас прошлое вновь грозило вернуться, затмить ту краткую пору, когда Силве, можно сказать, стала любима и почти счастлива… Юная Жю Хьяне знала, что дядя Эмер ускорил созыв Чрезвычайной Психиатрической Врачебной комиссии, которая стабильно собиралась раз в год, но двумя порами позже, в Пору Белых Стрел. Теперь она состоится в следующую восьмицу. Силве до паники боялась этой комиссии, где доктора с каменными лицами и холодными змеиными глазами будут задавать ей вопросы, проверять ее разум и в очередной раз называть неполноценной. И она боялась, что ее увезут в специальную больницу для душевнобольных, и она больше не увидит ни Ули, ни тети Моане, ни госпожи Жю Сет… Где она просто погибнет… Такие вот невеселые мысли посещали девушку, у которой уже вполне оформилась женская фигура и на которую уже начали засматриваться мальчики. Жю Сет ей конечно пообещала, что никто ее никуда не увезет, что она, графиня Сеттская, просто не допустит этого. Поэтому Силве не нужно забивать голову страхами, а нужно как следует взяться за учебу. А если она закончит год без «неудов», то они с Моане купят ей роскошное платье, как они сказали, из гардеробов самой королевы! Откуда они, правда, возьмут платье королевы, женщины не распространялись. В слова графини Жю Сет Силве верила свято и спасалась тем, что отгоняла мрачные мысли и вроде бы немножко забывалась… Госпожа Жю Сет сказала, что не допустит кошмара, значит, не допустит! Вот и сейчас Силве вышла из здания школы, цепляясь носом за страницы учебника. Завтра ее ждет настоящая кара Господняя - зачет по умножению дробей. Она покорно шла, ведомая Ули, которая же несла на плече ее портфель. Силве слепо доверилась Ули и шла, куда она ведет. Крепостная девушка вовремя оглянулась назад, иначе Силве покорно влетела бы лбом в одну из полукруглых белых колонн в вестибюле здания. Оказывается, чтобы избежать этого, надо еще и глазами пользоваться, а юной дворянке сейчас было не до таких житейских мелочей. - Барышня, ну как же так можно?! – почти строго сказала крестьянка-невольница. – Вернитесь с небес на землю! - Ах, Ули, тебе легко говорить! – укоризненно сказала Силве, возвращаясь в грешный мир из математических высот. – Не у тебя завтра испытание! Если я завтра плохую оценку получу, меня же на зиму на переэкзаменовку оставят! - Да что теперь, голову, что ль, сломать из-за оценок этих?! –возмутилась Ули. – Оценок еще много будет, а голова-то одна! Вон уже и возничий наш подъехал… Одевайтесь покуда, а я сбегаю, скажу ему, чтобы коляску к самым воротам подогнал! Ули исчезла, а Силве, утопая в дробях и формулах, принялась натягивать пальто и шапочку. На улице уже второй день было холодно, ветрено и дождливо. Небо над зданиями, заводскими трубами и куполами соборов было тоскливо-серым, а брусчатка была скользкой от конской грязи и луж. И холодно – не больше десяти градусов*. Кое-как одевшись, Силве, не замечая толкающихся, спешащих к выходу учениц, направилась вместе с ними на улицу. Вышла во дворик с аккуратно подстриженными вечнозелеными деревьями, которые дворники укрывали от холодов специальными сетками вроде огромной марли. Здесь она жарким летом разговаривала с Рысцей и узнала о родительском наследстве. Все же оторвавшись от учебника, на который стали падать дождевые капельки, Силве испуганно огляделась по сторонам. Ули нигде не было… Где она коляску увидела? Хотя вон стоят коляски, брички для учениц, и даже пыхает белым дымком один паровой автомобиль. Но где же Ули? А вдруг она убежала или пошла в какую-нибудь лавку? Силве в плане ориентирования была абсолютно беспомощна и в жизнь не добралась бы одна до имения Жю Сет. В поисках своей подружки-служанки Силве вышла за ворота, где на некоем подобии кругового перекрестка толклись конные и механические экипажи. Ах, вон и Ули, о чем-то спорит с кучером, мужчиной из шайки Груаппо! На перекрестке у толстой тумбы, покрытой промокшими бумажными объявлениями, лениво посапывает стоя, как мерин, огромный городовой в зеленой форме с длиннющей саблей на портупее. - Силве! Силве Жю Хьяне! – послышался вдруг незнакомый женский голос из кареты, стоящей у края перекрестка. – Подойдите ко мне! Меня прислала за вами ваша хозяйка Жю Сет! - Что?! – не поняла Силве, подходя к квадратной черной карете, больше напоминавшей полицейский тюремный возок. – Кто вы?! В квадратном окошечке двери она увидела молодую женщину лет двадцати пяти, с пышной черной шевелюрой и бронзовой кожей. Взгляд ее был каким-то жестоким, пронизывающим… Рядом с ней сидел незнакомый мужчина, тоже молодой, в черном костюме при галстуке. И он тоже смотрел на Силве, как ящер на добычу. - Я – подруга вашей хозяйки, графини Жю Сет, - сообщила женщина. – Она прислала нас за вами! С вашей тетей Моане случилась беда, она при смерти! Она здесь, недалеко, в больнице! Скорее же, иначе вы можете уже не застать ее живой! - О, Боже! – воскликнула Силве, холодея на месте и роняя учебник на тротуар. – Где она?! Везите меня скорее! (И юная наивная девушка сгоряча даже не подумала о том, что святая мать Моане с утра уехала в свою церковь на службу, а церковь ее находится ее дальше от города, чем имение Сетт. И если бы с ней действительно что-то случилось, ее бы сначала доставили бы к Жю Сет, потому что в городскую больницу ее привезли бы дай бог часа через четыре… ) Женщина с готовностью распахнула дверь кареты, а мужчина протянул ей свою твердую, сильную руку. Силве уже поставила ногу на порожек кареты, подбирая платье и протягивая руку мужчине, как вдруг, откуда ни возьмись, со скоростью падающего метеора подлетела Ули. Она схватила Силве за другую руку и с необычайной силой потащила долой, подальше от кареты с неизвестными «доброжелателями»: - За мной! Быстро! – заверещала Ули на всю округу. – Помогите! Разбойники девицу похитить хотят! Полиция! Люди добрые, спасите! Мужчина с перекошенным от гнева лицом высунулся было из кареты, чтобы схватить Силве, но было поздно. Буквально за пару секунд Ули успела утащить упирающуюся барышню hias на тридцать, к школьным воротам, отчаянно ругаясь, моля о помощи и проклиная неизвестных разбойников всеми простонародными ругательствами. Силве в отчаянии, мысленно молясь за умирающую тетушку хотела вырваться от глупой служанки и вернуться к карете с добрыми людьми, но Ули держала ее мертвой хваткой настолько крепко, что хоть руку отпиливай! - Помогите, люди, именем Пророка Святого! Не оставьте молодых девиц на позор и поругание! – верещала Ули, на зависть любой пожарной сигнализации. Люди - простые обыватели, торговец пряниками, прохаживавшийся вдоль ограды в ожидании юных покупательниц, родители учеников и лакеи - все, чье внимание привлекла паническая истерика девушки, немедленно стали подходить к ней, оглядываться в поисках «похитителей», предлагать помощь... Проснулся и засвистел истошной трелью свисток городового… Возница из людей Груаппо спрыгнул с козел и бегом помчался через площадь к барышням, хватаясь за револьвер в поясной кобуре. Кто-то вслед за визжавшей Ули заголосил: - Полиция! Полиция! Вот как надо, их нет! - Здесь полиция! – заревел злым ящером городовой, вырванный из сладкой полудремы. Он огляделся, что происходит на площади, ничего не понял, но на всякий случай засвистел в свисток. Женщина в карете метнула в Ули и Силве уничтожающий взгляд, потом крикнула что-то кучеру, чье лицо было перемотано черным шарфом. Тот махнул длинным бичом и стеганул от души по конским спинам. Лошади, чуть не поскользнувшись на скользкой брусчатке, что есть духу галопом понеслись по улице прочь от школы. Спустя минуту страшный возок скрылся в переулках. Найти его так и не смогут - сколько таких повозок в городе и его окрестностях, а о регистрационных номерах в Королевстве еще и не задумывались даже. - Что случилось?! Что за шум? – пробасил усатый полицейский, приближаясь к возмутительнице спокойствия. - Ваша милость! Похитить! Похитить барышню хотели при всем честном народе, средь бела дня! – не унималась Ули, осеняя себя Молнией. – Боже Правый, да что же это делается?! - Похитить барышню… Да видано ли такое?! Из самой школы?! – судачила и охала толпа, собравшаяся вокруг двух девиц. - Ули, что ты такое говоришь?! – в панике схватилась за прутья ограды Силве, чуть не рыдая. - Ты совсем, что ли, глупая?! Тетушка умирает! Эти люди меня к тетушке отвезти хотели, а ты… Вот приедем в имение, скажу госпоже Жю Сет, чтобы высекла тебя или к столбам приковала! - Действительно, ты чего заблажила-то, дурища?! – затрубил утробным басищем городовой. – Мышь, что ли, увидала? Что, впервые этих людей видишь, что ли?! - То-то и дело, Ваша Милость, что впервые! – поклонилась запыхавшаяся Ули городовому. – То-то и дело, что впервые! Нет таких людей на службе у госпожи! А они Силве зовут к себе в карету, как свою знакомую! А вам, барышня, хочу сказать, воля, конечно, ваша, но вы подумайте сами! Если бы и правда, не дай Бог, с тетушкой вашей, Святой Матерью, беда бы приключилась, разве не к графине бы Жю Сет ее бы повезли?! Зачем ей в больницу везти, да время терять, когда у нее на корабеле сама по себе своя цельная больница?! И лечит она лучше наших врачей-то! И, даже если бы так, она бы сама вам сообщить изволила. «Ухо-то» волшебное у вас с собой? Да вы же сами Ее Светлости отзвониться можете и спросить! - Действительно! Правда! – Силве дотронулась до комлинка, закрепленного за правым ухом, словно гарнитура старинного куалийского мобильного телефона, и перед глазами ее появилось голубое голографическое меню. Собравшиеся вокруг люди отпрянули от нее, вспомнили про знак Молнии: - Колдовство куалийское! - Госпожа Стелла! Ваша светлость, - чуть не криком воскликнула Силве, зажимая одно ухо. - Нет, не могу включить полную связь, ибо обывателей много! Что с моей тетушкой Моане?! Она при смерти?! Кто с дерева упал?! Ули?! Ули, иди сюда, тебя Ее Светлость требует! Дрожащая и перепуганная насмерть Силве, понимая, что чуть не стала жертвой разбойников-похитителей, о которых читала только в книжках, чуть не уронила аппарат, передавая его Ули. Та быстро нацепила его на ухо, как будто всю жизнь такими приборами пользовалась, и внятно-спокойно объяснила Жю Сет «на том конце» суть происшествия. Графиня криком приказала от школы ни на шаг не отходить - это слышали даже столпившиеся вокруг люди - что она сейчас прилетит за ней. - А ну хватит при начальстве с духами переговариваться! – рявкнул городовой. – Запрещаю колдовство именем закона! - Боже правый, какой ужас, чуть дворянского ребенка не похитили! – охала толпа. - Вот оно, влияние Севера! В Святом Королестве на детей благородных руку поднимать стали! Ничего святого! - Заграничное влияние! Да еще и куалийское! В старину о таком и помыслить нельзя было! - А куда полиция смотрит?! - Полиция на посту, извольте видеть! – буркнул представитель закона. – Стало быть, незнакомые лица вас, барышня, хотели увезти?! А что же вы к незнакомцам чуть не сели в возок-то? - Так она дитя еще неразумное! – вступилась за молодую хозяйку Ули. – Ваша Милость, что с юной девицы взять-то?! Они ей наплели про тетушку… В порядке, барышня, ваша тетушка! И ни при смерти вовсе, точнее, она еще их храма не вернулась… - А вдруг с ней там беда случилась?! – Силве уткнулась лицом в ладони и горько зарыдала. - Не плачьте, Силве! – подоспели к ней одноклассницы, которые еще не успели ехать. Они обняли ее и заплакали вместе с ней, в знак девчоночьей солидарности. Вот только про Ули все забыли. - Разберемся! – сказал бравый городовой. – Вы, барышня, и вы, служанка ваша, пройдемте в участок, там вы все обскажете толком! - Ваша милость, мы не смеем! – пискнула Ули своим тонким голоском, мечась от Силве к полицейскому. – Барыня-госпожа нам строго запретила от школы отходить! - Не рассуждать! – гавкнул городовой. – Ты кто такая, дура, чтоб с властью спорить?! - Да разве ж я посмела бы, с Вашей-то Милостью?! – оправдывалась Ули. – Госпожа наша так велела! - Поедемте к нам, Силве! – предложил один из родственников одноклассницы. – Там подождете графиню! Безобразие! Разбойники уже среди бела дня на детей нападают! Я буду писать самому министру внутренних дел! А пока шел спор, послышалось цоканье копыт, и на площадь въехали трое всадников – конных полицейских, с саблями в ножнах и карабинами за спиной. Ступив на землю, кавалеристы тотчас стали разводить толпу. Двое полицейских в темно-зеленых куртках, сняв карабины, встали на изготовку с оружием у ворот школы, а третий подошел к полицейскому, чтобы выяснить причины неожиданной тревоги… Спустя час… Имение Жю Сет. …- Господи, какой ужас! – заламывала руки графиня, мечась из стороны в сторону в одной из комнат первого этажа. Атласные алые гардины были задернуты, чтобы никто с улицы не смог заглянуть сюда. Перед ней, будто провинившиеся ученицы перед директором, стояли Силве и Ули. Юная Жю Хьяне была абсолютно подавлена и лишь тихонько всхлипывала, повесив голову. Ули наоборот бойко разглагольствовала о том, что на улицу нынче и не выйти порядочной девице, что с каждым днем только хуже будет. А заодно учила Силве правилам безопасности в общественном месте: - И извольте запомнить, барышня, НИКОГДА к незнакомым персонам не садиться, хоть в карету, хоть в возок, хоть в автомобиль! И что бы там не говорили, чем бы не зазывали, хоть родных, хоть близких вспоминать будут, - ни-ни! Ложь это все! Ежели что, госпожа-барыня сама найдет, как знак подать! Верно я говорю, госпожа моя?! - Истинно так! – согласилась Жю Сет, тяжело дыша и в очередной раз меряя шагами свой кабинет. – Если силой хватают и тащат, кричите, что есть сил, и сопротивляйтесь! Если на улице – бегите в любое людное место, в церковь, в магазин, в лавку, да хоть в кабак! Или к полицейскому! Главное, шума побольше! Вооружить вас, что ли?.. А Силве стояла, ни жива, ни мертва от ужаса, осознавая, ЧТО могло с ней случиться, причем фантазия проигрывала варианты один страшнее другого. Какой уж тут "шум поднять"?! Конная полиция у школы появилась благодаря графине Жю Сет. После звонка Ули и жуткого известия она первым делом позвонила по телефону в сам Департамент Полиции Киллибура и, не стесняясь в выражениях, потребовала, чтобы к дворянской школе стянули чуть ли не войсковые подразделения. Трое кавалеристов были первыми, кого смогло бросить на выручку детям начальство. После, когда городовой все-таки увел девушек в участок, на площадь подъехал целый броневик на паровом ходу, аж с двумя пулеметами. Жители квартала молились Богу и Пророку и затворяли окна, боясь, очевидно, второй Хинханской войны. В полицейском участке девушки проторчали не менее двух часов, отвечая на глупые вопросы «начальства» вроде того, не знала ли виконтесса Силве сиих персон, а может, ей просто показалось, а приезжали вовсе не за ней, а может это дура-служанка понапридумывала себе ужасов и всполошила народ… В конце концов, когда Жю Сет лично, на своей коляске, в сопровождении всадников Груаппо все же добралась до участка, начальник посоветовал ей хорошо научить девицу, что к посторонним садиться нельзя, дуру-служанку высечь, и не делать трагедии из недоразумения… Что касается школы, конечно, будут усилены меры безопасности. Теперь перед школой вместо одного топтуна будут двое топтаться! Стелла была возмущена и напугана. Она пыталась представить, с какой целью неизвестные пытались похитить Силве, и что за этим бы последовало? И, самое главное, кто за всем этим стоит? А может, никто и не стоит? Может, это какие-то местные криминальные элементы? Или наоборот, заезжие? Но если заезжие, не слишком ли они круто взяли? И что бы они делали, даже если бы у них получилось похитить девочку? Стелла в общих чертах знала обычаи криминальных городских группировок и могла на восемьдесят долей сказать: никогда бы и ни за какую выгоду никто из местных криминальных донов близко бы не подошел к школе с целью совершить преступление. Тронуть ребенка, тем более благородных кровей, это для любого мафиози, даже самого свирепого и жестокого, за гранью добра и зла. Своего рода репутационное самоубийство. С главарем, задумавшим такое, за один стол из «коллег» никто не сядет. Да что там за стол?!.. Ему просто объявят войну другие кланы. Стальной закон «цивилизованных» мафиозных главарей - женщин и детей не трогать! И не из-за какого-то сугубого благородства… Просто именно дельцы-бандиты лучше всего понимали, что начнется, если жертвами криминальных разборок начнут становиться самые беззащитные члены общества, и в какую катастрофу эту выльется. По крайней мере старые мафиози, так сказать, старой школы… К тому же почти все они были верующими и богобоязненными, при том даже, что у многих руки по локоть были в крови. Стелла даже подумала, что если бы во главе болхианских государств стояли хилликийские мафиозные заправилы, ядерной войны там бы точно не случилось! Она понимала: если бы Силве похитили залетные разбойники, ее через пару часов искала бы не только полиция, но и все местные бандиты, чтобы «восстановить порядок» на подконтрольных территориях. Тот же Уыт, например… Нашли бы они Силве или нет - вопрос второй, а вот тем, кто совершил бы такое похищение, явно не поздоровилось бы - во-первых, за беспредел, во-вторых, за «вторжение» на чужую территорию. А, значит, тот, кто это делал, был уверен в своей безнаказанности. Или - почему нет - он не собирался причинять вред Силве, а лишь хотел, например, скомпрометировать ее, Жю Сет, к примеру… А может и просто припугнуть… Или наоборот - кто-то решился на столь дерзкое преступление, предполагая, что Силве уже никому ничего не расскажет, а виновников не найдут. А кому это выгодно?! Кстати, у кого через пару дней врачебная комиссия? Неужели Жю Хьяне осмелился на крайние меры такой степени?! А как доказать?! А, может, это и не он вовсе?! Стелла, напуганная данным происшествием, мобилизовала всех подручных Груаппо вместе с ним самим. Теперь угрюмые разбойники прямо на конях патрулировали имение с ружьями и обрезами, а у ворот нес службу сам главарь. Графиня направила гонца в имение Хорсе Жю Клидат, чтобы он, не мешкая, скакал сюда, если он, конечно, не в казармах своего полка. Она включила своего корабельного робота-паука, и теперь он шлялся по территории туда-сюда, выискивая врагов, пугая дворню и крестьянок. А над имением барражировали два беспилотных модуля. В довершение ко всему Стелла позвонила в посольство О-Коннелу и, жутко волнуясь, рассказала ему обо всем. Тот обещал принять меры… Разумеется, Жю Сет и не собиралась сечь умницу Ули. Наоборот, она ее зацеловала и засыпала благодарностями до такой степени, что крепостная фаворитка ходила пунцовая от смущения и со следами графской помады на руках и лице. И Жю Сет, номинально даровавшая свободу своей любимице, УМОЛЯЛА ее пока не оставлять ее и помочь в трудные дни. Конечно, Ули и так никуда не собиралась уходить и с готовностью согласилась служить своей любимой госпоже хоть до последнего вздоха. Что же касается Силве, Стелла воспринимала произошедшее, как атаку на своего ребенка, и никак иначе. - Барыня-госпожа, вы скажете, хоть до смерти вам служить буду! – гордо сказала девушка. - Спасибо тебе, моя красавица! Ты сегодня мне, считай, жизнь спасла, - сказала с горячим сердцем графиня и еще раз обняла Ули, одаряя еще одним поцелуем в губы. - Страшно, госпожа… Страшно… - заскулила Силве, как щенок, трясясь от страха. - Иди ко мне, дитя мое! – Стелла оставила Ули и с поистине материнской любовью прижала плачущую барышню к груди, гладя ее по голове: - Не бойся, дитя мое, никому тебе не отдам! Сама умру, а тебя не отдам! Через пару дней сюда госпожа Ирэн прилетает, тогда легче будет! У нее отпуск как раз… Ничего, все будет хорошо!.. Стелла Жю Сет не знала, что в этот самый момент один из охранников-разбойников Груаппо наблюдал за тем, как несколько мужиков заносят ящики с овощами в погреб. Тот самый, который остался после переоборудования пыточной камеры. Когда усатые мужики-крестьяне закончили работу, охранник по имени Жато лениво, держа в руках обрез, спустился в подземелье, типа как проверить, все ли в порядке. Он отпустил мужиков наверх, к солнцу, поделившись с ними куревом, а сам еще некоторое время постоял, подождал, осоловелыми глазами глядя на ящики с корнеплодами. А потом его заинтересовал старый запыленный, весь в паутине, камин, который не топили, наверное, с той поры, как умер старый владелец. Убедившись, что остался один, Жато быстро вынул из-под рубахи какой-то сверток. Развернул тряпицу, в которую были завернуты недавно отпечатанные листовки с призывами свергнуть дворян и к суду над самой королевой, Беатти Второй. Такие листовки распространяли революционеры-анархисты, по ночам разбрасывая и расклеивая их на заборах и стенах. За хранение такой листовки, а тем более, целой пачки, по закону полагалось от пяти до десяти лет каторги. А тут их целая пачка, восемьдесят штук… Там же была брошюрка революционного содержания на хилликийском языке, отпечатанная в Хинхане. И медная табличка-матрица для печати с уже набранным текстом. А на форзаце брошюрки было длинное и витиеватое послание на хинханском языке «нашей дорогой сестре-графине от товарищей». И, если про листовки еще можно было сказать, что, мол, мужики подложили, то получить такую брошюрку и табличку-заготовку можно было только контрабандой из-за границы. Откуда это добро оказалось здесь, его не интересовало - зачем ему господские проблемы? Ему сказали, он сделал… Жато торопливо завернул сверток, присел на корточки у камина, сунул руку в дымоход, пытаясь нащупать внутри укромное местечко. Ему удалось нащупать внутри кирпичный выступ - в старые времена так строили, оставляя внутри печки небольшой выступ-карниз, который нередко использовали в качестве тайника. Выступ был достаточно широк, чтобы на нем уместился довольно пухлый сверток. Жато достал из кармана рубахи пузырек с черными чернилами, вроде как для печати. Торопливо положил его в ту же тряпицу. Все это должно указать, что именно Жю Сет печатает и распространяет бунтовщические прокламации, призывающие к свержению власти. Охранник торопливо сунул эти богатства в печку и положил с внутренней стороны. Этот камин уже давно заброшен, топить его все равно не будут. Для этого сперва нужно дымоход прочистить от десятилетних скоплений сажи. Кстати, когда он вынул руку, она вся была черной от отходов сгорания углеродного топлива. Ничего, кто надо, этот тайник обнаружит… Выскочив наружу, на солнечный свет, Жато отсалютовал ключнику, что, мол, все в порядке, можно закрывать… Вот и славненько… Когда эту «закладку» найдут власти, Черной Ведьме будет чрезвычайно трудно избежать обвинения в государственной измене. А Жю Сет уже хваталась за голову от новой беды. Домой добралась бедная Моане, вся в слезах. Она была одета в теплую коричневую кофту типа кардигана поверх черного церковного платья до земли. На ее груди на этот раз была не Молния, а древний символ Пророка, напоминающий христианский крест, но с еще одной короткой перекладинкой в верхней части. Служительница Божья изо всех сил пыталась держаться, но в итоге ее силы воли хватило лишь на то, чтобы уйти в кабинет, подальше от глаз Силве, которая как раз хотела убедиться, что с тетушкой все в порядке… Не в порядке! Укрывшись от посторонних глаз, Моане разревелась, как девочка, уткнувшись в плечо Жю Сет. - Не нервничайте, вам нельзя нервничать, у вас сердце больное, - уговаривала ее Стелла, наливая капли в ложечку. Из сбивчивого рассказа бедной священницы стало известно, что окончанию службы прямо в церкви зашли двое в гражданской одежде и заявили, что они – сотрудники уголовной полиции, что против нее открыто уголовное дело (именно, уголовное) за оскорбление и клевету в адрес носителя дворянского титула. Заявителем, якобы, стал некто Эмер Жю Хьяне, который заявил на нее, и теперь ей грозит до трех лет каторги. Представители органов правосудия, как они представились, также заявили, что они вынуждены будут поставить в известность епископат, а это значит, что ей, святой матери, не только запретят службу, но вообще могут лишить сана. Позор высшего разряда! - Какое оскорбление, какую клевету?! – удивилась Жю Сет, обнимая плачущую. – Вы можете кого-то оскорбить?! Да и потом, вы же с ним не пересекались?! Или вы в газете что-то написали? Или в проповеди его упомянули? И потом, с какой поры у нас уголовная полиция разносит сообщения о судебных делах? - Понимаете, Ваша Светлость… - виновато скуксилась Моане. – Дело в том, что… Когда я узнала про то, что этот низкий человек хочет утаить наследство от Силве, я… В общем, я тайно отправилась к нему… - Что?! – изумилась Стелла. – Зачем?! Почему вы мне ничего не сказали?! - Я хотела усовестить его… - едва слышно, стыдясь взгляда графини, пролепетала Моане. – Я ведь когда-то была женой этого негодяя… Я верила, что мне удастся найти слова, чтобы устыдить его, но я жестоко ошиблась. Он посмел поднять на меня руку и пригрозил судом… В его доме я еще раз пережила унижение, но насчет суда… я думала, что это просто слова… - О, Богиня, святая мать, вы и вправду такая наивная?! – вспыхнула Жю Сет, отстраняясь от Моане. – Ну ладно Силве, совсем еще глупая, но вам-то уже за сорок! Неужели до сих пор ума не нажили?! Или вы думаете, что все люди – совестливые и порядочные, как вы?! Да он посмеялся над вами! А если бы он ранил вас? Или еще что похуже?! И еще и тайком от меня?! Я вам что, враг?! И теперь он знает, что мы в курсе про наследство и предпримет еще какие-нибудь шаги?! Вы знаете, что сегодня неизвестные попытались похитить Силве прямо от школы?! И только смелость и сообразительность Ули спасли нас с вами от страшного горя! И, возможно, эту атаку на Силве запустили именно вы! Да, святая мать, именно вы! - Силве пытались похитить?! – Святая мать, услышав это, рухнула без чувств, что Стелла едва успела поймать ее. Поймать-то она сумела, но вот удержать не смогла, и с ругательствами полетела вместе с ней на пол. Спустя минуту, когда мать Моане пришла в себя, она горько разрыдалась, да так, что в кабинет ворвались уже Силве, Ули и Рамла, подумав, что Моане здесь убивают. - Что случилось, госпожа? – нахмурилась Рамла. – Почему с полудня в этом доме только горе и слезы? Какие злодеи посмели только приблизиться к нашей девочке?! Почему горько рыдает святая мать?! Почему вы не сообщили в полицию?! Вы – наша хозяйка, так защитите нас! - Идите вы, Рамла…! – зло крикнула на кухарку Стелла. – А я что делаю сейчас?! Если бы не некоторые поступки некоторых… подданных, и плакать не пришлось бы! На душе у Стеллы было сейчас черным-черно. Она поняла, что счастливые и беззаботные времена заканчиваются. И что через несколько дней она вообще может лишиться Силве, которую просто законопатят в дом для душевнобольных. - Силве! Силве, дитя мое! – простонала лежащая на кушетке Моане, едва поворачиваясь на другой бок. – Простите меня! Это я виновата во всем! Это из-за меня ваша жизнь подверглась опасности! - Нет, тетушка! – тут же зарыдала и Силве, бросаясь к своей родственнице. - Я недостойна вас воспитывать! – рыдала Моане, хватаясь за голову. – Ули! Подойдите ко мне! Целую ваши руки, дитя мое! Спасибо вам за Силве, святая вы девушка! А я еще, недостойная, всяким глупостям про вас верила, осуждала вас! Госпожа Стелла, освободите эту отважную девушку, прошу вас! Я займу ее место! Я во всем виновата! Что нужно подписать?! Чтобы искупить свою вину, я стану крепостной, если угодно, и буду служить вам! Секите меня кнутом, если хотите, хоть каждый день! - Нет, тетушка! – в ужасе бросилась к ее ладоням Силве и принялась тереться о них щеками. –Не отдавайте свою свободу! - Вообще-то, Ули уже и так фактически свободна! – едко процедила Жю Сет. – Она просто еще живет со мной и служит не по обязанности, а по доброй воле. А вы, святая мать, уж извините, не будоражите мое извращенное воображение, так что не имею желания! - Госпожа, а может, простите святую мать? – испуганно пролепетала Ули, видя, как Моане залилась новыми рыданиями. – Она женщина добрая, да и вообще Божий человек. Что же, виновна она, что ее каждый негодяй вокруг пальца обвести способен?! - Да простила уже… - махнула рукой еще хмурая Жю Сет. – Так, язвлю еще по инерции. А ну-ка разошлись все! - Она разогнала девушек и сама присела на колени возле рыдающей Моане, и взяла ее за руку. Раскаяние и горе Моане было настолько искренним и сокрушительным, что Стелле даже жалко стало свою идеологическую противницу: – Все, святая мать, будет вам… Еще только одного микроинфаркта вам не хватало! Поклянитесь именем Божьим, что отныне вы не предпримете ни единого действия в сторону Жю Хьяне, не посоветовавшись со мной! - Клянусь! – горячо ответила Моане, размазывая слезы по щекам. – Пророком клянусь! Но как же тяжело на душе сейчас! - Ну все, прекратите плакать! – Стелла приподняла бедную священницу и успокаивающе гладила ее голове и спине. – Я в конце концов, просто предположила. Может, и не вы этому виной… В конце концов, эта проклятая медкомиссия была запланирована еще задолго… Все, успокойтесь. Вспомните, как выглядели эти «представители закона». Они передали вам какую-нибудь бумагу, исполнительный лист, повестку? Вы в чем-нибудь расписывались? - Нет, - едва слышно пролепетала Моане. – Ни в чем… Они просто сообщили мне… Стояли в Божьем Храме с таким наглым видом, будто я –преступница! А что я такого сделала? Про то, как он дал мне, Божьей служительнице, пощечину, этот бессовестный негодяй не упомянул! - Жю Хьяне, конечно, еще тот мерзавец, - нахмурилась Стелла. – Но все это очень странно. Явились сотрудники полиции в гражданском платье, не представились, сказали гнусность, бойтесь, мол… Не вручили ни одной бумажки, не задержали даже, не обязали явиться к такому-то числу в такое-то место… Просто, напугали и все… Вы знаете, сотрудники полиции себя так не ведут… А вы уверены, что это были полицейские? - Они так сказали, Ваша Светлость! - А если бы они сказали, что они посланцы Святого Пророка, вы бы тоже безоговорочно им поверили?! – В голосе Жю Сет вновь послышались сердитые нотки. – Я имела дела с господами из настоящей полиции… Они себя так не ведут… Кстати, вы имели полное право потребовать от них предъявить документы и спросить, из какого они отдела и из какого участка? А если это были, например, переодетые воры или бандиты? - Вы полагаете?! – открыла ротик священница. – Вы правы! О, я наивная дура! Кнута мне! Дура, дура, дура! Я ведь никогда не имела дел с уголовной полицией, слава Богу… А суд я помню только по расторжению брака. - Ну полно вам! – Стелле уже стало откровенно жаль терзающуюся женщину, к тому было неловко и стыдно видеть слезы хорошего, хоть и наивного в житейском плане человека. – Никакая вы не дура! Идите ко мне, я обниму вас, моя бедная богомолка! О, Богиня, у вас пульс зашкаливает! У вас сейчас сердце выскочит просто! Ну, нельзя же все так близко к сердцу принимать! Сейчас я попробую немного вас полечить дистанционно, и вам станет легче… Ложитесь на спину и расслабьтесь, пока вас реанимировать не пришлось! - А это не колдовство? – насторожилась Моане, выполняя требование Черной Ведьмы. – Это не запрещено Церковью? - Колдовство это или нет, это лучше, чем если у вас сердечко откажет! – проворчала Стелла, на лбу у которой появились уже заметные морщинки. – Если что, все на меня валите перед вашим богом, как обычно. - Что же теперь делать? – спросила Моане. - Я сейчас же вызову своего адвоката и свяжусь с юристами, - пообещала Жю Сет, водя руками над лежащей на постели священницей, как экстрасенс. – И скоро здесь будет человек из куалийского посольства… Подождите пока расстраиваться, может, все еще обойдется… Может, вас просто напугать хотели… Я этого так в любом случае не оставлю… Подождите, не мешайте мне… - Им это удалось, - тяжко вздохнула Моане, наблюдая, как Стелла включила прямо перед собой зеленый экран, на котором быстро сменяли друг друга какие-то символы – видимо, куалийские буквы или цифры. Затем, прикрыв глаза, она несколько минут манипулировала над ней руками над самой поверхностью ее тела. Моане чувствовала, как Стелла легонько прикасается пальцами к ее вискам, запястьям, области сердца и лодыжкам. Ее ловкие тонкие пальчики, как птичьи коготки, легонько чиркали по ее коже, и, действительно, тяжесть и боль куда-то проходили, исчезали… Видимо, у Стеллы действительно был талант целительницы. Но кто дает ей эту силу? Бог? Или дьявол? А вот она легонько прикоснулась кончиками пальцев к ее шее, и Моане с удивлением и испугом почувствовала, как в этом месте становится горячо, как приятное тепло разливается по всему телу. Она ощущала, как сладко начинает сокращаться диафрагма, как где-то внизу живота рождается и набирает силу необычно приятная горячая волна… Моане почувствовала ужасную неловкость от… удовольствия, которое она получала от касания рук Ведьмы, но сказать ей, чтобы та прекратила, у нее не хватало воли. Стелла как будто заколдовала ее, подчинила ее себе, и Моане наслаждалась этим чувством. И она поймала себя на мысли, что если бы сейчас Черная Ведьма захотела бы сделать что-то ужасное, она ничем бы не могла ей помешать… да особо и не хотела. Вот что значит «сладкая неволя»! Но тут Стелла и сама вышла из транса, посмотрела на символы, которые превратились в цепочку круглых знаков-колец, и придирчиво оглядела «пациентку»: - Вроде все… Ну-ка, дайте пульс проверю… Вот это уже другое дело! Вы уж извините, я испугалась, что вы сейчас второй раз сознание потеряете, ну я и, простите, всобачила по всем вашим нервным центрам со всей силы!  - Потрясающе! - удивленно ответила бывшая графиня Жю Хьяне. – Так хорошо я себя не чувствовала никогда в жизни! Даже петь и танцевать хочется, прости Боже! Ваши руки обладают какой-то необычайной силой… - Моане чувствовала себя настолько хорошо и легко, что даже рассмеялась не к месту. – Когда вы едва касались меня, я испытывала такое удовольствие… А больше никаких процедур проходить не нужно? Если что, я согласна... - Нет, не нужно! Все, я пошла отсюда, – Стелла, за раз приняв строгий вид, отдернула руку от Моане, как от горячей сковородки. – Да уж, я точно переборщила с мощностью биотоков... Полежите пока, только не курите! Работу сердечно-сосудистой я вам нормализовала, давление сбила. Прочитайте молитву, хорошо? А лучше две... Считайте, что я вам приказываю. После этого ступайте в ванную и примите прохладный душ, чтобы нормализовать кровоток. - Хорошо, моя повелительница! – заулыбалась похорошевшая Моане, пьяная от эндорфинового коктейля в крови. – Как вы прикажете!.. Стелла, услышав эти слова, подошла к Моане, сделала так, чтобы их взгляды встретились, а носики почти соприкоснулись... Спустя мгновение, Моане провалилась в глубокий сон. - Вот так-то! - с чувством выполненного долга сказала Стелла спящей священнице. - Отдыхайте, святая мать! …Спустя два часа. 28:20 (по местному времени)* Буря в женском царстве вроде бы улеглась… Силве успокоилась, сидя в обнимку с тетей Моане, едва слышно, чтобы не мешать графине, рассказывая ей на ушко школьные новости. Стелла сказала, что пока она не будет посещать школу, так как боялась новых попыток нападения. Моане теперь обращалась к Стелле с большим почтением, но приближаться к ней остерегалась. А Стелла будто бы стыдилась саму Моане. И вообще, ей было о чем подумать. У нее из головы не выходила фраза Рамлы, о том, что она должна защитить дом и домочадцев, и Стелла мучительно ломала голову, как это сделать. Моане, ужасаясь своему поведению, пришла со стыдом просить у Стеллы прощения за свое непристойное «распутство». Стелла с усталым видом примет ее извинения, скажет, что это не она, Моане, виновата, а особенности организма, и пояснит, что своими биотоками она, потомственная Ведьма, умеет воздействовать на нервную систему и на нейроны головного мозга, в частности. Ну и, разумеется, вызывать выбросы эндорфина в кровь пациента, что значительно облегчает полезные и приятные знакомства, особенно с юными и приятными персонами (об этом Стелла конечно же умолчала). В случае же с Моане графиня банально перестаралась с мощностью от волнения, поэтому получился такой "пьяный" эффект. - Нет, не нужно меня жалеть! - с горечью сказала Моане. - Этак все грехи можно на эти ваши... гормоны списать! А человек тогда зачем?! Я заслуживаю кары! - Да пожалуйста, - серьезно сказала Стелла. - Вы хорошо подумайте, заслуживаете или нет? А то я могу и покарать, если захотите... Я по этим делам специалист...   В доме появились двое мужчин. За столом прихлебывали вкуснейший суп от Рамлы Хорсе Жю Клидат, кузен Стеллы, вырвавшийся из казарм, и Рутгер О-Коннел, который на этот раз решил от угощения не отказываться. Вид у землянина был усталый и изможденный, будто он неделю в шахтах вкалывал. Они даже не замечал, как молодые служанки из-за дверей во все глаза разглядывают на высокого чернокожего куалийца, стараясь не хихикать. Во дворе мокла под дождем посольская черная «Volga». Советские лимузины представительского класса заслужили уважение всего дипломатического корпуса Федерации, и более половины аэропарка в посольствах составляли именно русские роскошные машины. А в ЦРУ СШСА «Волги» составляли наверное процентов 90 подвижного состава. Североамериканцы восхищались роскошными советскими лимузинами VIP-класса, иметь которые простым людям было просто не по карману. А в СССР не могли нахвалиться на американские десантные корабли, типа того же Neptune-F, на котором летала Стелла, и его новыми модификациями - надежными, недорогими и простыми в эксплуатации, как лом. Таким был 24 век Земли… О-Коннел лично поговорил с Моане, успокоив ее, что она, вероятнее всего, стала жертвой мошенников или злоумышленников. Эту версию подтвердил и адвокат Стеллы, который успел связаться с уже охаянным за сегодняшний день полицейским департаментом - никто ни про какое заявление от графа Жю Хьяне там слыхом ни слыхивал. Все сведущие в юридических делах люди в один голос утверждали, что слуги закона, появись они в храме Моане, действовали бы совершенно иначе. - И все же каков мерзавец этот Жю Хьяне! – кипятился Хорсе, как ни странно, абсолютно трезвый. – Святая мать, хотите я его на дуэль вызову? - Не стоит, Ваша светлость, марать руки о недостойную персону! – отвечала ему Моане. – На дуэль вызывают тех, у кого есть совесть! - На дуэль с юридической точки зрения вызывать его не стоит, - согласился О-Коннел, который практически чисто говорил на хилликийском языке. – А вот о безопасности подумать стоит. - Я уже выдала святой матери генератор защитного поля, - сказала Жю Сет. – Второй передала Силве. Теперь к ним даже подойти будет нельзя! - А как же вы, кузина? – нахмурился Хорсе. - Ничего… Я себе найду еще, - махнула рукой Стелла. - Вы договорились по поводу медкомиссии со своими русскими коллегами с «Зари»? – спросил О-Коннел. - Да, буквально через пару дней сюда прилетает моя старая подруга Иванникова, майор советской медслужбы, - ответила Жю Сет. - А она психолог? По-моему, она военный врач общей терапии? - У нее есть психологическое образование… - не совсем уверенно ответила Стелла. О-Коннел ничего не ответил. Он поглощал суп и думал о своем... Внезапно в гостиную вошел мажордом Клонто с новой черной вестью: - Ваша Светлость! У ворот дома находится целая группа сыщиков из Тайных Дел Канцелярии. С ними господин, который именует себя государственным тайным советником. Они требуют именем закона впустить их в имение! Говорят, что в противном случае будут сломать ворота и войти силой! - Что?! – возмутилась Жю Сет, поднимаясь с места. – Это еще что такое?! - Вот этого только не хватало! – удивился О-Коннел. – Воистину, беда не приходит одна! А хорошо организованная, тем более! - Кузина, я с вами! – вскочил из-за стола Жю Клидат, видя, как побелевшая от ужаса графиня идет одеваться. Они вышли во двор… Жю Сет, Хорсе, одетый в свой гвардейский небесно-голубой мундир, мажордом, Ули, откуда ни возьмись появившаяся на улице, Силве, Моане, встревоженная Рамла… У решетчатых ворот действительно скопилась целое войско. Несколько паромобилей пыхали паром котлов, сыщики в серых пальто и шляпах выстроились перед въездом. Будто собирались его приступом брать. С обратной стороны «оборону» держали охранники Груаппо во главе со своим главарем. Перед воротами стоял, скрестив руки на груди, плотный, важный господин в шляпе-котелке со строгим, одутловатым лицом. Он ждал, что ворота сами падут перед ним, и то, что ему приходится ждать, он уже считал оскорблением. Капли дождя, как метеорчики, мелькали в холодном, голубоватом свете газовых фонарей. - Кто вы такой, сударь?! – спросила Жю Сет, буравя нахала ненавидящим взглядом. - Ваша Светлость, я старший следователь Королевской Тайных Дел Канцелярии тайный советник виконт Мэгел Жю Ларесо. Со мной следственная группа. Именем закона требую немедленно открыть ворота и впустить нас! - Какова причина вашего появления в столь поздний час? И где ваши документы?! - Вот, извольте! – Тайный советник вытащил из кармана свое служебное удостоверение. – Нахожусь здесь по приказу Его Сиятельства генерал-аншефа Великого Князя Хвара Жю Кандаж-Хермеля! Мне поручено произвести обыск в вашем помещении и осуществить арест… если будут на то основания! - Сударь, для таких мероприятий в дворянском имении у вас должны быть более веские документы! – сказал О-Коннел. - Они при мне! – ответил Жю Ларесо. – Или вы полагаете, что я не знаком с правилами?! - Позвольте ознакомиться? – спросил О-Коннел. - Пожалуйста, но только после того, как узнаю ваше имя, сударь, и какое вы имеете отношение к семье Жю Сет. - Рутгер О-Коннел, советник посольства Федерации Земли, к вашим услугам! Слуга государев извлек целую папку различных документов, из которых поверх остальных лежала желтая бумажка с жирными фиолетовыми печатями, и предоставил возможность землянину изучить ее. Делать было нечего: тайный советник действовал законно, в своем праве. Но чем же прогневала Жю Сет Тайную Канцелярию, если к ней приехали с обыском на ночь глядя?! С тяжелым сердцем Стелла распорядилась открыть ворота. На площадку перед домом, дымя белым дымом въехали две паровых машины и запряженный парой лошадей тюремный возок с зарешеченным окошечком. Понятно, для кого… Очень похожая повозка, только без решеток, сегодня чуть не забрала Силве. Агенты в штатском быстро рассредоточились по территории, занимая позиции вокруг дома и у ворот. Фотографы с треногами будто мушкетеры перебегали от позиции к позиции, хлопая мощными химическими вспышками, которые позволяли фотографировать и в ночи. Стелла распорядилась отправить людей к своему адвокату в город, но гонцов у ворот остановили люди в серых плащах: - До окончания следственных мероприятий покидать имение запрещено! – громко распорядился Жю Ларесо. - Это уже нарушение моих прав! – возмутилась Черная Ведьма. – Вы не имеете права проводить осмотр без адвоката! - Имею, Ваша Светлость, имею! – с серьезным видом сказал тайный советник. – Я даже задержать вас имею право, на семьдесят часов минимум, без предъявления обвинения и абсолютно по закону! Тем более, когда дело политическое! - Политическое?! Я могу хотя бы знать, в чем причина вашего вторжения? – взвизгнула Жю Сет. – И в чем я обвиняюсь?! - А я вызываю сюда нашего юриста, на что тоже имею полное право, - поднял руку к уху О-Коннел. – И напоминаю, что графиня Жю Сет является не только подданной Хилликийского Королевства, но и гражданкой Федерации! - Вам я, конечно, не могу воспрепятствовать, как представителю дипломатической миссии, - равнодушно пожал плечами Жю Ларесо. – Но позвольте узнать, что делает представитель посольства в двух восьмерках mirhias от посольства и столицы, в имении графини Сеттской? - Отвечу кратко. Я консультирую графиню по частным вопросам, - невозмутимо ответил О-Коннел. – Она ведь наша гражданка. - А по каким вопросам, не угодно ли уточнить? - Не угодно. Это наше частное дело. - Хорошо, воля ваша, - согласился тайный советник. – Однако, если все же графиня Жю Сет будет изобличена в антигосударственной деятельности, у следствия точно встанет вопрос о причине вашего нахождения здесь и о возможном соучастии. - Когда встанет, тогда и встанет. У следствия - сколько угодно! Но всему свое время! – О-Коннел был невозмутим, как скала. - Так я все же могу знать, в чем меня обвиняют? – настойчиво повторила вопрос Жю Сет. Она впервые в жизни почувствовала себя абсолютно беспомощной перед жерновами государственной машины. Ей было холодно и страшно, и она прижалась к своему кузену, ища защиты у мужчины. - Ваша Светлость! Вас пока не обвиняют! – терпеливо пояснил следователь. – Однако мы располагаем информацией, что в вашем доме хранятся и приготовляются к использованию агитационные материалы антигосударственного содержания, призывающие к насильственному свержению законной власти, и, возможно, даже к насильственным действиям в отношении Ее Величества Королевы. Данные материалы были ввезены контрабандой на территорию Святого Королевства из-за границы. Есть информация, что распространителем, а, возможно, и изготовителем данных материалов являетесь вы, потому что контрабандным грузом был также передан состав особого красителя для печати. - Я?! – искренне возмутилась Жю Сет. – Да я являюсь самой преданной слугой и почитательницей Ее Величества Королевы Беатти Второй! Клянусь, вам эти обвинения выйдут боком! - Не нужно меня запугивать, Ваша Светлость, я при исполнении! – сморщился Жю Ларесо. – Напоминаю вам, что я здесь нахожусь не по желанию правого башмака! А по приказу Его Сиятельства, и я защищаю безопасность Святого Королевства. Я буду только рад и принесу вам свои искренние извинения, если данная информация не подтвердится. Но! Всякую информацию нужно проверить! - И что же это за информация?! – фыркнула возмущенная Жю Сет. – Чей-нибудь лживый донос?! Я буду писать жалобу самому Великому Князю! - Мы не раскрываем своих источников, - надменно сказал государственный служащий. – Все может быть. Имеете полное право, но только по окончанию обыска! - Ваша милость, ну что, с дома начнем?! – спросил виконта один из подоспевших сотрудников. - Как вам будет угодно, господа, но учтите, что вы лишаете меня законного сна и отдыха! – воскликнула Жю Сет. - Сударыня, мы тоже не на курорте! – сказал Жю Ларесо. – И тоже по домам хотим…Окажите нам содействие, и все это займет меньше времени. Подождите вы пока с домом… Где здесь подвал? - Здесь, ваша милость! – послышался басовитый мужской голос. Жю Ларесо в сопровождении «серых плащей» двинулись к подвальной лестнице по кратчайшему расстоянию. - Осторожно, здесь клумба! – воскликнула Жю Сет. – Не будьте варварами! - Н-да, чтобы у меня такая служба была! – сердито пробурчал под нос Жю Клидат. Однако с Тайной Канцелярией предпочел отношений не выяснять. Этих на дуэль не вызовешь… - Боже, что же происходит?! – всхлипывала Рамла, наблюдая, как фигуры в казенных плащах распоряжаются в имении, как хозяева. – Это конец света какой-то! Что они хотят?! Моя госпожа – самая искренняя и честная слуга Родины! Она защищала Королевство в Хинханской войне, и это она заставила захватчиков с позором уползти прочь! Стелла видела лица Моане и Силве, держащихся за руки - ошеломленные, перепуганные, с вопрошающими взглядами, устремленными к Стелле. «Что же теперь будет?» - как бы спрашивали они. На Ули вообще было жалко смотреть – бледная, как полотно! Хорсе Жю Клидат с сердитым, абсолютно трезвым лицом, осознающий свою беспомощность. И все они понимали, что графиню Жю Сет прямо сейчас могут арестовать и увезти в тюрьму. Только О-Коннел спокоен и невозмутим. Но что за бредовые, дикие обвинения? Уж кто-кто, а графиня Жю Сет горой за королеву стоит и за монархию. А, может, и не дикие? Всем известно, что графиня открыто выступает против засилья одной партии в парламенте, против всевластия церковников и казнокрадов. Вот, наверное, и месть подоспела! Сейчас слуги Отечество стояли у подвальной двери, запертой на ключ. Почему именно подвал их заинтересовал, а не дом или, скажем, корабль Жю Сет? - Огня сюда! – распорядился Жю Ларесо. – Фотографы с яркой вспышкой! Ваша Светлость, прикажите отпереть! Начнем отсюда… Спорить было бесполезно… Жю Сет кивнула, дверь отперли, и вся процессия торопливо направилась в грязное подвальное помещение, обо что-то спотыкаясь и матюкаясь. Подземелье осветилось желто-красными огнями факелов и тусклыми бликами фонариков… Тайный советник, подсвечивая путь карманным тусклым осветительным устройством, прошел мимо таинственной непроницаемой стены без дверей, за которой находилась пыточная камера Стеллы. Только Груаппо, его люди и сама графиня знала об этом. Но как бы скоро Стеллу в скором времени в другую камеру не увезли! - А подо что вы используете сие помещение? – как бы между делом спросил Жю Ларесо. Вперед его, чуть не врезавшись в пирамиду шанцевого инструмента, проскочил фотограф со своей массивной треногой. - Хранение овощей и вина, разумеется, - ответила Стелла, не чуя подвоха. – Для чего еще нужен погреб?! Но ей становилось все страшнее и страшнее. Неспроста сюда забрался тайный сыскной пес, ой, неспроста! - А что за этой стеной? – Жю Ларесо указал на таинственную стену, куда чужим доступа не было. - Ничего, - глазом не моргнув, соврала Стелла. – Опора дома, часть фундамента. - Такая массивная? – не поверил тайный советник. Он вынул из-под плаща довольно большой пистолет, вынул обойму и постучал по стене, ожидая услышать пустоту, – На ней замок построить можно! Ну да ладно, не время сейчас… Они дошли до небольшой кладовой, где в изобилии громоздились мешки, бутыли и бочонки с вином и ящики с урожаем. Жю Ларесо, стараясь не споткнуться, прошел на цыпочках к старому запущенному камину из кирпича. В проходе стояли «серые плащи» с факелами, а напротив виконта фотограф установил свое сооружение и уже был готов поджечь вспышку. С ними были еще трое агентов, причем один уже держал наготове наручники. - Сюда больше света! – приказал Жю Ларесо. – Итак, графиня Жю Сет… Скажите, присутствует ли в данном помещении запрещенная законом печатная продукция, призывающая к антизаконным бунтовщическим действиям, мятежу, свержению государственной власти, либо средства для изготовления таковой продукции? И, если присутствует, готовы ли вы сдать нам их добровольно, ради облегчения вашей же участи? - Не дождетесь, сударь! – Жю Сет надменно сложила руки на груди. – Ни с чем подобным и близко не стояла! - Ну что же, как угодно, - равнодушно пожал плечами Жю Ларесо. – Господа, внимание… Он не побрезговал самолично присесть у камина и засунуть руку в кожаной перчатке внутрь и вверх, ожидая что-то там обнаружить. У Жю Сет похолодело внутри, когда она поняла замысел своих врагов. И поняла, что сюда доступ имеет слишком много людей. И что сегодняшнюю, как минимум, ночь, она похоже проведет в тюрьме. И не только сегодняшнюю… - А-а-а! – вдруг заорал виконт-тайный советник, выпучив глаза. – Проклятье! «Серые» как по команде выхватили оружие, не зная, откуда нападает враг – то ли из камина, то ли со стороны Жю Сет. А тем временем Жю Ларсе, кряхтя от боли, вытащил руку в перчатке, в которую впилась стальными челюстями… довольно большая крысоловка. - Проклятье! Снимите эту гадость, немедленно! Двое агентов немедленно бросились на помощь своему начальнику, но как раскрыть механизм, они не знали. Не имела Тайная Канцелярия, похоже, дел с модернизированной крысоловкой из лавки Брюно Ипирса, которая стоила целых полторы тысячи ипси. - А что, ставить ловушки на грузынов, это есть оскорбление государственной власти?! – ровным, непосредственным тоном спросил Жю Клидат. Жю Сет даже хихикнула. - Прекратить крамолу! – гаркнул тайный государственный страдалец. – Кто это поставил там? Это покушение на должностное лицо при исполнении! - Я поставила, - раздался тоненький голосочек Ули. – Дозвольте, барин, я помогу? Маленькая, светло-русая девушка ловко пробралась к пострадавшему и двумя ловкими движениями раскрыла ловушку. - Прошу простить, барин… Я сию ловушку поставила… Завелись у нас в подвале крысы, урожай стали портить, вот я и поставила. Только, барин, я не на вас ставила, а на крысу. На Вашу Милость, да разве бы я посмела?! - Цыц! – вскрикнул на нее уязвленный во всех смыслах тайный советник. – Ты, глупая девка, когда эту гадость ставила? - Дык уж пору назад, барин! – Ули тараторила и хлопала глазками, как настоящая деревенская дурочка. – А я, дурная голова, поставила и забыла совсем! А барыня-госпожа спрашивает: где ловушка, куда дела… А я, дурочка, и забыла совсем, куды ставила… А вы, барин, нашли… Спасибо вам, благослови вас бог… - А почему туда?! - Дык, а куда ставить-то? Вы сами посудите, ящики, да мешки только сегодня мужики принесли… Нор крысиных тут нет, стены каменные, как в крепости… Куда же крысу деваться-то? Вестимо, в камин спрячется! - На, забери свою… машину смерти! Икхинио, Толле, сюда! Поищите вы! Там больше никаких ловушек нет? - Нет, барин… По крайней мере, я не ставила больше. Может, только еще кто из прислуги… Двое помощников в сером, переступая через ящики, подошли к камину. Жю Ларесо отошел от греха подальше, не имея больше желания совать какие-либо части тела в пасть судьбы. А Жю Сет понять ничего не могла. И про крысоловку, и про крысу, и про свое приказание она слышала впервые. Врет Ули! Но зачем? Двое агентов, наученные горьким опытом своего начальника, взяли из кучи инструмента лопаты, засунули в печь черенок и хорошенько там пошуровали, отчего на пол плюхнулся целый ком сажи, взорвавшись не хуже химической бомбы. Все присутствующие в подвали закашлялись от угольной пыли. - Аккуратнее, идиоты! – взмолился тайный советник, на долю которого и так выпало немало испытаний. – Аккуратнее! Агенты долго ощупывали внутренности камина, постукивали по стенке, даже принялись осматривать стены лядом с дымоходом, но ничего почему-то не находили. Стелла видела, как на лице Жю Ларесо холодная надменность сменялась растерянностью и недоумением. - Ящики осмотрите! – вскрикнул он. - Господа, поскольку вы ничего не нашли и не имеете пока возможности изобличить меня в смертных грехах, прошу обращаться с урожаем моих полей аккуратнее! – Жю Сет потихоньку стала вновь обретать уверенность. – Найдете вы что-нибудь или нет, это большой вопрос, а вот если вы испортите мои припасы, точно ждите гневного письма в ваш департамент! - Это вряд ли, - уверенно сказал О-Коннел, свысока наблюдая за попытками инопланетных коллег найти хоть какие-нибудь улики преступной деятельности Жю Сет. Почти час тщательного осмотра всех ящиков ничего не дал. Публика уже откровенно посмеивалась над ретивым государевым слугой, да и его служащие уже не стесняясь роняли фразы, что дело это пустое. Из подвала все выходили кашляя, перемазанные сажей, как черти. Серые плащи государственных агентов стали пятнистыми. Жю Сет, молясь Богине, надменно глядела на не меру ретивого Жю Ларесо и потребовала официальных извинений. - Или желаете осмотреть дом, господа?! - Нет уж, благодарю… Что же, приношу свои извинения! – выдавил насупившийся тайный агент. – Я, сударыня, всего лишь выполнял приказ… и свой долг… Что же, вероятно вы стали жертвой наговора… По крайней мере, ПОКА изобличить вас ни в чем не удалось. Честь имею! Выезжаем, разрази меня гром! - Они искали по доносу конкретную закладку, которую сделали здесь ваши враги, - тихо сказал О-Коннел, глядя на то, как тайноканцелярское воинство грузится в паровые машины, кочегары которых не гасили котлы ( и даже попросили у крестьян Жю Сет несколько ведер воды). Уезжал и возок для узников, сегодня оставшийся пустым. - Вы хотите сказать, что мне подбросили какой-то компромат? – спросила его Жю Сет. - Именно! – согласился землянин. – Когда во двор въехали эти господа, ко мне подошла ваша служанка Ули. И кое-что мне показала… … Вот, госпожа-барыня, - показала Ули свою добычу, которую она раскопала в кустах, в пяти mirhias от дома. – Соврала я, простите, и вам, и этому начальнику… Точнее, про крысу-то не соврала, я действительно крысоловку хотела поставить, отчего у Груаппо попросила подвал мне открыть. Только не пору назад, а сегодня это было… Сунула я руку, а оттуда вот этот сверток, как шлепнется! Я посмотрела…одним глазком… вдруг, думала, клад старый какой… Глянула – и в жуть пришла! Ежели это кто найдет, головы не сносить, за поклепы-то на Ее Величество, да за листовки бунтарские! Вот я и решила – схороню пока под кустиками, от греха подальше, а после вам скажу. А оно, видите, как получилось-то?! А как эти господа появились, да как к подвалу направились, я и смекнула сразу, зачем они идут. Ну, и я сразу к господину куалийцу… Ошарашенная Жю Сет дрожащими пальцами в бархатных перчатках касалась листовок с призывами бунтовать, жечь, карать и судить. Особенно ее испугала «дарственная» надпись на форзаце брошюрки. - Кто же это сотворил-то? – прошептала Жю Сет, понимая, что сегодняшний день мог завершиться для нее плачевно уже несколько раз. - А вы подумайте сами! – сказал О-Коннел, закуривая. – Кому это выгодно?! Кому выгодно устранить вас, тем более, перед грядущей медицинской комиссией Силве Жю Хьяне. – Я думаю, что сегодняшняя попытка похищения девушки, и попытки напугать мать Муну, это все звенья одной цепи, которые ведут к Жю Хьяне! - Каков подлец! Я его точно завтра на поединок вызову! – дрожал от гнева поручик Жю Клидат. - И точно отправитесь в тюрьму, сударь, - ответил ему О-Коннел. – Какие у вас доказательства, что к этому вообще причастен граф Жю Хьяне? Кроме незаконной слежки за вами, никаких! - Какой еще слежки? – всполошилась графиня. - А я вам не сказал? У вас по дому перемещается квантовое автономное следящее устройство, - запросто ответил американец. – И сколько оно у вас находится?! - Я знать не знала об этом! – схватилась за голову Жю Сет. – Ужас! Но откуда у него современное следящее устройство?! -А вы думаете, только вы одна имеете доступ к нашим технологиям? К тому же, Жю Хьяне был на Земле, и у него там остались связи. В дипломатических кругах. - Какая же я глупая! – Жю Сет чуть не плакала. – Я абсолютно не способна защитить доверившихся мне близких людей! - Против вас действует целая преступная организация, - сказал О-Коннел. – Жю Хьяне в союзе с этим гангстером… Уытом. Поэтому вам, товарищ графиня, нужно также перейти в режим военного времени. Слушайте меня внимательно! Первое – обо всех ваших перемещениях вы с этого момента сообщаете мне. Можно просто прислать сообщение в «Квант-Ридс*». Это ради вашей же безопасности. Вы согласны? - Да… увы… - развела руками Жю Сет. –А когда меня нет? - Будем приглядывать, - пообещал О-Коннел. – Я оставляю в вашем имении патрульного робота. Просьба его не обижать и ему не мешать. О-Коннел открыл аэромобиль, вытащил из салона небольшую плоскую коробку, из которой вылетело устройство, похожее на небольшой блинчик, с красными и зелеными поблесковыми огоньками и, будучи на своей волне, поплыл по направлении к дому. – Итак, следующее, - продолжал американец. - Вы уже раздали защитные генераторы полей Силве и Моане. Это хорошо... Для себя тоже попросите у своих нынешних работодателей. Русский полковник Ковун в курсе операции… В-третьих, сейчас мы пойдем поближе к этому квантовому шпиону, и я громогласно скажу, что власти запрещают доступ на планету вашей подруге Иванниковой, и посольство не имеет возможности поддержать вас во время грядущей медкомиссии, потому что нет санкции руководства, а вы демонстративно с этим согласитесь, сделав предельно грустное лицо. Очень правдивое и очень грустное, чтобы абонент на том конце волны поверил… После чего я нейтрализую прибор. И наконец… В вашем доме действует агент противника. Мы только пока не поняли, работает ли он на графа или на Уыта. Но учитывая, что они партнеры, это не так уж важно… Это он подложил вам в камин эти чудесные листовки. - Кто он?! - Один из людей Груаппо. Сам Груаппо про это ничего не знает… Мы его нейтрализуем, а вы пока избегайте принимать на работу новых людей, предварительно не обсудив кандидатуру с нами. И последняя просьба – вознаградите, как следует, Ули! Она вас сегодня дважды спасает! - Да будет вам, господин мой, - зарделась Ули. – Ничего особенного… - Ули вообще достойна, чтобы ей памятник поставить! – с искренней любовью сказала Жю Сет, обнимая и целуя умницу-девушку. – Тебя мне сама Богиня послала! Ты мой ангел-хранитель! Помнишь тот ларец с золотом, на котором тебе так рисунок понравился?! Он сегодня же твой, со всем золотом, которое там есть! - Что вы, барыня-госпожа, обидеть меня хотите? – насупилась девушка. – Я не за золото! Верой и правдой госпоже своей служу, как мать велела… Если позволите к вам сегодня вечерком прийти, вот за это благодарна буду. - Ладно, разберемся, - сказала Жю Сет, немного краснея и переводя дух, что все закончилось хорошо. – Ступай, Ули, дитя мое! Когда Ули отошла достаточно далеко, Жю Сет сказала на ухо О-Коннелу и Хорсе, будто планировала заговор: - Я ее в завещание включить хочу… Свобода у нее уже, считайте, есть, а приданое ей богатое не помешает! - Ну, это уж вы сами смотрите… - пожал плечами землянин. – Подождите пока… Подумайте хорошо, стоит ли… - Я решила встретиться с Уытом, - вдруг сказала графиня. – Хочу предложить ему хорошие условия мира. Жю Хьяне тюфяк. Это Уыт в этом союзе все решает… Вот я хочу договориться с ним, чтобы по крайней мере вывести из игры хотя бы его. Без него Жю Хьяне потеряет добрую половину своей силы. - А вот этого делать не стоит, - сказал О-Коннел. – Пока, по крайней мере. - Будет вам, кузина! – сморщился Хорсе. – Вы, благородная кровь, хотите унизить себя прошением к этому… маргиналу? Да он же подумает, что испугал вас! Нужно нанести контрудар, чтобы он вас боялся, а не наоборот! - Мне не до военных игр, кузен! – воскликнула графиня. – Я должна защитить своих близких, любой ценой! Даже если мне придется, извините, отдаться ему! Мне страшно и за Моане, и за Силве! - Стыдитесь, Стелла, иностранного представителя-мужчины! – вспыхнул Хорсе. – Вот этого я уже никак допустить не могу! - Отдаваться не нужно… - сказал О-Коннел. – Хорошо… Предложите ему выкупить земли Силве и намекните, что можете остановить их свару с Лоистро за порт. Они же там порт делят, если я не ошибаюсь? Уыт человек очень практичный и приземленный в хорошем смысле этого слова. Если вы его заинтересуете - а вы его этим заинтересуете - он возьмет паузу. А чтобы он воспринял ваши слова всерьез… Мы тоже кое-что организуем… В качестве ответного дружеского жеста. И обязательно поставьте нас в известность заранее, где и когда будет происходить встреча. Обязательно, на нейтральной территории! А пока, пойдемте сделаем заявление перед нашим спутником-шпионом. - Я с вами! Я охраняю честь кузины! – Хорсе был трезв и предельно серьезен. - Да было бы от кого! – добродушно усмехнулся О-Коннел… - Я – не мужчина, я дипломат! - О, нет, сударь! Дипломат - это как раз вдвойне мужчина! Хорсе заспорил с землянином, но Стелла больше не слушала их. Она поспешила вперед по холодной, мокрой траве. У входа в дом ее уже ждали Моане, Рамла и Силве. - Слава Богу! – Негритянка распростерла руки к пасмурному серому небу, в котором сквозь серые облака просвечивали блеклые пятна двух лун. - Кошмар закончился! Наша хозяйка с нами! Какое счастье! - Я очень переживала за вас, Стелла, - улыбнулась Моане. – Молилась Богу, и он услышал мои молитвы, отвратил нечестивых! Мне так неловко, что мы причиняем вам столько хлопот! - Вам кто-то про хлопоты хоть слово сказал? – усталым голосом сказала Жю Сет. – За долгие годы я впервые не одинока… Это очень много значит для меня. Вы мне как семья… А вы, дитя мое? – спросила она Силве. – Уже оправились от потрясения? - Я очень испугалась за вас, Ваша светлость, - каким-то сдавленным голосом ответила девушка. – Мне стало очень страшно… Оказывается, мой ужас может проникнуть и сюда… Очень страшно… Что со мной будет дальше? А если завтра так же приедут за мной, за всеми нами? - Я этого не допущу, дитя мое! – Стелла приобняла ее и с удовольствием почувствовала, как Силве склоняет голову ей на грудь. – Я больше не допущу, чтобы никого из вас обидели… Обещаю! ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - * …Не больше десяти градусов» - Плюс восемь по Цельсию. 28:20 (по местному времени) – По аналогии с земным временем, примерно полдевятого вечера. «Квант-Ридс»  - мессенджер для обмена сообщениями, что-то вроде Whatts Upp