«Я воспитываю не детей. Я воспитываю будущих взрослых, чтобы они были готовы ко всем ужасам, которые ждут их в дальнейшей жизни.» ©Луи Си Кей
— Доброе утро, Тош. Рада, что ты не потерял телефон. — немного зло сказала мама. И я почти сразу понял, в чём дело. — Доброе утро. Не беспокойся, с ним все хорошо. У тебя как дела? На том конце провода послышался тяжёлый вздох. — Да ничего, просто твой папа опять заладил. Никакого внимания! — крикнула она, убирая немного микрофон от себя. Скорее всего, это была фраза для отца. — Ты сама в этом виновата! — это уже папин голос. — Я?! — кричала на него мама, и Антон понял, что сейчас лучше отключится. Такое бывало и раньше. Они ссорились, как и все люди в нашем мире. Но почти всегда быстро мирились. После получения работы в Москве их ссоры участились, и помириться окончательно они не могли. Бывали затишья, но они возвращались к одним и тем же темам ссоры постоянно, словно заевшие пластинки. Я не обращал особого внимания на это. Они оба работают, скорее всего поэтому что-то не могут поделить. В скором времени накричатся и успокоятся. Звонок в дверь прозвучал в тот момент, когда я завязывал шнурки на правом кроссовке. Хоть было и очень холодно, ботинки я не носил никогда, поэтому и не покупал их. Всегда отдавал предпочтение кроссовкам или кедам. Я открыл дверь и на пороге моего дома появился Павел Алексеевич. Выглядел он, конечно, так себе. Красный нос, шапка съехала набекрень, весь он был в снегу. Я почти сразу понял в чем дело. — Вы подскользнулись возле подъезда и упали в сугроб. — больше утвердил я, чем спросил. — Откуда ты знаешь? — Добровольский поправил шапку и начал отряхивать снег с куртки. — Я тоже там упал недавно. Не менее «удачно», чем Вы. — я завернул руками штанину и показал огромный синяк на щиколотке. — Шастун, ну ты мастер падений. — протянул учитель и кивнул головой, приглашая идти за ним. В машине мы немного разговорились. Я узнал, что в школе есть неплохие молодые учителя. Что в классе у меня больше девочек, потому что класс гуманитарный. А вот в параллельном больше пацанов и они часто приходят к нашему классу, чтобы поболтать. Узнал, что у Павла Алексеевича есть жена, которая работает в школе учительницей физкультуры. Ещё то, что в прошлом году ушел учитель математики и вот уже полтора года ведёт молодой. Но с ним у нашего класса есть только дополнительные занятия. А уроки ведёт другой. Так как математика была обязательным предметом на сдаче экзаменов, а я не знал, понимаю я ее или нет, стоило бы записаться на дополнительные. — Если хочешь, то сегодня зайдём к нему и запишешься на дополнительные занятия. — Я пока не уверен, понимаю ли я математику. — Записаться, увы, можно только на каникулах. Если окажется потом, что ты и так знаешь — уйти можно всегда. Но с твоей горгульей по математике придется сложно, если ты ее предмет не знаешь настолько же хорошо, насколько и она. — Это ж нереально. — нахмурил я брови Павел Алексеевич тяжело вздохнул. Видимо, не только ученикам она доставляла дискомфорт. — Вот именно, что нереально. Но ты это попробуй ей объяснить. Она из тебя высосет все, как дементор. — объяснил мне учитель и заглушил машину. Я вышел из машины и осмотрел школу. Довольно большое здание из нескольких блоков. Обычные белые стены и маленькие окна. Перед школой в некоторых местах согнулся забор, а в других была порвана металлическая сетка. С двух сторон от входа в школу высажены в ряд огромные пушистые ели. — За школой два поля. На одном играют в волейбол, на втором сдают километровки. Там же и дорожка для бега на короткие дистанции. — начал экскурсию Павел Алексеевич. Мы зашли в школу. Все довольно старое и пошарпаное, но просторное. — Это наш охранник. Он не пускает никого до окончания уроков или дополнительных. В этот момент мужчина, который был намного ниже чем я, щуплый и с максимально пофигистическим лицом, остановил маленькую девочку в ярко-зеленой куртке, примерно третьего или четвертого класса. Шастун провел ее взглядом за стену. А потом направился с учителем туда же. Младшеклассница вывернула двустороннюю куртку наизнанку, вытащила очки из рюкзака, распустила волосы. Теперь она казалась чуть постарше. Она прошла мимо охранника, стараясь громче стучать маленькими каблучками, пока тот залип в кроссворды, и вышла из школы. Я тихо рассмеялся. — Да уж. Эти тупые справки при выходе меня убивают. Сейчас выбирают нового директора, потому что эта старуха всех задрала. Ей уже лет восемьдесят пять. Маразматичка. — Почему Вы ее так не любите? — спросил я и остановился рядом с ним. — Скоро поймёшь. — он показал пальцем в левое крыло. — Это — младшая школа. Сюда нельзя ходить. Там... — он показал в правую сторону. — администрация, директор и так далее. Всего три лестницы. Одна для младших, которые ходят на английский, вторая для того, чтобы добраться к психологу, третья для старших классов. И ещё одна закрыта на первом и втором этаже. С нее можно попасть только на третий и четвертый. На первый лучше не ходить, если ты не хочешь видеть ничего страшного. — Школьная легенда про привидений? — спросил я и начал подниматься за классным. — Может быть. В любом случае, если не захочешь выколоть себе глаза, то лучше не ходить. — он посмотрел на меня. — Я серьёзно. Сначала классный показал наш класс русского языка и литературы, в котором мы проведем большую часть своей учебы. Не знаю почему, но тут дети не ходили по классам. А вот преподавателям приходилось напрячься. Но это было даже к лучшему, ведь класс могли обустроить дети за свои деньги и не переживать, что вандалы помладше разнесут в хлам все годы стараний. Но хоть это можно было сделать, класс оставался пустым и холодным. Я аж поежился. — Знаю, о чем ты подумал. Директриса не разрешает что-то менять в классах. Даже на банальный кактус нужно было неделю выпрашивать разрешение. — мужчина показал на растение на столе. — это Григорий. Он бессмертный. — мужчина кивнул головой, когда я сфотографировал расписание и мы пошли дальше. — Сейчас можем пойти записать тебя на математику и забрать учебники. Третий этаж. Кабинет тридцать второй, прямо напротив кабинета физики стоял кабинет математики. Почему-то по коже пошли мурашки и я взглотнул. Собирался постучать, но Павел Алексеевич меня опередил и просто распахнул дверь кабинета так резко и быстро, что позже я подумал, будто он знал, что там будет. Я удивился. Нет, не так. У меня не было слов? Немного не то. Я охерел! И не знаю от чего больше. От того, что за учительским столом сидел знакомый мужчина, который холодным взглядом смотрел на меня. Или же от того, что в паре сантиметрах от него на ученической парте на четвереньках стояла девушка. На ней была короткая юбка, и я видел все. Ну, в плане, настолько, насколько мне позволяли видеть ее жёлтые трусы. Но больше всего меня удивили ее ноги. Я не имею ничего против волосатых ног девушек, это их дело. Но я никогда бы не подумал, что они могут быть намного чернее и длиннее, чем у меня. Аж захотелось погладить и проверить, насколько они мягкие. — Ширяева! — рявкнул Павел Алексеевич. — Слезь со стола и не домогайся к Арсению Сергеевичу ! Девочка цыкнула, закатила глаза, слезла с парты и пошла на выход. Когда Ширяева прошла возле меня, то улыбнулась и легонько дотронулась до моей руки. Мне захотелось срочно вымыть руки. Или ампутировать ее. — Спасибо, Паш. — встал мужчина, и я смог его рассмотреть получше, чем в нашу первую встречу. На нем была черная обтягивающая рубашка с рукавами три четверти и черные брюки с увесистым ремнём. На руке отмеряли секунды массивные, явно дорогие часы. Арсений Сергеевич был на сантиметров пять выше меня, что показалось мне удивительным. Он был не худощавым. Стройным, но немного накаченным. Я был уверен, что если снять с него эту рубашку, там будут виднеться кубики пресса. — Привет, Шастун. — улыбнулся мне учитель и протянул руку. — Я — Арсений Сергеевич, учитель математики. Пришел записаться на дополнительные? Я немного засмотрелся на его вены на руках, поэтому пару секунд помолчал. За меня ответил классный руководитель. — Он не знает свой уровень математики. Есть время его протестировать? — Да, конечно. Антон, садись, я сейчас найду для тебя что-то. Паш, а насчёт... — Подвезём Антона и поедем, хорошо? — Без проблем. — математик улыбнулся и закрыл дверь за классным. — Что ты последнее проходил в школе по математике? — Мы резали фигуру. — С максимально серьёзным лицом ответил я. Арсений Сергеевич пару секунд ждал, наверное, ожидая продолжения, но, видимо, не услышав, решил спросить. — Поподробнее? — Ну, нам дали такие фигурки, которые по частям раскладывались. И нож игрушечный. Мы их и резали. — А может тему знаешь? — я отрицательно покачал головой. — А по алгебре? — Что-то про три геометрии. То, что он ахуел — это ничего не сказать. У него на лбу было написано: «Ты вообще откуда?» — Ладно, давай я дам тебе задания десятого класса, а ты мне их у доски порешаешь. — я уверенно кивнул и пошел к измученной, покрытой разводами, исцарапаной доске.***
— Я думал все будет лучше. — вздохнул я и перевел взгляд с нерешенных заданий на Арсения Сергеевича. — Я совсем бездарность? Учитель улыбнулся. — Не говори так про себя. Но, видимо, придется стать твоим репетитором. На дополнительных занятиях мы идём по программе, просто уделяем времени на одну тему больше. — он подошёл ближе и взъерошил мои кудряшки. — ты знаешь свое расписание? — Я кивнул. — Тогда давай посмотрим, когда ты сможешь ходить ко мне. — через некоторое время я сидел уже дома с листочком, на котором аккуратным почерком был выведен адрес, номер телефона и расписание занятий. Тем же почерком, что и номер Добровольского на бумажке на кухне. Я понюхал свою толстовку, на которой ещё остался мужской парфюм. Я не знал, почему мне так нравился этот запах. В мыслях блуждали мысли по типу: «Ведёшь себя как влюбленная девица». Но нет, я не был влюблен. Меня не интересовал никто и раньше, и сейчас. Мне просто нравился запах. И почему-то была уверенность в том, что он приобретал такой аромат только на Арсении Сергеевиче. И то, что даже если бы я купил такой же, на мне он бы раскрылся по-другому. Да и мне бы он не подошел. — Он здесь действительно был... — я закрыл глаза и погрузился в сон.