«Больше всего я хочу прийти к тебе и лечь рядом. И знать, что у нас есть завтра.» ©Мацуо Монро «Научи меня умирать»
Хоть я и сказал вчера, что готов, но на деле очень сильно нервничал. Мои ладони потели и руки тряслись. Но мое лицо не выражало никаких эмоций. Рядом со мной стояла Кристина. — У меня зрение минус три, а денег на очки нет. Если ты пытаешься сделать серьезное лицо, чтобы меня успокоить, то расслабься, я все равно его не вижу. — Сказала блондинка с косой до пояса. — Хорошо. Ты нервничаешь? — спросил я, искренне надеясь, что нет. — Нервничаю из-за того, что на меня могут наорать. А ты из-за чего? — спросила девочка и облокотилась на стену. — Из-за того, что меня могут побить. — Честно признался я и увидел у Кристины улыбку на лице. — Тогда мои проблемы — сущий пустяк по сравнению с твоими. — Оба можете не переживать. — Тихий родной голос заставил меня обернуться. Арсений Сергеевич выглядел сегодня лучше, чем обычно. Наверное из-за того, что вечером я его уложил спать в девять, а сам вернулся домой. — Антон, я не нашел записки. — Какой записки? — я действительно не имел понятия о чем говорит учитель. — Обычно, если куда-то уходят, то оставляют записки. А ты по-тихому смотался. — Преподаватель улыбнулся и сложил руки на груди. — Прошу прощения, буду иметь ввиду. — Отделался я обыденной фразой, дабы Кристина ничего не поняла. — Добрый день. — Я посмотрел на вошедших в коридор. Два полицейских и один худощавый длинный мужчина в очках и с большим горбатым носом подошли к нам. — Добрый. — Поздоровались мы с Кристиной хором, а Арсений Сергеевич пожал им руки. — Спасибо, что сообщили нам об этой... Проблеме. — Проговорил высокий худощавый мужчина математику. — Мы сейчас спросим у Агнешки Степановны, в каком классе можно будет поговорить. Не думаю, что будет хорошо, если девочка увидит этих... — он постарался подобрать слова. —...хулиганов. — Затем учитель пошёл в кабинет директора. — Не переживай так сильно. — Полицейский положил руку ей на плечо, заметив, как девочка напряглась. Но я посмотрел в ту сторону, куда с опаской поглядывала Кристина и кусала губы. В нашу сторону шли Давыдов, Ширяева и ещё один старшеклассник, который был с ними. Я подошёл к девочке и закрыл ее от этих идиотов. Она взяла меня за руку, которая дрожала. — Ну здравствуйте. — Протянул Давыдов и кинул на меня злой взгляд, а потом посмотрел на руку девочки, которая пряталась у меня за спиной. — Я знал, что у нас есть крысы в столовых, но что они и до лестниц добрались... — судя по тому, как Кристина сжала мою руку, она поняла намек старшеклассника. — В школе нет крыс. — Вмешался Арсений Сергеевич. — Есть чудесные феи, которых я очень сильно люблю. Они выполняют маленькие, но очень нужные поручения. — За его доброжелательную улыбку в такие моменты я бы выдал Оскар. Но по сжатым скулам и кулакам было видно, что настроен он с явным рвением. — Идемте. — Сказал высокий мужчина, который вышел из кабинета директора. За ним же и вышла директриса. Я множество раз слышал, какая она плохая. Но я увидел перед собой бабушку лет семидесяти, ниже меня на две головы. Ноги у нее были не побритые. Насчёт этого был не удивлен, так как девочкам в этой школе запрещалось бриться как раз по ее воле. И при этом девушки даже зимой носили юбки. За брюки тут был выговор. Молчу даже про правило, где говорилось про запрет коротких волос и любой прически, кроме косичек. Ощущение было иногда такое, будто я в концентрационном лагере. Все в одинаковой форте, все одинаково выглядят. Шаг вправо, шаг влево — расстрел. Зато за секс на лестнице этим дуракам ничего не было. Давыдова и его секс партнёров завела в кабинет директора завуч, а мы, вместе с полицейскими, носатиком, Арсением Сергеевичем, злой-бабкой-директрисой и Кристиной зашли в свободный класс. — Садись, Кристина. — Пригласил ее добрый полицейский, а я сел рядом, чтобы морально поддержать ее. Арсений Сергеевич сел от нее по другую сторону. — Давай мы начнем с обычных вопросов. — В этот момент носатик поправил очки с огромными линзами и вытащил ручку с блокнотом. — Как тебя зовут? — Кристина. — Ответила девочка и через силу улыбнулась. — Хорошо, сколько тебе лет? — Девять. — Можешь рассказать про этих ребят, которые были только что в коридоре? — спросил мужчина и сел возле директрисы. — Они занимались сексом на лестнице. — Сказала девочка и сжала мою руку. — Это невозможно. — Вставила свое слово директриса, которая нахмурилась. — В школе очень жестоко следят за правилами. Мы бы не допустили такого. Тем более ребенок мог перепутать. — Я видел то же самое. Если Кристина, как вы говорите, «Перепутала», то уж очень удачно. — Вмешался я. Постепенно в моей груди закипала злость. — Ты увидела как они занимаются сексом. Что ты делала потом? — спросил мужчина в очках. — Убежала на третий этаж. Там... — начала школьница, но женщина ее перебила. — Такая маленькая девочка не смогла бы убежать от старшеклассников. Это вздор! Кто научил тебя врать, деточка?! Кристина нахмурилась. — Я не виновата, что он прищемил свой причиндал ширинкой. — Выпалила девочка, и мою злость унесло. Стало смешно и я изо всех сил держался, чтобы не заржать. Арсений Сергеевич закашлял в кулак, и я понял, что он сейчас тоже еле держится. — А как же остальные? Только один за тобой погнался? — спросил мужчина и улыбнулся. — Там был только тот с черными волосами и девочка. Она не пыталась меня поймать. — Я заметил, как волнение с лица Кристины ушло и она погрузилась в это дело. Может, в будущем она будет работать детективом или кем-то подобным? — Хорошо. А что скажет молодой человек? — брюнет посмотрел на меня, дописывая что-то в своем блокноте. — Я в этой школе всего два месяца. Забыл, что лестница закрыта, хотел спуститься вниз. Там была эта компания втроём. Занимались оральным сексом. — В отличии от младшеклассницы мне становилось все более неловко с каждой минутой, которую я находился здесь. — Это все ложь! Просто дети не привыкли к новым правилам, вот и хотят оклеветать меня. — Закудахтала старушка — Кристина прибежала ко мне и все рассказала. — Сказал Арсений Сергеевич. — У ребенка были слезы на глазах. После этого я пришел и доложил об этом Вам. — Обратился он к женщине. — Не стоит делать вид, что Вы не были в курсе происходящего. — Арсений Сергеевич, Вы сами уходили на полгода из школы, потому, что Вас что-то не устраивало. А тут приходите и начинаете диктовать свои правила?! — она стукнула рукой по столу, и мне представилось, что постепенно ее кожа превращалась в чешую и директриса начинала плеваться ядом. — У нас два свидетеля школьника, правда? И на этом можно заканчивать. — Мужчина захлопнул блокнот и я понял, что это проигрыш. Кристина повесила плечи и смотрела на обувь. Ей было тяжело говорить об этом, а тут ей ещё и не поверили. — Вот и закончим на этом. — Женщина встала. — Арсений Сергеевич, можете написать заявление об увольнении. Антону и Кристине грозит исключение за нарушение правил и клевету. — Она улыбнулась. Я посмотрел на девочку, потом на математика. Зачем я согласился на это? Я почувствовал себя виноватым. Теперь ребенку надо будет искать другую школу, хотя тут у нее есть друзья. А Арсений Сергеевич? Что будет с ним? Я смогу с ним видеться как раньше? Нет, сейчас не это самое важное. Куда он пойдет? Будет ли он там счастлив? Может, он переведется в другой город? Но математик все так же сидел, смотря ровно перед собой. Ни о чем не споря и ничего не доказывая. — Я имел ввиду, что достаточно фотографий, которые мне прислал Арсений Сергеевич и показаний двух свидетелей. — Сказал мужчина и улыбнулся. — У Вас же там были камеры. Очень странно, что их сняли, и видеозаписей ни у кого не было. — Мужчина положил руку на плечо старушке. — Хотели это скрыть, потому что боялись за свою репутацию. Таким людям не место в школе. Что? Я посмотрел на преподавателя, который улыбался. Он посмотрел на меня и на Кристину. Девочка сияла от восторга и улыбалась. Было видно, что она в не меньшем шоке, чем я. — Я же говорил, что можете не волноваться. — Попов встал. — Я отвезу детей по домам, если вы не против. У них был стресс. Мужчины кивнули, и Арсений Сергеевич забрал нас с собой. — Они какие-то странные все. — Сказала Кристина, когда учитель парковался возле ее дома. — Директриса и эти идиоты. Выросли, а мозгов не прибавилось. — Она говорила скорее себе, чем кому-либо из нас. — Ты так говоришь, будто ты старушка какая-то. — Сказал я и улыбнулся. Кристина сделала то же в ответ. — В любом случае, ты молодец, Кристина. Без тебя бы мы не справились. — Сказал преподаватель и дал ей пять. Девочка попрощалась с нами и нырнула в свой серый подъезд. — Пересядешь вперёд? — спросил Арсений Сергеевич. Я пожал плечами, якобы «Мне без разницы» и уселся на переднее сиденье. — Спасибо тебе. — Ну, теперь Вы мой должник, так что грех было отказаться. — Улыбнулся я. — И чего же ты хочешь? — он свернул на дорогу к моему дому. Я расслабился, закрыл глаза и просто вдыхал парфюм мужчины. — Пока что ничего. Я воспользуюсь своим шансом как-то в другой раз. — Конечно, было очень многое, что я хотел спросить и узнать. И я бы мог докопаться до сути, благодаря возможности. Но ставало мерзко от того, что учитель не расскажет мне об этих вещах сам, будет словно во время пытки. Да и интуиция подсказывала мне, что этот шанс надо оставить на какое-то время. И я не прогадал.***
Март подходил к концу. Пол месяца прошли спокойно, если не считать ссор родителей и замученного Арсения Сергеевича. Сейчас я как раз стоял у него под квартирой. Пришел я на двадцать минут раньше, поэтому окунулся в свои мысли. После нашего противостояния с директором Давыдов и его компанию отправили на исправительные работы, которые должны были закончится только через год. Из школы их, конечно же, исключили и на всех повесили административное правонарушение. И это было довольно лёгкое наказание, так как за то, что их половой акт увидел несовершеннолетний ребенок, им могли присвоить три года тюрьмы. Но обошлись только этим. Директрису уволили, и на ее место назначили нового. После этого школа засияла. Многие начали украшать свои классы и теперь одевались как им комфортно. Теперь девушки стригли и красили волосы, носили макияж. А я снова мог носить свою любимую одежду и кучу цепей. Из мыслей меня вытянули крики из квартиры учителя. Мне не пришлось даже прикладывать ухо к двери, чтобы услышать о чем спорит мужчина с сестрой. — Хватит уже об этом! Завтра у тебя день Рождения! Мама тебя ждёт! — строго говорила Екатерина. — Ты прекрасно знаешь, что опять начнется одно и то же! — настаивал на своем Попов, и я слышал, что он аж захрипел. — Перестань! Никто тебя не винит в этом! Конечно, она не примет это, но обвинять не станет! — Я себя виню! Я! — на полминуты все затихло. — Катя, прошу, уйди. — Голос прозвучал намного тише, но ближе к двери. И я вовремя отскочил, чтобы дверь не прилетела мне в нос. Арсений Сергеевич остолбенел. — Антон? Ты рано. — Мужчина несколько раз заморгал. — Антон, у твоего учителя завтра день Рождения. — Начала девушка сразу же с дела. Без приветствий и предысторий. В отличии от брата, женщина не ходила вокруг да около, а била сразу и в цель. Мне это нравилось. Вообще я любил прямолинейных людей. Но многие всегда путали прямолинейность с грубостью, поэтому с людьми, которые награждали себя этой чертой характера, я связывался редко. — Катя. — Прорычал мужчина и пустил меня в квартиру. — Я не знал, что у Вас завтра праздник. — Честно признался я и снял кроссовки. — Наша мама хочет его видеть, но я не могу заставить. — Преподаватель сверлил ее взглядом и выглядел уж очень хмурым. — Хочешь поехать с нами? — Катя! Это плохая идея! — рявкнул учитель так, что я немного испугался. — Я не думаю, что... — начал я, но Екатерина меня перебила. — Я покажу детские фотки Арса! — прикрикнула девушка, чтобы я точно задумался над предложением. Но мне хватило ровно миллисекунды, чтобы ответить. — Я согласен. — Без паузы ответил я. — Спасибо, детка. — Она послала мне воздушный поцелуй и вышла из квартиры. В следующую секунду меня схватили сильные руки и потащили куда-то. Через секунд десять Арсений Сергеевич кинул меня на диван и я поморщился от боли в спине. — Не едь. — Попросил строго меня учитель. И навис надо мной. — Извините, Арсений Сергеевич, но это ваш день Рождения. Вам надо будет поехать к маме. — Я посмотрел на хмурого мужчину. — Либо же рассказать мне, почему Вы не хотите. — Преподаватель нахмурился ещё сильнее. — Но это, видимо, затруднительно для Вас. — Она возненавидит тебя. Ты будешь слушать в свой адрес оскорбления просто за то, что ты есть. — Мужчина опустил голову мне на плечо. — Так и будет. — Сказал я и погладил его волосы. — Я хочу, чтобы Вы наконец-то вышли куда-нибудь. Это было не единственное, почему я согласился. Скорее, как раз потому, что понял какие у учителя отношения с мамой. Уж если ты на свой день Рождения не хочешь ехать к родителям, то что-то точно не так. Может, я просто увидел в Арсении Сергеевиче себя, который ссорился с родителями. Поэтому решительно был настроен помочь. А будут ли меня оскорблять или нет — меня действительно не волновало. Я слышал очень многое про себя, очень много раз, поэтому не думал, что услышу что-то оригинальное. — Я хожу на работу. — Обижено пробубнил Арсений Сергеевич. — Вы — затворник. — Я потянулся и прижал его к себе. Понимал, что это неправильно. Сейчас я буквально кричу, что у меня есть чувства к нему. Но ничего не мог сделать, смотря на эти понурые плечи. — Тебе нужны объятия? — спросил учитель охрипшим от ссоры с сестрой, голосом. — Вам нужны, Арсений Сергеевич. — Я прижал учителя ещё крепче к себе и положил щеку на его голову. Он обнял меня в ответ, стараясь просунуть руки между моей спиной и диваном. — Ты прав.