Теряя себя

Приборы размеренно пищали, тусклый свет лампы освещал палату, в центре стояла большая для больницы койка, на которой лежало наполовину безжизненное тело Чонина. Грудная клетка тяжело вздымалась, он всё ещё был жив. Весь в бинтах, то тут, то там кровоточащих, в многочисленных датчиках и трубочках, он продолжал бороться за свою жизнь. Белоснежная, длинная шевелюра скользнула в палату и прикрыла за собой дверь. Врач подошёл к приборам, оценил состояние парня и подошёл к койке. Он наклонился к бледному Яну и убрал чёлку с его лба, после нежно проведя пальцами по щеке, хмурясь каким-то своим мыслям, с сожалением осматривая личико напротив. Темные брови сошлись на переносице, придавая его бездонным золотым глазам особую строгость. Блондин резко одернул руку и выпрямился, такими темпами можно и поста главврача лишиться. Он в последний раз полюбовался лицом Яна и тихо вышел из палаты. К утру Чонин пришел в себя. Напуганный Ян хотел было вскочить с постели, как почувствовал резкую боль по всему телу. Он осмотрел свое тело, затем помещение и приборы, прежде чем в палату влетели две медсестры под командованием врача. Ян задержал на нем взгляд. На длинных, необычного для корейцев цвета волосах, блестящих, золотых глазах и острых чертах лица. Поймав Чонина на бесстыдном разглядывании, врач легко улыбнулся, по-доброму, сделав шаг вперёд. — Я твой лечащий врач, с тобой все хорошо. Уже все хорошо. Сегодня тебя переведут в другую палату, не бойся, я помогу тебе... вам... — Врач вовремя одёрнул себя, медсестры кинули взгляд друг на друга, но промолчали. Чонин продолжал молча смотреть на своего спасителя - ангела, чувствуя, как ускоряется сердцебиение. Приборы запищали, персонал подскочил к Яну, проверяя датчики, но Ян знал, что это от другого. Медсестра сделала укол успокоительного после того, как Ян устроился в ВИП-палате. Разглядывать скучную обстановку надоело. Ничего делать не хотелось. Ни заняться доступными развлечениями, ни на балкон выйти, ни книгу почитать, которую любезно позже принес врач. Он ко всем своим пациентам так относится или Ян исключение? Наверное, ко всем, кто лежит в ВИП-палате... На этой почему-то грустной ноте, Ян, морщась от адской боли, встал и вышел из палаты. Хотелось хоть по коридору пройтись, все лучше, чем сидеть в этой коробке. Ян закрыл дверь и повернулся лицом к стоящему напротив главврачу, который недовольно смотрел на его попытку сбежать из палаты. — Ян Чонин, я попросил вас придерживаться постельного режима. Так почему, позвольте узнать, вы мало того, что встали с постели, так ещё и из палаты вышли? — строгий голос выбил из Яна все намерения покинуть надоевшую палату. Парень сглотнул и отвал глаза в сторону, но в палату не зашёл. Игра в молчанку затянулась. Блондин тяжело выдохнул, снимая аккуратные очки и убирая их в карман халата. — В конце концов, вам же больно. Пожалейте себя, вернитесь в палату. Сейчас придет медсестра и сделает укол обезболивающего. — Вы же сказали, что со мной всё хорошо. Мне почти не больно, я в полном порядке, а сидеть в палате слишком скучно. Мне одиноко и совсем нечего делать. — на эти слова врач отреагировал поднятыми бровями и слегка округлившимися глазами. Скучно ему. В больнице. После чего тихо посмеялся, но быстро себя одёрнул. Не хватало ещё, чтобы Ян подумал, что смеются над ним. Блондин открыл дверь палаты и кивком попросил зайти парня внутрь. Ян закатил глаза и надул губки, но послушался. Врач зашёл следом. — Я не представился в прошлый раз, прошу прощения. Меня зовут Габриэль. — он коротко поклонился. Ян снова задумался. Даже имя у него не такое... обычное. Чонин кивнул и присел на край кровати, перевязанная рука мешала. Очень. Устроившись поудобнее, он поднял взгляд на врача, который за секунду отвёл взгляд в сторону, чтобы не встречаться глазами с парнем. — По-моему у вас тут все достаточно неплохо, по крайней мере скучно вам быть не должно. Может вам чего-то конкретного не хватает? — после последней сказанной фразы у врача в голове пронеслось собственное "Да блять, господи, что ты несёшь?! Остановись!" Ян высокомерно поднял подбородок, оценивая блондина, который так же с вызовом смотрел на него. Если бы в палате было темно, то видно было не искры, а целые фейерверки, искрящиеся и взрывающиеся между этими двумя. Габриэль слегка наклонил голову вбок, сжимая пальцами карточку Чонина. Ян все не унимался. Что-то заставило его завести некую игру. Пусть даже если за это ему выпишут нехилый штраф и выкинут из больницы. — А что бы вы хотели мне предложить? — Ян прищурился, невольно закусив губу. Габриэль, мягко говоря, впал в ступор. Пока не понял, что затеял Чонин. Он усмехнулся и позволил себе принять правила игры, наклонившись. — Я доставлю вам все, что вы пожелаете. "Удовольствие, если можно"— пронеслось в голове у Яна, за что он мысленно разбил себе об голову кирпич. Подзатыльника было бы маловато. Врач, будто читая мысли, продолжал "издеваться". — Что бы вы хотели сделать в ближайшее время? Только попросите, я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Он, сдерживая улыбку, смотрел на слегка покрасневшего Яна, который думал точно не о книгах, скетчбуках и прочей ерунде, которую обычно приносят в больницу. Габриэль выпрямился в тот же момент, когда в палату вошла медсестра, держа в руках шприц. Во время проводимых ею манипуляций, врач стоял рядом, забыв напрочь о своих обязательствах и других пациентах. Когда острая игла проткнула тонкую кожу Ян поморщился. Он всегда боялся больниц, уколов и всего, что с этим хоть как-то связано. Габриэль дёрнулся вперёд, но снова остановил себя, мысленно ругаясь. На медсестру, на себя и даже на Яна, который по своей натуре был таким нежным и хрупким. Как он вообще вынес все, что с ним сделали? Медсестра спешно покинула палату, двое все так же смотрели друг на друга. Ян изучал, Габриэль думал. Слишком много в последнее время. — Поправляйтесь, я зайду позже. — как-то слишком холодно бросил врач, прежде чем выйти из палаты. Габриэль ураганом прошёлся по коридору, заглядывая в каждую палату, осматривая пациентов. В такие моменты все медсестры забивались по углам, чтобы не дай бог не попасть под горячую руку. Коридоры пустовали, не было слышно ни единого звука. Выйдя из последней палаты, Габриэль выдохнул, рабочий день медленно подходит к концу. Сняв очки и убирая их в карман, краем глаза он заметил движение в конце коридора. Габриэль повернулся и медленным шагом направился к месту, где секунду назад кто-то тихо пробежал. Он уже знал, кто это был. — Вот же неугомонный... — с лёгкой улыбкой тихо сказал врач, заворачивая за угол. На последней ступеньке, ведущей на первый этаж к заветной свободе, стоял Ян. Медленно обернувшись, он посмотрел на врача, затем на "свободу" и снова на врача. Улыбнувшись, он побежал к "свободе". Побежал, насколько это позволяло страдающее тело, которое требовало ухода и хоть немного покоя. Габриэль побежал за ним. Догонялки в больнице. Главврач бегает за своим пациентом. Заголовок газеты, частное слово. Блондин за считанные секунды оказался прямо перед маленьким бунтарём, от чего тот впечатался в его грудь, пискнув не то от боли, не то от неожиданности. Подняв на врача взгляд, Ян сделал шаг назад, затем ещё один. Габриэль шагнул вперёд, ловя его за здоровую руку. — От меня не убежишь. Это во-первых, а во-вторых, Ян Чонин, вы выбрали неподходящее место для игр. И вам все ещё нужен постельный режим. — его строгость нисколько не впечатлила Яна, который уже придумывал новый план, как позлить доктора. Он, конечно же сбегать не хотел. Он лишь хотел разнообразить пребывание в больнице и позлить Габриэля. Пока не понял зачем, но это было очень нужно. Как почистить с утра зубы и выпить кофе. Крайне необходимо. — Я чувствую себя прекрасно, если мне нельзя покидать палату, тогда сидите там со мной и развлекайте меня — бесстыжие, лисьи глаза смотрели в золотые, не отрываясь. Очередная игра? Чтобы он опять смущался и краснел? Он заставит тебя краснеть ещё больше. Доктор, усмехнувшись, потянул его к лестнице, закатывая глаза. На что он подписался? И самое главное - когда? Зайдя в палату, Ян был усажен на кровать, а сам доктор, сняв халат, устроился на стуле, что стоял рядом у койки. Чонин, придавая себе безразличный вид, закинул ногу на ногу и уставился на врача. Темно-синяя рубашка красиво оттеняла платиновые волосы и бледную кожу. Чёрная жилетка, надетая поверх рубашки, сочеталась с золотыми глазами. А про брюки в обтяжку Ян предпочел не думать. От этим мыслей во рту скапливалось слишком много вязкой слюны, упаси господь, если у него сейчас ещё и встанет. Золотые глаза наблюдали за лисьими, оценивая обстановку, настроение. Прощупывая почву, так сказать. Ян прошёлся взглядом по фигуре напротив. Ещё раз. Медленно, будто растягивая удовольствие, после чего резко поднял глаза, встречаясь с вопросительным взглядом Габриэля. — Нравится? — самодовольная улыбочка украсила лицо блондина. Ле откинулся на спинку стула, немного сползая вниз, и так же закинул ногу на ногу. Ян смутился и резко пожалел о том, что начал все это. — Ничего особенного — Чонин, облизнувшись, потянулся да подушкой, чтобы потом ее обнять, прикрывая подающий признаки жизни орган в штанах. Господи, какого хрена именно сейчас? — Неужели? А по тебе не скажешь — Габриэль указал взглядом на подушку и победно улыбнулся. Конечно, он не мог не понять для чего ему ни с того, ни с сего понадобилась чёртова подушка. Ян не отвел взгляда, хотя внутри всё кричало о том, чтобы он замолчал свой рот наконец и перестал заигрывать со своим врачом, с которым они знакомы полтора дня. Но против собственных демонов не попрёшь. Да и не очень хотелось. Обезболивающие действовало отлично, он не чувствовал боли и мог позволить себе маленькие шалости. Совсем малюсенькие. Желательно с врачом. — Ты так и будешь смотреть на меня? Я думал, ты будешь развлекать меня — не смотря на блестящие глазки и слегка опухшие от покусываний губы, Ян гордо поднял подбородок. — Я не клоун, мы не в цирке. Я пришел скрасить твое одиночество, могу почитать тебе стихи или рассказать что-нибудь, не более. Но по твоим глазкам и громкому сердцебиению я вижу, что хочешь ты не рассказов и стихов. Мне выйти? Могу зайти позже. — Габриэль сел ровнее, слегка расставляя ноги, принимая более расслабленную позу. — Трахаться в таком состоянии не лучшая затея. Когда обезболивающее отпустит пожалеешь, что вообще на свет родился. Он таких прямых заявлений Ян подавился слюной и зашелся в тяжёлом кашле. Его снова обыграли в его же игру. Сломанные рёбра дали о себе знать, Ян заскулил, жмурясь, хватаясь здоровой рукой за футболку. Габриэль подскочил и в миг оказался рядом. — Дыши медленнее, пропускай кашель, сдерживай, но не перестарайся, а то опять начнется приступ. Блондин уложил его, подкладывая подушки. Обезболивающие будто за секунду выветрилось из его крови. Ян думал только о том, что лучше бы он сейчас умер. Видя, что парню лучше не стало, Габриэль расстегнул пуговицу на рукаве рубашки и поднял ткань до локтя. Затем прокусил своё запястье и приставил к губам Яна. — Без вопросов. Пей. — прорычал блондин. Ян лизнул бледную кожу, пробуя солёную жидкость с металлическими привкусом. Поморщился. Габриэль закатил глаза, приставляя ближе запястье к чужим губам. Ян ткнулся губами в рану, жмурясь, сделал один глоток, чувствуя, как по телу разливается тепло вперемешку с возбуждением. Второй глоток ему сделать не дали. Габриэль убрал руку, прошёлся языком по своей ране и застегнул рукав рубашки. Ян облизнулся, в упор смотря на врача. Оба молчали. Габриэль ругал себя за то, что помог именно таким образом. Ян думал, что его врач, мягко говоря, странный. Не в каждой больнице заставляют пить кровь. — Спи и ни о чем не думай, мой миндальный цветок — Габриэль оставил поцелуй на лбу Яна перед тем, как тот закрыл глаза, провалившись в царство Морфея. Габриэль не пришел ни утром, ни вечером, ни на следующий день, ни через ещё три дня, когда внезапно выздоровевший Ян уже готовился к выписке. За это время к нему приходили друзья, но Габриэль никого не пускал, объясняя это тем, что Чонин ещё не пришёл в себя. На самом деле он боялся, что Ян расскажет кому-то о его "странностях" и тогда у обоих будут проблемы. Боялся, что Ян его оттолкнёт, хотя, казалось бы, какое ему до всего этого дело. Габриэль не мог смотреть, как Ян мучается от боли, находясь под обезболивающими, которые практически не помогали. Вот и решил помочь. Чонин тоже тосковал по новому другу несмотря на то, что тот заставил выпить его крови. Но ему же стало лучше. Даже на выписку уже идёт... он не злился, не испытывал отвращения. Он скучал. По высокомерному взгляду, намёкам и прикосновениям невзначай, когда тот пытался подтянуть повязку осмотреть, или даже помочь лечь. Всякий раз, когда была возможность, он не упускал ее, чтобы лишний раз дотронуться до нежной, как шёлк, кожи Яна. А тот был не против, и делал вид, что ничего не понимает и не видит. Ко всем этим ощущениям прибавилось ещё что-то. Что-то непонятное. До того, как Ян попал в больницу, он думал, что всей душой и сердцем любит Кима Сынмина, а теперь... с приходом доктора все перевернулось с ног на голову и Ян не знал, как разобраться в собственных чувствах и мыслях. Стоя на балконе, размышляя о своей непростой ситуации, он смотрел вниз, как прогуливались по территории больницы пациенты со своими друзьями и родственниками. Ему было так одиноко и без всего этого, так тут ещё и этот проклятый доктор пропал куда-то. А выйти из палаты он не может, к нему приставили персонал, любая попытка пресекалась на корню, стоило ему только голову за дверь высунуть. Послышался звук открывающейся двери, Ян не обернулся, все так же смотря на людей внизу, даже когда почувствовал запах лаванды и хвои. Он обиженно поджал губы, впиваясь пальцами здоровой руки в перила. Габриэль стоял сзади, не зная, зачем вообще пришел сюда, что ему говорить и делать. Он слышал, как бьётся сердце Яна, чувствовал запах, исходящий от него. Без всяких мерзких парфюмов. Он пах ромашкой и сиренью. Опьяняющей сиренью. От которой кружилась голова и хотелось забыться, вдыхая снова и снова дурманящий запах. Ян повернулся, отцепившись наконец от перил и оценивающе прошёлся взглядом по фигуре Габриэля. — Мне уже пора на выписку? Я могу собрать свои вещи? — Ян поднял подбородок. Не хватало только короны. — Нет, ты задержишься ещё на два дня. Нужно сделать ещё один рентген руки и рёбер, после чего я выпишу тебе лекарства для уже домашнего лечения. — Габриэль скрестил руки на груди, опираясь плечом об стену. — Вы что-то ещё хотели? Не пора ли вам навестить других пациентов? — последние два слова Ян проговорил с особой ядовитостью, после чего отвернулся. Он пытался казаться страшным, хотя и сам боялся, как маленький котёнок, который только шипит. Шипит и убегает. Блондин подошёл ближе, почти вплотную, провёл пальцами по плечу здоровой руки до локтя, затем поднялся выше, к шее, поддел подбородок и развернул парня к себе. — Так и будешь обижаться? Я не приходил, потому что не хотел тебя пугать. — А сегодня я магическим образом вдруг должен был перестать бояться? — Нет, но у тебя было время обдумать все. Мне не следовало приходить? — Нет, мне не хватало тебя. Кажется, я даже скучал — ляпнул Ян, не подумав, после чего резко замолчал, придумывая отговорки. — то есть... не скучал... Я просто... ты был хоть каким-то развлечением для меня. Габриэль прищурился, сдерживая улыбку. — Хорошо, пусть будет так.