Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

Властный голос профессора Блай не могла остановить даже толстая дубовая дверь. Опаздывать на её лекции по истории магии и ведьмовства мог только самоубийца — это знали все, поэтому я в нерешительности топталась на пороге, заглядывая в узкую щель приоткрытой двери. Признаюсь, таинственный убийца пугал меня гораздо меньше, чем профессор Блай, для которой слова «гуманность» и «права человека» — были не более, чем бессмысленным набором букв. — Ох, да ради всего святого, мисс Блэквуд! Долго вы ещё собираетесь там стоять? — воскликнула профессор Блай, обращая к двери бледное, вытянутое лицо. Если кто и был в этом замке похож на вампира — так это она. Седые волосы всегда забраны в такой тугой пучок, что тонкие брови поднимались высоко вверх, придавая колкому взгляду маленьких серых глаз ложное удивление. Строгое фиолетово-чёрное платье носилось не снимаясь, кажется, ещё со времен королевы Виктории. Никто не знал, сколько профессору Блай лет, но все дружно сходились на том, что уж точно не меньше ста пятидесяти. Подобное долголетие для могущественных ведьм не было такой уж редкостью, но я бы не удивилась, узнав, что профессор Блай прячет в складках застёгнутого на все пуговицы платья философский камень. — Мисс Блэквуд, шевелитесь, если не хотите схлопотать двойное наказание. Подавив вздох отчаяния, я прошмыгнула в аудиторию и попыталась зайти с козырей: — Прошу прощения за опоздание. Директриса Гримм… — Мне нет дела до обстоятельств, с которыми вы не сумели сладить, чтобы прийти на мою лекцию вовремя, мисс Блэквуд. — Профессор Блай сложила тонкие, словно лапки паука руки на груди. — Подойдите к доске. На негнущихся ногах, я поплелась к кафедре. Удивительно, за свою жизнь — и особенно за два последних дня — я пережила столько потрясений, но продолжала как огня бояться субтильную женщину в потрёпанном карнавальном платье. Остановившись у огромной грифельной доски, я окинула взглядом аудиторию. За длинными рядами дубовых столов сидели притихшие студенты, в ожидании крови и зрелищ. На улице было солнечно, но свет отказывался проникать сквозь огромные стрельчатые окна, не справлялись и длинные витые свечи, расставленные по периметру, — в логове профессора Блай всегда должен царить гнетущий полумрак. — Итак, мисс Блэквуд. — Каблуки отбивали неспешный ритм по паркету. — Раз уж вы решили, что мой предмет не так уж для вас важен, могу предположить, что вы всё знаете про предпосылки зарождения и первые годы функционирования Общества Справедливого Надзора и Покровительства магии. Поделитесь знаниями с аудиторией. Я в растерянности покосилась на доску. На ней была записана тема лекции и подсказка: «1320-1340 гг.». Память ворочалась с трудом, откапывая среди шелухи обрывочные знания и пытаясь соединить их в хоть сколько-нибудь приличный ответ. — Предпосылки зарождения Общество Справедливого Надзора и Покровительства магии, — начала я повторять слова профессора Блай в попытке оттянуть неизбежный позор, — берут начало в четырнадцатом веке и тесно связаны с поднимающей в то время голову и повсеместной охоте на ведьм. Так называемая, первая волна охоты. Профессор Блай кивнула, подтверждая мои слова. Я отыскала взглядом Джиа, та сочувственно покачала головой, а вот сидевшая рядом с ней Мэй таращилась на меня и усердно что-то шептала, явно пытаясь подсказать ответ, но — увы — по губам я читать не умела. — Хорошо, мисс Блэквуд. — пронзительный голос профессора Блай снова захватил моё внимание. — Это всё, чем вы способны нас порадовать? Я почти слышала, как скрипят шестерёнки в голове. — Гильдия охотников, — выдала я. — И ведьминский ковен заключили соглашение… э-э…вместе они скрыли магию от людей и стёрли память о ней и… э-э… создали Надзор, который следит за тем, чтобы ведьмы, колдуны и сверхъестественные существа не вредили людям, а люди не вмешивались в дела ведьм… — Как называлась эта гильдия охотников? — прищурилась профессор Блай. Я выдала что-то невнятное, даже отдалённо не напоминающее слова. Профессор Блай вздохнула. — А что за ковен принимал участие в соглашении? — Солнечный ковен? — Я закономерно решила, что подобные важные вопросы мог решать только самый могущественный ковен за всю историю магии. Профессор Блай посмотрела на меня с таким презрением, что мне захотелось испепелить себя, лишь бы больше не чувствовать на себе этот взгляд. — Если бы вы больше внимания уделяли моим лекциям, мисс Блэквуд, — тон её стал ледяным, почти угрожающим, — то знали бы, что Солнечный ковен сложился в Англии только к концу пятнадцатого века и, возможно, избежали бы сегодняшнего позора. Если считаете, что покровительство директора Гримм не имеет границ, вы ошибаетесь. — Нет, я… — Ваша история печальна, мисс Блэквуд, возможно, будь у членов Сумеречного ковена чуть больше образования, вы бы знали, кому бросаете вызов и не стали бы шутить с Надзором. И как результат, мисс Блэквуд, ваш ковен остался бы цел. Невежество привело двенадцать глупцов на костёр, — запомните это, мисс Блэквуд, запомните и извлеките из этого урок. — Профессор Блай одарила меня высокомерным взглядом. Пороть студентов мисс Гримм запрещала, поэтому профессор Блай измывалась над нами по-другому. Я, сцепив зубы, ждала, пока порка завершится и старалась не замечать сочувствующие взгляды однокрусников. Слова отскакивались от меня, не задевая. По крайней мере, я на это надеялась. Наконец насытившись, профессор Блайн махнула рукой. — На следующей лекции, мисс Блэквуд, я буду ждать от вас эссе по сегодняшней теме. Не менее семи страниц. От руки и никаких магических чернил. Присаживайтесь. Я поплелась на свободное место. Мэй и Джиа сидели в середине третьего ряда — пробираться к ним, поднимая других студентов и раздражая профессора Блай, я не решилась, поэтому пошла дальше — на предпоследнем ряду маячила пара свободных мест с краю. Я направилась туда и уже собиралась сесть, когда встретилась взглядом с Анной. Она сидела со скучающим видом, подперев щёку кулаком, и наблюдала за мной. Волны светлых волос лежали на столе — обычно Анна носила высокий хвост, и я невольно отметила, что распущенные волосы определённо шли её круглому лицу, и даже глубокие тени под большими голубыми глазами, не портили впечатление. А ещё я отметила, насколько Анна худая, маленькая и хрупкая. Тот, кто напал на меня в душе, явно был крупнее и выше. Анна улыбнулась мне уголком губ и похлопала по свободному месту рядом с собой. — Долго вы будете нас задерживать, мисс Блэквуд? Или вы забыли, как пользоваться стульями? — голос профессора Блай подтолкнул в спину, и я села рядом с Анной. — Чего смотришь так, как будто призрака увидела? — прошептала она вполне дружелюбно. — Хочешь сказать, что не призрак? — я попыталась звучать ей в тон. Вместо ответа, Анна взяла меня за руку. Я вздрогнула. Её ладонь оказалась тёплой и мягкой, совершенно живой. Огромные голубые глаза весело блестели, и даже накрашенные яркой красной помадой губы, не могли отвлечь меня от этих завораживающе красивых глаз. Сердце застучало быстрее, ладони вспотели, дыхание участилось, а внизу живота скрутился болезненный, тугой узел. Я поняла, что дрожу. — Как верно заметила, мисс Блэквуд, — голос профессора Блай ворвался в меня, я вздрогнула и отдёрнула руку. Анна беззвучно засмеялась, прикрыв рот ладонью, подмигнула и отвернулась. Никогда Анна О’Клэри не была так мила со мной. Тем временем профессор Блай продолжала лекцию. — Наздор берёт своё начало в первой половине четырнадцатого века. До этого ведьмы и ведьмаки жили сами по себе, в основном селились по-одиночке и передавали знания из поколения в поколение. Но в начале четырнадцатого века ведьмы начинают объединяться в ковены, обретать в этом объединении могущество, которого у них не было прежде. Часто это могущество влекло за собой невинные жертвы. В частности эпидемия чумы 1315 года — результат неудачной попытки ковена Костей захватить власть над Англией. Но пока ведьмы объединялись в ковены, охотники объединялись в гильдии. Гильдии охотились на ковены, не разбираясь вредили ведьмы кому-то или нет, ковены уничтожали охотников. К 1319 году между ведьмами и охотниками уже шла полномасштабная война. Чтобы избежать взаимного уничтожения, главы тринадцати ковенов, впоследствии известные как Совет Тринадцати, и Лондонская гильдия охотников сели за стол переговоров. И в 1320 году был подписан пакт мира и сформирован свод законов, по которым ведьмы и охотники живут и по сей день. Соблюдение этих законов предстояло контролировать Обществу Справедливого Надзора и Покровительства магии, в которое вошли Совет Тринадцати и тринадцать глав гильдий охотников… Монотонный голос профессора Блай успокаивал, я прикрыла глаза, замедляя дыхание, всё ещё не решаясь посмотреть на Анну. Что это, чёрт возьми, было? Уши горели, на руке всё ещё остался невидимый след от прикосновения, и мне казалось, что Анна всё ещё смотрит на меня. Когда же я набралась смелости, чтобы бросить в её сторону быстрый взгляд, увидела только точёный профиль — Анна со скучающим видом наблюдала за профессором Блай. Что делать? Поговорить с Анной после пары? И что ей сказать? Не стала ли она вампиром? И не может ли случаем опознать нетопыря в банке под моей кроватью? Я выдохнула, потёрла лоб и попыталась сосредоточиться на лекции, но не могла уловить и половины из того, что говорила профессор Блай, возвращаясь мыслями то к Анне, то к вампиру из Надзора. Вампир из Надзора. Звучит, как очень плохая шутка. Всё равно, что демон из церкви. Как только лекция подошла к концу, Анна первой вылетела из аудитории, будто куда-то очень сильно торопилась. Впрочем, остальные студенты от неё не очень-то отставали — никто не любил задерживаться в логове профессора Блай. Именно поэтому Джиа и Мэй в недоумении застыли на пороге, когда я осталась сидеть на месте. Кивком я попросила их не ждать, они озадаченно переглянулись, но всё же вышли, а я, убедившись, что других студентов в аудитории не осталось, направилась к профессору, которая сосредоточенно перекладывала бумаги на своем столе. — Прошу прощения, профессор Блай? — Мой голос против воли стал на несколько тонов выше. Она подняла на меня удивлённый, но всё такой же высокомерно-уничижительный взгляд. — Если вы пришли извиниться за своё поведение, мисс Блэквуд, то не утруждайтесь. Извиниться? Это кто ещё из нас должен извиняться за своё поведение? Я натянуто улыбнулась. — Я хотела спросить, что вам известно о вампирах, профессор. Их никто не видел уже две сотни… — Я похожа на справочное бюро, мисс Блэквуд? Сходите в библиотеку и ради исключения поработайте своей головой. Меня затрясло от раздражения, и я смяла рюкзак, который прижимала к груди, будто щит. Чудом сумела удержать улыбку на лице. — Вампиров никто не видел уже две сотни лет, — повторила я почти спокойно. — Их существование обросло мифами и небылицами, возможно, вы могли бы посоветовать мне литературу, которой можно доверять в этом вопросе? Профессор Блай цыкнула. — Лучше бы вы столько внимания уделили своему эссе, — проворчала она, но всё же написала в блокноте пару слов, которые я не могла прочитать вверх ногами, вырвала лист и протянула мне. — Всего доброго, мисс Блэквуд. — Большое спасибо, профессор. Я схватила листок и пулей вылетела из аудитории. Мэй и Джиа ждали меня в коридоре. Джиа сидела на подоконнике и казалась тенью на фоне огромных стрельчатых окон. Мэй стояла рядом и первой бросилась ко мне. — Что случилось? Мы слышали, что утром… Ну, разумеется, уже вся академия в курсе. — Не сейчас, Мэй. Я обязательно расскажу всё вечером, но сейчас, — я потрясла листочком. — Сейчас мне надо кое-что разузнать в библиотеке. — Сейчас у нас лекция по астрономии, — напомнила Мэй. — Я собираюсь её пропустить. — На следующей паре будет тест. — Отлично, сяду к тебе поближе. — Я шутливо похлопала Мэй по плечу, махнула Джиа и побежала дальше по коридору под недовольными взглядами подруг. Библиотека занимала почти целое крыло замка — три этажа стройных рядов книг, запах дерева, чернил и полная тишина. Я прошла по тёмному мраморному полу к огромной картотеке и принялась искать нужную букву алфавита. В замке электроника не работала — слишком высокий магический фон, который превращал любой компьютер в бесполезный кусок железа. Электроника работала только в компьютерном классе библиотеки — преподаватели оградили его специальным куполом, внутри которого работали компьютеры и смартфоны, но пропадали любые магические способности. Я ещё раз сверилась с бумажкой: «Джонатан Вайтфорест. О не знающих жизни и смерти». Выдвинула ящик под буквой «В» и пробежалась пальцами по карточкам. В библиотеке оказался с десяток книг Вайтфореста, судя по их названиям, он в основном изучал магических животных: «О драконах, вивернах, василисках и змеях иных», «О вещих и проклятых птицах», «О единорогах, и где их искать» — я пробегалась глазами по карточкам. Странно, вампиры тоже считаются животными? Выглядел Кай вполне по-человечески, ну, до того, как обратился в нетопыря. Хотя, может, в этом и ответ? «О не знающих жизни и смерти» — я остановилась. На карточке стоял красный штамп — книга в специальной секции. Выносить такие книги из библиотеки, копировать текст или делать по нему конспекты было запрещено. Обычно такие ограничения касались, так называемых, «пограничных знаний» — уже небезопасные заклинания, но ещё не тёмная магия, запрещённая Надзором. Такие книги в библиотеке тоже были — древние фолианты, прикованные зачарованными цепями к полкам, — в закрытой секции, куда студенты не допускались ни под каким предлогом. Мы могли только глазеть на эти книжки через кованую позолоченную решётку. Я поднялась на второй этаж по узкой винтовой лестнице и углубилась в книжный лабиринт. В библиотеке я бывала редко, больше проводила время в компьютерной комнате, смотря сериалы или доставая Джиа, пока та записывала и переписывала идеи для своих книг, поэтому ориентировалась среди стеллажей так себе. Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы найти указанную на карточке секцию, все силы, чтобы подтащить застрявшую приставную лестницу к нужной секции стеллажа, и невиданная ловкость, чтобы не навернуться с лестницы по дороге к верхней полке. И всё это ради того, чтобы ничего не найти. Я нахмурилась. Снова сверилась с карточкой, осмотрела полку, полки ниже, перерыла весь стеллаж, но книги нигде не было. Сходила в общий зал — если книгу кто-то взял, то вынести из библиотеки бы не смог. Но за столами было пусто. Поскрежетав зубами, я направилась с маленькой — размером с кошку — каменной горгулье, которая сидела на столике возле картотеки. — Где мне найти книгу «О не знающих жизни и смерти»? — спросила я. Гаргулья медленно открыла глаза и так же медленно, будто ещё не до конца проснулась, прошептала: — Второй этаж. Специальная секция. Стеллаж «В»-пять. Верхняя полка. — Только что смотрела, там нет. Может, её переставили? — Это невозможно. Книга… «О не знающих жизни и смерти»… находится на… втором этаже. Специальная секция… — Там её нет! Её кто-то взял? — Книгу «О… не знающих жизни и смерти»… никто не брал. Она находится на… втором эта… — Её кто-то взял. И, судя по всему, вынес из библиотеки. — Это невозможно. Книги… из специальной секции… защищены… чарами… и не могут быть… вынесены за пределы… библиотеки. — И всё же её нет, — раздражённо пробормотала я, глядя на карточку. — Какого хрена. — Прошу воздержаться… от… подобных выражений. Вы находитесь… в библиотеке. Вместо ответа я закатила глаза и направилась обратно на второй этаж. Заново осмотрела стеллажи, общий зал и даже заглянула в компьютерный класс в надежде, что книгу кто-то забыл там. Но, разумеется, ничего нигде не нашла. Интересное совпадение. В академии появился вампир, а из библиотеки чудесным образом пропала именно книга про вампиров. Чудненько. Я вернулась к горгулье. — Какие у нас есть книги про вампиров? — В секции… художественной литературы вы найдёте следующие книги: «Дракула», «Сумерки»… — Меня интересует научная литература. — В специальной секции… вы найдёте… монографию Джонатана Вайтфореста «О не знающих жизни и смерти». — Всё? — Остальные… книги по схожим… темам находятся в закрытой секции. У вас… к ней нет… доступа. — Охрененно. — Прошу воздержаться… от… подобных выражений. Вы находитесь… в библиотеке. Скорчив горгулье рожу, я вернула карточку в картотеку и быстрым шагом покинула библиотеку. Всё это казалось мне очень и очень странным. И совершенно точно не сулило ничего хорошего. На пары сегодня я решила не ходить — ещё один выговор от мисс Гримм хуже мне уже не сделает. Но прогуливала пары я не одна. Проходя по воздушному мосту, соединяющему учебное крыло с общежитием, я наткнулась на Анну. Она сидела на лавке у окна и выглядела так, будто кого-то ждёт. Солнце подсвечивало её волосы и лицо, создавая вокруг Анны тонкий, зыбкий золотой ореол. Если она и стала вампиром, то из злосчастных «Сумерек». Я, кстати, так и не выяснила, боятся ли настоящие вампиры солнца — надо бы выставить банку с нетопырём на подоконник и проверить. Если он сгорит, то одной проблемой станет меньше. Наверно. Заметив, что больше не одна, Анна приветливо помахала мне рукой. — Привет, Кэтрин! Тоже не любишь астрономию? — спросила она шутливо. Я непонимающе нахмурилась и пробубнила: — Кто ты и что сделала с Анной О’Клэри? Лицо Анны вытянулось, — кажется, мои слова её смутили, — она неловко засмеялась и покраснела. — Знаю, я вела себя как сука. Особенно по отношению к тебе. Это было… глупо. Но… — Она осеклась. — Но? — Но я тронута, что ты беспокоилась за меня, — тихо сказала она, глядя в пол. — Подняла на уши мисс Гримм, думая, что я в опасности, зная, что тебя накажут за то, что выходила из замка ночью. Я… — Она подняла на меня полные слёз глаза. — Обо мне никто никогда не беспокоился. Прости. — Анна быстро вытерла щёки. — Это глупо, я знаю, просто… Извини, что вела себя с тобой, как сука, ладно? — Э-э, — протянула я, не понимая, что происходит, украдкой оглядываясь по сторонам, ожидая, что из-за угла выпрыгнут её подпевалы и начнут хохотать или что-то в этом роде. Но Анна казалась удивительно искренней, поэтому я ляпнула: — Ну, ладно. — Вот и славненько! — Анна вскочила, сияя улыбкой. — Может, тогда пообедаем вместе? Или кофе выпьем. Я угощаю! Она попыталась взять меня за руку, но я отступила на шаг. Я вдруг вспомнила странно чувство, охватившее меня на лекции профессора Блай, и по спине пробежали холодные мурашки, а желудок сжался. — Думаю, не стоит, — во рту пересохло, я прочистила горло и добавила. — Я не голодна. Анну мой отказ не расстроил, она открыто улыбнулась, заложила руки за спину и склонила голову на бок. — Тогда, в другой раз? «Никогда» — хотело ответить моё нутро, но разум желал знать ответы, хотя я даже не понимала, какие вопросы задавать, поэтому я сказала: — В другой раз. Обязательно. Кивнув мне на прощание, Анна отправилась в учебное крыло, а я — в свою комнату. «Какой-то сюр, — вертелось в голове, пока я открывала дверь. — Она как будто… нет, глупости, какие-то», — продолжали хаотично жужжать мысли, когда я дверь запирала. Нетопырь сидел, прижавшись к стеклу, и не двигался — даже не открыл глаза, когда я достала запотевшую банку из-под кровати. Миниатюрный сад, который Мэй растила несколько лет, был перерыт и уничтожен — Кай явно пытался выбраться. Я поставила банку на пол, предварительно задёрнув шторы — на всякий случай, — и села рядом. Постучала по стеклу — нетопырь не отреагировал. Я постучала снова — ничего. Сердце испуганно запрыгало — может, ему не хватает воздуха? — Эй! — Я взяла банку в руки и осторожно потрясла. На рыжую шёртку посыпались камешки, но нетопырь не открывал глаз. Руки задрожали, меня окатило волной паники. Я быстро поставила банку обратно на пол и открыла крышку, запуская внутрь воздух. Я что, правда, его убила?! Не зная, что делать, я запустила руку в банку и аккуратно, насколько позволяла дрожь, вытянула нетопыря наружу. Он умещался на моей ладони, маленький и тёплый. Крылья безвольно висели, но кожей я чувствовала, как он дышит. Шёрстка была влажная. В банке ему было очень душно. Я пальцем погладила нетопыря по спинке, он вздохнул, издав короткий, очень тихий писк. Полежав с полминуты, нетопырь наконец открыл глаза. От сердца отлегло и я с облегчением выдохнула. Положила нетопыря на пол, ожидая, что тот превратится обратно в человека. Но спустя пять минут ничего не произошло — нетопырь продолжал лежать. — Ты как? — Я чувствовала себя глупо, разговаривая с летучей мышью. — Почему ты не превращаешься обратно? Нетопырь продолжал на меня смотреть, как будто чего-то ждал. — Может, тебе поесть принести? Или чего? — Я попыталась разгадать этот взгляд. — Извиниться за то, что сунула тебя в банку? Прости? — Я пожала плечами, нетопырь продолжал пялиться. — Крови дать своей? Можем без этого обойтись? Я не хочу становиться вампиром, если это так работает. Я понятия не имею, как это работает! Ты будешь превращаться или нет? Может, ты не можешь? Нетопырь продолжал оставаться нетопырём и закономерно молчать. Я тоже молчала, растерявшись окончательно. — Мне надо отдохнуть. Я так скоро с ума сойду, — пробормотала я. — Дурдом какой-то. Нетопырь вздохнул, будто поддерживая мои слова, и пополз ко мне. Останавливать его я не стала, только спрятала руки за спину, боясь, что он захочет впиться в мои беззащитные, не тронутые клыками вампира, запястья. Но моя кровь его, кажется, интересовала мало. Нетопырь, цепляясь коготками за ткань, вскарабкался по моей юбке вверх, прополз по пиджаку и забрался в нагрудный карман. — Ты хочешь ходить со мной. Это я поняла. И видимо, обратиться в человека ты всё же почему-то не можешь. Может, отнести тебя к директрисе? Вдруг она подскажет… Нетопырь забился, с писком пытаясь сбежать из кармана, я осторожно преградила ему путь ладонью. — Я поняла-поняла. Никакой директрисы, я тоже лишний раз стараюсь её не видеть. Успокойся, незачем так драматизировать. Пойдём тогда для начала выясним, что едят нетопыри. На это нетопырь возражать не стал.