Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

Практических занятий алхимией сегодня ни у кого не было, но кабинет оказался открыт, чему я порадовалась, осторожно заглядывая внутрь. Кабинет — меньше, но гораздо светлее логова профессора Блай, — был пуст. Я оглядела ровные ряды столов с одинаковыми жаровнями и котелками и направилась к двери в подсобку, где хранились ингредиенты для зелий и отваров. Эта дверь ожидаемо оказалась заперта. — Вам чем-то помочь, мисс Блэквуд? Насколько я помню, сегодня занятий у нас с вами не предвидится, — низкий, приятный голос профессора Тота разнёсся по залу, и я обернулась, стараясь выглядеть как можно более непринуждённо. Профессор Тот — молодой, привлекательный преподаватель, в которого, разумеется, была влюблена половина курса. Высокий, статный, смуглолицый, он очаровывал студенток одним лишь взглядом золотисто-карих глаз. Длинные угольно-чёрные волосы он обычно убирал в пучок, чтобы не лезли в лицо во время работы. В отличие от других преподавателей, которые предпочитали строгие костюмы, платья или даже мантии, профессор Тот носил лёгкие песочные штаны и белую рубашку, которую никогда не застёгивал до конца, рукава, чтобы не запачкать манжеты, он подворачивал — это всем тоже очень нравилось. Профессор Тот улыбнулся мне и прошёл в аудиторию, в руках он нёс тарелку, со стопкой булочек, щедро посыпанных сахарной пудрой. — Умыкнул в кафетерии, не сдавайте меня, мисс Блэквуд, — он подмигнул мне и поставил тарелку на преподавательский стол. Только теперь я заметила, что на одной из жаровен закипал чайник. — Так что привело вас в мой кабинет? Он прислонился бедром к столу и скрестил руки на груди. — Мне нужны насекомые. Какие-нибудь жуки, личинки или бабочки. Профессор Тот приподнял брови в лёгком удивлении. — И для чего же, позвольте спросить. Я достала из кармана нетопыря. Тот, пока мы ходили, пригрелся и заснул, а теперь недовольно попискивал. — Завела зверушку. Профессор Тот неодобрительно покачал головой. — Милая мисс Блэквуд, вам же должно быть известно, что заводить фамильяра до выпуска из академии против правил, ведьмы… — Это просто нетопырь, — я не дала ему договорить. — Залетел в окно, наверно, из леса, их же тут полно в округе. На губах профессора Тота появилась снисходительная улыбка — он не поверил ни единому моему слову. Ну не могла же я ему сказать, что это чёртов вампир! — Мисс Блэквуд, если вы думаете, что я не вижу Пути Потока между вами и этим крошечным созданием, то я оскорблён до глубины души. — Он рассмеялся и отправился снимать чайник с жаровни. — Чаю? Я машинально кивнула, хотя даже толком не расслышала вопрос. Отрешённо наблюдала за тем, как профессор Тот достаёт из шкафлика две чашки и бросает в них заварку. Пути Потока — движение и переплетение магии во Вселенной — могли видеть единицы ведьм и ведьмаков, как правило, обладавшие даром предвидения, благословлённые Потоком, они рождались раз в сотни лет, если не реже. Профессор Тот никогда не упоминал о своей способности видеть Поток, значит, это неправда. Неправда же? Не может меня и этого проклятого нетопыря ничего связывать! В голове сам собой возник ночной лес, холод пробирающий до костей и странное чувство, которое электрическим разрядом прошило тело, едва наши с Каем руки соприкоснулись. Нет. Нет-нет-нет! — Мисс Блэквуд, присаживайтесь. Я села, продолжая пялиться на нетопыря в руке. Это невозможно, фамильяр — это животное. Самое обычное, напитанное магией животное. Нетопырь тоже животное, но нет же, Кай не… голова шла кругом, и мне казалось, что я начинаю задыхаться. — Профессор, — выдавила я, поднимая взгляд. — А человек может стать фамильяром? — Насколько мне известно, нет, — ответил профессор Тот, сел напротив и подвинул ко мне тарелку с булочками. Мне тоже это было известно. Всем это было известно. — А… если это не совсем человек? Ну, если это нечто… среднее, — слова подбирались с трудом, продираясь через вату в голове. Профессор Тот откусил кусок булочки, сыпя сахарную пудру на стол, и свёл брови, обдумывая мои слова. — Фамильяры — явление довольно новое… — Новое? Ему больше пятисот лет. Как по мне, довольно древняя штука, — я ворчала, всегда так делала, когда не могла совладать с чувствами, но профессора Тота это не задело, он лишь улыбнулся. — Как посмотреть, милая мисс Блэквуд. Как по мне, всё зависит от того, кто ведёт счёт. Нетопырь прополз по моему рукаву и спрятался обратно в карман — на свету ему было неуютно. Профессор Тот поводил его взглядом. — А отвечая на ваш вопрос… я встречал морских ведьм, фамильярами которых были русалки, и лесных ведьм, которым служили разного рода оборотни, тогда это ещё не называлось словом фамильяр и не требовало сложных ритуалов. Тогда они не были слугами, но были друзьями и помощниками. Это было во времена, когда волшебство свободно струилось по миру, леса, моря и горы были полны первородной магии, тогда Поток сам сплетал нити и приводил одну магию к другой. Полагаю, подобное возможно и сегодня, только где нынче сыщешь русалок и оборотней. «И вампиров», — хотела сказать я, но сдержалась. Профессор Тот умел расположить к себе, но я не доверяла ему настолько, чтобы разбалтывать всю правду. Вздохнув, я взяла чашку и сделала большой глоток ароматного чёрного чая с бергамотом. Молока бы добавить. — Полагаю, мисс Блэквуд, вы попросите меня не рассказывать мисс Гримм о вашем маленьком секрете? — Да, пожалуйста. — Вы же понимаете, что никто не посмеет отобрать у вас фамильяра? Это было бы слишком жестоко. Надзор способен и не на такое. Кошку Руту — фамильяра моей матери — пытали несколько дней, чтобы мама сдалась. Говорят, душевная боль, которую испытывает ведьма от мук её фамильяра ни с чем не сравнима. Это в тысячу раз хуже, чем испытывать боль самому. Мама так и не заговорила, даже когда Рута умерла. — Я была бы вам очень признательна, если бы вы сохранили мою тайну, профессор. Мне в этом году не хотелось бы схлопотать очередной выговор. Я у мисс Гримм и так не на самом хорошем счету. — Сколько драмы, мисс Блэквуд, — ухмыльнулся профессор Тот, качая головой. — Мне бы ваши годы! Но не беспокойтесь, — он подмигнул и приложил палец к губам, — со мной ваши тайны в безопасности. — Профессор Тот запустил руку в карман и протянул мне ключ. — Живые насекомые хранятся на третьем ряду справа. Надеюсь, в уплату за мою доброту, вы хорошо подготовитесь к ближайшей лабораторной работе. И к другим лабораторным тоже. Я возвращалась в комнату, прижимая к груди баночку с мелкими, копошащимися личинками. Много брать не стала, чтобы они не передохли, — профессор Тот разрешил заглядывать к нему «за добавкой». Мои быстрые шаги эхом отражались от сводов открытой галереи, с одной стороны которой открывался прекрасный вид на лес, а с другой — на горы, за которым пряталось море. Но мне сейчас было не до пейзажей. Соображала я всё ещё туго — мозг отказывался принимать ситуацию, и я отказывалась. «Поток, ведущий ведьм путями хитроумных совпадений и судьбоносных случайностей», — эти строки, открывающие любой гримуар, любой ведьмы, я сейчас ненавидела больше всего. Серьёзно! Из всего чёртового леса! Если бы я не услышала крик, если бы услышала, но не пошла на него, если бы не протянула руку… Я вообще не должна была проводить этот дурацкий ритуал до выпуска! — Чтоб глаза мои его не видели! — от злости вырвалось у меня. Нетопырь выпорхнул из кармана, взвился к потолку и вылетел из галереи, тут же пропав из виду. — Эй! Какого чёрта! Эй! Я подбежала к перилам, вглядываясь в серое небо, в тщетной попытке разглядеть мелкую летучую мышь. — Ну и вали! Ну и… — я осеклась. По ногам медленно взбиралось оцепенение вместе с неповоротливым осознанием того, что только что произошло. И того, что произошло утром. Если Кай мой фамильяр… — Вот дерьмо. Фамильяры — слуги ведьм, и их воля полностью подчинена воле хозяина. По крайне мере, так писали в книгах. Кай превратился в нетопыря, потому что я так сказала. И улетел, потому что я сказала, что не хочу его видеть. — Дерьмо. — Я перегнулась через перила. — Эй, вернись! Вернись немедленно! Это приказ! Кай! — Ты чего орёшь? — в галерее появился Генри, а за ним вывернули и другие студенты, похоже, пока мы с профессором Тотом пили чай, пара успела закончиться. Генри остановился рядом со мной и выглянул наружу. — Шиза окончательно одолела? Я не обратила на него внимания, пихнула плечом и помчалась к себе в комнату. Генри что-то крикнул мне в след, но я думала о другом. Кай не отозвался. Значит, либо я дура и вся эта хрень с приказами не работает, либо он улетел уже достаточно далеко, чтобы не услышать. И в том, и в другом случае дело дрянь, потому что… Я остановилась в толпе торопящихся мимо студентов. А почему, собственно? Потому что он свалил? Потому что без меня он не вернёт себе человеческий облик? Какое мне дело? Разве теперь у меня не одной проблемой меньше? — Или больше, — пробормотала я. Если он следователь Надзора и если он пропадёт, то на его поиски, наверняка, примчится целая бригада ублюдков в мантиях. Куда ни посмотри, всё только хуже. Я встретила в толпе обеспокоенный взгляд Мэй, махнула ей и помчалась дальше. Да уж, вечером они с Джиа с меня не слезут. Ворвавшись в комнату, я достала из шкафа рюкзак, запихнула в него одежду Кая, которая так и валялась на полу, туда же сунула банку с личинками и побежала вниз. Я понятия не имела, куда полетел Кай. В лес, в тёмные закоулки замка или вообще прочь с острова. На крыльце я замерла между двух горгулий. Поднимался ветер и листва на деревьях беспокойно шумела, солнце скрылось, и свинцовые тучи опускались всё ниже, угрожая скорым дождём. Пути Потока должны направлять ведьму к её фамильяру, а фамильяра к ней, но я не знала, как это работает и работает ли вообще. Для меня это были просто слова из книжки. В нерешительности я спустилась по ступеням на дорожку, под ногами захрустела галька. Повертелась то в одну сторону, то в другую, пытаясь уловить хоть какое-нибудь необычное чувство, щекотку интуиции, хоть что-нибудь. Ничего не почувствовав, я зашагала к лесу. Я уже почти добралась до конца двора, когда услышала шелест гальки за спиной и обернулась. — Генри, свали, — огрызнулась я. — Ты куда бежишь? Скоро гроза начнётся. — Он поравнялся со мной и замедлил шаг. — Мне надо говорить, что это не твоё дело или сам догадаешься? — Я ускорилась. — Кэт, мисс Гримм будет… — Генри, твой чокнутый папаша три дня меня допрашивал и чуть не отправил на костёр, думаешь, я боюсь мисс Гримм? К моему облегчению, Генри заткнулся, но не отстал, явно намереваясь отправиться со мной в лес. Надо было его прогнать, но я не могла заставить себя расцепить зубы. Присутствие Генри успокаивало, в прошлый раз в лесу я нашла труп Анны и вампира. От мысли, что я снова окажусь в чаще одна по спине пробегали липкие мурашки. — Я завела фамильяра, — отрывисто сказала я. — Он пропал, надо его найти. Это нетопырь. — Фамильяра? Нетопырь? Кэт, о чём ты думала! Ты же… — Генри, умоляю, заткнись. Либо помогай, либо свали. От твоих причитаний фамильяр не рассосётся. — Я вздохнула и добавила себе под нос. — К сожалению. Генри шумно выдохнул, но продолжать тираду не стал. Его недовольство продолжало витать в воздухе, но дышать стало легче и желание врезать ему упало почти до нуля. Генри взял меня за руку, призывая остановиться. — Чего ещё? — огрызнулась я. — Нетопырь бы не полетел так далеко днём, — сказал Генри спокойно и его тон подействовал успокаивающе и на меня. — Он вылетел с галереи? Ты же его звала? Скорее всего он бы нашёл убежище где-то поблизости. Под крышей, в какой-нибудь тёмной щели. Надо искать там. — Он кивнул в сторону замка. — Ваши Пути уже слились? — Нет. Не знаю. — Я потёрла лоб, тайно радуясь, что Генри всё ещё держит меня за руку. Его ладонь согревала и поддерживала, паника, которая то возвращалась, то отступала, не могла захватить меня целиком, будто опасалась его сильных пальцев на моём запястье. И на мгновение я захотела снова очутиться в его объятиях. — Я его коснулась, он… выполнил парочку моих приказов, прежде чем… прежде чем я случайно приказала ему исчезнуть с глаз моих. На лице Генри отразилось непонимание, потом укор, губы разомкнулись, и я вырвала руку из его пальцев. — Выдашь хоть каплю осуждения, Клиффорд, и клянусь Потоком, я врежу тебе. — Но о чём ты думала!.. Я развернулась на пятках и почти бегом ринулась к замку, мгновенно вспоминая, почему мы расстались. Когда Надзор выпустил меня из своих когтей, когда я разбитая, замученная и истерзанная приползла к Генри, он сказал, что мне стоило быть осмотрительнее. Так чего я ждала теперь? Генри догнал меня. — Ладно, не злись, все совершают ошибки. — Можешь извиниться за свою. — Мою? Я про тебя. — Кто бы сомневался, Клиффорд. Я остановилась на лужайке и задрала голову, всматриваясь в галерею на третьем этаже, с которой улетел Кай, и попыталась понять, куда он мог спрятаться. Если он не полетел в лес, но не услышал мой приказ вернуться… Я заметила горгулью на козырьке третьего этажа. Её крылья создавали тень и вполне бы могли бы стать убежищем для нетопыря. — Кай? — Я подошла к горгулье, вглядываясь в тени, но ничего не видела. — Кай, вылезай. Я призываю тебя! Ничего. Заглянула и под сам козырёк — пусто. Окна вокруг закрыты, внутрь он бы не попал. Я посмотрела ещё ниже — на решётку, располагающуюся вровень с землёй. Мог ли Кай забраться туда? Я наклонилась к решетке и снова позвала. И снова ничего не произошло. — Попробуй отыскать его Путь, — над плечом возник Генри. — Я не способна видеть их! — Я знаю, но тебе и не нужны все. Ты должна отыскать своего фамильяра, только его Путь. — И как это сделать? — Кэт, ты совсем не готовилась к призыву фамильяра? — Разумеется, готовилась, но одно дело слова в книжке, а другое — практика! — Ну, вот, я снова оправдываюсь. Каждый раз всё заканчивалось тем, что я оправдываюсь, даже в ту ночь. — Вот поэтому фамильяров и нельзя призывать до выпуска. — вздохнул Генри. — Мы ещё многого не умеем, а их жизни зависят от нас. Очень опрометчивое решение… — Силентиум! — зашипела я, и Генри замолчал. Его рот открывался, но оттуда не вырывалось ни звука. Я показала ему средний палец и пошла в замок. Накладывать заклинания на других студентов вне практических занятий запрещалось, но не думаю, что Генри меня сдаст. Хоть этого за ним не водилось. Догонять он меня не стал. Я зашла в холл и сразу повернула налево, к лестнице, которая вела к нижним аудиториям, а оттуда — в подземелья. Я надеялась, что неясное, свербящее чувство где-то в затылке подталкивало меня в нужную сторону. Навстречу мне выбежала стайка первокурсников, весело щебеча о том, как здорово прошёл практикум по созданию иллюзий. На первом курсе я тоже любила эти занятия, беззаботные дни, когда я создавала светящихся кроликов, которые скакали по звёздному небу, мечтала о первом поцелуе с Генри и ещё не знала о том, что случится с моей семьёй. Коридоры стали уже, а потолки ниже, камень растерял солнечное тепло, запахло сыростью. Я прошла мимо закрытых дверей аудиторий, остановилась у решётки, в которую заглядывала с обратной стороны, внимательно огляделась и направилась к следующей лестнице. Я спускалась не спеша, пытаясь сообразить, мог ли Кай забраться так далеко. Периодически я звала его, надеясь, что нетопырь сам свалится мне на голову, но у него, похоже, были другие дела. В подземелье не было света, пришлось разжечь на ладони маленький белый огонёк, чтобы видеть хоть что-то, но при этом не напугать Кая и не растратить все силы за ближайшие пятнадцать минут. Я остановилась, стараясь дышать ровно. Темнота, сырость, давящая на уши тишина напоминали о днях, проведённых в темницах Надзора. Единственный свет, который я видела — фонарь, подсвечивающий мерзкую рожу Клиффорда старшего, когда он приходил на допрос. К чёрту, надо поворачивать назад. За спиной послышались размеренные шаги и чье-то тяжёлое дыхание. Я отшатнулась, вскидывая над головой руку со светом и заставляя его разгореться сильнее, но никого не увидела. — Генри? — пискнула я, но не услышала ответа. И не могла, заклинание немоты, наверняка ещё не спало. Шаги стали ближе, дыхание громче. — Генри, ты меня пугаешь. Я вглядывалась в темноту и пятилась, стараясь не думать ни о темницах Надзора, ни о мёртвой Анне, ни об утреннем нападении. Слишком много всего, слишком. Ещё одно нападение просто статистически невозможно. — Не бойся, Кэтрин, — прозвучал тихий мужской голос, и волосы на моём затылке зашевелились. Это совершенно точно не был голос Генри. Сердце застучало бешеной дробью, руки и ноги онемели, но адреналин хлынул в кровь, и я побежала. Эхо разлеталось по подземелью, кровь шумела в ушах, и я не могла понять гонятся за мной или нет, но мне казалось, что чьи-то руки вот-вот сомкнутся на моей шее и я мчалась быстрее. — Не убегай, глупышка. Я налетела плечом на что-то большое и твёрдое и чуть не упала, но устояла, врезалась другим боком в стену и побежала дальше. Шарик потух — от страха я не могла больше концентрироваться на заклинании, и я оказалась в полной темноте. — Не прячься, я не причиню тебе вреда, Кэтрин, — голос приближался, и я не верила ни единому его слову. Я уткнулась в стену, дёрнулась в разные стороны, не понимая, куда бежать и окончательно теряя ориентацию в пространстве. Ноги подгибались, я осела на пол и забилась в какой-то угол, вжимаясь в него спиной. Воздух со свистом вырывался из горла, и я зажала рот ладонями, чтобы не выдать себя. — Кэтри-и-ин, — позвал голос, и я услышала в нём издевательские нотки. — Я не желаю тебе зла, малышка. Шаги раздались где-то совсем рядом и остановились, я задержала дыхание, надеясь, что никто кроме меня не слышит бешеного стука сердца в груди. Щиколотки коснулись чьи-то холодные пальцы, я задохнулась от ужаса. Горло сдавило, воздух отказывался проталкиваться глубже, а крик — выходить наружу. — Нашёл, — сказал голос. — В этот раз я буду нежнее. Пальцы сжали мою ногу. — Кай… — захрипела я, но едва расслышала саму себя. Со свистом втянула ртом воздух и сжалась, выдыхая новый хрип. — Кай… Кто-нибудь… Кай! Что-то упало и разбилось. Рука с моей ноги исчезла. Зашуршала одежда — мой преследователь встал. — Кто здесь? — Он сделал несколько шагов прочь от меня. А потом закричал. Я вжалась в угол плотнее, закрывая голову руками. Воздух пронзило слово, а за ним — вспышка молнии, на мгновение осветившая подземелье и выхватившая из темноты две фигуры, прежде чем ослепить меня. Вспорола потолок, и с него посыпались камни. Что-то загремело и прозвучало новое заклинание, крик боли, удары, новая молния, ещё одна и ещё! И торопливый бег, затихающий вдалеке. — Кэтрин? — низкий голос выговаривал моё имя с сильным шотландским акцентом. По телу прокатилась горячая волна облегчения. — Кай! — Я рванулась в темноту, навстречу голосу, но он не отозвался. По подземелью прокатилось тихое эхо стона и раздался звук упавшего тела. — Кай! — Я вскочила на ноги, дрожащими руками призывая свет. Шарик то вспыхивал то гас, никак не желая слушаться. Наконец совладав с собой, я осветила подземелье. Кая я не увидела — только вспоротый одной из молний пол. Пришлось пройти с десяток шагов, прежде чем зыбкий свет отыскал его тело. Кай, обнажённый, лежал на боку, лицом вниз. Бок его был разорван и обуглен, от раны по спине расходилась чёрная цепь изломов оставленных молнией. Я бросилась к нему. — Господи, Кай! — Я попыталась коснуться раны, но тут же отдёрнула руку, не зная, что делать. — Я позову помощь. — Я… не дождусь, — он выплюнул кровь и закашлялся. — Иди к мисс Гримм, пусть она сообщит Надзору… — Он застонал, не в силах договорить, и я, не выдержав коснулась его плеча. По телу Кая прошла дрожь. — Я тебя не брошу! Скажи, как тебе помочь. — Никак, Кэтрин. Уходи, пока он не вернулся. — Ты же вампир? Дать тебе моей крови? — Я старалась не смотреть на жуткую рану и выдавила с нервным смешком. — В кино это всегда работает! — Нет… Мне нельзя… пить человеческую… Он не договорил, уронил голову на пол, потеряв сознание. А я схватила его за плечи и перевернула на спину. Ничего лучше фильмов у меня не было. А ещё у меня не осталось времени. Я скинула с плеч рюкзак, достала оттуда банку с личинками и разбила об пол. Схватила осколок и, зажмурившись, резанула себя по запястью. Шарик света мигнул и едва не погас, но мне удалось сохранить самообладание. Я быстро приложила кровоточащую рану ко рту Кая. Сперва ничего не происходило. Его губы мягкие и сухие, безжизненно касались кожи, и я надавила сильнее, чтобы больше крови попало в горло. Ожидание, утопленное в моём страхе, заняло вечность, а может быть и ещё чуточку дольше. А потом Кай ожил. Прильнул губами к моей руке, коснулся языком раны, жадно глотая кровь. Похоже, трюки из фильмов всё же работали, — подумала я, со смесью страха и восторга наблюдая за тем, как оживает Кай, как медленно затягивается рана на его боку. Но потом что-то изменилось. Кай зарычал, схватил меня за руку, рванулся вперёд и повалил меня на пол, так быстро, что я не успела даже вскрикнуть. Его клыки вонзились мне в шею, быстро и глубоко. Острая боль, оглушительная и стремительная, подобно молнии, прошла скозь тела, но тут же отступила уступая место другой боли — тягучей и почти приятной. По венам пробежала волна жара, сердце застучало быстрее, услужливо подгоняя кровь к горячим губам Кая, который, тяжело дыша и прижимаясь ко мне всё плотнее, утолял многолетнюю жажду, голод, отголоски которого передавались и мне. Наши Пути пересеклись однажды, и теперь стремительно сливались в один, как и положено, как и велел Поток. Но по одному Пути не всегда суждено идти двоим. Моя жизнь перетекала в Кая, я слабела, таяла под его губами, исчезала. К рукам и ногам подбирался холод, в мозгу шевельнулась слабая мысль: надо оттолкнуть Кая, или умру, но я не смогла пошевелиться. Страха не было, только лёгкое, необъяснимое возбуждение, которое не давало сердцу остановиться раньше времени, заставляло его продолжать качать и качать кровь, пока Кай не выпьет последнюю каплю. Шарик света замигал и погас, погрузив подземелье в полную темноту. Остались лишь стук моего сердца, дыхание Кая. А потом и они исчезли.