Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

Я медленно намазывала «Мармайт» на тост и смотрела в огромное витражное окно столовой. На нём единорог пронзал длинным винтовым рогом солнце. Студенты поговаривали, что в лесах вокруг академии единороги водились, но на деле никто никогда их не видел. Как и вампиров. Забавно. Я опустила взгляд ниже, туда, где на тёмных деревянных панелях выделялись золотые рамы портретов великих ведьм и ведьмаков, окончивших Стоунклад. Среди них было знакомое лицо Мелинды Блэквуд — моей пра-пра-сколько-то-бабки, основательницы ковена Блэквуд. Они с мамой были похожи — одинаковые носы с горбинкой, острые скулы и тонкие губы с приподнятыми уголками. Глаза тоже были похожи, только у Мелинды карие, как у меня, а маму природа наградила гетерохромией: один глаз у неё был карий, а второй — голубой. На этом сходство заканчивалось. Мелинда была бледна, собирала светлые волосы в строгий пучок и смотрела тяжело, даже грозно. Светлых бровей и ресниц было не видно на бесцветном лице. Мама же носила распущенные чёрные кудри, была смуглой и обожала красную помаду. В ковене Мелинду уважали, но вспоминать о ней лишний раз почему-то не любили. Думаю, если бы я не пялилась на этот портрет четыре года подряд за завтраком, обедом и ужином, то даже бы не разглядела сходств. Правее, среди десятка незнакомцев висел портрет Корнелиуса Клиффорда. Главный прокурор Надзора и по совместительству папаша Генри смотрел на столовую презрительным взглядом, а меня воротило от одного его вида. Чёрные волосы с проседью, прямой нос точь-в-точь, как у Генри, низкие, густые брови и серые глаза, которые почти год снились мне в кошмарах. — Ты пойдешь? — спросила Джиа, судя по тону, уже не в первый раз. Я перевела на неё удивлённый взгляд. — А? Джиа закатила глаза, забросила в рот пару оливок и нетерпеливо повторила: — Сегодня Генри в Солнечной гостиной устраивает ночь кино, будем смотреть классику ужасов. Ты пойдёшь? — «Дракула» и всякое такое? — пробубнила я, надкусывая тост и всё ещё с трудом заставляя себя концентрироваться на словах. — С «Дракулы» и начнём. Я промямлила что-то невразумительное про иронию. Джиа вскинула брови, призывая меня повторить, но тут за стол села Мэй. На её подносе высилась гора картофельного пюре и такая же гора капустного салата. На отдельной тарелке лежали пять сосисок, щедро политые кетчупом и горчицей. — Ты уже говорила с Анной? — прошептала Мэй, наклоняясь ко мне. — Она кажется… обычной. — Джиа бросила взгляд на стол, за которым обедала Анна в окружении однокурсников. Она улыбалась и по-прежнему выглядела живой и здоровой. — Если её кто и цапнул, так это был вампир вежливости, — пробубнила я. — Мы пересеклись вчера. Она извинилась за грубости и даже позвала меня выпить кофе. Джиа сделала круглые глаза. — Анна? Я кивнула, откусила от тоста большой кусок и нагло украла с тарелки Мэй одну сосиску. — Она что-то помнит о том, что случилось в лесу? — Мэй проводила сосиску печальным взглядом. — Я не спрашивала прямо, но по-моему, она придерживается версии о том, что её там не было. Но если честно, что бы это ни было — в жопу, я хочу держаться от этого подальше. Это была ложь, на самом деле, я хотела, чтобы девчонки держались от этого подальше. Меньше всего я хотела, чтобы они пострадали, вляпавшись в окружающее меня дерьмо. Пафосные речи о том, что люди, которые мне дороги, — умирают, были не в моём стиле, но всё равно крутились где-то на границе сознания. А может, я просто грёбанная нарцисска, решившая, что мир вращается вокруг меня. Если стрёмный мужской голос называл моё имя в темноте — это ещё ничего не значит, не значит, что ему нужна была именно я. В конце концов в волшебном мире не мало существ, которые, сплетаясь с нитями Потока, узнают о тебе гораздо больше, чем хотелось бы. Я обвела взглядом столовую, рассеянно перебираясь от одного студента к другому. Кай сказал, что на мудаке в подвале была форма академии. Студенты выглядели обычно, ничем не выделялись. За дальним столом расположилась команда по крикету. Голова заныла от воспоминаний о том, как бита встретилась с моей черепушкой. Я нахмурилась — мог ли это быть кто-то из них? Мой взгляд встретился со взглядом Генри. В груди невольно кольнуло: а если, это Генри? Нет, бред. Генри, конечно, придурок, но не до такой степени, к тому же, его голос я бы узнала. Но, как капитан команды, он мог бы подсказать мне варианты. Генри поднялся со своего места и направился к столу с напитками, я, бросив всё, поспешила к нему. Увидев приближающуюся меня, Генри закатил глаза. — Скройся, Блэквуд. — Он поставил стакан под наполненный лимонадом стеклянный графин на медных ножках и открыл кран. Лимонад резво заплескался на дне стакана. Я схватила чашку и заварочный чайник, делая вид, что оказалась рядом вообще по чистой случайности. — Уже начали готовиться к матчу? — самым невинным тоном поинтересовалась я, кивая на стол, за которым сидели игроки. — Мы всегда «готовимся к матчу», — Генри скривился, давая понять, что я задала глупейший вопрос в его жизни. Закрыл кран, а я услужливо протянула ему пиалу со свежей мятой, пить лимонад без которой он считал преступлением против вкуса. — Как дела в команде? Все игроки умнички? — Не очень изящно, но изящество никогда не было моей сильной чертой. Генри развернулся ко мне всем телом, проигнорировав любимую мяту. — Блэквуд, чего тебе надо, а? Ты никогда не интересовалась моими хобби. — Неправда, я очень люблю крикет! — я шутливо подмигнула, но Генри остался непроницаем. Он злился. — Да? — Он скрестил руки на груди. — И сколько человек в команде? — Э-э. — Взгляд метнулся к столику, в тщетной попытке быстро пересчитать игроков. Генри выдал нечто среднее между фырканьем и смешком, развернулся, но я быстро преградила ему путь и упёрла руку в грудь, не давая пройти. — Слушай, ладно, мне нужна помощь… Губы Генри искривились, на лице появилась наигранная издёвка. — Кажется, я вчера пытался тебе помочь, беспокоился о тебе, проявил заботу, отсутствием которой ты меня без конца попрекала. И что получил в благодарность? Заклинание немоты? По-моему, ты очень чётко обозначила, что со всем справишься сама. Я подавила поднимающуюся в груди волну гнева — она никак не поспособствует тому, чтобы Генри меня услышал. — Слушай, я не могу рассказать всего… здесь, — сказала я так, чтобы слышал только он, и кивнула куда-то в бок: любопытные студенты уже с интересом наблюдали за нашей с Генри перепалкой — он в отличие от меня не старался говорить тихо. — Я вчера была на нервах, это правда. Давай встретимся вечером, — скажем, в десять, — на нашем месте, и я всё объясню? Я не отниму много времени, обещаю. — Он попытался пройти мимо, но я шагнула ему навстречу. — Генри? — Ладно. — Он вздохнул, оттолкнул мою руку, и я отступила, наконец освобождая проход. Когда он сел за стол к парням, они сразу о чём-то громко рассмеялись, и я поймала на себе несколько весёлых взглядов. Показав им в ответ средний палец, я вернулась к напиткам и налила себе чай, стараясь не обращать внимания на то, что у меня едва заметно дрожат руки. — Ну, и что это сейчас было? — поинтересовалась Джиа, когда я, гремя чашкой о блюдце, вернулась за стол. — Вы с Генри снова вместе? — спросила Мэй. — Это было похоже на то, что мы вместе? — огрызнулась я, выплёскивая на неё злость, которая предназначалась Генри. Мэй стушевалась и отпрянула, будто я её ударила. — Эй, полегче, подруга, — цыкнула Джиа и хлопнула меня по плечу. — Мэй ни в чём не виновата. Между прочим, я уговорила её не выбивать из тебя дурь за то, что ты разнесла её ловец солнца и флорариум и даже не прибрала за собой. А она, между прочим, весь вечер рыдала из-за этого. — Я не рыдала! Вот чёрт, я совсем об этом забыла! — Прости, Мэй! — Я застонала и закрыла лицо руками. — Я куплю тебе новый флорариум, обещаю! — Не надо. Извинений вполне достаточно. — Мэй улыбнулась и вернулась к еде, но до конца обеда вид у неё оставался подавленный. *** После занятий я отправилась прямиком в библиотеку, чтобы разыскать больше информации про фамильяров. Устроилась на полу, под нужным стеллажом, в дальнем углу библиотеки, обложилась книгами и наслаждалась тишиной, вдали от общего читального зала. Стопки вокруг меня росли, но ничего полезного я не находила, лишь то, что уже сотню раз читала в других источниках. Десятки ритуалов из разных культур про то, как фамильяра найти и ни одного о том, как от него избавиться. Неужели за тысячи лет ведьмы ни разу не пытались разорвать связи с нежеланными фамильярами? Я что — первая? «Фамильяр для ведьмы — всё равно, что продолжение её души, связь эта такая же таинственная, первобытная и непостижимая, как сам Поток», — выцепила я взглядом строчку из книги, названия которой даже не запомнила. А что делать, если я не хочу, чтобы продолжением моей души был вампир? У вампиров вообще есть душа? Я откинулась спиной на стеллаж, запрокинул голову и со стоном накрыла лицо книгой. — Да как же мне от тебя избавиться? — От кого? Я вздрогнула, выронила книгу и едва успела поймать её у самого пола. Из-за стеллажа выглядывала белокурая голова Анны. — От кого ты хочешь избавиться? — повторила вопрос Анна, разглядывая книги вокруг меня. — От тех, кто задаёт слишком много вопросов, — проворчала я, закрыла монографию и развернулась, чтобы убрать её обратно на полку. — Смешная шутка. — Анна улыбнулась и присела на корточки, обхватив колени руками. — Извини, не хотела мешать. — Она провела кончиками пальцев по кожаной обложке ближайшей книги и вскинула на меня пронзительный взгляд. — Решила завести фамильяра? Тоже хочу поскорее обзавестись своим. Я ответила ей долгим, терпеливым — насколько могла — взглядом. — Анна, мы не друзья. И у меня нет ни малейшего желания вести с тобой милые беседы. Анна опустила ресницы и дёрнула плечом, обиженно надула губы. — Мы могли бы стать друзьями. — Я хотела возразить, но она продолжила. — Хотя бы… позволь мне загладить вину. Например. — Она схватила книгу, брезгливо пролистала пожелтевшие страницы и хмыкнула. — Я могу подсказать следующее: если хочешь найти что-то стоящее по любой из действительно важных магических тем, то искать нужно точно не в студенческой библиотеке. Это мусор, в котором не найти ничего стоящего. Детские книжки. Я отобрала у неё книгу и посмотрела на Анну враждебно, но всё же не сумела скрыть любопытства во взгляде, которое она, конечно же, заметила. Огляделась по сторонам и продолжила шёпотом: — В преподавательском крыле есть ещё одна библиотека. Там они хранят по-настоящему ценные книги, которые не предназначены для глаз нежных студентов. Кстати, включая те, которые запрещены Надзором. Я нахмурилась, враждебность сменилась подозрительностью, любопытство разыгралось сильнее. — А ты откуда знаешь? — Я много чего знаю, — пожала плечами Анна. — Или врёшь. — Я не один раз пробиралась туда! — Ну, да, конечно, в преподавательское крыло. — Я фыркнула. — В которое горгульи пускают только преподавателей. — Твоё дело — верить мне или нет, но я всё равно скажу, — Анна прикрыла глаза и театрально приложила ладонь к груди, — чтобы доказать свои добрые намерения. — А потом вытащила взяла с пола ручку, которая лежала на моих конспектах, схватила меня за запястье и быстро что-то написала. — Ровно в одиннадцать вечера горгулья на третьем этаже северного коридора северного крыла уходит в обход. Ещё не будет десять минут. В это время очень потайной ход за её постаментом останется без присмотра. Он ведёт прямиком в очень тайную библиотеку. Надо начертить в нише знак скрытой дороги и произнести вот это. Я скептически посмотрела на свою ладонь: «ostende mihi secretum tuum» — покажи свой секрет? Как глупо — пароль придумывал явно какой-то пятнадцатилетка. — Но вернуться получится только в пять утра, когда горгулья снова уйдет в обход. — Анна бросила ручку обратно на пол. — Так что используй это время с умом. — Откуда… — Об этом тайном ходе знали студенты за сотни лет до нас с тобой. И он такой не один — это же волшебный замок, в конце концов! Я бы пошла с тобой, но ты скорее всего пошлёшь меня подальше, поэтому желаю удачи. Она встала и, махнув мне рукой, скрылась за стеллажами. Я тупо уставилась на свою ладонь. Что это только что было? Выругавшись себе под нос и мысленно послав Анну подальше и поглубже, я вернулась к чтению. *** Я ждала Генри на балконе Звездочётов. Раньше, как можно догадаться, сидя на этом балконе ведьмы считали звёзды, теперь это было просто ещё одно учебное крыло, верхние этажи которого закрыли, превратив в хранилище всякого хлама вроде старых парт, стульев, отживших своё котелков и прочего. О балконе, с которого открывался потрясающий вид на остров, мне рассказала мама, которая проводила на нём немало времени, будучи студенткой. И я ещё на первом курсе стащила у мисс Гримм и скопировала ключ — хитрости девочки, которая часто бывает в кабинете директора. На этот балкон я привела Генри, надеясь впечатлить его видами. На этом же балконе мы впервые поцеловались, а потом устраивали пикники и целовались ещё сотни раз, изучая друг друга и звёздное небо. С тех пор, как мы расстались, я на балкон ещё не приходила. Стоять здесь одной было странно, в комнате, заваленной хламом, на одной из парт до сих пор был аккуратно сложен клетчатый плед и стояли покрывшиеся пылью два бокала, которые я умыкнула из столовой. С Генри было хорошо. Часто. Особенно когда мы целовались или занимались сексом — в эти моменты он становился самым чувственным и заботливым парнем на планете. И не болтал глупости — рот его был занят другими, более приятными делами. Я забилась в угол балкона, ёжилась и смотрела на луну, которая всё выше взбиралась по ясному ночному небу. Генри опаздывал. Это было не в его духе. Он старался приходить в условленное время и вечно ворчал на меня даже за минутное опоздание. Может, что-то случилось? У них же сегодня ночь этого дурацкого кино, может, кто-то из парней его задержал? Больше опозданий Генри ненавидел разочаровывать других — выглядеть хорошим в чужих глазах было для него крайне важно, каждому желающему он старался улыбнуться и уделить хотя бы минуту времени, даже поклонниц своих он отшивал так, что те влюблялись в него ещё сильнее. Иногда мне казалось, что злился он только на меня, только со мной бывал грустным и недовольным, что только я знала его настоящего. На первом курсе я считала это привилегией, на четвёртом наконец поняла, что всё это — полная херня. В целом, до меня до сих пор многие вещи доходили с трудом — только спустя сорок минут дрожания на ночном воздухе, я призналась себе, что Генри не придёт. Обругав его последними словами, я вышла с балкона, швырнула на пол плед, в который успела закутаться и уселась на парту, которая опасно покачнулась под моим весом. Ладно, не то чтобы я действительно на него надеялась. Даже если бы он пришёл и выслушал меня, я скорее всего получила бы очередную порцию нравоучений. Я раскрыла ладонь, рассматривая округлый почерк Анны. Посмотрела на часы — механические позолоченные на потрёпанном кожаном ремешке — мамины. Десять сорок пять. Если потороплюсь, то успею. Мне жизненно требовалось хоть что-то стоящее сегодня. Хотя бы маленький успех среди вороха досадных неудач. Хоть что-нибудь. Спустя пять минут я стучала в дверь гостевой спальни в северном крыле. Кай открыл дверь почти сразу. Собранный и полностью одетый несмотря на поздний час. Он ни капли не удивился, увидев меня на пороге, только вопросительно поднял брови. — Добрый вечер, мисс Блэквуд. — Кэт. Хочешь избавиться от меня, фамильяр? Тогда будешь помогать. Есть вариант. — Я показала ему раскрытую ладонь. — Я ни за что не сунусь туда сама.